ичие от Романа?
   - Ну, у вас авральная ситуация - вы ликвидируете какие-то неполадки в
системе. А у меня все четко. Можно  не  суетиться,  -  уверенно  ответил
Шепарев.
   - И развлекаться, - усмехнулась Ольга. - Где ты их берешь?
   - Девчонок? - сразу понял Алекс.  -  Повсюду.  На  бензоколонке  и  в
супермаркете, в картинной галерее и прачечной, на площадке для гольфа  и
в бассейне...
   - Неужели ты ходишь в картинные галереи? - удивилась Ольга.
   - Зачем? Я ими владею. Хобби. Здесь, в  Нюрнберге,  тоже  есть  одна.
Можешь сходить. Сейчас там выставляются какие-то шизоидные модернисты. А
на днях я жду Лотрека и Писсарро из  частной  коллекции.  Ты,  наверное,
скучаешь?
   - Почему же? Отнюдь.
   - А чем занята?
   - Вот, читаю.
   Алекс бросил взгляд на обложку и содрогнулся:
   - Суровая книжица. Да. О чем я, значит? Может, мы с тобой куда-нибудь
прогуляемся?
   - Куда конкретно?
   - Если ты не завтракала - в ресторан. Уверен на сто процентов - Роман
не позаботился о твоем завтраке.
   - Не позаботился. Но я вовсе не оплакиваю сей факт горючими  слезами,
потому что вполне самостоятельна.
   - Такую женщину, как ты, нужно холить и лелеять.
   - Я чем-то отличаюсь от других?
   - Я в этом не сомневаюсь. Иначе что бы я тут делал?
   - Как мне кажется, ты собираешься сделать мелкую пакость своему другу
Роману, - усмехнулась Ольга.
   Алекс завращал глазами в деланном испуге.
   - А я так долго делала ему только хорошее, - продолжила Ольга, -  что
для разнообразия готова тебе посодействовать.
   Они посмотрели друг на друга, как заговорщики, долгим взглядом. Алекс
опустился на ковер перед креслом в устрашающей близости от  километровых
голых ног Ольги, идеально выбритых и недавно смазанных душистым  кремом.
Ольга молча улыбалась, и в ее глазах читалось приглашение.  "Welcome  to
Paradise! Добро пожаловать в рай!" - говорили ее глаза.  Шепарев  замер,
словно дикий зверь, готовый к прыжку. Оля смотрела на него  сверху  вниз
со спокойной усмешкой. Она была совсем не против.
 
*** 
 
   Сюзанна Эдмундовна нажала кнопку на брелоке  сигнализации,  и  "джип"
послушно хрюкнул, подмигнул и заблокировал  двери.  Мельком  взглянув  в
затемненное окно автомобиля и поймав свое отражение, Сюзанна  Эдмундовна
направилась к входу в офис. Буквально на пороге агентства на нее налетел
взмыленный Антон Артемьев.
   - Как хорошо, что вы появились! - воскликнул он. - Я  битый  час  вас
караулю!
   Удивленная  такой   горячей   встречей,   хозяйка   эскорт-службы   и
нетерпеливый юноша одновременно, практически в обнимку,  протиснулись  в
двери агентства. Вид Антона пробудил в Сюзанне  Эдмундовне  двойственные
чувства. С одной стороны, он приятно  напомнил  ей  о  случайных  легких
деньгах, перекочевавших из  кармана  молодого  человека  в  цепкую  руку
предпринимательницы, с другой стороны - пробудил мысли о Ксении, которые
Сюзанна Эдмундовна упорно от себя гнала.
   - Что у вас опять стряслось? Снова банкет? Присаживайтесь, -  сказала
Сюзанна Эдмундовна, кивнув на бирюзовый диван.  Она  поставила  на  стол
портфель  из  телячьей  кожи  с  двумя  золотыми   замочками,   включила
компьютер, села в кресло и выжидательно посмотрела на клиента. - Ну-с, я
вся внимание.
   - Мне опять нужна Ксения, - сказал Антон. - Где она?
