рядом  с
неподражаемым, грандиозным, сногсшибательным Стручковым.
   Между четвертым и  пятым  этажом  ее  мечтательный  полет  был  грубо
прерван жадными мужскими руками, которые крепко обхватили ее  и  в  одно
мгновение проникли под легкий плащ.
   - Сладкая моя, - пьяно захрипел ей в ухо чей-то низкий голос.  Щетина
воинственного незнакомца обдирала нежную щечку. - Повезло твоему хахалю.
И мне кусочек перепадет...
   Ксения пронзительно завопила, извернулась, оттолкнула от себя  темное
жаждущее тело и ринулась наверх, к заветной двери. Что-то сковывало  ее,
она резко дернулась, плащ натянулся, материя с треском лопнула - плевать
на плащ! только бы вырваться! - и  через  секунду  девушка  впрыгнула  в
квартиру.  Ее  впустил  удивленный  и  явно   испуганный   Володя,   сын
домохозяйки. Сама владелица квартиры сегодня отсутствовала.
   -  Это  ты  кричала?  -  спросил  Володя.  Воспользовавшись   удачным
моментом, он уже обнимал дрожащую Ксению влажными руками. -  Я  как  раз
мчался спасать тебя, но не успел: запутался в одежде. Я ведь спал.
   Девушка аккуратно высвободилась. Несмотря на сильный  испуг,  она  не
могла не удивиться фокусам судьбы: за какие-то пять  минут  ей  довелось
побывать в объятиях  трех  мужчин  -  милого  Егора,  коварного  типа  в
подъезде, трусливого Володи.
   - О, Ксенечка, у тебя платье порвалось! - вдруг воскликнул  хозяйский
отпрыск.
   - Платье? - холодея, произнесла Ксюша, оборачиваясь к зеркалу. - Нет,
плащ!
   - Да платье же! - Владимир стянул с нее невредимый плащ, и  Ксения  с
ужасом увидела изорванный подол.
   - О нет! - застонала девушка. - О-о-о...
 
Глава 15 
 
   - Все шуршит?
   - Угу.
   - Нашел уже какой-нибудь компромат?
   - Он мне почему-то не рассказывает.
   - Отнеси ему кофе.
   - Хорошо, Виталий Андреевич.
   Лиза встала из-за  стола,  за  которым  сидела  со  скучающим  видом,
подперев щеку рукой, и включила аппарат "Эспрессо".
   Виталий Андреевич, начальник отдела  кредитования,  вновь  беспомощно
взглянул на дверь кабинета.
   - А вы будете кофе? - спросила Лиза.
   - Нет, спасибо. Лиза, давай с тобой договоримся...
   - Да, Виталий Андреевич?
   -  Если  какие-то  новости,  если  этот  сыщик  что-то   криминальное
обнаружит в бумагах Глеба Николаевича, ты сразу скажи мне.
   - А как же я узнаю? - удивилась Лиза.
   - Милая! - строго посмотрел на секретаршу Виталий Андреевич. - Ну как
же! У тебя ведь есть глаза и уши! Так пользуйся ими!
   - Подслушивать, что ли? - конкретизировала Лиза.
   - Зачем так грубо? Наблюдать, вникать, анализировать. И держать  меня
в курсе дела.
   - Ладно, - кивнула Лиза. Она была очень покладистой девочкой. -  Буду
вас держать. В курсе. Если что-то криминальное - сразу  бегом  к  вам  в
отдел. Сеять панику. Хорошо, Виталий Андреевич, я все поняла.
   - Умница. А я услуг не забываю.
   - Я знаю, Виталий Андреевич. Вы добрый и  щедрый.  Действительно,  он
там роется в документах Глеба Николаевича, а мы не знаем, что  нас  ждет
завтра. Словно между Сицилией и Хрибдой.
   - Что? - не понял начальник отдела.
   - Э... Не правильно я сказала, пардон. Между Сциллой и Харибдой, вот.
