парнем.  Тот  пах
туалетной водой Виолы.
 
Глава 35 
 
   В понедельник,  взывая  противным,  нудным  голосом  к  милосердию  и
сочувствию, журналист (у него недавно угнали "семерку")  вынудил  Андрея
поработать личным водителем.
   - Старик, - разглагольствовал Максим, - смотри. Я поцарапан, слеп, не
оправился после отравления. И все равно женщины  идут  на  меня  плотным
косяком. Они не понимают, что же их так влечет. Но влечет  сильно.  Если
бы в моей биографии не было тебя, Пряжников, моя коллекция  удивляла  бы
красочностью  и  обилием  экспонатов.  В  моих  сетях  запутались  бы  и
Катерина,  и  Дирли.  Объективно  женщины  от  меня  без  ума.  Но  твое
присутствие всегда портит игру. Спасибо, в пятницу вовремя исчез.
   - А что?
   - Что-что. Ты исчез и вот результат! У меня новая  подруга.  Танечка.
Любовь нечаянно нагрянет. - Как сказала мышь, увидев сыр.
   - Откуда она взялась и  как  тебе  удалось  завлечь  ее  своей  битой
мордой?
   - Я же говорю, только непосредственная близость твоей  персоны  может
помешать мне  установить  контакт.  Я  обладаю  невероятным  сексуальным
магнетизмом. Танечка - Костина соседка. Вчера я  уже  был  приглашен  на
пельмени.
   - Поздравляю.
   Максим некоторое время сидел тихо.
   - Ну-с? - выжидательно промолвил он наконец.
   - Что? - не понял Андрей.
   Пряжников, ты в своем репертуаре! - возмутился Макс. - Тебя ничего не
интересует! Спросил бы, как она выглядит, блондинка или брюнетка,  номер
лифчика и перчаток,  объем  талии,  сколько  родных  зубов  сохранилось,
хронические  заболевания,  количество  предыдущих  любовников,  был   ли
секс...
   - Был ли секс? - покорно спросил Андрей.
   - Не было! Не было! - торжествующе крикнул Макс. - Я не такой плебей,
чтобы гнать девочку в постель после пяти тарелок пельменей.
   - Если она хорошо  готовит,  то,  несомненно,  надолго  покорит  твое
сердце, а вернее - желудок. Хотя я порой  думаю,  твои  непостоянство  и
всеядность граничат с болезнью. У тебя все время новая пассия.
   Я вижу рядом с тобой то одну, то другую девчонку. Когда ты  успеваешь
освободиться от предыдущей привязанности? Или...
   - Ну вот, нарвался на лекцию "Нормы этики в вопросах  взаимоотношения
полов". Хотел  услышать,  какой  я  герой,  а  услышал,  какая  всеядная
скотина, - вздохнул Макс.
   - ...или  все  твои  женщины  ничего  для  тебя  не  значат,  простое
развлечение?
   - Вот смотрю я на тебя, Пряжкин, и удивляюсь. - Всем ты  удался  -  и
рост, и фигура, про морду вообще молчу, не мальчик,  а  ягода-малина,  и
при таких-то блестящих  параметрах  рассуждаешь,  как  монахиня.  Должен
заметить, это не  я  больной,  а  ты,  между  прочим.  У  меня  здоровые
инстинкты и потребности. - Я их удовлетворяю.  А  ты  чем  занимался  до
встречи с Дирли-Дудочкой? Чах, усыхал, мечтал  о  Катерине,  давил  свою
мужскую сущность. Хорошо, хоть Дирли-Ду тебя взбодрила и напомнила,  что
на свете есть секс.
   Пряжников промолчал.
   - Ну, что заглох? Обиделся?
   - Постой. Мне надо здесь остановиться, - сказал Андрей.
   - Зачем! Я опоздаю в издательство! Что ты придумал?! Нам некогда!
   Андрей затормозил, приткнулся под  боком  зеленого  "фольксвагена"  и
вышел из автомобиля. Максим с недоумением проследил, как  друг  исчез  в
дверях гостиницы под названием "Фламинго".