   После секс-марафона,  организованного  Ксении  Сюзанной  Эдмундовной,
владелица фирмы совсем не жаждала вновь встретиться с  бедной  девушкой.
Сюзанна  Эдмундовна  обманом  завлекла  ее  в  свое   звериное   логово,
использовала с выгодой для себя и  теперь  надеялась  больше  никогда  в
жизни не увидеть несчастную студентку.
   - А зачем вам Ксения? Вы  снова  хотите  поручить  ей  роль  невинной
барышни?
   - Теперь нет, - отрицательно покачал  головой  амбициозный  юноша.  -
Теперь она нужна мне именно для того, для чего и создана ваша контора. -
Во сколько на этот раз мне обойдется прокат молодого прекрасного тела?
   - Ни во сколько, - поморщилась Сюзанна Эдмундовна. - Ксения здесь  не
работает.
   - Как не работает? - опешил Антон, холодея от  предчувствия  неудачи.
Перед его мысленным взором в миг возникла недовольная  и  разочарованная
физиономия Михаила Ивановича.
   - Так.  Не  работает.  -  Сюзанна  Эдмундовна  в  глубокой  отморозке
рассматривала свой маникюр. - Она вытягивала руку, растопыривала  пальцы
и шевелила ими. Вся ее шикарная фигура была полна намека, что разговор с
Артемьевым ей совершенно не интересен и даже неприятен.
   - А почему... Но ведь вы мне предоставили Ксению в  прошлый  раз  для
услуг, почему же теперь это невозможно?
   Потому что она у меня не работает, понимаете?  -  тоном  раздраженной
продавщицы в магазине застойных времен произнесла Сюзанна Эдмундовна.  -
Где я вам ее возьму?
   - А что она здесь делала? - не унимался Антон.
   - Просто зашла кофе выпить! - огрызнулась Сюза.
   - Не понимаю. Девушка зашла выпить кофе, а вы ее мне продали?
   - Ну и что? Вам требовалась приличная девочка, не  проститутка,  так?
Ксения оказалась в этот момент в офисе. Я предложила  ей  составить  вам
компанию, поужинать на дармовщинку, она согласилась.
   - Почему же вы тогда содрали  с  меня  почти  полтысячи  долларов?  -
возмутился Антон.
   - А посреднические услуги  всегда  недешевы,  мой  дорогой,  -  нагло
уставилась на собеседника Сюзанна. -  Или  вы  остались  недовольны?  Вы
получили, что хотели. Раз вы вновь желаете увидеть Ксению,  значит,  она
отлично выполнила свою функцию. А насчет денег... Ксения брала у меня  в
долг, поэтому считайте, что вы заплатили не мне, а, ей.
   - Три миллиона! - желчно напомнил Антон.
   - А надо было поторговаться! - усмехнулась Сюзанна Эдмундовна.  -  Вы
так суетились, что грех было вас не ободрать, - призналась она.
   Антон несколько минут переваривал полученную информацию.
   - Ну и как мы решим насчет Ксении? - спросил он наконец. -  Я  понял,
ее домашний телефон тоже не достанется мне бесплатно. Сколько вы хотите?
- Антон со вздохом полез во внутренний карман пиджака  и  извлек  оттуда
портмоне.
   Хруст  купюр  был  самым  приятным  звуком  для  Сюзанны  Эдмундовны.
Всплески волн, вечернее стрекотание кузнечика, голос любимого, шум леса,
трель соловья - ничто для нее не  могло  сравниться  с  тихим  шуршанием
дензнаков, вкладываемых в раскрытую ладонь.
   -  Я  бы  запросила  сотню,  но  учитывая,  как  страстно  вы  хотите
встретиться с Ксенией - сто пятьдесят. Сто пятьдесят тысяч.
   Антон зло швырнул на стол  деньги,  и  на  каждом  пятидесятитысячном
банкноте горела надпись: "Подавись, собака!"
   Сюзанна Эдмундовна неторопливо  и  с  достоинством  спрятала  деньги,
заработанные непосильным трудом, и взяла трубку радиотелефона.
