она не оттяпала. У Глеба не больно-то оттяпаешь.  Крут
и  неприступен.  Если  бы  были  дети,  то  можно  было  б   на   что-то
рассчитывать. А так...
   - Но все же он не давал Виоле развода. Почему тогда?  Значит,  что-то
его останавливало? Точно я тебе говорю, из-за денег.  Виолка  наняла  бы
свору адвокатов, предстала  бы  замученной  жертвой  домашнего  террора,
сочинила бы справку из психбольницы, что у  нее  развился  невроз  из-за
поздних возвращений Глеба с работы, и вообще приехала  бы  в  инвалидной
коляске - и отсудила бы себе миллиончик-другой долларов.
   - Ну, возможно...
   - А теперь... Интересно, что он оставил Виоле? А вдруг он в завещании
все отписал своей проститутке?
   - Не может быть. А если нет никакого завещания? Тогда Виола как  жена
урвет сладкий кусок.
   - Она и так не бедствовала. Глеб ежемесячно  отстегивал  ей  столько,
сколько ты не заработала на своих трех последних сделках.
   - Деньги деньгами, а позору-то! Я бы умерла со стыда, если б мой  муж
на глазах у всей престольной путался с девкой.  Ну  Глеб,  всех  удивил!
Куролесил бы тихо, в подполье, кто бы его осудил за это? А он таскал  ее
за собой по всем приличным парти, смущая благородное общество.  Помнишь,
у Клименковых случился удар,  когда  он  заявился  под  ручку  со  своей
проституткой. А там - и посол, и нобелевский лауреат, они  своей  печени
не пожалели, чтобы собрать изысканный контингент,  блеснуть  перед  всей
Москвой, а Глебушка, шутник, привел Веронику
   - Смех! Клименкова вытерла челюстью паркет  в  своей  гостиной  -  не
могла сказать ни слова минут десять, я внутренне погибла от смеха.
   - Да, в этом плане Виоле не повезло, Глебу-то никто, конечно, и слова
не сказал о его аморальном поведении, все шпильки доставались Виолке
   - Бедняжка - полгода у всех на  устах.  Тема  номера,  хит  сезона  -
прекрасная Виола брошена ради проститутки.
   - А ты хочешь, чтобы  она  лила  потоки  слез  над  прекрасным  телом
Батурского? Единственная эмоция,  на  которую  она  сейчас  способна,  -
буйная радость по поводу освобождения от супружеских пут.
   - Жаль, что эта знойная Вероника не пришла  на  похороны.  Стояла  бы
сейчас рядом с Виолой
   - Комедия!
   - Думаю, мертвый Батурский ее интересует мало
   - Наверное, Вероника уже нашла себе нового спонсора. И все же,  зачем
Глеб это сделал? Я имею в виду самоубийство.
   - В  одной  газете  я  прочитала,  что  это  было  убийство,  неумело
замаскированное под самоубийство.
   - Да что ты?!
   - Угу. Порешил кто-то нашего красавца.
   - Да... Слишком большими деньгами он оперировал. Когда  речь  идет  о
таких громадных суммах, всегда найдется место  криминалу.  Виола  теперь
ежедневно будет принимать ванну из шампанского
   - Стоило несколько  месяцев  потоптаться  на  собственном  самолюбии,
чтобы сорвать такой куш.  Она,  наверное,  и  не  сомневается,  что  все
состояние Глеба достанется ей, -  посмотри,  какие  похороны!  Восточная
роскошь! Или хочет пустить нам  пыль  в  глаза,  мол,  он  меня  полгода
позорил, но я выше этой грязи?
   - Ты с Луны свалилась, что ли?
   - Почему?
   - Да Виола не истратила на похороны ни копейки!
   - Откуда тогда все это погребальное великолепие?
