фе  и  пакетом  персикового
сока.  Подкрепившись  и  наговорившись,  они  направились  к   брошенным
автомобилям.
   Для обеих женщин  разговор  имел  небольшую  практическую  пользу,  а
Татьяне  даже  нанес  ущерб  в  размере  дополнительных  полутора  тысяч
калорий, съеденных под видом расстегая и кремовых булочек.  Но  и  та  и
другая остались с приятным ощущением полноценно проведенного утра.
 
*** 
 
   Лиза  была  счастлива:  в  офис  нагрянули  два  супермена   и   даже
задержались на три минуты у ее стола, чтобы поболтать.
   - Я слышу, грохот  прекратился,  Лиза.  Закончен  ремонт?  -  спросил
Константин.
   - Да, наконец-то, - улыбнулась секретарша. - А вы снова к нам?
   - Сегодня мы ненадолго, - предупредил Андрей. - Слегка помотаем нервы
вашему бухгалтеру и первому заместителю Глеба Николаевича. Пригласи  их,
пожалуйста, минут через двадцать. Твой аппарат "Эспрессо"  не  сломался,
Лиза? - тонко  намекнул  сыщик  на  необходимость  подзаправиться  дозой
горячей жидкости.
   - Нет, не сломался, - поняла намек девушка. - Сейчас я приготовлю вам
кофе.
   - Елизавета, у тебя потрясающие колготки, -  ни  с  того  ни  с  сего
заявил Пряжников.
   Лиза оторопело взглянула на него, Костя тоже удивился.
   - А что? - смутился Андрей. - Правда очень красивые!
   У Пряжникова сегодня было восторженное настроение. Всю ночь  над  ним
сладко издевалась Дирли-Ду.
   Супермены получили свои ароматные  чашечки  и  закрылись  в  кабинете
Батурского.
   - Ну что,  что  могут  делать  в  закрытом  помещении  два  тотальных
симпатяжки? - разглагольствовала Лиза, вращаясь на кресле и рассматривая
потолок. - Два обаятельных, великолепно сложенных  парня  закрываются  в
кабинете, и что я должна думать? Нет, я не  настолько  испорчена,  чтобы
думать, что они гомосексуалисты. Нет. Но  насколько  же  испорчены  они,
если закрываются вдвоем в кабинете, оставляя за бортом  сногсшибательную
крошку, то есть меня. Как можно так поступать с  дамой?  Они  там,  а  я
здесь. Я здесь. Я здесь и смотрю в потолок. Но они, очевидно, в  потолок
не смотрят, так как имеют высшее образование и  немного  больше  мозгов,
чем у меня. Если они не смотрят в потолок, то они смотрят в бумаги.  Чьи
бумаги, спросите вы. Понятное дело чьи. Моего дорогого начальника! Они с
вожделением смотрят в бумаги Глеба Николаевича, и  это  чревато.  Почему
это чревато?  Да  потому,  что  один  симпатяжка  работает  в  уголовном
розыске, а другой - в налоговой полиции. И если  они  повадились  ходить
сюда и  закрываться  в  кабинете,  оставляя  меня,  одинокую,  красивую,
скучать в приемной, значит, дело пахнет криминалом. Иначе зачем им  сюда
приходить? Значит, они что-то нашли. Если они что-то нашли, то я  вполне
могу что-то потерять.  Работу.  Если  "Гаранту"  крышка,  монументальная
гранитная крышка, то я остаюсь без работы. Мне это не нравится.  Дома  я
помру с тоски. Надо искать новую работу. Хорошо  было  бы  устроиться  в
налоговую полицию - какое офигительное местечко! И  Костя  будет  рядом.
Такой милый, славный... Да, да, проходите, пожалуйста, они  просили  вас
пригласить. Только постучитесь, они зачем-то закрылись...
   Умозаключения Лизы не  были  лишены  здравого  смысла,  подтверждение
этому читалось на бледных лицах главного бухгалтера и первого зама.  Они
выползли из кабинета Батурского в полубессознательном состоянии,  словно
Андрей и Костя полчаса измывались над ними.
   А  исследователи  заповедных  сейфов  покидали  "Гарант"  в  чудесном
расположении духа.  Они  бодро  попрощались  с  Лизой,  Константин  даже
подмигнул ей. Елизавета  зарделась.  "Оба  хороши,  -  подумала  она.  -
Андрей, конечно, красивее, но Костя как-то доступнее, проще. Хотя Андрей