   - Здравствуйте, - с придыханием сказала она невидимому собеседнику. -
Бронеслав Аскольдович не может сейчас  подойти?  На  кафедре?  Угу.  Его
жена, да. Люда? Людочка, добрый день, я вас не узнала. Людочка, у меня к
вам огромная  просьба.  Муж  говорил,  у  него  учится  девочка,  Ксения
Губкина. Вы там  в  своих  списках  не  могли  бы  посмотреть  номер  ее
телефона. Или адрес. Конечно, я подожду. Да? Так, записываю. Спасибо, вы
мне очень помогли. Да, передайте, что  я  звонила,  если  у  него  будет
свободная минута, пусть позвонит мне на работу.
   Сюзанна Эдмундовна протянула  Антону  оранжевый  квадратик  бумаги  с
адресом Ксении Губкиной.
   - Телефона или нет, или просто не указан, сами  выясняйте.  Вам  ведь
хватит адреса?
   - Хватит, - буркнул Антон. - Спасибо. До свидания.
   Он забрал со стола оранжевый листок и стремительно покинул заведение.
   "И  даже  сказал  "спасибо",  -  размышляла  Сюзанна   Эдмундовна   в
одиночестве. - Но как, однако, наглеешь, не  встретив  должного  отпора.
Приятный   молодой   человек.   Если   бы   на   его   месте    оказался
малиновопиджачный буржуеныш в цепях и перстнях, я  бы  за  свое  хамское
поведение давно лежала под столом  с  набитой  мордой.  Хорошо,  если  с
набитой мордой, а если с проломленным черепом? И  не  под  столом,  а  в
канаве где-нибудь в ста километрах от МКАД? М-да, перспективы..."
 
Глава 30 
 
   Банкет закончился в половине двенадцатого. Вячеслав Матвеевич  сквозь
стеклянные  двери  вышел  на  улицу  и  с  отвращением  втянул  в   себя
пропитанный гарью воздух. Нечем дышать. Надо перебираться за город.  Да,
надо закончить ремонт в  недавно  купленном  коттедже  и  перебраться  в
"Родниково". Там чудесный воздух.
   Здание "Юропиэн ойл трейд компани" иллюминировало огнями.  Под  боком
Куницына  суетился  организатор,  предлагая  "кадиллак".   Разгоряченная
напитками и вкусной  едой,  немногочисленная  компания  представительных
мужчин  разъезжалась  на  сверкающих  лимузинах.  Президент  "Ойлэкспорт
интернешнл" вежливо обменялся  последними  рукопожатиями  и  улыбками  с
коллегами, контролирующими, как и он сам, нефтяные  реки,  и,  оставшись
один, облегченно вздохнул: страстно хотелось уединения.
   Холод   и    темнота,    переполнявшие    его    последнюю    неделю,
концентрировались.  Угнетенность,   сплин,   раздражение   не   покидали
Куницына.  Глеб  своим  предательством  вонзил  в  его  сердце  нож.  Но
погибнув, заставил клинок войти еще глубже. Вячеслав Матвеевич тосковал.
И, как ни странно,  пленительная  Виола  теперь  только  усугубляла  его
тоску. Куницын с ужасом ловил себя  на  мысли,  что  Виола  десятилетней
давности и сегодняшняя светская красавица разительно отличаются друг  от
друга. Эпизодически общаясь с Виолой  на  правах  друга  семьи,  Куницын
вносил новые черточки в портрет любимой. Десять лет, как Рафаэль  Санти,
он  создавал  прекрасное  творение,   рисовал   образ   изумительной   и
неповторимой  женщины,  богини  его  сердца.  Теперь,  получив  в   зубы
драгоценный оригинал, Вячеслав Матвеевич с разочарованием убеждался, что
плод его воображения гораздо привлекательней живой Виолы.  Это  означало
десять лет бесполезных страданий, десять лет жизни, истраченных на тоску
по несуществующему идеалу...
