мы тут собираемся делать.  Я  показала  ему
ключ.
   - Ты останешься в машине, держи двигатель включенным. Следи за входом
в банк через дорогу. Если я выбегу с паникой на лице, трогаешь с  места,
разворачиваешься и открываешь дверцу, я запрыгну на ходу. Если я выйду с
сопровождающими и  с  отчаянием  на  лице,  бери  монтировку,  иди  бить
сопровождающих и освобождать меня из плена.
   - Хорошо, - кивает Лом.
   - Это шутка! Лом, очнись, ты меня понимаешь?
   - Я сделаю все, что ты скажешь.  Только...  Ахинея,  что  ты  делаешь
сегодня вечером?
   - Это как раз зависит от выражения лица, с которым я выйду вон из той
двери!
   - Я подумал...
   - Прекрати думать и воображать! Особенно - воображать.  Прекратил?  Я
пошла.
   Открыв тяжелую дверь, я оказалась в небольшой прозрачной  кабинке  и,
пока меня внимательно разглядывал охранник, изучала острые  носки  своих
красных туфель на каблуках. Почему-то именно в этой  кабинке  я  поняла,
что в таких туфлях особо не побегаешь, и  стала  вспоминать  -  туфли  и
каблуки  относятся  к  оружию  хранительниц  очага  или   женщин-воинов?
Наверное, именно в эту минуту моя интуиция уже напряглась в предчувствии
неприятностей и таким образом готовила меня к  схватке.  Ладно,  я  умею
больно щипаться, вовремя укусить  за  нужное  место,  в  крайнем  случае
напрягу горловые связки  и  завизжу,  поэтому  туфли  оставлю  на  самый
крайний  случай.  Не  успела  я  пройти  нескольких  шагов  по  длинному
коридору, как ко мне двинулись двое в штатском и спросили, чем помочь. Я
задумалась и поинтересовалась:
   - Какого размера здесь банковские ячейки?  Они  сначала  растерялись,
потом кое-как жестами показали. Не больше коробки для ботинок.
   -  Спасибо,  тогда  вы  мне  совершенно  не  нужны,   -   заявила   я
самоуверенно, решив, что нечто, запрятанное в ячейку, не больше  коробки
для обуви, не потребует помощи носильщиков.
   Подойдя к стойке с надписью  "Администратор",  я  спросила,  могу  ли
открыть сейф, имея при себе только ключ  от  него?  Девушка  затравленно
посмотрела за меня, я оглянулась  и  убедилась,  что  те  самые  двое  в
штатском стоят за моей спиной  с  непроницаемыми  физиономиями.  Девушка
почти шепотом попросила меня показать ключ.  Я  огляделась.  Кроме  этих
двоих, в банке почти никого не было.  У  окошка  вдали  старушка  что-то
писала под диктовку молодого служащего, и этот человек почему-то косился
в мою сторону. В кресле  под  раскидистой  искусственной  пальмой  сидел
мужчина, поглощенный чтением газеты. Ладно, в  конце  концов,  ключ  все
равно доставать  придется.  Я  сняла  туфлю,  вытащила  из  нее  ключ  и
протянула девушке. Она так низко опустила голову, разглядывая  его,  что
мне пришлось стать на цыпочки, и тогда я заметила,  как  девушка  нажала
кнопку сбоку стола.
   Мужчина под пальмой тут же бросил свою газету, старушка двинулась  ко
мне пробежками, а двое, которые сопели сзади, взяли  меня  под  локти  и
чуть приподняли над полом, посоветовав сохранять спокойствие и не делать
резких движений. Старушка вблизи оказалась серьезной крашеной  женщиной,
она ловко обыскала меня, болтающую ногами в  воздухе,  и  сделала  знак,
чтобы меня опустили на пол.