   Виталий Андреевич задумчиво окинул девушку взглядом, хотел,  кажется,
что-то спросить, но передумал,  расстроенно  махнул  рукой  и  вышел  из
приемной, а Лиза с миниатюрной дымящейся кружечкой направилась к  Андрею
Пряжникову.
   - Кофе! - радостно провозгласила она.
   Андрей поднял голову от бумаг и улыбнулся:
   - Скажи, Елизавета, вас никогда не навещала налоговая полиция?
   - Навещала! - еще более радостно ответила Лиза, довольная,  что  хоть
чем-то может быть полезной обаятельному сыщику.
   - И что?
   - Что?
   - Результаты какие?
   - Не  знаю.  Приходил  молодой  мужчина,  очень  привлекательный,  ну
конечно не такой красивый,  как  вы,  представился  капитаном  налоговой
полиции, и они с Глебом Николаевичем что-то обсуждали. Это было недавно.
Сказать когда? У меня все записано.
   - Скажи.
   Лиза умчалась в приемную, хрустнула  настольным  календарем  и  снова
появилась в кабинете.
   - Двадцать пятого сентября.
   - А как его звали?
   - Кого? - удивилась Лиза.
   - Боже, Лиза! Капитана налоговой полиции?
   - А, его... Костя, - ответила Лиза и почему-то покраснела.
   - Фамилия?
   - Кости? Ой, не помню.  Сейчас,  у  меня  записано!  Елизавету  сдуло
ветром. Через мгновение она уже лежала грудью на  резном  дубовом  столе
Батурского, и они вместе с Андреем пытались расшифровать Лизины каракули
на вырванном календарном листочке. Под крупным типографским шрифтом - 25
сентября - было изображено что-то вроде перепутанной  бельевой  веревки.
Лиза утверждала, что левый  сегмент  абстрактного  наброска  таит  слово
"Константин", дальше она явственно могла прочесть "кап. налог,  полиции"
и "14.45". Подслеповатый, должно быть, Пряжников не видел ничего.
   - Вот, сми... сми...
   - Средства массовой информации? - подсказал Андрей.
   -  Да  нет  же!  Смирнов!  Фу,  как  просто!  Смирнов  Константин!  -
обрадовалась Лиза. - А вот еще.. ау... ау...
   - Аутодафе?
   - Чего? Кто это? - изумилась Лиза.
   - Аутотренинг?
   - Да нет!
   - Аутизм?
   - ???
   - Аукцион?
   - Да что вы меня путаете! - закричала Лиза. - Аудиенция! Аудиенция  у
Глеба Николаевича в 14.45!
   Надпись была благополучно расшифрована, фамилия капитана выяснена,  и
Пряжников тут же утратил к девушке всякий интерес. Он вновь погрузился в
чтение документов, изъятых из личного сейфа Батурского. Лиза еще немного
постояла около дубового стола, потом  глубоко  вздохнула  и  направилась
прочь. Сейчас она думала о том, нужно ли сообщать  о  разговоре  Виталию
Андреевичу.
   Андрей  потянулся  к  телефону.  В  налоговой  полиции  работал   его
однокурсник.
   Оказалось,   что   Константин   Смирнов    действительно    занимался
археологическими раскопками на территории "Гаранта", выискивая  криминал
в действиях руководства банка, но вроде  бы  ничего  пока  не  нашел.  А
последнюю неделю Костя в больнице - попал в автомобильную аварию...
 
*** 
 
   Когда сыщик выходил из здания банка, он наткнулся на Макса  Колотова,
который,  очевидно,  совершенно  случайно  прогуливался  в  этом  районе
города.
   - Эндрю, мальчик мой! - обрадованно и удивленно воскликнул Макс, так,
словно появление  сыщика  из  стеклянных  дверей  банка  было  для  него
загадочным и непонятным фактом. - Что ты здесь делаешь?!
   - А мне совсем нечего здесь делать? - ехидным тоном спросил Андрей. -
Это ты здесь что вынюхиваешь?
