олчаса,
пока маникюрши делали им  ванночки  и  компрессы  для  рук  и  шлифовали
картонными пилками ногти. Девушек не волновали сторонние слушатели,  они
громко обсуждали свои проблемы.
   - Стручок вьется вокруг Губкиной, - убито констатировала Зося.
   - М-да, - невесело отозвалась Настя.  -  И  это  видно  невооруженным
глазом.
   - Я слышала, как они  сегодня  разговаривали.  -  Щебетали,  голубки,
битых десять минут.
   - Интересно, о чем?
   - О каких-то дизелях и турбинах! Что за ерунда?
   - Ах, Зося, ты не понимаешь. Эта Губкина тонкая  штучка.  Она  знает,
чем привлечь Егора. Он любит автомобили. Вот она и лезет  из  кожи  вон,
изображает из себя страстную автолюбительницу.
   - У нее и машины-то нет, - пренебрежительно искривила  губы  Зося.  -
Приезжает на автобусе.
   - Вот Стручок-то и исправит  эту  несправедливость.  Будет  подвозить
Ксению на своей "бээмвэшке".
   - Проклятье! Мой день рождения, когда я должна была совершить  прорыв
в борьбе за Егора, пропал даром.  И  даже  наоборот  -  прибавил  шансов
гадкой Ксении.
   - Ну она ведь  так  всех  удивила.  Надо  признать,  она  великолепно
выглядела в своем красном платье.
   - Отнюдь, - повела бровью Зося, - тебе изменяет вкус, Настена, платье
было откровенно вульгарно. А Губкина в нем просто безобразна!
   Настя с понимающей улыбкой взглянула на подругу и не стала возражать.
   - Лучше вот этот лак, - обратилась она к маникюрше. - Как раз к моему
костюму.
   - Безобразна! Что Егор в ней нашел? Пигалица!
   -  Пигалица.  Однако,  я  думаю,  отсутствие  автомобиля   в   личном
пользовании - ее единственный недостаток. А в  тестировании  на  уровень
профессиональной подготовки она набрала больше всех баллов, -  подкинула
дровишек в огонь Анастасия.
   - Компьютер мог ошибиться!
   - Ее курсовую работу "Внеличностные факторы менеджмента" представляли
на международном конкурсе в Португалии.
   - Вот пусть  и  проваливает  в  свою  Португалию.  -  А  мне  оставит
Стручкова.
   - Осеев с Людкой собирались ехать на каникулах в Европу  -  прикупить
Людке барахлишка к зиме, а теперь поездка расстроилась. Марат на Людку и
смотреть не хочет, все помыслы о ней, о Губкиной. -  Безжалостная  Настя
наносила удар за ударом.
   - Каракатица!
   - А Вася Чукин вообще сбрендил. Узнал, где она живет, и  утром  перед
лекциями ждал у подъезда с корзиной роз.
   - Правда? Какое-то всеобщее помешательство. -  Но  я  так  просто  не
сдамся. Впереди семинар с американцами в Подмосковье. Я возьму реванш.
   - Надеюсь, тебе повезет.
   - Несомненно. Я уже обдумала все  детали.  Четыре  дня  -  двенадцать
нарядов.
   - Не чересчур? - удивилась Настя.
   - В самый раз.
   - Ты надорвешься с чемоданом.
   - А Губкина будет все четыре дня шнырять в джинсах и свитере!
   - В джинсах у нее совершенно очаровательная попка, а тот  ее  голубой
свитерок так чудесно подходит к глазам.
   - Слушай, Настя, я что-то не пойму - ты чья подруга? Моя или ее?
   - Конечно твоя. Но я пытаюсь быть  объективной.  Тебе  знакомы  слова
Леонардо да Винчи: противник, ищущий ваши ошибки,  полезнее,  чем  друг,
желающий их скрыть. Вместо того чтобы бегать по магазинам  и  выискивать
тряпки, которые якобы должны привлечь к тебе внимание  Стручкова,  лучше
бы ты поинтересовалась,  как  устроен  двигатель  внутреннего  сгорания.