   Я выдохнула и надела туфлю. Все  четверо  скороговоркой  пробормотали
что-то, что  должно  было,  вероятно,  означать  наименование  серьезных
учреждений,  членам  которых  позволяется  запросто  хватать  девушек  и
держать их на весу в момент обыска. А женщина даже распахнула на секунду
свое  удостоверение  и  решила,  что  этого  вполне  достаточно,   чтобы
протащить меня под руку по коридору, втолкнуть в комнату  и  со  словами
"она пришла!" толчком усадить в кресло.
   На некоторое время я затаилась и не поднимала  глаз,  обдумывая  свое
положение. Задала сама себе несколько вопросов и сама на  них  ответила.
Сделала  ли   я   что-то   незаконное?   Отнюдь!   Я   пришла   в   банк
поинтересоваться, что может лежать в ячейке под номером девять.  А  ключ
нашла в кошачьем туалете на балконе моей убитой тетушки. Более  того!  В
описи содержимого моих  карманов  этот  ключ  был  указан,  и  инспектор
Ладушкин о нем знает! Вздохнув, я подняла глаза и тут же  наткнулась  на
глаза Ладушкина, свирепо на меня уставившегося. Еще в комнате сидела  за
столом девушка в форме, еще пожилой мужчина  с  усталым  лицом  курил  у
окна, еще...
   - Привет, Павлуша, - говорю  я,  не  удивившись.  -  А  ты  из  какой
организации?
   - Привет, котенок. -  Он  тянется  ко  мне  через  комнату  взглядом,
нервным подергиванием рук и даже напрягшимися коленками.
   Ладушкин, в гипсовом воротнике, бледный и злой, похоже, не собирается
ни о чем меня спрашивать, и я уговариваю себя не смотреть в его сторону.
На Павла, изнывающего от любовного томления, я тоже  смотреть  не  хочу.
Подумать только, уже прошло больше пяти  часов,  а  он  еще  тепленький!
Смотрю, не отрываясь, на старика у окна. Затянувшись, он показывает  мне
сигарету. Отказываюсь, качая головой.  Тогда  он  чуть  улыбается  узким
ртом-щелочкой. Девушка углублена в изучение каких-то бумаг.  Поерзав,  я
интересуюсь, чего мы вообще ждем?
   - Инга, ты не нервничай, - тут же бросается в объяснения Павел.
   - Я не нервничаю, я хочу посмотреть, что лежит в ячейке, от которой у
меня ключ.
   - Сколько теперь времени? - нервно интересуется Ладушкин.
   - Семнадцать десять, - тут же рапортует девушка.
   - Больше никто не придет, может, хватит играть в шпионов?!
   - И все-таки подождем до закрытия, - успокаивающе улыбается старик.
   - А ты с кем? - интересуюсь я у Павла. - С Ладушкиным и милицией  или
со службой безопасности?
   Теперь улыбается девушка, снисходительно посмотрев на меня.
   - Я надеюсь, ты здесь не самый главный? - Меня не остановить.
   - Нет, - уверенно бросает старик. - Он здесь не самый главный.
   - Ты подчиненный старика?
   - Инга, послушай...
   - Нет, подожди, - я перебиваю смутившегося Павла и показываю  пальцем
на девушку, - она сержант, да? Я правильно определила по погонам? Погоны
странные...
   - Правильно, - кивает девушка. - Сержант медицинской службы.
   - А-а-а! Вы Пятница-лаборантка? - осенило  меня.  Девушка  посмотрела
уже обеспокоенно и прикусила кончик ручки.
   - Не такая уж она малолетка, - укоризненно замечаю я Павлу.  -  И  на
Лолиту не тянет, вполне зрелый экземпляр!
   - Пять двадцать пять, - встает старик.
   - Скажите мне, пожалуйста,  что  здесь  происходит,  а  то  я  сделаю
что-нибудь не так, - предупреждаю я честно.
   - Мы ждем вас и тех, кто еще  может  заинтересоваться  ячейкой  номер
девять, вот и все, - разводит руками  старик,  потом  плавно  продолжает
движение правой кисти к себе. Смотрит на часы.  -  Полторы  минуты  -  и
можно расходиться.