   - Ты словно не в Москве живешь! Ничего не знаешь! Похороны Батурского
полностью организованы на деньги Славы Куницына. Посмотри на  него!  Вот
уж кто действительно опечален кончиной Глеба! Друзья были  -  не  разлей
водой. А Виола потратилась лишь на черный костюм от Ферре...
   - Ну, тоже значительная сумма.
   Андрей перевел взгляд с  жены  Батурского  на  высокого  мужчину  лет
пятидесяти, который стоял рядом  и  поддерживал  ее  под  локоть.  Слава
Куницын, лучший друг Глеба, был почти единственным человеком на траурной
церемонии (дамы бомонда превратили ее в  полезное  шоу  с  демонстрацией
нарядов и шляп), не прятавшимся за  черными  стеклами  очков.  И  в  его
глазах Андрей увидел искреннее страдание и горечь.
   "Куницын. Надо запомнить. Навещу его", - думал Андрей,  пробираясь  к
выходу. С Глебом было покончено,  и  убитые  горем  коллеги  и  знакомые
оживленно устремились к многочисленным автомобилям,  предвкушая  плотный
обед.
   Измученная и несчастная Виола  утомленно  висела  на  руке  Вячеслава
Матвеевича,  предоставляя  ему  отличный  шанс  продемонстрировать  свою
любовь.
   - Я устала. - Виола свалилась в кресло  и,  проделав  сложный  пируэт
ногами, сбросила туфли
   К шпилькам прилипли комочки земли с кладбища. - Какие  все  лицемеры.
О, бедный, бедный Глеб! Эти фальшивые сочувственные взгляды  невыносимы.
Ничтожества. Им дела нет, что Глеб погиб, рады позубоскалить за спиной и
обсудить меня. Отвратительная публика, ты согласен, Слава?
   Несмотря на  яростное  содержание,  короткая  речь  была  произнесена
Виолой нежно и умиротворенно, ее очаровательное лицо не исказила гримаса
отвращения, даже в негодовании она оставалась непоколебимо женственна.
   Не снимая плаща, Вячеслав Матвеевич опустился в соседнее кресло.
   - Мне нужно заехать в офис. Я могу оставить тебя?
   - О, Слава... Я...
   - Ты в порядке?
   Виола расстроенно посмотрела на Куницына. Ее жалобный взгляд  говорил
о том, что ей очень, очень необходим сейчас рядом преданный утешитель  в
лице президента нефтяной  компании,  но  если  ему  так  незамедлительно
требуется уехать, она - мужественная девочка - как-нибудь  справится  со
своим горем.
   - А потом? Ты заедешь ко мне? Возлюбленная Виола, такая утонченная  и
чувствительная, никак не понимала,  что  поездка  в  офис  была  простой
отговоркой, что им сейчас необходимо расстаться, и  пыталась  соблазнить
Куницына    ночным    визитом.    Вячеслав     Матвеевич     усмехнулся.
Свежепохороненный Глеб  даже  из  могилы  продолжал  контролировать  его
поступки, взывая к привычной Куницыну порядочности и честности. Вячеслав
Матвеевич не мог, вернувшись с кладбища, где он  только  что  закопал  в
землю единственного друга, пусть даже предателя и вора, остаться  с  его
женой, пусть даже и бывшей.
   - Нет. Я не заеду.
   - Слава... Я так тебе благодарна... За твою поддержку. За то, что  ты
все организовал. Спасибо.
   - Не благодари меня, - дернулся Куницын. - Я выполнил свой долг. - Он
поднялся с кресла.
   - Тогда завтра, Слава, я тебе позвоню? -  Виола  тоже  встала.  -  Ты
будешь очень занят? На работу или домой?
   - С семи утра я буду в офисе.
   - О... Какой у тебя график! А я  в  семь  утра,  несомненно,  буду  в
кровати.
   На прощанье Виола немного подержала Куницына за руку  и  целомудренно
чмокнула его в щеку. Куницын безжизненно улыбнулся.