   Портье за стойкой сразу определил, что Андрей не  собирается  снимать
номер.
   - У вас остановилась девушка с  длинными  рыжими  волосами,  высокая,
красивая, глаза у нее синезеленые. Отличается патологической склонностью
к мини-юбкам?
   -  Возможно,  остановилась,  -  кокетливо  ответил  парень,   любовно
осматривая крупного, породистого Пряжникова.
   - Так "возможно" или "остановилась"? - сурово уточнил Андрей.
   Портье закатил глаза, поиграл губками, извлек из-под  стойки  толстый
журнал и стал неторопливо его перелистывать.  Через  пять  минут  Андрей
понял, что ему и не собираются отвечать. Из трех вариантов  поведения  -
предложить деньги, показать свой документ, достать гранату -  он  выбрал
первый, как наиболее бесконфликтный.
   - О, что вы! - возмутился портье. - Это так вульгарно, так вульгарно.
- Он накрыл дряблой лапкой кулак Пряжникова и отодвинул от себя  купюру.
- Уберите скорее, слышите?
   Андрей передернулся, сгреб жеманника в охапку и резко его встряхнул.
   - Отвечай немедленно!
   Кокетливый юноша  с  надеждой  потрогал  левый  бицепс  Пряжникова  и
вздохнул.
   - Да. Остановилась. Я бы не назвал ее особенно красивой.
   - Твое мнение меня не интересует. Фамилия?
   - Соседин, - не веря в свое счастье, ответил портье и  заулыбался.  -
Альберт Соседин. Друзья зовут меня Бертик.
   - Да не твоя, кретин! Фамилия девушки! Парень сник  и  с  отвращением
ткнул пальцем в строчку журнала.
   - Вот.
   -  "Елена  (Дирли-Ду)  Мортенсон-Корейкина,  ком.  215",  -  прочитал
Андрей. - Адрес, телефон?
   Портье равнодушно пожал плечами:
   - У нас частная гостиница. Паспортов не требуем, зайчик.
   Восьмидесятикилограммовый зайчик покинул  пределы  "Фламинго",  задев
ушками арку над входом.
   - Ну и что ты там  забыл?  -  осведомился  брошенный  в  транспортном
средстве Макс.
   - Я знаю подлинное имя Дирли-Ду! - радостно объявил Андрей.  -  Елена
Мортенсон-Корейкина! Леночка моя.
   Максим прыснул:
   - Ты больной.
   - Почему? - не понял Андрей.
   - Посмотри в окно, пока не отъехал. Прямо, прямо!
   Прямо находился огромный парфюмерный магазин, в витрине которого были
выставлены рекламные щиты. На  одном  из  щитов  обнималась  с  флаконом
модных духов Катерина.
   - Катька, - с тоской в голосе констатировал Пряжников. -  А  я  и  не
заметил. Как она красива!
   - Да не Катька, дурак. Левее.
   Слева от Катерининого щита виднелся другой.  На  нем  выглядывала  из
тропических  зарослей  и  сияла  белозубой  улыбкой  не  менее  красивая
девушка.
   - Вот  Елена  Мортенсон-Корейкина,  балбес!  Одна  из  пятерки  самых
дорогих русских моделей. Ее показывают по телевизору десять раз на  день
в рекламе губной помады и парфюма. Ты бы лучше вытряс из самой  Дирли-Ду
ее истинное название. Пусть признается. Кто она такая?
   - Ладно, поехали. Тебе надо в издательство.
   - Вспомнил, слава Богу.
   "Шестерка"  плавно  обогнула  зеленый  "фольксваген"  и  вырулила  на
дорогу...
   - ...Где ты оставил свой драндулет?
   - На стоянке около банка.
   - А я вон там.  -  Анатолий,  коллега  Константина,  махнул  рукой  в
сторону ресторана "Энрике". Они проводили плановую налоговую проверку  в
учреждении, которое располагалось по  соседству  с  банком  "Гарант",  и
сейчас стояли  на  крыльце  здания,  собираясь  отправиться  куда-нибудь
перекусить. - Сверкает, моя красавица!