Умненькая Губкина давно поняла, где у Егора находится  кнопка  "оn-off".
Слушай, если мы не хотим опоздать на лекцию Броника, нам  надо  мчаться,
мчаться, мчаться.
   Девочки потянулись за-сумками, чтобы рассчитаться.
   В   салоне   появилась   новая   клиентка.   Высокая,    рыжеволосая,
ослепительная, она показала маникюрше свои руки и  пошевелила  пальцами.
"Маникюрчик!" - улыбнулась она.
   Зося и Настя переглянулись.
   -  М-да...  -  протянула  Зося  уже  на  улице.   Девушки   торопливо
направлялись к Настиному авто. - Ноги, правда?
   - Да и все остальное, согласись, - вздохнула Анастасия. -  Бывают  же
красавицы.
   - Ну уж и не красавица. Но вся такая заметная. - Яркая.
   - Короче, сплошное расстройство
   - Да.
   - Заметила, какой на ней костюмчик?
   - Йес.
   - Хотя я не люблю такие разрезы - до бедра. Чересчур откровенно.
   - А я люблю. И мужики бесятся.
   Анастасия включила зажигание и осторожно сдвинула машину с места.
   - Сколько у нас осталось минут до начала?
   - Пятнадцать.
   - Если не будет пробки - успеем.
   - Надо успеть, чтобы не выслушивать занудства Бронислава.
   Оставшуюся дорогу девочки молчали. Настя напряженно вела  автомобиль,
а Зося думала о недосягаемом Стручкове и подлой Ксении.
 
Глава 20 
 
   Константин Смирнов драпанул из больницы.  Не  то  что  его  приковали
наручниками к батарее центрального отопления и  молили  остаться,  но  и
одежду без согласия врача  не  отдали.  В  результате  капитан  Смирнов,
смертельно сексуальный в своей полосатофиолетовой пижаме и с  пакетом  в
руке, ловил такси и привлекал внимательные взгляды горожан.
   - Костюмчик от Версаче? - осведомилась девочка на роликовых  коньках,
подкатывая вплотную. - Тебе адски идет, ну просто чума!
   Таксисты  упорно  игнорировали  живописного   Константина,   очевидно
принимая его за душевнобольного. Он,  кстати,  вполне  подтверждал  этот
визуальный диагноз,  потому  что  при  появлении  свободного  автомобиля
начинал отчаянно размахивать руками - и впрямь как ненормальный. Капитан
стеснялся своего вида (и абсолютно зря, так как и его торс,  и  стройные
ноги выглядели бы прекрасно не  только  в  больничной  пижаме,  но  и  в
рубище), очень боялся встретить знакомых,  и  ему  не  терпелось  скорее
спрятаться от любопытных взглядов в чреве такси.
   - Ну хамы! - возмутилась девочка. Ей было лет тринадцать, в крошечной
юбке  и  наколенниках,  она  вертелась   вокруг   Кости   и   явно   ему
сочувствовала. - Ни один не остановится. Не, ну  сто  пудов,  хамы!  Ты,
конечно, адски симпатичный, но такой... В общем,  сердце  рвется,  слезы
душат. Отойди в сторону.
   Девочка съехала на проезжую часть,  уверенно  подняла  руку  и  через
секунду остановила вожделенное авто.
   - Мужчинка, довезите несчастного, - сказала она водителю. - Обычно он
- клянусь правым наколенником  -  на  джипе  и  в  смокинге,  но  сейчас
временно бедствует.
   Костя с благодарностью пожал девочкин  локоть  и  быстро  прыгнул  на
переднее сиденье.