   Едва  дверь  за  спиной   Вячеслава   Матвеевича   закрылась,   Виола
преобразилась.  Она  словно   подзарядилась   энергией   от   невидимого
источника. Она взяла в руки портрет Глеба с траурной ленточкой в  уголке
и несколько минут вглядывалась  в  холодное  изображение  со  сдержанной
ненавистью.
   - Я все-таки победила!  -  торжествующе  улыбаясь,  сказала  Виола  и
потянулась за телефонной трубкой. Дозвониться удалось не сразу. -  Кари,
это я. Ты  с  кем-то  разговаривал?  С  кем?  Я  пятнадцать  минут  была
вынуждена давить на кнопки.  Приезжай  сейчас.  Постарайся,  чтобы  тебя
никто не видел. Да, конечно. Да, на всю ночь. Приезжай. Жду.
   Виола снова посмотрела на фотографию бывшего супруга. . - Понятно?  -
с вызовом сказала она изображению Глеба. - Где ты сейчас? Вот именно!  А
я сейчас здесь, живая и красивая, в квартире, где все  куплено  на  твои
деньги. И знаешь, чем я собираюсь заняться? Тем, в чем ты не блистал.  Я
тебя не-на-ви-жу.
   Ядовито улыбаясь, Виола  отодвинула  ящик  комода,  швырнула  в  него
портрет и с грохотом задвинула  ящик  обратно.  Она  отправилась  наверх
принять ванну и переодеться, и весь  ее  вид  говорил  о  том,  что  она
пребывает в чудесном расположении духа...
   ...Куницын ехал домой по вечерней Москве.
   "Ты получил то, что хотел, - думал президент "Ойлэкспорт интернешнл",
твердой рукой удерживая руль шикарного  "ягуара".  -  Глеб  наказан,  ты
отомщен. Но почему же так тоскливо на душе?"
 
Глава 11 
 
   - Ну, друг, я не знаю, где еще искать.
   Таксист нарезал уже пятый круг  по  микрорайону,  в  недрах  которого
скрывалась 379-я школа. Были опрошены  три  ребенка,  мадам  с  мусорным
ведром и свинцово-фиолетовый мужичок в спортивных  штанах  с  лампасами.
Все они давали очень дельные советы "проехать под той трубой", "свернуть
налево и до красного рекламного щита", "спросить  кого-нибудь  еще",  но
требуемое  здание  так  и  оставалось   ненайденным.   Упорный   таксист
мужественно  вел  вздрагивающую  машину  по  светло-коричневым  барханам
засохшего песка и глины, прыгал в коварные выбоины, на  цыпочках  крался
по шатким мосткам через многочисленные разрытости  новостройки  и  то  и
дело оглядывался на пассажира,  который  сидел  сзади.  Пассажир  стойко
выносил превратности бездорожья и жуткие показания обалдевшего  счетчика
- он просто не отрывал  глаз  от  пачки  разрозненных  бумаг,  увлеченно
вчитываясь в текст.
   - Детектив, что ли? - предположил водитель.
   - Ну, - кивнул Андрей. - Детектив.
   - Перепечатка, что  ли?  А  кто  автор?  -  не  унимался  общительный
таксист. - Люблю закрученные истории.
   - Алена Дмитриева, - неприветливо буркнул Андрей.
   - Баба! М-да... Дамочки закатали рукава и давай рубить  персонажей  в
капусту. Дмитриева. Не знаю такую. Надо будет поспрашивать в киосках.
   - Вам понравится.
   Таксист круто взял вправо,  машина  дернулась,  Пряжников  впечатался
своей симпатичной физиономией в стекло, но не обратил  на  это  никакого
внимания.  Загадочная  девушка  Алена  вот-вот  должна   была   потерять
невинность, и сыщику некогда было тратить время на  пустые  разговоры  с
шофером. Андрей искренне надеялся, что  страница  дневника  с  описанием
этого важного жизненного события не окажется вырванной...