   Автомобиль Анатолия  действительно  искрился  на  солнце  ярко-белыми
боками, но был незаметен в ряду  таких  же  иномарок  на  автостоянке  и
вызывал восторг лишь у влюбленного хозяина. Толя совсем  недавно  сменил
старенький  расхлябанный  "жигуленок"   ВАЗ-2103   на   представительный
белоснежный "мерседес", лайнер эстакад и автобанов, и еще не освоился  с
ролью владельца такой чудесной игрушки.
   Толик  напряженно  смолил  сигаретой,  пускал  в  Константина   струи
противного дыма, вызывая у  капитана  приступы  головной  боли.  Капитан
мужественно сносил это издевательство,  потому  что  хотел  попросить  у
Анатолия  денег   в   долг,   но   никак   не   решался.   Смелый,   как
десантник-парашютист, в других вопросах,  сейчас  Костя  страшно  боялся
оказаться в униженном положении в случае отказа. Просить денег было  для
него непривычно.
   - А ты  когда  купишь  что-нибудь  поприличнее?  Ездишь  на  какой-то
Чебурашке, - покровительственно сказал Толя, забывая, как совсем недавно
сам  подъезжал  к  резиденции  налоговой   полиции   на   двадцатилетней
развинченной "троечке", теряя на ходу глушитель и задний мост.
   - Не скоро, - отозвался Константин. - Толя, ты...
   - Где же нам пообедать? В том ресторанчике? Не  знаешь,  что  это  за
"Энрике" такой? Нам по карману?
   - Мне уж точно нет, - мрачно заметил Костя. - Толя, ты...
   - Забыл тебя спросить, ты почему  такой  избитый?  -  Анатолий  снова
полез за пачкой "Винстона".
   - Да вот...
   - Опять ввязался в какую-нибудь драку? Ах,  Костя,  Костя,  какой  ты
неугомонный.
   - Ну... Слушай, Толя, ты...
   - Но ссадины только увеличивают твою привлекательность в глазах наших
женщин. Они совсем обезумели и на грани решительных действий. Хочу  тебя
предупредить - будь осторожен. Не  успеешь  оглянуться,  а  паспорт  уже
испорчен и на кухне гремит посудой какая-нибудь Анечка из  компьютерного
отдела на шестом месяце беременности.
   - Толь, дай мне денег. До зарплаты.
   - Ты моя радость! - умилился Анатолий. - Опять  сорвался?  И  спустил
все до нательного креста?
   - Да, - признался Костя. - В пух и прах. Но это было в прошлый раз. А
сейчас просто деньги кончились.
   - Ты завязал с игрой? - не поверил Толя.
   - Завязал. Хотя не могу. Тянет, как магнитом.
   - А начальство опять пронюхает? Не сносить тебе головы.
   - Я пока держусь.
   Толя достал бумажник и вытянул из плотной пачки несколько купюр.
   - Хватит? Или добавить?
   Костя неловко взял деньги и покраснел.
   - Да ну, ты, Костик, еще краснеешь, - возмутился  Толя.  -  Я  всегда
готов. Только намекни. Сам, бывало, сидел без гроша в кармане.
   - Спасибо.
   На крыльцо вынырнула Валентина, одна из сотрудниц. На ней был пресный
коричневый  костюмчик,  напоминавший  очертаниями  эсэсовскую  форму,  и
фальшивые очки, которые она надевала на проверки для придания солидности
юному лицу. Валя втиснулась между Анатолием и Костей, взяв их под локти.
   - Вы не придумали, куда сходить пообедать?  -  весело  спросила  она,
влюбленно заглядывая в лицо Константину.
   - Мы - нет. А ты?
   - Мы с девочками решили сброситься и взять штурмом "Энрике". Говорят,
такой изысканный ресторан.  Один  раз  живем.  И  кроме  того,  разведка
донесла,  что  завтра-послезавтра  нам  выдадут  объединенную  премию  -
квартальную и поощрительную. Говорят, надорвемся, когда  понесем  домой.