   ...Интерьерчик, который  открылся  капитану  за  входной  дверью  его
квартиры, оставленной буквально на несколько дней, потряс бы и  копченую
египетскую мумию. Содержимое трех комнат словно  побывало  в  острозубой
пасти громадного дикого зверя или будто было пропущено через исполинскую
мясорубку. Под ногами хрустело битое стекло, шторы  были  сорваны,  обои
изрезаны,  журнальный  столик  изнасиловали   не   менее   восьми   раз,
искореженный видеомагнитофон ощетинился черной пластмассой.  И  все  это
великолепие было плотно усеяно белым пухом из вспоротых подушек.
   Импульсивная, утонченная натура, Костя яростно пнул  ногой  тумбочку.
Та жалобно скрипнула. В спальне на стене красовалась  огромная  надпись:
"Мразь, теперь готовься".
   Переодевшись в джинсы и рубашку, капитан Смирнов вернулся на кухню  и
с наивной надеждой заглянул в холодильник. Напрасно. Все, что  могло  бы
порадовать голодного Костю, уже украшало кафель и линолеум: глазунья  из
пятнадцати яиц присохла где-то  под  потолком,  алели  разводы  кетчупа,
сложный состав из консервированного лосося, соленых помидоров и  сметаны
щедро покрывал пол. Капитан обреченно вздохнул и отправился  в  соседнюю
квартиру.
   В  соседней  квартире  жила  Танечка  Литейник,  менеджер  по  кадрам
солидной  фирмы,  обаятельная   многокилограммовая   пампушка,   которая
безвозмездно предоставляла стол для смирновского компьютера и  угол  для
его сейфа. Танечке нравились увесистые (более 100 кг) мужчины,  рядом  с
которыми она могла возомнить себя миниатюрной  статуэткой.  Костя  здесь
пролетал.  Зато  капитан  справедливо   считал   всех   женщин   крупнее
полуцентнера коровами. Здесь вылетала  в  аут  Танечка:  по  смирновским
стандартам, она была даже не коровой, а целым бронтозавром.
   На почве взаимной неперспективности у  Тани  и  Константина  росла  и
крепла искренняя дружба.
   - Привет, ты куда пропал? - Танечка встретила соседа  в  безразмерном
шелковом халате-джаллабе и  с  огромной  тарелкой  в  руке.  На  тарелке
громоздился бисквитно-кремовый торт  в  изумрудных  листиках  и  розовых
завитушках, и Таня бестрепетно отковыривала от него столовой ложкой один
кусок за другим.
   Костина соседка была жертвой телемагазина и постшопа.  Она  проводила
свободное время  у  телевизора  с  листком  бумаги  и  ручкой  в  зубах,
записывая телефоны и адреса, по которым можно было приобрести, не выходя
из дому, феноменально полезные вещицы.
   Особенно активно приобретала Татьяна суперсжигатели жира, биодобавки,
укротители калорий, гербалайфы, слим-фасты и так далее.  Благодаря  всем
этим современным хитроумным средствам девушке удалось за полгода набрать
дополнительно  двадцать  килограммов.  Но  страдала  она  не  только  от
препаратов  снижения  веса.  Все  остальные  покупки  в  телемагазине  с
потрясающей закономерностью оборачивались  для  Тани  мучениями  тела  и
души. Набор  "Великолепные  волосы"  (250  долларов)  -  львиная  грива,
искусно прикрепленная к Таниной  макушке,  -  целых  восемнадцать  минут
вселяла зависть в многолюдную аудиторию, перед которой Танюша выступала.
Но отвалилась на глазах у онемевшей  публики,  едва  Татьяна  попыталась
эффектно  встряхнуть  головой.  Вибромассажер  "Тайфун"  (670  долларов)
оставил на ее бедрах, талии и шее такие красноречивые подтеки, что Танин
возлюбленный обвинил ее  в  измене  и  садомазохистских  наклонностях  и
навсегда исчез из ее биографии.  От  уникального  лосьона  для  удаления
волос (69 долларов флакон) облезла кожа на ногах,  и  Танечка  все  лето
жарилась в брюках. Из "Суперфитнесса" - прибора для накачивания пресса -
вырвалась на волю пружина и травмировала правую  кисть.  Электротренажер
(559 долларов) ударил током. Все три платья,  присланные  по  почте,  не
сошлись в талии. Туфли оказались на два размера больше и не того  цвета.