   "...Целую неделю. И для  меня  было  совершенно  неожиданным,  что  я
заскучала по своим головорезикам. Сегодня  я  упаковала  сто  миллиардов
рублей, не меньше, нет, триллион рублей - сортирую купюры, складываю  их
"голова к голове", потом - в счетную машинку, обматываю бумажной лентой,
затягиваю, приклеиваю кончик, ставлю штамп - и так несметное число  раз,
словно  джек-лондоновский  "Отступник",  -  экономя  каждое  движение  и
оттачивая их до виртуозности. К концу дня пачки  денег  вылетали  из-под
моих рук как пули, я достигла вершин мастерства в упаковке и загрустила.
Вспомнила пятиклашек, как они доверчиво смотрят на меня, внимая  каждому
слову, задают наивные вопросы, Агафонов уже сполз под парту и засовывает
живую мокрицу в портфель Коляскиной...  Да,  с  детишками  было  гораздо
веселей, чем с машинкой для счета денег. Но теперь у меня  стабильная  и
огромная зарплата. Даже не представляю, что пройдет еще две недели, и  я
буду держать в руках такое невероятное количество  драгоценных  бумажек,
на которые можно купить все на свете! Работа - не уму и сердцу, а только
телу. Почему  нельзя  иначе  -  чтобы  и  сердце  радовалось,  и  голове
интересно, и тело не обижено. Наверное, у кого-то есть такая  работа.  У
Ольги, например. Она обожает иностранные языки, ее приглашают в качестве
переводчика и платят за это хорошо. Свобода в материальном плане и  плюс
к этому - постоянное общение с интересными людьми, знакомства.  Конечно,
дело  не  только  в  знании   языков,   Ольга   сама   по   себе   очень
коммуникабельный и общительный человек, и очень хорошенькая, ее записная
книжка ломится от телефонов,  а  я,  наверное,  если  бы  даже  работала
переводчиком, а не  учительницей  и  кассиром  в  банке,  все  равно  не
возбудила бы ни в ком желания познакомиться поближе. Недавно я выяснила,
что Ольга активно  изменяет  своему  Роману.  Вот  почему  она  неохотно
приглашает меня к себе! Я ворвалась к ней с радостным известием о  новой
работе, а из спальни вывалился молодой человек настолько же симпатичный,
насколько скудно одетый. "А что Роман? - раздраженно ответила Оля на мой
недоуменный во прос. - Вот женится  на  мне,  тогда  я  буду  образцовой
женой, неприступной, как бронированный автомобиль. А пока - я свободна!"
Ольге не понравилось, что ВМ устроил меня в банк. "Быть  кассиром  -  не
для тебя! - воскликнула она. - Тупая работа". Зато хорошо  оплачиваемая.
"И я бы ни за что не унизилась  перед  мужчиной,  который  меня  бросил.
Зачем ты просила его об одолжении?" Ольга, как всегда,  права.  Когда  я
вспоминаю о своем визите в контору  ВМ,  мои  щеки  приобретают  оттенок
вишневой настойки. Но когда я извлекаю из памяти другие воспоминания - о
двух токийских неделях,  нет  мыслей  приятней.  Как  же  ВМ  смог  меня
оставить после того, что было? Как  снова  хочется  быть  рядом  с  ним!
Уткнуться в его шею, почувствовать  его  запах,  прижаться  к  груди.  И
сделать ему какую-нибудь гадость. Странно, но,  думаю,  я  с  одинаковым
удовольствием целовала бы его  и,  к  примеру,  подожгла  бы  его  офис.
Испытываю к ВМ смешанные чувства - любовь пополам с жаждой мести!  Ольга
говорит..."
   "Достала со своей Ольгой!" - передернулся Андрей. Ему давно уже стало
ясно, что Ольгу следовало бы клещами  вырвать  из  Алениной  жизни.  Как
больной зуб.  Но  Алена,  очевидно,  считала  подругу  своей  путеводной
звездой и мудрой наставницей.
