Я
подожду  в  комнате  для  посетителей,  но  только   надеясь   на   вашу
порядочность.
   - На мою порядочность? - растерялся дежурный.
   - Да. Постарайтесь сделать так, чтобы как  можно  больше  начальников
узнало, что  в  этой  записке  написано.  Тогда  хотя  бы  один  из  них
обязательно примчится в комнату для посетителей.
   С удивлением дежурный прочел на листке в линейку:
   "Деньги Рудольфа Грэмса в обмен на свободу Инги Грэме. Информация для
Ганса Зебельхера".
   - Вы не подписались, это анонимка?
   - Ну  что  вы.  -  Бабушка  достанет  очки  и  черкнет  внизу  листка
изумительным  почерком  каллиграфа:  "Изольда  фон  Штольге,  урожденная
Грэме". - Вот. Пожалуйста. - Она  отдаст  листок  и  проведет  некоторые
разъяснения. -  Фамилия  моего  отца  была  Штольге,  но  я  предпочитаю
называть себя Грэме. Вы знаете, все женщины в нашем роду, особенно  если
они выбирали путь воинов, предпочитали  оставлять  фамилию  матери.  Мой
третий муж...
   - Пойдите сюда, пожалуйста. - Дежурный на входе с облегчением передал
ненормальную старушку дежурному комнаты для посетителей.
   Он  сразу  же  позвонил  по  телефону  и  зачитал  начальнику  охраны
содержание записки. Тот пустил поиск по указанным в записке трем  именам
и уже через пятнадцать минут обеспокоенным  голосом  приказал  дежурному
лично проследить,  чтобы  старушка  не  ушла,  а  если  станет  уходить,
задержать ее. Бабушка предполагала быструю реакцию на ее  сообщение,  но
представить, что начнется такой переполох, она не могла.
   Через тридцать две минуты ожидания в комнату
   Для посетителей пришли четверо и попросили бабушку пройти  на  второй
этаж.
   - Я хочу говорить или с немцем Зебельхером, или с начальником внешней
разведки. Покажите документы. Ну?.. Где тут написано, что  вы  работаете
во внешней разведке?
   Мужчины  нервничали,  убеждая  бабушку,  что  их   отдел   внутренних
расследований как раз ведет дело по убийству агента внешней  разведки  и
убийство это напрямую связано с именами в ее записке, поэтому  лучше  ей
проявить сознательность и пройти с ними.
   - Пройти я могу куда угодно, но говорить буду  только  с  начальником
отдела внешней разведки, - развела руками бабушка.
   Тут пришли еще трое мужчин и потребовали, чтобы посетительница  Грэме
прошла с ними на третий этаж.  Между  первой  четверкой  и  этими  тремя
произошел  разговор  на  повышенных  тонах,  после   чего   все   семеро
потребовали, чтобы бабушка показала содержимое своей сумочки.
   - Вы не поверите, - развела руками бабушка. -  У  меня  нет  сумочки!
Паспорт я положила в карман пальто, еще взяла платок и футляр с  очками.
И все, больше ничего нет. На мне  сегодня  повседневное  пальто,  я  его
надеваю, когда предстоит трудная и сомнительная по чистоте  работа,  ну,
там, на рынок съездить за мясом или на толкучку за  вещами.  Если  бы  я
надела свое выходное белое пальто, вы бы не называли  меня  бабушкой!  А
персиковое - о-о-о!  -  послушайте,  персиковое  пальто  без  элегантной
сумочки  из  крокодиловой  кожи  не  смотрится,  но  в  ней   мало   что
помещается...
   Сгрудившиеся вокруг сидящей бабушки мужчины терпеливо выслушали,  что
в крокодиловую  сумочку  не  помещаются  даже  оба  флакона,  такая  она
маленькая, ей приходится брать один, наугад, она обычно берет  духи  для
брюнетов, странно, да? Ей казалось, что брюнеты попадаются чаще,  а  вот
сейчас, к примеру, из семи великолепных молодых мужчин перед ней  пятеро
- блондины, или светлые шатены, и это потрясающе! Еще они узнали, почему
бабушка надела сегодня свое пальто для трудной и грязной работы.  Потому
что при неблагоприятном исходе ее разговора с начальником отдела внешней
разведки ее могут задержать и поместить в изолятор, ну зачем же, скажите
на милость, рисковать белым или, не дай  бог,  нежно-персиковым  пальто,
оно же насквозь пропахнет кутузкой, и в приличное  место  его  потом  не
наденешь!