   Раздался негромкий писк. Девушка  включила  рацию,  и  далекий  голос
сообщил, что к служебному входу подъехал фургон доставки.
   - Как это - расходиться? - возмутилась я, - И  не  посмотрим,  что  в
ячейке?
   - Посмотрим, посмотрим, - потягивается  старик.  -  С  понятыми,  как
полагается.  Распишитесь  пока  вот  здесь.  По  этой  бумаге  вы,   как
родственница умершей, разрешаете нам осмотреть содержимое ее  банковской
ячейки. Так, на всякий случай, раз уж вы пришли... Хотя, честно  говоря,
вы рискуете.
   - Почему это я рискую?
   -  Потому  что  вы  опознали   двоих   террористов,   находящихся   в
международном розыске, как лиц, проникших в квартиру вашей тети. Так что
лучше вам посидеть здесь с охраной, а мы потом вам покажем опись.
   - Так неинтересно!
   - Зато безопасно. - Старик категоричен.  -  И  считайте,  что  вы  со
старшим   лейтенантом   Ладушкиным   задержаны   в   момент   проведения
спецоперации ФСБ.
   - Ладушкин задержан? - Я смотрю на закусившего губу инспектора. -  Но
он же...
   - Он самовольно покинул больницу и  организовал  попытку  изъятия  из
ячейки банка не принадлежащего ему имущества.
   По рации тот же голос доложил, что двое мужчин  заносят  в  подсобное
помещение банка картонную коробку. Досмотрены, документы проверены,  это
служащие отдела доставки ремонта оргтехники.
   - Пошли,  -  сказал  старик  и  направился  к  дверям.  -  Вы,  Павел
Андреевич, подождите минут десять в холле, заодно и заберете потом  вашу
злую протеже.
   Когда Павел проходит мимо, я поднимаю  глаза  и  вижу  его  судорожно
дернувшийся кадык.
   Мы остались втроем. Я сразу подобралась к Ладушкину и спросила, успел
ли он открыть эту  самую  ячейку,  раз  уж  делал  попытку  изъятия?  Он
отвернулся и молча изучал стену.
   - Вы видели хотя бы, что там лежит?!
   - Я скажу тебе один раз, только один раз, понятно? - наклонившись  ко
мне, зловеще прошипел Ладушкин. - Держись от меня подальше,  пока  я  не
выздоровел!
   - А когда выздоровеете?..
   - А когда мне закроют больничный, я уже  буду  при  исполнении  и  за
членовредительство или оскорбления могу получить  с  привеском,  поэтому
сто раз подумаю, прежде чем оттянуть тебя по заднице!!
   - Хотите чаю? - буднично спросила девушка.
   - Налейте, - сразу же согласился Ладушкин. - С утра не ел ни крошки.
   - У меня есть печенье, - участливо улыбнулась она.
   - А у меня пирожки, - спохватилась я, покопалась в сумке  и  потянула
Ладушкину два своих шедевра в салфетке. Он  даже  не  повернулся.  -  Вы
только понюхайте, как пахнут! - Я поднесла пирожки к уху Ладушкина.
   Он повел носом.
   - С лимоном, что ли? - пробурчал он уже не так агрессивно.
   - С лимоном и персиком!
   Несколько сладострастных секунд, не  отдавая  себе  отчета  в  личных
чувствах (хотя больше всего меня грызло в этот момент  чувство  обиды  и
мести), я наблюдала за жующим ртом Ладушкина. И тут  со  мной  случилось
нечто странное.  Заметив,  каким  взглядом  девушка-сержант  медицинской
службы смотрит на второй, уже надкушенный Ладушкиным  пирожок,  я  вдруг
подумала, что хорошо бы и ее  им  угостить,  а  потом...  А  потом  она,
воспылавшая ко мне страстью  (если,  конечно,  эта  фишка  действует  на
женщин тоже), Павел, готовенький Ладушкин и я собрались бы все вместе на
моей огромной кровати... А ополоумевший Лом снимал бы все это...