   - Вы грустите? - раздался тихий голос откуда-то  справа,  и  Вячеслав
Матвеевич вздрогнул от неожиданности. Он стоял около своего автомобиля и
смотрел в темноту. И из этой темноты материализовалось сияющее видение в
вечернем платье и легкой норковой шубе.
   - Я замерзла, - поделилось видение, зябко кутаясь  в  мех.  -  Вы  не
пустите меня в свой автомобиль погреться?
   До Куницына  донесся  запах  духов,  моментально  пробудивший  в  нем
какие-то неясные, но  очень  приятные  воспоминания.  Он  открыл  дверцу
машины. Женщина скользнула внутрь, в разрезе платья  мелькнуло  длинное,
безукоризненное бедро. Вячеслав Матвеевич  обогнул  автомобиль,  сел  за
руль и включил обогрев.
   Незнакомка молчала, наполняя салон автомобиля  чудесным  ароматом,  и
Вячеслав Матвеевич сосредоточенно пытался вспомнить этот запах и понять,
отчего он так ему приятен. Куницын даже  закрыл  глаза  и  откинулся  на
спинку сиденья. Черная тьма под веками  озарилась  мягким,  приглушенным
светом  лампы.  Вячеслав   Матвеевич   увидел   неубранную   постель   в
фешенебельном номере пятизвездочного токийского отеля,  смятые  шелковые
простыни,  хрустальный  фужер  с  недопитым  вином  и  Алену,  клубочком
свернувшуюся среди подушек и одеял. Да, конечно Алена. Он сам подарил ей
эти изысканные духи, заглянув в дорогой гостиничный бутик  перед  первой
ночью вдвоем. Ночью, которая неожиданно оказалась восхитительной.
   Вячеслав Матвеевич улыбнулся и открыл глаза. Молодая женщина рядом  с
ним была, несомненно, в сто раз красивее Алены, но пахла точно  так  же.
Куницын ощутил прилив энергии и желания. Тогда, полтора  года  назад,  в
токийском отеле неопытная девчонка подарила ему две недели  молодости  и
счастья. Вот о ком надо было  думать,  а  не  истязать  себя  мыслями  о
недосягаемой Виоле. Но  теперь  Алена,  несчастная,  глупая,  бесконечно
милая, навсегда, так же как и Глеб,  вычеркнута  из  его  жизни.  Сейчас
незнакомка покинет его авто, и впереди - пустая квартира, одинокая ночь.
Но ведь он сам хотел уединения. А если... А если пригласить  в  одинокую
ночь эту прекрасную , даму,  которая  кутается  в  меха  и,  как  кошка,
блестит в  темноте  глазами?  Вот  так  сразу,  не  раздумывая  взять  и
пригласить. Она прелестная.  И  немного  космическая  -  возникла  перед
Куницыным прямо из темноты звездного неба.  Но  вдруг  юная  прелестница
окажется  заурядной  проституткой,  высматривающей  очередного  клиента?
Какое горькое разочарование! Но тогда задача намного  упростится  -  она
охотно поедет к нему и всю ночь будет в его власти. Нет,  этот  пушистый
котенок не похож на платную девицу. А если его предложение ее оскорбит и
она выскочит из автомобиля, хлопнув дверцей?  Тогда  он  поедет  в  свою
унылую холостяцкую келью и всю ночь будет терзаться бесполезными думами.
Пригласить?
   -  Так  не  хочется  домой,  -  нерешительно  взглянула  на  Куницына
космическая дева. - Там пусто, грустно, одиноко. Давайте  проведем  ночь
вместе.
   Вячеслав Матвеевич оценивающе смотрел на девушку. И голос у нее такой
же мягкий, как у Алены. Бедная Алена!
   Таинственная  незнакомка  магнитом  притягивала  к   себе   Куницына,
окутывала его тончайшей пеленой приятных ассоциаций и воспоминаний. И он
молчал, в страхе, что сейчас женщина заговорит о  деньгах  и  очарование
исчезнет, улетучится.
   - Давайте,  -  наконец  вымолвил  Вячеслав  Матвеевич  и  затаился  в
ожидании.