   Вклинившись в подробные объяснения бабушки, одному из мужчин  удалось
спросить, где она припарковала  машину,  на  что  та  развела  руками  и
сообщила, что приехала на такси. Такси  бабушка  заказывала  сначала  по
телефону, а потом присмотрела приличного шофера ("Блондина, кстати!")  и
взяла его домашний номер и теперь при необходимости  звонит  сразу  ему,
так сказать,  личному  таксисту  для  непредвиденных  обстоятельств  или
приятных прогулок.
   В комнату для посетителей подошли  еще  двое,  потом  еще  мужчина  и
женщина. Все они хором стали уверять бабушку, что лучший способ  сберечь
свое повседневное пальто - это пройти с нами... "Нет, извините, с нами!"
- "Знаете что, лучше вам сразу здесь написать заявление о предоставлении
охраны, как свидетелю..." - "А мы можем  прямо  здесь  вас  задержать  и
поместить в изолятор, пока не захотите говорить!"  -  заявила  последняя
парочка. "Это по какому  же  поводу?"  -  заинтересовалась  четверка  из
отдела внутренних расследований. "За утаивание особо важной информации!"
   Расталкивая ругающихся и размахивающих  руками  служивых,  к  бабушке
пробрались двое мужчин, держа наготове раскрытые удостоверения и  бланки
с печатями. Из одного бланка бабушка, надев очки,  выяснила,  что  перед
нею заместитель начальника отдела внешНей разведки, назначенный  на  эту
должность два дня назад, номер приказа... подпись. А  второй  мужчина  -
бабушка подняла голову и внимательно рассмотрела нервно улыбающегося над
нею немца  -  был  не  кто  иной,  как  сам  Зебельхер,  уже  много  лет
занимающийся делом террористической организации Фракция Красной Армии.
   - Наконец-то! - Бабушка встала и любезно распрощалась  с  остальными,
шепнув приглянувшемуся  ей  мужчине  лет  сорока,  что  теперь  на  пять
блондинов семь брюнетов.
   Бабушку вывели на улицу, посадили в машину, и  в  полнейшем  молчании
она ехала минут  двадцать  переулками,  изучающе  поглядывая  на  немца,
игнорируя его удивленный взгляд и не  опустив  глаз,  даже  когда  немец
пронзительно посмотрел и они схлестнулись - взгляд на взгляд, кто первый
отведет глаза.
   Подъехали к  двухэтажному  особняку  в  заросшем  деревьями  дворике.
Небольшая возня, возмущенные крики, и  бабушка  поняла,  что  опешившего
немца не пускают внутрь.
   - Послушайте, - заявила она в дверях заместителю начальника, -  пусть
он идет с нами. Вы что думаете, что я сейчас  вам  подробно  опишу,  где
деньги лежат? Имея такие деньги, я бы вытащила свою внучку из тюрьмы без
вашего участия! У меня есть  информация,  разобраться  с  которой  могут
только специалисты. Если наши не смогут, путь немец поможет.
   Немца пропустили.
 
*** 
 
   Начальника   отдела,   подполковника   Негоднова,   предупредили    о
"старушке",  и  он  удивился,  оглядев  пожилую  женщину  с  безупречной
осанкой, копной небрежно уложенных  в  пучок  вьющихся  волос  и  гордой
посадкой головы. Бабушка задержалась у двери,  рассматривая  начальника,
потом кивнула, как  будто  таким  себе  его  и  представляла,  позволила
заместителю снять с нее пальто, вытащила  и  заново  воткнула  несколько
шпилек, подобрав пряди седых с рыжиной волос от висков вверх,  поправила
перстни на пальцах, села за стол и попросила.
   - Стакан воды, пожалуйста.
   Она выпила несколько глотков, поднесла к губам  руку  и  долго  потом
рассматривала  прозрачную  каплю  на   фиолетовом   аметисте.   Мужчины,
рассевшись, терпеливо ждали.
   - Если я предоставлю информацию, достаточную для определения личности
человека, отрезавшего головы  моей  дочери  и  ее  мужу,  а  вы  за  это
отпустите мою внучку  Ингу  Грэме,  это  будет  справедливая  сделка?  -
поинтересовалась бабушка.
   - Да, да, да!! - нетерпеливо закивал головой немец.
   Покосившись на него, кивнул и начальник отдела.
   - Нет, подождите, - воспротивился его заместитель.  -  Давайте  точно
определимся, что нам это даст?
   - Если вы приставили к моей дочери слежку, назовем это таким  словом,
значит, вы подозревали, что Ханна знала о деньгах  Рудольфа  Грэмса.  Вы
спросите у этого человека, где  деньги,  потому  что,  если  он  отрезал
головы Ханне и ее мужу, значит, они ему больше не понадобились,  он  все
узнал, так?