Так что гуляем!
   Толя и Константин переглянулись.
   - Здорово! - сказал Толя. - Давно пора.  Костя,  может,  мы  с  тобой
тогда аналогично? Рискнем завалиться в "Энрике"?
   В  этот  момент  с  голодающей  троицей   поравнялось   возмутительно
эффектное и красивое создание. Девушка, задрапированная  широким  тонким
шарфом и в длинной юбке с катастрофическим разрезом до самого  основания
ноги,  остановилась  у  крыльца  и  улыбнулась   пылающим   алым   ртом.
Ослепительно рыжие длинные волосы сияли на солнце.
   - Здравствуйте!  -  обрадованно  сказала  она,  посматривая,  главным
образом, на Константина. Толик подавился "Винстоном".  -  Костя,  как  я
рада тебя видеть! Что ты здесь делаешь?
   Капитан Смирнов стремительно спрыгнул с крыльца и  приземлился  около
Дирли-Ду. Она ткнула  под  нос  капитана  руку,  и  тот  незамедлительно
вонзился в нее с горячим поцелуем. Вмиг подурневшая в сравнении с  рыжей
незнакомкой Валентина, в своем унылом костюме и дурацких очках, по  пояс
ушла в бетон от досады.
   - Костя, ты, случайно, не на машине? -  спросила  Дирли-Ду,  одаривая
Анатолия и Валю улыбкой фотомодели.
   Костя отчаянно закивал.
   - Тогда поехали скорее.
   Дирли-Ду и не пришло в голову спросить, может  ли  капитан  в  данное
время заниматься частным извозом. А Константин, потрясенный  встречей  с
Дирли-Ду, даже не кивнул на прощанье своим коллегам.
   На автостоянке около банка "Гарант", не успели они подойти  к  машине
Константина,  рядом,  как  мухомор,  вырос  из-под   земли   мужичок   с
официальной табличкой на груди.
   - Слушай, друг, я ведь вспомнил, ты мне тогда так и не заплатил.
   Дирли-Ду удивленно посмотрела на автостояночного казначея, потом - на
своего спутника.
   - Ты не хотел брать сдачу со ста тысяч мелочью, помнишь?  А  затем  и
вовсе прыгнул в автомобиль и умчался, только тебя и видели.
   Костя смущенно улыбнулся и достал деньги.
   - Извини, торопился.
   - Да, бывает, понимаю, - кивнул мужик.
   - Куда мы едем? - спросил Константин в машине.
   Дирли-Ду пристроилась справа от него.  Ее  юбка  по-змеиному  уползла
куда-то вбок, и полуголые  ноги  Дирли-Ду  предстали  пораженному  взору
капитана  во  всем  своем   полиамидном   великолепии.   Она   размотала
шарф-платок - под ним оказалась черная  обтягивающая  кофточка,  которая
подчеркивала античные формы Дирли-Ду и белизну ее кожи. Верхняя пуговица
у  мини-кофточки  располагалась  практически  там,  где   пупок.   Костя
конвульсивно дергал ключом в гнезде зажигания и  сомневался,  сможет  ли
вести машину с таким мощным раздражителем на переднем сиденье.
   - Ну, поехали! - нетерпеливо  воскликнула  Дирли-Ду.  -  И  перестань
обгладывать глазами мои ноги!
   - И грудь, - признался Константин. - На грудь я тоже смотрю.
   -  Негодяй!  -  Дирли-Ду  самодовольно  улыбнулась  и  сложила   губы
сердечком. - Но в принципе я все  это  надела  именно  для  того,  чтобы
мужчины не сводили с меня глаз.
   - И тихо сходили с ума, - добавил Костя. Ему в конце  концов  удалось
справиться с чувствами и сдвинуть автомобиль с места.
   - Ты уже пришел в себя после сражения у "Сицилии"?
   - Мне не привыкать.