   "...Скромный презент, по его выражению. А на  самом  деле  совсем  не
скромный, а безумно дорогой: флакон духов, который (я видела в маленьком
магазинчике на первом этаже гостиницы) стоит около четырехсот  долларов.
Но самое милое, на коробочку духов ВМ прилепил  маленького,  в  половину
ладони, мишку. У него  синяя  клетчатая  кепочка,  грустная  мордашка  и
крошечный гофрированный фонарик в лапах.  На  фонарике  что-то  написано
иероглифами,  наверное,  какое-то  пожелание.  ВМ  деликатно   не   стал
травмировать меня, неопытную  девушку,  интимными  подробностями  своего
телосложения, и я увидела только его торс. Надо сказать, несмотря на  47
лет, он в отличной форме - похож на Форда в фильме  "Беглец".  Я  лежала
под  одеялом  по  стойке  "смирно",  как  солдат-новобранец,   не   смея
шевельнуться. ВМ тут же приступил к делу, от него очень вкусно пахло,  и
он был  горячим  и  приятным.  После  шестнадцатого  поцелуя  я  немного
осмелела и обняла его за шею. Когда ВМ обнаружил, что для достижения его
сладострастной цели в моем организме существует  некоторое  препятствие,
он невероятно удивился. "Как же так?" - воскликнул  он,  отодвигаясь  от
меня. Наверное, я покраснела. "Милая моя, - нежно проворковал  ВМ,  -  я
буду предельно осторожен..."
   На этом описание первой ночи Алены и таинственного ВМ обрывалось.
   - Где продолжение?! -  гневно  вскричал  неудовлетворенный  сыщик.  -
Почему я должен  довольствоваться  какими-то  обрывками!  Я  отказываюсь
вести следствие в таких условиях!
   Таксист от неожиданности вздрогнул,  прижался  к  рулю  и  с  опаской
посмотрел назад.
   - Ты чего, браток? - осторожно спросил он.  Ответом  ему  был  шелест
переворачиваемой страницы.
   "...Потом  звонила  Ольга.  Роман  работает  с  японцами  по   другой
программе, они сейчас  в  Осаке.  Ольга  завуалированно  интересовалась,
нравится ли мне секс с ВМ. Не пришлось насиловать себя,  чтобы  ответить
"нравится". ВМ чудесен. И секс чудесен. Сегодня у нас была неофициальная
вечеринка с  японцами.  Посетили  ресторан  "Сябу-сябу",  где  готовится
фирменное блюдо с таким же смешным названием. Красивая официантка-японка
в кимоно и с изысканным макияжем (в Москве такой делают в самых  дорогих
косметических салонах) сидела за  нашим  столом  и  деревянной  палочкой
опускала  в  кастрюльку  с  бурлящей  водой  огромные  простыни  искусно
нарезанного мяса (не толще бумажного листа).  Мгновенно  извлекала  мясо
обратно, поливала соусом со специями, и мы ели его с необычным гарниром:
странные, незнакомые овощи, какие-то маленькие  поганочки...  Но  очень,
очень вкусно. Я лопала,  как  жертва  экономической  реформы,  а  японцы
смотрели на меня и млели от удовольствия. Потом ВМ сказал, что партнерам
я понравилась своей гастрономической раскованностью - смелой готовностью
пробовать неизведанные блюда. А я и  в  другом  становлюсь  раскованной!
Постепенно.  Сегодня  ВМ  предложил  мне  поменяться  ролями   и   взять
инициативу в свои руки. После сакэ - выпила  немного  в  ресторане  -  я
ощутила необычный прилив  вдохновения  и  смелости.  В  самую  волшебную
секунду я  случайно  оглянулась  и  увидела  себя  в  зеркале  -  волосы
растрепаны, глаза горят, щеки пылают, грудь  прыгает,  как  взбесившийся
теннисный мячик, - и первый раз в жизни мне понравилось мое отражение. И
ВМ не смог сдержать эмоций и,  полагаю,  сильно  напугал  соседей  своим
рычанием. Нет, не  буду  описывать,  а  то  получается  порнографический
роман, а не дневник..."