Но Татьяна не сдавалась, она упорно продолжала совершенствовать себя.
   - Ты ведь на диете. - Костя критически  осмотрел  торт  и  счастливое
лицо соседки и вошел в квартиру.
   - Мне можно! - довольно объяснила Танечка. - Я эту неделю пока ем,  а
с понедельника начну  употреблять  "Уникон  плюс".  Изумительная  штука!
Проверен на белых крысах и  космонавтах,  содержит  гамму  лекарственных
трав Тибета,  очищает  организм,  стимулирует  работу  почек  и  печени,
закладывает алгоритм ненасильственной потери веса.
   - Надеюсь, ты выживешь, - порадовался за  подругу  болезненно-бледный
капитан. У него болела голова. - Меня никто не разыскивал?
   -  Знаешь,  приходили.  Три  кожаных  мордоворота.  Я   не   открыла,
подглядывала в глазок. Они позвонили сначала к тебе, потом ко мне, потом
в 199-ю квартиру. И ушли.
   - А у меня дома такой погром! - расстроенно сказал Костя.  -  Бардак.
Сволочи.
   - Да ты что! Опять! Хорошо, что ты перенес ко мне компьютер  и  сейф.
Вот, Костя, какая у тебя вредная работа! За тобой охотятся  ненормальные
ублюдки. А ведь я сколько раз тебя звала  в  нашу  фирму.  Ты  блестящий
специалист, босс до сих пор без сознания от встречи с тобой, каждый день
твердит мне, что такой консультант по налогам бесценен. А он  никого  не
хвалит авансом, за пять лет верной службы он похвалил меня от  силы  два
раза. Идем к нам, будем вместе ездить в контору,  ты  по  дороге  будешь
следить, чтобы я не останавливалась  около  каждого  киоска  с  горячими
бутербродами.
   -  Я  люблю  свою  работу.  У  тебя,  кроме  торта,  есть  что-нибудь
съедобное?
   - Ну да, налоговый  полицейский!  Романтично!  Приятно  завалиться  с
автоматом наперевес в какую-нибудь фирму,  приятно  ощущать  власть  над
людьми. - А потом тебе громят квартиру. А знаешь, как я трясусь за  твой
компьютер! Вдруг у меня случится короткое  замыкание,  и  он  сгорит.  А
сейф?! Сплю и вижу грабителей, которые проникают в мою квартиру и воруют
из твоего сейфа уникальные документы.
   - Мой  сейф  грабителям  не  покорится.  Я  поставил  на  него  замок
собственной конструкции.
   - Ну да, ты ведь крутой  специалист  по  сейфам.  -  Ох  доиграешься,
Костя, тебя убьют прямо на нашей лестничной площадке. Идем, бедный  мой,
накормлю. Осунулся так. Где ты был целую неделю?
   - Попал в аварию и лежал в больнице.
   - Боже! В аварию! Ну располагайся удобно. Сейчас приступим  к  обеду.
Как-то не могу представить, что ты лежал на больничной койке.  Вертелся,
наверное,  подпрыгивал,  грыз   подоконник   и   терроризировал   врачей
вопросами, когда же тебя выпустят на волю.
   Танина кухня сияла после недавнего ремонта и, бесспорно,  была  самым
любимым и уютным местом в квартире. Однако на потолке в углу неэлегантно
расползлось черное пятно.
   - А Молотковым по  барабану,  что  у  меня  евроремонт,  -  объяснила
Танюша. - Затопили позавчера.