   - Ты часто являешься главным персонажем в подобного рода заварушках?
   - Случается.
   - Как романтично!  -  восхитилась  Дирли-Ду.  Костя  потрогал  языком
рассеченную губу. По его мнению, получать в  драке  по  морде  было  еще
менее романтично, чем сидеть на унитазе с кроссвордом. Но он  промолчал,
потому что Дирли-Ду могла говорить все, что  угодно,  ее  очарование  от
этого не ослабевало.
   - Сейчас прямо, а на светофоре налево! Так, молодец, теперь  вон  там
направо!
   Свои указания Дирли-Ду подкрепляла  изящными  жестами,  странно,  что
лобовое стекло при этом оставалось невредимым.
   - Бедный Макс пострадал сильнее всех, да? И теперь  по  крайней  мере
неделю мы будем слышать его стенания. А ты, Костя, я  заметила,  никогда
не жалуешься.
   - Зачем? - удивился Константин.
   - Чтобы тебя пожалели.
   - Но ведь, говорят, жалость унижает.
   - Но это только говорят. Глобальное заблуждение. - На самом деле, что
может быть приятнее, когда тебя  гладят  по  голове,  утешают  и  кормят
мандаринами.
   - Но знаю. Если бы ты меня утешала...  Да.  Мне,  наверное,  было  бы
очень приятно.
   - Ну тогда попробуй! Скажи мне: Дирли-Душечка, как же мне  досталось,
бедный я, несчастный. Губа разбита, скула исцарапана...
   - Тазобедренный сустав вывихнут,  череп  проломлен,  сердцебиение  не
прослушивается, - кивнул Константин.  -  Давай  все-таки  оставим  нытье
Максиму, лучше скажи мне, куда мы едем?
   - А мы уже приехали. Тормози.
   Целью  поездки  был,  как  оказалось,  маленький  ресторан  "Цыпленок
табака",  расположенный  в  подвале  краснокирпичного   дома.   Дирли-Ду
устремилась к крутым ступенькам, ведущим вниз, а Костя с ужасом подумал,
что у него в кармане только спонсорская  помощь  друга  Толи,  и  больше
ничего, и неизвестно, сможет ли эта скромная сумма удовлетворить аппетит
сибаритки Дирли-Ду.
   Костя порывисто схватил за локоть свою внезапную подругу:
   - Стой! У меня с собой всего триста!
   "И не только с собой", - добавил он мысленно. Дирли-Ду уставилась  на
руку капитана, сжимавшую ее предплечье.
   - Триста тысяч, - медленно повторила она.  -  Недурно.  Я  думаю,  мы
уложимся. Тут недорого. В крайнем случае,  у  меня  в  сумочке  валяются
бесхозные пять-шесть миллионов. Ты так приятно здесь надавил.  Еще  раз,
пожалуйста. Ты не пробовал свои силы в мануальной терапии?
   Из бойниц под потолком, отделанных рамами  темного  дерева,  проникал
дневной свет. На столах  лежали  вишневые  скатерти,  лампы-бочонки  под
красными абажурами, огромные  стулья  с  квадратными  резными  спинками,
пейзажи на стенах, букеты увядших полевых цветов и соломы, пивные кружки
и куклы в национальных костюмах  на  полочках  -  все  это  должно  было
придать интерьеру ресторана колоритный уют.
   Дирли-Ду окинула внутреннее убранство  взглядом  знатока,  Константин
подтолкнул ее к столику в уголке  -  там  будет  удобно  -  и  вырвал  у
подоспевшей официантки меню.
   -  Салат  "Венецианский"  и  цыпленок  по-посольски,  -  сказал   он,
облизываясь. Его глаза горели голодным блеском. - А  девушке  фрикасе  и
грибной салат.
   - Почему? -  удивилась  Дирли-Ду.  -  Что  за  произвол?  Почему  мне
фрикасе? Я тоже хочу цыпленка. Мне, пожалуйста, так же, как и ему.