   - Так что мы придумаем? - уже с нетерпением спросила девушка. - О,  я
не представилась. Дирли-Ду. Звучит немного странно, но именно Дирли-Ду.
   - А я пресно прозаичен. Всего лишь Вячеслав Матвеевич.
   Как красиво! - воскликнула Дирли-Ду. - Вячеслав  Матвеевич.  Вячеслав
Матвеевич.  Вячеслав   Матвеевич,   если   в   какой-то   момент   нашей
увеселительной аферы вас настигнет скука  и  утомление,  скажите  прямо.
Человек имеет право на одиночество. Я сразу исчезну.
   - Я не хочу, чтобы вы исчезали, - неожиданно вырвалось у Куницына.  -
Я и сам  с  тоской  думал  о  предстоящей  ночи.  Мне  надо  развеяться,
Дирли-Ду.
   Она не имеет ничего общего с наемными жрицами любви. Это  однозначно,
с тихой радостью подумал Вячеслав Матвеевич.
   - А что, если в ресторан, Вячеслав Матвеевич? Я  знаю  восхитительный
ночной ресторанчик, правда, там немного дорого, но я, к счастью, богата.
   Вячеслав Матвеевич усмехнулся. Она приглашает его в ресторан и боится
его разорить! Она богата! Что значит быть богатой  в  ее  представлении?
Носить  в  сумочке  пару  тысяч  долларов  на  мелкие  расходы?  Куницын
улыбнулся. Хотелось отбросить  старомодную  щепетильность  и  кровожадно
наброситься на малышку. Она уже согрелась,  перестала  заворачиваться  в
шубу и вытянула из разреза бесконечно прекрасную ногу. А вверху отчаянно
декольтированного платья предлагались взору ослепительные плечи и грудь.
"Похотливый старикашка", - обозвал себя Куницын, и с ужасом подумал, что
десять  лет  эпизодических   любовных   контактов   превратили   его   в
озабоченного сексуального монстра.
   - Или пропустим прелюдию, Вячеслав  Матвеевич,  и  сразу  перейдем  к
"presto agitato"? (Быстро, взволнованно (муз. термин).
   Мне что-то подсказывает, что наши  желания  абсолютно  идентичны,  но
присущая и мне, и вам интеллигентность не позволяет говорить открыто,  -
с волнением и смущенной улыбкой произнесла Дирли-Ду.
   - Да, - коротко согласился Вячеслав Матвеевич. - Где?
   Дирли-Ду закрыла глаза, собралась и испуганно выпалила:
   - На вашем рабочем столе!
   Вячеслав Матвеевич опешил. Дирли-Ду замахала руками:
   - Шутка, шутка! Но правда, хочется именно там. - Я  почему-то  думаю,
что у вас огромный, роскошный кабинет, с  комнатой  отдыха  и  душем.  И
письменный стол, похожий на аэродром. Он у вас устойчивый?
   - Весьма. Но очень твердый, - предупредил Куницын.
   - Это мелочи! - воскликнула Дирли-Ду.  -  Хотите,  я  поведу  машину?
Правда, у меня нет прав и я все время давлю мимо педали!
   - Тогда я лучше самостоятельно. Правда, я немного выпил.
   - Ну и парочка мы с вами, Вячеслав Матвеевич!
   Куницыну было удивительно приятно, что  Дирли-Ду  не  переделала  его
фамильярно в "Славика" или "котика" и продолжает обращаться на "вы".
 
*** 
 
   - О, здесь и  вправду  шикарно!  Дубовые  панели,  бронзовая  люстра,
серебристые жалюзи! А эта дверь куда? О, ванная комната! Я же  говорила!
А какой невыносимый стол!
   - Действительно невыносимый. Резной дуб. Чтобы его оторвать от  пола,
понадобится усилие сборной команды  России  по  бодибилдингу.  В  городе
всего три таких  стола.  Здесь,  потом  в  московском  представительстве
"Кристелз энтерпрайзис"...
   - А третий?