   - Ты тоже додумалась - делать евроремонт  в  панельной  девятиэтажке.
Еще бы инкрустировала бриллиантами  кнопки  в  лифте,  -  тоном  угрюмой
свекрови пробубнил Константин. У него было отвратительное настроение.
   Через минуту  на  столе  появились  широкие  тканые  салфетки  и  две
глубокие деревянные миски, расписанные под хохлому.
   - Пельмешки! - объявила Таня, вытаскивая  из  необъятной  морозильной
камеры картонку, на которой ровными рядами, посыпанные мукой,  теснились
когорты  аккуратных  пельменей-близнецов.  Костя  учащенно  задышал.   -
Сколько съешь?
   - Сколько дашь, столько и съем, -  осторожно  ответил  капитан.  -  Я
почти неделю питался манкой и тушеной морковью, как жертва анорексии.
   - О! - искренне посочувствовала Таня. - Какая  мерзость!  Но  столько
пельменей, сколько у меня  в  морозилке,  ты  не  одолеешь!  Полугодовой
запас!
   Через  некоторое  время  перед  Костей   в   золотисто-черную   миску
плюхнулись первые сорок штук, обдав его обжигающим  мясным  паром.  Себе
Таня положила не меньше, снабдив пельменный пейзаж щедрой порцией густой
сметаны и красного перца. Капитан отдал предпочтение уксусу. В  кастрюле
на плите бурлила и заигрывала с лавровым листиком новая  партия.  Друзья
самозабвенно предались пельменной вакханалии.
 
*** 
 
   Нельзя сказать, что  записная  книжка  Антона  Артемьева  вспухла  от
обилия телефонных номеров  разнообразных  Светлан,  Ирин,  Алис,  Наташ,
Викторий, но некоторое количество - порядка двадцати - все же имелось, и
Антон отчаянно пытался дозвониться хотя бы до одной из девушек.
   Ситуация была  нелегкой,  практически  тупиковой.  Трагизм  положения
заключался в огромном воспаленном ячмене, третий  день  украшавшем  глаз
Динары, любимой невесты.  Антон  с  отвращением  смотрел  на  одноглазую
возлюбленную и с тоской понимал, что  все  рушится.  Такую  стремительно
окосевшую Динару нельзя было демонстрировать благородной публике.
   Сегодня вечером господин Артемьев должен был  появиться  в  ресторане
непременно с дамой. С дамой! И это означало, что усилия Антона пробиться
в элитарные слои компании почти увенчались успехом.  Он  не  зря  четыре
года вкалывал, как японец: вставал в пять утра,  проявлял,  когда  надо,
инициативу, не суетился, тонко и  с  пониманием  улыбался,  разрабатывал
гениальные проекты,  мотался  по  континентам,  оказывал  многочисленные
услуги начальству, ухитрялся проигрывать в гольф коммерческому директору
(который бил  по  мячу  как  курица,  больная  сальмонеллезом),  говорил
комплименты, изощренно  льстил,  снимал  пылинки,  в  два  ночи  ехал  в
Шереметьево встречать очень дальнего  родственника  вицепрезидента...  И
вот  наконец-то!  В  числе  особо  отличившихся  менеджеров  (вместе   с
Артемьевым их было четверо) амбициозный молодой человек был приглашен на
неофициальный ужин, что открывало новую страницу в карьере Антона, таило
чудесные   возможности,   непредсказуемые   виражи   судьбы,    громадье
перспектив. В тесном кругу, за бокалом  вина,  в  непринужденной  беседе
начальство хотело выяснить, кто из менеджеров наиболее достоин  доверия.
Дамы придавали встрече оттенок семейной вечеринки - и это было  особенно
дорого.