   - Я просто искал место, где бы вкусно  пообедать.  Но  раз  мы  таким
чудесным образом  встретились,  то  приглашаю  тебя  разделить  со  мною
трапезу. Какой сегодня чудесный денек, а, Эндрю? Ты не в  духе?  Смотри,
солнце припекает, бабье лето! Листики желтые, небо синее...
   - Мне надо в больницу, - перебил разговорчивого журналиста Андрей.
   - В больницу? Ты болен? - заволновался  Максим.  -  Приступ  подагры?
Аппендицит? Внематочная беременность?
   - Да отстань ты. Надо проведать одного парня.
   Но Макс не услышал ответа друга. Он увидел нечто. Это нечто  состояло
из длинных ног, легкой накидки, отороченной соболиным мехом, и  водопада
рыжих волос. Ноги, накидка и  волосы  -  все  первоклассное  -  как  раз
входили в дорогой ресторан "Энрике" напротив банка.
   - Андрюша, сколько у тебя с собой денег? - тихо спросил Макс.
   Сыщик проследил напряженный взгляд друга и возмутился:
   - У меня с собой есть деньги, но если ты  надеешься,  что  мы  сейчас
помчимся в ресторан вслед за этой длинной куклой и  выложим  миллион  за
две порции телятины, то ты...
   - Как хороша! - перебил Макс. - Эндрю, малыш, мы  обязательно  должны
посетить  "Энрике".  Это  великолепный  ресторан,  если  ты  мне  сейчас
откажешь, ты останешься без друга.
   - Черт!
   Когда любезный официант усадил их за столик  -  хмурого  детектива  и
оживленного Макса, преследуемая журналистом леди  оказалась  через  один
столик напротив.  Она  изучала  меню,  свободно  откинувшись  в  кресле.
Ресторан был пуст.
   - Нам бы следовало быть во фраках, - пробурчал Андрей, оглядываясь. -
Солидное заведение.
   - Не комплексуй, - успокоил друга  Максим.  -  Ты  посмотри,  что  за
глаза! Аквамарины! Синие, и тут же зеленые, и снова  синие!  И  сверкают
ярче, чем бриллианты в ее  ушах.  Что  за  райская  птичка!  Ах,  почему
скатерти такие длинные? Ведь там, под столом, ее обалденные  ножки!  Как
бы мне привлечь ее внимание?
   - Сейчас я закажу сардины с лимоном, и ты тут же надень тарелку  себе
на голову, - дружелюбно посоветовал сыщик. - Что будешь есть?
   Макс отмахнулся. Он поедал глазами рыжеволосую незнакомку и,  видимо,
был вполне удовлетворен такой эфемерной пищей.
   -   Тогда   будешь   довольствоваться   тем,   что   подскажет    мой
непритязательный вкус, - нудно пробубнил Андрей,  подозвал  официанта  и
сделал, заказ.
   Леди с аквамариновыми глазами и рубиново-красным ртом  уже  несколько
раз  выглянула  из-за  своего  меню   и   мило,   сдержанно   улыбнулась
извертевшемуся Максу.
   - Знаете, - вдруг громко  обратилась  она  к  нему,  -  я  впервые  в
"Энрике", а вы, кажется, завсегдатаи. Не могли бы вы  рекомендовать  мне
что-нибудь  легкое,  необременительное  для  желудка,   но   убийственно
дорогое?
   Максим не позволил  Андрею  просветить  незнакомку,  как  сильно  она
ошибается в вопросе их приверженности данному ресторану,  и  через  пару
минут ослепительная леди уже сидела за их столиком, весело  смеялась,  а
официант сервировал обед на троих.
   Роли, как всегда, распределились очень несправедливо по  отношению  к
Максу: он обхаживал добычу ("Дирли-Ду", - представилась девушка, скромно
погасив всплески расплавленного аквамарина густыми длинными  ресницами),
сыпал  остротами,  подливал  Дирли-Ду  ледяного  шампанского,  но   взор
прелестной райской птички неизменно и непроизвольно ускользал в  сторону
молчаливого, красивого, раздраженного детектива. Он что-то обдумывал,  а
болтовня Макса и незнакомки ему мешала.