   - Допустим, начинайте же! - торопит ее начальник.
   - После похорон моей дочери прошло уже больше девяти дней, и  я  могу
теперь разрешить вашим людям откопать могилы, - начала бабушка.
   - Могилы? - опешил начальник.
   - Да. Вы захотите их откопать, как только узнаете, что моя дочь и  ее
муж похоронены целиком.
   -  Целиком?..  -  Негодное  удивленно   посмотрел   на   заместителя.
Заместитель прикусил губу с досадой, бабушка совсем сбрендила,  а  немец
теперь знает, где располагается штаб-квартира отдела. Жаль. Очень жаль.
   - Моя дочь похоронена с головой и руками, и это даст  ей  возможность
искать себя и с честью для  воина  пережить  время  поиска.  Латов  тоже
похоронен с головой, хотя, по моему мнению,  мужчине  она  совсем  ни  к
чему. Его основной орган при нем, даже и не знаю, чтобы мы делали,  если
бы убийца оскопил зятя и прислал потом  нам  это...  в  посылке.  Детям!
Представляете?!
   - Стоп! - стукнул ладонью по столу подполковник Негодное.  -  Давайте
сначала и по порядку. Вы что, хотите сказать, что кто-то прислал вам  по
почте голову вашей дочери?
   - Ну да, я так и говорю, только не по почте, печатей не было, как это
бывает, когда оправляешь посылку. И не мне, а детям прислали, понимаете,
на два адреса.
   Заместитель Негоднова налил в стакан из пластиковой бутылки и  залпом
выпил воду.
   - То есть прислали в одной посылке одну голову, а в другой посылке  -
другую? - спросил он.
   - Да. И на разные адреса Одну посылку, с головой матери и кистями  ее
рук, дочери прислали, Лоре Латовой.  Вторую  прислали  Антону  на  адрес
бывшей жены Латова. Ему отправили голову отца и кисти его рук.
   - И вы это... Положили в гробы?
   - Конечно, - кивнула бабушка.
   - Вы скрыли  важные  вещественные  доказательства!  -  повысил  голос
заместитель.
   - Я не скрыла. Я похоронила дочь целиком,  подождала  девять  дней  и
сейчас говорю вам об этом. Конечно, положа руку на сердце, если бы вы не
задержали по подозрению в убийстве внучку, я бы  никогда  не  сказала  о
головах, но теперь мне приходится с вами договариваться, вот я и пришла.
   - И что нам это дает? -  задумался  Негодное.  -  Ну  отроем  мы  эти
головы, столько времени прошло, что нам это дает?!
   - Не кричите, - поморщилась  бабушка.  -  Если  я  объясню  вам,  кто
отрезал головы, вам это поможет?
   Немец, слушавший разговор  с  приоткрытым  ртом,  напрягся  и  затаил
дыхание.
   - Что это значит - объясню? - поморщился подполковник. - Что значит -
поможет?
   - Вы руководите всей нашей внешней разведкой? - прищурилась бабушка.
   - Да. Всей, вашей. Я руковожу  одним  отделом,  понимаете,  одним  из
многих отделов  внешней  разведки,  мой  отдел  ведет  расследование  по
договору с немецкой GSG-9, потому что следы исчезнувших денег ФКА  ведут
сюда, в Москву. Достаточно этого или пригласить самого директора ФСБ?
   - Именно вы мне и нужны, успокойтесь, директора не нужно. Это  же  вы
разработали   операцию   по   обслуживанию   моей   дочери   ежедневными
сексуальными партнерами?
   - Послушайте, - наклонился через стол к  бабушке  Негодное.  -  Я  не
знаю, откуда у вас имеется засекреченная информация, но в  любом  случае
обсуждать мои методы работы сейчас не собираюсь.
   - И не надо, - великодушно махнула рукой бабушка.  -  Если  бы  Ханна
раньше знала о  ваших  засекреченных  методах  работы,  это  бы  здорово
облегчило ей поиски партнеров и решило бы многие  проблемы.  Скажите,  а
женщины у вас на такой секретной работе тоже работают?
   - Вы пришли сюда насмехаться?
   - Ну что вы, я жалею, что Ханну  не  взяли  в  военное  училище,  она
хотела. Это решило бы многие проблемы.
   - Давайте прекратим этот бессмысленный разговор. - Негоднов  встал  и
прошелся по кабинету. - Вы похоронили своих близких с головами. Если  не
по почте, значит, головы были доставлены нарочным в посылочной  коробке,
я правильно понял?