   Антон проклинал  сквозняки  и  хрупкое  здоровье  невесты  и  истязал
телефон.  Юная,   коммуникабельная,   непосредственная,   Динара   очень
нравилась мужчинам,  особенно  мужчинам  в  возрасте,  и  ее  участие  в
ресторанном саммите еще более укрепило бы  акции  Антона  Артемьева.  Но
Динара сидела у себя дома, виновато моргала единственным рабочим глазом,
с тоской смотрела на заранее купленное пепельно-серое платье и прижимала
к лицу марлевый  тампон,  пропитанный  неприличной  ароматной  жидкостью
бледно-желтого цвета. Ее мама недавно сдвинулась на почве уринотерапии.
   Итак, в справочнике  Антона  было  девятнадцать  телефонных  номеров,
принадлежащих разнообразным девочкам. Несколько позиций он отмел  сразу:
девицы, чересчур раскованные в поведении, в количестве  восьми  штук,  и
четыре обветшалые матроны -  возрастом  старше  тридцатилетнего  Антона.
Подошла  бы  Лина,  красивая,  хваткая,   умная   владелица   рекламного
агентства,  но  она  тут  же  начнет  устанавливать  контакты,  заводить
знакомства,  перетягивать  на   себя   одеяло.   Подошла   бы   светлая,
жизнерадостная хохотушка Танька, специалист по кадрам в дочерней  фирме,
но  она  неимоверно  растолстела  и  в  декольтированном  платье   будет
выглядеть безобразно. Стопроцентно подошла бы Алина, если бы  не  уехала
пару дней назад в Финляндию с новым мужем. И Дарья тоже подошла бы,  но,
недовольная своей нижней челюстью и носом, она вот уже несколько месяцев
пропадала в клинике пластической хирургии, опутанная килограммом бинтов.
Оставались  три   удобоваримые   кандидатки   на   бесплатный   ужин   в
фешенебельном ресторане, и по закону подлости их телефоны не отвечали.
   Откуда-то вылетела серебристая визитка и самолетиком спланировала  на
пол. "Сюзанна Эдмундовна Берега, - прочитал Антон, - агентство  "Деловой
вояж". Карточку он получил от своего друга,  и  вручение  сопровождалось
многозначительной  ухмылкой:  "Попробуй,  не  пожалеешь.  Самые  горячие
девицы".
   Антон  страдальчески  усмехнулся.  Привести  в  изысканное   общество
распутную девку под видом своей подруги  и  усадить  ее  рядом  с  женой
генерального директора. Это было бы чудовищно, равносильно самоубийству.
Но  прийти  одному  -  и  отвечать  на  недоуменные  вопросы,   нарушить
отрегулированный годами протокол подобных встреч. "Хоть беги на улицу  и
хватай первую встречную!" - раздосадованно подумал Артемьев. Он не видел
другого выхода.
   Офис Сюзанны Эдмундовны не давал ни  единого  повода  для  фривольных
мыслей или стимуляции определенных желаний. Это  вполне  мог  быть  холл
дорогой стоматологической клиники или контора  процветающего  турбюро  -
морозное сияние  белоснежных  стен,  блеск  хромированных  поверхностей,
ковровое покрытие цвета антрацита, бирюзовая кожаная мебель, компьютер в
корпусе из небесно-голубой пластмассы  на  полукруглом  столе.  Интерьер
украшали яркие, со вкусом сделанные икебаны и две картины маслом - нечто
из области модернизма, жутко непонятное.
   Ксения неуверенно закрыла за собой тяжелую дверь и робко осмотрелась.
Хозяйка  салона  оторвалась  от  компьютера,  на   котором   она   бодро
выстукивала "Итальянскую польку" Рахманинова, и  обрадованно  улыбнулась
девушке:
   - Ты пришла, милая? Садись в кресло. Устала после лекций?
   - Да нет... А что я должна делать?
   На  бирюзовом  диване  под  картиной  сидели   нога   на   ногу   две
фантастически  нарядные  синьориты  и  рассеянно  листали  журналы.  Они
смерили  Ксению  взглядом,  многозначительно   переглянулись   и   опять
уткнули