   - А чем занимаетесь вы, Андрей? - спросила Дирли-Ду.
   - В  данный  момент  мой  друг  расследует  дело  об  убийстве  Глеба
Батурского, президента вон того банка,  видите  в  окне?  -  молниеносно
выпалил Макс (прокол с Аделиной его ничему  не  научил)  и  с  гордостью
посмотрел в сторону Андрея. Тот нервно передернулся, но промолчал.
   - Неужели? Фантастически интересно! - удивилась Дирли-Ду. - Об этом я
читала в газете "Выстрел в упор".
   - Это моя статья. "М. Колотов" - это я и  есть,  -  скромно  объяснил
Максим.
   - Да что вы? - задохнулась от изумления Дирли-Ду. - Я сижу  за  одним
столом с двумя  знаменитостями!  Какой  исключительный  сегодня  выдался
день! Во-первых, солнечный, во-вторых, встреча с вами. А  что,  директор
банка действительно был  убит?  В  другой  газете  я  читала,  это  было
самоубийство.
   - Инсценированное! - воскликнул Макс. - На самом деле...
   В этот момент он получил под столом  сокрушительный  пинок  ногой  от
своего  лучшего  друга  и  наконец-то  понял,  что  нельзя  быть   таким
болтливым.
   - Наверное, я задаю вопросы, на которые вы  не  имеете  права  давать
ответ всякому встречному, -  улыбнулась  Дирли-Ду.  Она  взяла  сумочку,
щелкнула замком, и тут же появился официант со счетом.
   - Позвольте, мы заплатим! - щедро  предложил  Макс,  жестко  упираясь
локтем в ребро Андрею.
   - Нет, что вы! - удивилась Дирли-Ду. - Зачем?
   Действительно, в этом не было никакой  необходимости.  Мелькнувшей  в
сумочке пачки денег, от  которой  Дирли-Ду  двумя  пальчиками  отщипнула
несколько купюр для оплаты съеденного обеда, хватило бы, чтобы до отвала
накормить в ресторане "Энрике" роту солдат, три  месяца  выдержанных  на
перловой каше.
   Макс рысью промчался в холл ресторана, где, грубо отпихнув  швейцара,
вырвал из его  рук  накидку  и  закутал  в  солнечные  меха  драгоценную
Дирли-Ду. Наградой ему послужил номер телефона.
 
*** 
 
   Константин Смирнов лежал на кровати с  закрытыми  глазами.  На  улице
буйствовало солнце, а в  больничной  палате,  расположенной  на  теневой
стороне, было  холодно,  из  щелей  в  рамах  проникал  ветер  и  вольно
разгуливал по комнате в виде сквозняка. На остальных семи койках  лежали
обернутые в синие одеяла мужчины-коконы.
   Андрей несколько секунд изучал молодое  поцарапанное  лицо  капитана.
Несмотря на яркие ссадины,  оно  оставалось  симпатичным.  Светлый  ежик
волос топорщился, капитан сурово сжимал во сне губы и хмурился.
   - Командир! - тихо позвал Андрей. - Проснись.
   Костя открыл глаза. Очевидно, ему было больно  шевелить  веками,  так
как он сначала поморщился и лишь потом улыбнулся нежданному  посетителю.
Андрей представился и показал свое удостоверение.
   - Значит, будем работать вместе? - обрадованно предположил капитан. -
Возможно, смерть Батурского каким-то образом связана  с  теми  денежными
махинациями, которые он проворачивал в своем банке. Как обидно! Я собрал
на него целое досье, он мог  бы  очень  красиво  сесть  на  пару  лет  с
конфискацией имущества, и какая-то собака его грохнула. Несправедливо!