   - В банке "Гарант", - с грустью  добавил  гордый  обладатель  резного
дуба.
   Дирли-Ду закружилась по кабинету, норковая  шуба  улетела  на  диван.
Куницын с улыбкой наблюдал за  полуголой  красавицей,  чьи  божественные
формы были обтянуты тонкой эластичной тканью вечернего платья.
   - Ой, телефон! Мне надо позвонить! - вспомнила  Дирли-Ду.  -  Сказать
соседке, чтобы утром выпустила моего кота погулять. Мы ведь до утра?
   - Надеюсь.
   - Можно позвонить?
   - Ради Бога!
   - Только... - Дирли-Ду замялась. - Только..
   - Проблемы?
   - Можно я позвоню из приемной? Мне надо соседке сказать не только про
кота. Ну, там... Еще одно указание. Очень интимного плана. Можно?
   - Дирли-Ду! Конечно!
   Вячеслав Матвеевич улыбнулся милой женской нелогичности. Вроде бы они
собирались этой ночью вдвоем добраться до крайних  пределов  интимности.
Что же такого она могла  сказать  своей  соседке?  Вячеславу  Матвеевичу
почему-то было очень хорошо. Не переставая улыбаться,  он  отправился  в
душ.
   В приемной, воровато оглянувшись на дверь, Дирли-Ду пробежала глазами
список телефонов и набрала  необходимый  номер.  Охранник,  который  вел
неусыпное наблюдение на первом этаже высотного здания, сразу ответил.
   - Это из офиса  "Ойлэкспорт  интернешнл".  Мы  только  что  прошли  с
Вячеславом Матвеевичем, - официальным тоном сказала Дирли-Ду.
   - Так?
   - Где-то через  двадцать  минут  должен  подойти  референт  Вячеслава
Матвеевича, он принесет необходимые документы. Пропустите его.
   - Фамилия?
   - Фамилия? Ой, как же его фамилия? Мне Вячеслав Матвеевич  говорил...
Минутку, я спрошу, - Дирли-Ду зажала трубку ладонью и немного помолчала.
- Алло, знаете,  Вячеслав  Матвеевич  куда-то  вышел.  Но  парень  такой
молодой, симпатичный, светловолосый, в бежевом плаще.  Он  сообщит,  что
идет к нам.
   - Ладно, - согласился охранник. - Пропустим. В кабинете ждал  Куницын
с полотенцем в руке.
   Он расстался с пиджаком, а на лбу закрутилось мокрое  колечко  волос.
Дирли-Ду  прицелилась,  разбежалась,  прыгнула  ему  на  шею  и  влепила
президенту сокрушительный поцелуй. Не разъединяя объятий, они  свалились
на диван.
   - Я сначала стесняюсь, - объяснила Дирли-Ду, не  переставая  целовать
поверженного Куницына, -  но  если  раздеться,  то  смущение  как  рукой
снимает. Вы... ты умывался ледяной  водой.  Такой  прохладный,  гладкий,
вкусный.
   - Видишь, я побрился, - с гордостью сказал Вячеслав Матвеевич. - Пока
ты терроризировала сонную  подругу  ценными  указаниями.  Позаботился  о
твоих нежных щечках.
   - Ты быстрый и заботливый, - с восторгом прошептала Дирли-Ду.
   "И немножко того. Ненормальный, - добавил про себя Куницын. - Где  я?
Что я? Валяюсь среди ночи  в  рабочем  кабинете  в  объятиях  незнакомой
женщины... Тихий ужас!"
   Вячеслав Матвеевич ласково придавил мягкую Дирли-Ду на  своей  груди,
она в ответ влюбленно запищала. "Но как приятно! - подумал Куницын. -  Я
человек, а не буровая машина. Нефтепровод. Хочу безумств и наслаждений!"
   - Там,  в  приемной,  кофеварка.  Давай  выпьем  кофе?  -  предложила
придавленная Дирли-Ду. - Ты сильный, рднако. Сколько тебе лет?
   - А тебе?
   - Я старенькая. Двадцать четыре.
   -