   - В картонных коробках, -  кивает  бабушка.  -  Получателя  попросили
расписаться. Обратного адреса не было.
   - Вы хотите сказать, что был адрес получателя?
   - Я это уже сказала. Они  пришли  на  разные  адреса.  Причем,  прошу
заметить, это важно, посылка для дочери пришла на адрес соседки Латовых.
   - Хорошо. На разные. И вы знаете,  кто  их  прислал?  Вы  только  что
сказали...
   - Я спросила, поможет ли вам имя человека,  отрезавшего  головы  моей
дочери и зятю.
   - Ну да, отрезавшего. Вы знаете этого человека?
   - Нет. Я его не знаю, но мы  с  вами  сейчас  выясним  его  имя.  Это
просто. Вот тут у  меня  записка...  А,  она  в  пальто,  во  внутреннем
кармане, будьте добры, мой блокнот.
   Заместитель Негоднова и немец бросились к пальто бабушки.
   - Благодарю. Вот записка... у Кенти ужасный почерк... Да.  Вот  здесь
написано, что понедельник и вторник делили криминальный красавец  -  тип
афериста,  живущего  за  счет  женщин,  и  заурядной  внешности  научный
сотрудник, по-собачьи преданный  -  тип  примерного  семьянина,  впервые
изменяющего жене.
   -  Где  у  тебя  разработка  по  восьмому  отделу?  -  повернулся   к
заместителю Негоднов.
   - Все при мне. Вот, пожалуйста.
   - Эти?
   - Эти двое.
   - Ну и что? - Негоднов смотрит на бабушку и стучит по папке  с  делом
восьмого отдела пальцем. - Нашел я этих агентов. Что теперь?
   - Мы должны узнать имя человека, отрезавшего головы. В  моей  записке
сказано, что Ханне и соседке они известны как Эдуард и  Владик.  Тот  из
них, который приходил всегда по понедельникам, и есть искомое лицо.
   -  А  по  каким  признакам  вы  это  определили?  -  шепотом  спросил
заместитель.
   - Он выдал себя адресом. Он на коробке  с  головой  Ханны,  той,  что
предназначалась для  дочери  Лоры,  написал  квартиру  двадцать  четыре.
Понимаете?
   Мужчины переглянулись.
   - Не понимаете. Ладно. Объясню подробно. Соседка Ханны помогала ей  в
любовных развлечениях. Ну? Все равно ничего? Хорошо.  Мне  неприятно  об
этом говорить, но раз вы так плохо соображаете... По понедельникам Латов
приходил домой с работы раньше, у  него  в  понедельник  ненормированный
день. А соседка приезжала с дачи только к вечеру. И ваш  агент,  который
обслуживал Ханну по понедельникам, скорей всего  делал  это  в  квартире
соседки. Вот и все. Он запомнил номер квартиры соседки.  Конечно,  Ханна
могла пригласить его пару раз и в свою квартиру, а  при  звуке  ключа  в
замке заставить перелезть, голого, с  одеждой  в  зубах,  по  балкону  в
квартиру рядом. Но я думаю, что этот  мужчина  чаще  выполнял  секретную
работу именно в квартире двадцать четыре. Просмотрите его  отчеты.  Если
не ошибаюсь, агенты должны писать подробные  отчеты,  там  будет  указан
номер квартиры. Да, - бабушка подняла указательный палец вверх, - еще  я
думаю, что у него был напарник в этом деле.
   - А почему вы думать, что его имеет  напарник?  -  Пока  начальник  и
заместитель  переглядывались,  решил  кое-что  разъяснить  для  себя   и
Зебельхер.
   - Тела найдены в машине за городом. Я подумала,  что  вряд  ли  агент
понедельника выполнял индивидуальную работу с Ханной и следил  потом  за
ее передвиЖениями. Это должен быть другой человек, которого она не знала
в лицо, так ведь?
   Бабушка устала. Она не протестует, когда заместитель Негоднова  берет
ее блокнот и просматривает его,  страницу  за  страницей,  вчитываясь  в
заметки бабушки по хозяйству.
   - Кто это - "Роза-16"? -  интересуется  он.  -  Здесь  написано:  "во
вторник убила Розу-16"!
   - Желтая "баккара", редкий сорт. Я это записала, чтобы потом сравнить
с данными гороскопа на этот день. Все сошлось. Окучивала розу и нечаянно
подсекла ей корни. А по гороскопу как раз было "потеря близкого  друга".