   - Странно, в твоей конторе мне сказали, что Батурский чист.
   - Ну ты знаешь, как это бывает. Намекнешь  начальству,  что  раскопал
интересную вещицу, оно  с  тебя  уже  не  слезет.  Будет  не  работа,  а
истерический ажиотаж. Не люблю я суеты.
   - Когда тебя выписывают? - спросил Андрей
   - Костя ему сразу понравился.
   - На днях. Врач предупредил, что я  теперь  до  конца  жизни  буду  в
заложниках у головной боли.
   - Серьезная авария?
   - Да ерунда. Ехал  в  этот  самый  "Гарант".  И,  представь,  второго
октября.  Когда  убили  Батурского.  Ведь  это  убийство?   Не   доехал,
поцеловался с "фордом". Сотрясение мозга. Физиономия -  словно  на  меня
набросилась стая разъяренных  феминисток.  Но  это  ладно.  Обидно,  что
Батурского убили. Я вел его несколько недель.
   - Давай  поправляйся,  и  энергично  продолжим  поиски.  Я  обнаружил
некоторые документы:  Батурский  скрывал  от  налогов  прибыль.  Ты  уже
знаешь. Я должен отработать эту линию, вдруг убийца банкира  имел  здесь
какой-то интерес.
   - Правда? - обрадовался капитан. - Слушай, я попрошу врача  отпустить
меня уже сегодня. Но впрочем, вряд ли он согласится...
   Парни, оживленные предвкушением плодотворной совместной деятельности,
обменялись домашними телефонами и пожали друг  другу  руки.  Между  ними
мгновенно установилась невидимая связь:  так,  словно  в  людской  толпе
каждый из них распознал  родное,  близкое  лицо.  Они  чувствовали,  что
похожи, они с радостью  ощущали  взаимную  симпатию,  которая  могла  бы
перерасти в настоящую дружбу - не поверхностное  знакомство,  а  крепкую
мужскую дружбу. Шансы заполучить надежного друга на всю оставшуюся жизнь
с возрастом плавно тают, истинные  друзья  обычно  родом  из  детства  и
юности.
   Поэтому Андрей покидал больницу с некоторой приятной стесненностью  в
груди, и капитан Смирнов тоже остался лежать на своей холодной  казенной
кровати умиротворенный и с улыбкой на бледной симпатичной физиономии.
 
Глава 16 
 
   Восхитительная субботняя вечеринка обернулась воскресными  рыданиями.
Ксения не знала, что делать с платьем. Егор не позвонил и не  заехал  на
своем  пресловутом  двенадцатицилиндровом  "БМВ".  Приближалось  десятое
октября, и до этого срока Ксения должна была внести плату за обучение.
   В понедельник мокрая от слез Ксюша завалилась с картонной коробкой  в
"Санта-Лючию" и  невнятно  попыталась  убедить  длинную  блондинку,  что
пурпурное платье еще  вполне  можно  надевать.  Если  отрезать  подол  и
превратить его в мини. Когда блондинка увидела, что стряслось с Ксениным
одеянием, она рухнула в обморок и пришла в себя не  скоро.  Цепляясь  за
офисный стол, она ослабленно пробормотала:
   - На тебя напали собаки?
   - Кретин какой-то в подъезде, - мрачно  объяснила  Ксюша.  -  Верните
мне, пожалуйста, мои деньги. Триста пятьдесят долларов.
   Чтобы  справиться  с  тремором  конечностей,  светловолосая  красотка
отправила в рот две полоски "дирола".
   - Нет, - коротко ответила она.
   Через десять минут в  демонстрационный  зал  выплыла,  как  расписной
челн,  держательница  "Санта-Лючии".  Она  с  тихим  ужасом  и   стонами
рассматривала платье, приподнимая его из коробки двумя пальцами, бросала
гневные взгляды на Ксению.
   - Как же ты могла, девочка? - невесело спросила она.
