- Я бы не вложила пистолет в его левую руку!
   - Когда впервые убиваешь человека, еще и не так  может  заклинить!  -
воскликнул безжалостный Пряжников.
   - Но ведь Костя признался, что это он убил!
   - Вот и приехали, моя ты логичная,  к  самому  началу!  Он  признался
только потому, что я загнал его в угол и добил фальшивым  свидетельством
несуществующей глазастой Алисы.
   - Ты прав. Да, как бы я доказала свою невиновность? Наверное,  никак.
Спас меня от тюрьмы!
   - Если бы я мог спасти тебя и от болезни!
   - Ты не Бог.  А  всего  лишь  мой  любимый  Пряжников.  Я  только  не
понимаю...
   - Что ты не понимаешь?
   - Батурский  собирался  отдать  Косте  такую  сумму  денег...  Киллер
обошелся бы в десять, не знаю, двадцать раз дешевле...
   - Ты, должно быть, регулярная зрительница вечерних теленовостей?
   - Конечно. А что?
   - Каждый вечер на тебя вываливают  сообщения  о  заказных  убийствах,
авиакатастрофах,  столкновениях  автомобилей,   наводнениях,   терактах,
подложенных  бомбах,  изрешеченных  автоматными  очередями  бизнесменах,
взорванных  джипах,  ты  видишь  оторванные  конечности,   лужи   крови,
изуродованные тела,  искромсанную  человеческую  плоть,  и  вот  ты  уже
думаешь, что проще заказать убийство, распорядиться чьей-то жизнью,  чем
решить дело бескровным путем. - Не знаю, я не общался с Батурским, ты  с
ним общалась. Наверное, он был нормальным человеком.  Нормальным  в  том
смысле, что картинки вечерних теленовостей вызывали у  него  то,  что  и
должны вызвать подобные зрелища у здорового  человека,  не  психа  и  не
некрофила,  -  рвотный  рефлекс.  И  Батурскому,  наверное,  было  легче
проститься с "дипломатом", напичканным деньгами, чем  предположить,  что
по его заказу кого-то лишат жизни.
   - Да, действительно.  А  тебе  не  кажется,  что,  поймав  Костю,  ты
одновременно  выпустил  из  капкана  другого  зверя,  более  крупного  -
Куницына.
   - Нет, не кажется. Я конфисковал все документы. Компромат,  собранный
капитаном с твоей помощью, хранится в надежном месте и ждет своего часа.
   - Бедный Куницын!
   - И вовсе не бедный! - ревниво заметил Андрей. - Все-таки ты  к  нему
не равнодушна!
   - Он мой первый мужчина, - сказала Дирли-Ду  с  грустью.  И,  заметив
огненные всполохи в глазах сыщика, быстро добавила:
   -  Но  с  тобой,  любимый,  никто,  никто  не  сравнится!  Ты   самый
бесподобный, красивый, сильный, смелый, чудесный! Великолепный!
   - Я рад, что ты это понимаешь, - удовлетворенно  кивнул  Пряжников  и
заключил Дирли-Ду в объятия.