Сначала я думала, что роза шестнадцать - это Римма Кнохель, моя подруга,
она умерла три месяца назад, я помогала  с  похоронами.  Мы  с  друзьями
устраиваем себе похороны в одном похоронном бюро, "Костик и  Харон",  но
теперь мне кажется, что это была...
   - Есть какие-то доказательства, что отделенные в ходе убийства головы
появились у вас из посылок? - перебил бабушку Негоднов.
   - Конечно. Когда я ходила на прием к начальнику другой  правоохранной
структуры, в милицию, я принесла с собой  вырезанную  картонку,  на  ней
адрес написан от руки, что очень  удачно  для  определения  человека  по
почерку. Первую картонку сохранить не удалось, потому что внучка,  когда
взяла у соседки посылку, выбросила коробку в мусорник. Но  она  говорит,
что...
   - Где она? - Опять перебил бабушку Негоднов.
   - Она в изоляторе, вы ее задержали по подозрению...
   - Где эта картонка?! - закричал Негоднов.
   - Как только моя внучка выйдет на свободу, мы с нею сразу же поедем в
Управление внутренних дел, кажется, это так называется, и привезем...
   - Послушайте, вам что здесь - детский  сад  или  бордель?  -  завелся
Негоднов. - Что вы себе позволяете? Вы мне ставите условия?!
   - Это вы хорошо сказали про свой отдел, мне понравилось, -  улыбается
бабушка.
   - А если я вас сейчас задержу и отправлю отдохнуть к внучке на нары?!
   - Ничего страшного, я так и думала, что разговор может принять плохой
оборот, я уже говорила вашим людям из  других  отделов,  что  специально
надела это пальто. Видите, оно у меня как раз на случай  разной  грязной
работы, оно совсем еще не старое, но цвет...
   Негоднов берет трубку телефона и раздраженно  приказывает  освободить
Ингу Грэме и доставить ее к нему в штаб-квартиру.
   - Раз уж вы человек слова и отпускаете мою внучку, я могу сразу...
   - Помолчите, - оборвал бабушку Негоднов. И сел, барабаня пальцами  по
столу.
   - Пусть фрау скажет, - вступил Зебельхер. - Она плохо выглядеть,  она
может заболеть. У нас мало время.
   - Говорите, - кивнул Негоднов.
   - Пусть ваши люди сами заедут в Управление нашего района.  На  первом
этаже в мужском туалете за металлическим шкафом  с  инвентарем  уборщицы
эта картонка и стоит.
   - Нет, это просто бред  какой-то!  -  шепчет  заместитель  Негоднова,
записывая. - За шкафом в туалете! Да ее давно  выкинули,  ну  почему  вы
засунули туда эту картонку?!
   - Очень надежное место, уверяю вас, - успокаивает его  бабушка.  -  У
уборщицы плохой совок. Ручка почти  отломалась.  Если  картонка  кого  и
заинтересует, то только уборщицу, она может на нее мусор  загребать,  но
потом обязательно поставит за шкаф.
   - Да уж, конечно! В каком районе вы прописаны? У кого были на приеме?
И число назовите!
   - У меня еще есть газета, - замечает бабушка. - Скомканными  газетами
были заполнены пустые пространства в коробке. Чтобы голова не болталась,
- добавляет она в напряженной тишине. - Это хорошая газета, в том плане,
что она не московская. По ней можно вычислить, кто из ваших агентов  или
родных агентов ездил в прошлом месяце в Ленинград. "За кадры верфям".  Я
думаю, это был Мурманск или Ленинград.
   - Газета тоже засунута  за  шкаф  в  туалете?  -  вкрадчивым  голосом
интересуется Негоднов. - Или вы ее для большей  сохранности  положили  в
сливной бачок унитаза?
   - Нет. Я ее взяла с собой. Я ею обернула  свой  паспорт.  Посмотрите,
пожалуйста. В кармане пальто. Наружном.
   Как только заместитель Негоднова достал  газету  и  развернул  ее  на
столе начальника, тот сразу же вызвал группу фактурщиков.
   - Значит, если бы  мы  не  задержали  вашу  внучку,  плакали  бы  все
вещественные доказательства, так? - В ожидании экспертов Негоднов нервно
ходил по кабинету. -  Да  она  убила  такого  зверя,  что  в  сочувствии
присяжных сомневаться не приходится. И самооборона к тому же, и  дети  в
сарае. Она бы посидела только месяцев шесть-восемь до суда, и все!
   - Именно  эти  шесть-восемь  месяцев  меня  и  беспокоят,  -  кивнула
бабушка. - Здоровье, знаете ли, шалит, и память подво