   - На нее в подъезде напали, Виолетта Петровна,  -  встала  на  защиту
клиентки сердобольная дирольщица. - Может, мы вернем ей  хотя  бы  часть
суммы?
   - Эллочка! - возмутилась директриса. - Платье бесценно, ты знаешь!
   - Нет, правда, - забормотала Ксюша, - я умею  шить,  давайте  отрежем
подол, и получится здорово! Я прекрасно шью, никто ничего не заметит!
   - Девочка, ты хочешь меня разорить! -  укоризненно  покачала  головой
владелица салона, увешанная золотом и драгоценными камнями. --  Нет,  мы
не сможем вернуть тебе даже часть денег. Какой был залог?
   - Четыреста, - ответила Элла, перестав жевать и опустив глаза.
   - Че-ты-ре-ста?! -  задохнулась  директриса.  -  Ты  поставила  залог
четыреста за это платье? Да как же ты посмела?
   От бриллиантово-золотой Виолетты Петровны полыхнуло такой раскаленной
ненавистью, что Элла отпрянула, а Ксения попятилась к выходу.
   - Ей нужно было для празднично... - начала  испуганная  блондинка,  -
четыреста - и так большая сумма для студентки, понимаете, я же не знала,
что платье будет испорчено, простите, пожалуйста, Виолетта Пет...
   - Я тебя уволю! Негодяйка! - заорала директриса.
   Ксения метнулась к двери и скрылась из виду.
   Виолетта Петровна  тут  же  стихла.  Они  с  Эллочкой  переглянулись.
Цирковой номер снова  прошел  удачно.  Около  десятка  раз  им  пытались
вернуть испорченные вещи, и  каждый  раз  владелица  салона  и  ее  дочь
разыгрывали подобную сцену.
   - Что, отрезать подол? - спокойно осведомилась директриса. - Или  фиг
с ним?
   - Да можно, - отозвалась Эллочка, засовывая в рот новый "дирол".
   Изначальная стоимость  пурпурного  платья  была  не  выше  пятидесяти
долларов.  Виолетта  Петровна  держала  микроскопический  цех,   который
составляли гениальная закройщица и три  безумно  талантливые  швеи.  Эта
маленькая компания создавала шедевры "от Ферре, Кардена и Диора". Модели
копировали с  рекламных  картинок  из  журналов  "Эль",  "Космополитэн",
"Харперс Базаар" и других. "Санта-Лючия" процветала.
 
*** 
 
   В ночь с понедельника Андрей предавался мазохистским забавам: он  лил
на свою умную, красивую голову ледяную воду и пытался заставить себя  не
спать. Не удавалось.  На  столе  были  разложены  схемы  и  таблицы,  на
чертежной бумаге  прыгали  маленькие  человечки,  помеченные  инициалами
"ГБ", "ВМ", "АД", рядом  дожидались  своей  очереди  последние  страницы
Алениного дневника, а несчастный Пряжников неумолимо засыпал...
   "...Весну и все  лето  я  -  образцово-показательный  работник  банка
"Гарант", незаметная  и  молчаливая  служащая,  которая  днями  напролет
принимает  деньги,  выдает  деньги,  считает  грязные  или  только   что
отпечатанные купюры, пеленает  их  полосатыми  разноцветными  лентами  в
тугие котлеты, вводит данные в компьютер, гремит крышкой сейфа,  скромно
улыбается клиентам и совсем не общается с коллегами. Думаю, я  идеальная
кассирша.  Зарплата  не  перестает  меня   радовать,   но   человеческие
потребности  имеют  пагубную  тенденцию  всегда  на  несколько   уровней
превышать возможности. Теперь, когда я могла бы  обновить  гардероб  или
отложить деньги на поездку в  Анталью,  у  меня  появилась  маниакальная
идея, требующая капитальных вложений. Поэтому банковские девы до сих пор
стабильно обеспечены почвой для  выращивания  буйных,  ветвистых  кустов
недоуменного  злословия.  Они  всегда  умолкают,  когда  я  появляюсь