   Прижав к заполыхавшим щекам ладони, я успокаиваю себя тем,  что  это,
вероятно, пробудилось подкормленное пирожками мое собственное либидо.
   - Что, стыдно стало? - укоризненно замечает Ладушкин. -  Это  хорошо,
что еще умеешь краснеть. Ну скажи, ну почему ты пошла  к  фээсбэшникам?!
Теперь отнимут у нас это дело, как пить дать.
   - Я не пошла! Я сплю с преподавателем медицинской академии!
   - При чем здесь это? - удивился Ладушкин.
   - Какой преподаватель? - вступила девушка. - Павел Андреевич?
   - Вот видите, - киваю я Ладушкину, - даже она понимает!
   - Я ничего не понимаю!
   - А  все  предельно  просто.  Я  сплю  с  преподавателем  медицинской
академии, который в перерывах  в  сексе  снимает  у  доверчивых  девушек
слепки с ключей!
   - Прекратите немедленно! -  возмутилась  девушка-сержант.  -  Как  вы
смеете, он женат!
   - А вы - лаборантка, и все на своих местах... Кстати, - замечаю я,  -
судя по погонам, вы тоже подрабатываете в Службе безопасности.  Проявите
профессиональные навыки, будьте добры!
   - Не смейте мне указывать!  -  Девушка  нервно  переложила  на  столе
бумаги, помолчала, но любопытство победило. - Какие еще навыки?
   - Позвоните дежурному банка  и  поинтересуйтесь,  что  за  оргтехнику
должны  были  им  доставить  сегодня,  в  выходной  день,  из  ремонтной
мастерской.
   Ладушкин, прекративший было жевать, подумал, потом махнул рукой;
   - У них народу  там  человек  десять.  Справятся  сами.  -  Он  опять
задумался и добавил неуверенно:
   - Не дураки же...
   Девушка взяла трубку телефона.
   - Не  отвечают...  -  Она  прошлась  по  кабинету,  потом  решительно
направилась к дверям, на ходу отдавая приказания:
   - Сидеть тихо, беспокойства не  проявлять,  за  вами  придут.  И  без
самодеятельности!
   Вышла и заперла дверь.
   Я с отчаянием оглядела решетки на окнах. Если представить, ну так, на
всякий случай, что коробку заносили в банк не двое мужчин, а Чонго Лопес
и Вероника Кукушкина, переодетая мужчиной, и что они теперь перестреляют
всех фээсбэшников, заберут содержимое  банковской  ячейки  номер  девять
(эта парочка пришла в фирму "Секрет" первой, значит, они знают о ключе),
уйдут, а я останусь наедине с Ладушкиным в запертом  помещении  и  через
два-три часа...
   - Что ты так на меня смотришь? - озаботился Ладушкин.
   - Коля, - грустно спросила я, - тебе понравились пирожки?..
   Ладушкин не ответил. Он  разогнул  металлическую  скрепку  и  занялся
замком. Когда раздался щелчок, я вздохнула с облегчением.
   Инспектор выглянул в  коридор,  настолько  незаметно,  насколько  ему
позволил гипсовый воротник, и приказал:
   - Лезь под стол и сиди тихо.
   - И не подумаю!
   - Инга  Викторовна,  не  пререкайтесь.  В  конце  коридора  стоял  их
человек, а теперь не стоит.
   - А у вас нет оружия и шея в гипсе. Какая тогда разница между мною  и
вами?
   - Я работник органов и должен вас защищать.
   - Что вы говорите? - зашлась я от  праведного  возмущения.  -  А  кто
только  что  собирался  применить  ко  мне  рукоприкладство,   пользуясь
временным отстранением от работы?