   - Потому что это самое дорогое блюдо меню. Я думал, ты именно  его  и
выберешь...
   Через несколько минут Костя вонзил нож и вилку  в  свернутую  рулетом
цыплячью грудку, предварительно полив ее розовым чесночным соусом. Рулет
брызнул  соком  и  расплавленным  сыром,  из  него  вывалилась   резаная
петрушка. Дирли-Ду с улыбкой смотрела на оголодавшего капитана.
   - Ну мы и налопаемся сейчас чеснока, - сказала она. - Поцелуи  станут
невозможными.
   - Пряжников простит. Я бы счел за награду целовать тебя, даже если бы
ты переработала в обед тонну чеснока и лука.
   - Ты мне говоришь такие приятные вещи. Бумаги Куницына уже изучил?
   - Да. Мы с тобой собрали богатый материал. - Спасибо,  Дирли-Ду,  что
помогла.
   - Представь, теперь мне  немного  не  по  себе.  Ты  подбил  меня  на
авантюру, о чем я сожалею. Вдруг Куницын вовсе не такой плохой,  как  ты
его расписываешь?
   - Он плохой мальчик, не сомневайся. Отвратительный. И скоро я за него
возьмусь.
   - Костя, ты всегда в состоянии войны?
   - Я?
   - Дома у  тебя  разгром,  и  милосердная  соседка  Танечка  торопливо
заметает следы нашествия варваров. У "Сицилии" тебя  поджидают  свирепые
парни в одинаковых черных куртках, словно из карательного  подразделения
какой-нибудь организации, с явным намерением покалечить. Ты  всегда  так
живешь?
   - Временные трудности. Быть налоговым  полицейским  и  не  доставлять
никому хлопот - для этого надо иметь совсем гнилую сущность. Моя  работа
в  том  и  заключается,  чтобы  чинить  неприятности   тем,   кто   того
заслуживает. Ну  и,  естественно,  ответная  реакция.  Часто  предлагают
взятку, иногда пытаются убить. Меня такая жизнь устраивает.
   - Я думаю, ты специально провоцируешь события, чтобы они  развивались
по худшему сценарию. - Чтобы нервы были напряжены до предела.
   - Зачем? Я не самоубийца. Я люблю острые ощущения,  но  не  до  такой
степени, чтобы намеренно рисковать жизнью.
   - Тебе нравится мой Пряжников? - сменила тему Дирли-Ду.
   -  Нравится,  -  вздохнул  Константин.  -  Классный  мужик.  И  какой
удачливый. Владеть таким сокровищем, как ты! Таким бриллиантом  искусной
огранки. Я завидую. - Костя еще раз  вздохнул  и  расстроенно  вылил  на
последний кусок цыпленка остатки соуса.
   Дирли-Ду ковырялась в почти нетронутой тарелке.
   -  Трудно  устоять,  когда  так  безапелляционно,  в   лоб,   говорят
комплименты, - улыбнулась она.
   - Но ты ведь устоишь.
   - Ты уверен?
   - Уверен. Ты ни за  что  не  согласишься  изменить  своему  супермену
Пряжникову.
   - Во-первых, ты не менее супермен, чем он,  а  во-вторых,  я  вольная
птица и свободна в выборе. - Но и ты мне никогда не  предложишь  обвести
Андрея вокруг пальца, потому что это непорядочно.
   - Не предложу, - согласился Константин  с  душераздирающей  тоской  в
глазах.
   - Цена порядочности - отказ от многих жизненных удовольствий.
   -  А  практически  все  жизненные  удовольствия  или  незаконны,  или
неприличны, или чреваты нехорошими последствиями.  Если  ты  не  против,
закончим обед. Я должен ехать обратно.
   - Сначала завезешь меня к Андрею?
   - Конечно.
   Официантка принесла счет на блюдечке. Капитан,  не  дрогнув,  положил
сверху пять пятидесятитысячных купюр. Посольские цыплята  весили  двести
тридцать пять тысяч.  Разоренный  Дирли-Ду,  Костя  покидал  ресторан  с