   Андрей застонал.  Ему  страстно  хотелось  продолжения  рассказа,  но
страница (и Аленино желание описывать чудесные мгновения) закончилась.
   Водитель больше не оборачивался.
   "...Ольга меня назвала дурой. Она сказала, я не имею  никакого  права
даже мечтать, что ВМ проявит ко мне интерес после возвращения из  Токио.
Но ведь она не знает, какие нежные отношения установились у нас  за  эти
две незабываемые недели. Неужели я действительно  обыкновенная,  наивная
дура? Ольга говорит, что жена ВМ -  роскошная  светская  дама,  богатая,
великолепно образованная, каждый месяц выезжает за границу на всякие там
симпозиумы. И любит мужа. И  сам  ВМ  -  отличный  семьянин.  Развлекся,
встряхнулся  в  Токио  и  вернулся  к  прежней  жизни  -  размеренной  и
привычной. Чего я только не  нафантазировала  в  последние  наши  дни  в
Японии. ВМ был так нежен, нам было так хорошо вдвоем, он шептал  мне  на
ухо, что я незабываемая женщина. И я вообразила, что это что-то  значит!
Что он разведется с женой! Глупая! Он вернулся в Москву, и я вернулась в
Москву  и  снова  каждый  день  хожу   в   ненавистную   школу   терзать
учеников-оглоедов. Унылые, скучные дни. ВМ ни разу не позвонил. Конечно!
Как мне соревноваться  с  его  красавицей  женой.  Ольга  говорит,  я  в
подметки не гожусь ей. Рядом с ней я последняя уродина. Но почему же  ВМ
не скупился на  комплименты?  Неужели  у  мужчин  так  принято?  Или  из
элементарной вежливости?.."
   - Вот твоя школа, шеф! - радостно объявил таксист.
   Вожделенная цель упорных поисков - типовое панельное  здание,  стояло
на  самой   окраине   микрорайона,   окруженное   несметными   полчищами
шестнадцатиэтажек-близнецов.
   - Командир, сдачу-то возьми! - крикнул таксист, но Андрей уже  мчался
по золотисто-лимонной тополиной аллее по направлению  к  школе.  -  Псих
какой-то! - недоуменно резюмировал таксист. - Но бывают клиенты и  хуже.
А книжку надо поискать
   Алена Дмитриева...
   Женщина имела  все  атрибуты  добропорядочной  школьной  учительницы:
очки, лоб с залысинами, изрезанный меж бровей вертикальными  морщинками,
высокая дуля-шиньон, строгий костюм и дурной голос.
   - Агафонов! - орала она.  -  Агафонов!  Стекла  всего  первого  этажа
дребезжали, а люстра ходила ходуном  от  пронзительного  визга  Элеоноры
Алексеевны, завуча 379-й средней школы.
   - Молодой человек, вам чего? Учительствующая дама  строго  посмотрела
на Андрея, в мгновение ока изрешетив его убойным взглядом недобрых серых
глазок. Андрей опасливо потрогал нос и уши, проверяя, не  отвалились  ли
они, и представился.
   - И что вам у нас  надо?  -  резко  спросила  женщина.  -  По  какому
вопросу?
   - Я хотел бы поговорить об Алене Дми...
   - Агафонов!!! Агафонов! Подойди сюда!
   Маленький Агафонов  -  круглые  глаза,  нос-кнопка,  вихры  -  нехотя
подтащился к начальнице,  предусмотрительно  остановился  на  безопасном
расстоянии и теперь взирал  на  нее  снизу  вверх  откровенно  скучающим
взглядом. Андрей с интересом оглядел легендарного  Васю,  которо