   - Прекратите, в конце концов! - Ладушкин прикрыл дверь и  перешел  на
шепот. - Вы - женщина, а я - мужчина!
   - Это вам еще рано осознавать, это будет часа через два!
   - Молчать! - зашипел Ладушкин, схватил  меня  за  руку  и  потащил  к
столу. Я упиралась, скользя по линолеуму подошвами туфель.
   - А они меня видели... А они видели, что я  их  видела  и  теперь  их
узнаю, да подождите же!! Я главный свидетель, вы не  должны  спускать  с
меня глаз!
   - Кто - они? - спросил все-таки Ладушкин, уже заталкивая  мою  голову
под стол.
   - Террористы, Лопес и Кукушкина, это они прошли мимо нас по  лестнице
и ударили вас по голове! Ладушкин оставил меня и задумался.
   - Ладно. Я дойду до конца  коридора  и  обещаю,  что  сразу  вернусь,
доложу обстановку. Потом будем действовать по обстоятельствам. А ты пока
набери еще раз номер дежурного банка.
   - Две минуты, - предупредила я честно, - потом я выхожу посмотреть!
   - Хорошо, две минуты, только тихо, тихо!
   За две минуты я набрала два  раза  номер  из  списка  под  стеклом  и
выждала несколько длинных гудков. Потом я набрала еще  номер  начальника
охраны банка - гудки. А потом пришел Ладушкин,  бледный  и  решительный,
держа в руках по пистолету.
   - Вот, - сказал он, подпирая дверь стулом.  -  Двое  лежат  в  холле.
Звони в отдел. - Сам развернул телефон и стал набирать номер.
   Потом погрозил мне пальцем и заявил:
   - Мы будем сидеть здесь и ждать, когда приедет группа захвата. А пока
я покажу тебе, как стрелять.
   - Нет. - Я покачала головой и спрятала руки за спину.
   - Это просто, нужно только направить оружие и нажать на курок.
   - Нет, ни в коем случае, я не воин!
   - А ты думаешь, я воин, на  хрен!  -  повысил  голос  Ладушкин.  -  Я
держусь на болеутоляющих, у меня было сотрясение!
   - Ты не понимаешь, если ты  убьешь  кого-нибудь  этим  оружием,  тебе
ничего не будет, а если я - прокляты будут шесть поколений женщин нашего
рода!
   - У вас вся семья чокнутая, - заявил  Ладушкин,  усаживаясь  на  стул
напротив двери.
   - Я думаю, что...
   - Не надо думать, - перебил меня инспектор.
   - Мне кажется...
   - Ущипни себя и замолчи.
   - Нет, я  все-таки  скажу,  -  разозлилась  я.  -  Ты  мужчина,  тебе
простительна тупость и недальновидность. Но мне кажется, что так  просто
два человека, даже если они террористы, не справятся с  дюжиной  агентов
ФСБ.
   - С двумя в холле уже справились.
   - А кто-то мог остаться в  живых,  этот  старик  например,  он  очень
серьезный...
   - Этот старик начальник отдела, он на дело не выходил  с  брежневских
времен. Скажи сразу, чего ты хочешь?
   - Пойти и посмотреть. Может, им нужна помощь!
   - Подумайте только, какой тонкий ум, какая интуиция и дальновидность!
Девочке хочется пойти и посмотреть, какая смелость!
   - Да! Интуиция! А где была твоя мужская интуиция, ты ведь тоже слышал
про фургон и коробку, но не проявил сообразительности!
   Задумавшись, Ладушкин смотрит на меня.
   - Ладно, в конце концов, какое мне дело, если чокнутая дамочка  хочет
утолить свое любопытство, я ведь отстранен, так? Но при  одном  условии:
пистолет - в руку! Можешь не стрелять, угрожай и громко кричи.
   - Что кричать? - Я с опаской беру тяжелый пистолет.
   - "Руки вверх", боже ты мой!!
   Ладушкин сказал, чтобы я шла сзади, прикрывая его со спины. Я и  шла,
добросовестно потираясь спиной о его ягодицы, пока он не дернул  меня  к
себе и не зашипел в лицо.
   - Почему ты трешься об меня? Отойди на шаг!
   - Я должна чувствовать, что ты рядом, я боюсь!
   - Достаточно просто слегка касаться меня локтем!
   Слегка касаясь спины Ладушкина локтем, я подождала, пока он  выглянет
из коридора в холл и дернет меня за блузку, приказывая двигаться дальше.
В холле, раскинув руки и ноги в стороны, лежали двое мужчин, которые еще
полчаса тому назад так ловко подняли меня в воздух.
   - Один еще живой, - доложила я спине Ладушкина. Он больно ткнул  меня
локтем,  призывая  к  молчанию.  Так,  потихоньку  двигаясь   двухглавым
настороженным животным, мы кое-как добрели до подсобных помещений банка,
причем Ладушкин перед  каждым  поворотом  застывал,  чтобы  потом  резко
высунуться с выставленным вперед пистолетом,  а  я  держала  свой  двумя
руками, но тяжеленное оружие все равно дрожало, концентрируя на себе все
мое внимание и искажая перспективу помещения.  Мне  казалось,  что  дуло
стало огромным, оно закрыло  собой  пространство,  оно  тащило  меня  за
собой,  как  в  компьютерной  игре  по  меняющимся  плоскостям  условной
реальности. Когда Ладушкин резко остановился и застыл, я отвела глаза от
дула, и зрение не сразу среагировало на открывшуюся картину. Уставшее от
напряжения, оно  размазало  стены  с  ячейками,  открытую  металлическую
дверь, лежащих на полу людей в один кроваво-синий мазок  с  вкраплениями
черных расплывшихся цифр, которые при дальнейшей  фокусировке  оказались
номерами ячеек.
   Мы  вошли  в  сейфовый  зал,  минуя  подсобные  помещения.  Ладушкин,
убедившись, что в зале находятся только лежащие и  только  представители
конторы - шесть человек, среди  них  женщина  и  старик,  поставил  меня
спиной к стене с ячейками, поднял дрожащие руки с пистолетом  на  боевой
уровень - где-то себе под подбородок - и ушел осматривать подсобку.
   - Здесь еще один фээсбэшник и незнакомый мне мужчина, - доложил он из
коридора, и на расстоянии его голос показался  будничным,  я  расслабила
слегка руки, все время мысленно  напоминая  себе,  что  нельзя  касаться
курка. - Открыта дверь на улицу, - продолжил  он,  -  я  выгляну,  а  ты
внимательно...
   Послышался странный звук. Я подождала немного и неуверенно крикнула:
   - Эй, Ладушкин!
   Тишина. Потом - осторожные крадущиеся шаги.
   Черт с ним, с проклятием! - Я положила палец  на  курок  и  перестала
дышать. Рядом со мной на полу пошевелился мужчина, я  отступила  от  его
окровавленной руки и подумала, что  стою  как  идиотка!  Во  весь  рост,
никогда в жизни не державшая оружия, стала тут, здрасьте!
   Быстро присела, вернее, упала на колени рядом с раненым.  В  какое-то
мгновение  мне  захотелось  вообще  съежиться  на  полу  и  притвориться
мертвой, как  в  кино,  а  когда  страшный  Лопес  подойдет  посмотреть,
закатить ему всю обойму в латинскую морду! А с чего я взяла вообще,  что
это будет Лопес? Ладно, не в латинскую морду, но все равно - всю обойму!
Именно такого и заслуживает сволочь, отрезающая женщинам головы!
   Накачав себя таким образом, я  почти  рассвирепела,  но  поняла,  что
мгновенно вскинуть пистолет и выпалить из него в нужном направлении вряд
ли смогу безболезненно для себя и для раненых, лежащих