сегодня какой-то шальной. Как же мне законтачиться с Костиком?"
   Шальной Пряжников и доступный Смирнов садились в автомобиль капитана,
отремонтированный после столкновения с черным "фордом".
   - Все лежит на поверхности, -  говорил  Андрей,  -  и  это  еще  одно
доказательство того,  что  Батурский  был  убит,  а  не  покончил  жизнь
самоубийством. Он работал с этими бумагами, они были у него  под  рукой.
Уж он сумел бы спрятать концы в воду и остаться в памяти потомков чистым
и честным банкиром, если бы захотел уйти из жизни. Подкинь меня до фирмы
Куницына. У меня в одиннадцать встреча с ним. Ну, ты доволен сегодняшним
визитом?
   - Не то слово, - признался Костя.  -  Все,  что  я  собирал  обходным
путем, используя информаторов и подсадных уток, подтверждается. "Гарант"
- такой внешне благопристойный, стабильный - весь  изнутри  прогнил.  Но
бегство от налогов, сокрытие доходов  -  детские  игры  по  сравнению  с
бизнесом, который связывал Глеба Батурского и Вячеслава  Куницына.  Глеб
своей  смертью  и  друга  подставил  -  в  его  бумагах  есть  несколько
договоров, касающихся "Ойлэкспорт интернешнл". Вот где  разгуляться  бы!
Нефть, миллионы долларов! К сожалению, в сейф к Куницыну так  просто  не
проникнешь. Я уверен, если  сейчас  нагрянуть  с  плановой  проверкой  в
"Ойлэкспорт  интернешнл",  то  там  нас   ждет   образцово-показательная
бухгалтерия, стопочки грамотно составленных контрактов и ноль криминала.
   - Я не буду громить бухгалтерию Куницына, все  равно  ничего  там  не
пойму. Хочу просто познакомиться с ним. Сейчас налево сворачивай.
   - Слушай, Андрей, можно тебя спросить? Твоя подруга  Дирли-Ду...  Она
кто? - резко сменил тему капитан.
   В голове детектива возникло туманное видение - спящая Дирли-Ду,  море
золотистых  волос  -  такой  он  оставил  ее  сегодня  утром.  Пряжников
улыбнулся.
   - Не знаю... - признался  Андрей,  не  в  силах  согнать  эту  улыбку
счастливого идиота со своего лица. -  Я  ничего  не  знаю  про  нее.  Мы
знакомы всего несколько дней.
   - Неужели? - не поверил Костя. - Я думал, у вас длительные отношения.
Если судить по ее поведению...
   - Это у нее такая манера. Дирли-Ду твердо уверена, что мир создан для
ее удовольствия. Она с искренней радостью  пользуется  всеми  доступными
благами, стараясь не пропустить ни одного дня без развлечений. Не  знаю,
откуда у нее столько денег, но она от души веселится.
   - А что, если я попрошу ее помочь?
   - Как? - изумился Андрей.
   - Пусть Дирли-Ду попытается устроиться на работу в офис Куницына. Кем
угодно. Оптимальный вариант - уборщицей, но для этого Дирли-Ду  чересчур
дорого выглядит. Ну хотя бы менеджером по рекламе. Она  поможет  собрать
компромат.
   Очевидно, идея ангажировать Дирли-Ду на роль Штирлица сильно  увлекла
капитана. Он нетерпеливо смотрел на Андрея, азартно  сверкал  глазами  и
жаждал утвердительного ответа.
   - Поворачивай, поворачивай, не смотри на меня. Не знаю...  -  покачал
головой Андрей. - Какое мы имеем право втягивать ее в мужские игры?  Это
опасно.
   Константин разочарованно поник, как осенний лютик.
   - Эх, а я-то разогнался!
   - А Дирли-Ду, конечно, согласилась бы, - улыбнулся Пряжников.  -  Еще
та авантюристка. И все ей сходит с рук.
   Капитан расстроенно молчал, думал о чем-то своем.
 
*** 
 
   Когда женщина перестает просить денег или  требовать  безостановочных
признаний в любви и обещаний скорой женитьбы,  она  становится  безмерно
привлекательной.
   Уже несколько дней Роман чувствовал удивительную легкость в общении с
Олей. В поведении подруги наметились неуловимые изменения, и  это  очень
ей шло. Сначала Роман даже не понял, что случилось,  просто  окунулся  в
ощущение свободы и окрыленности. Ольга  была  весела,  необременительна,
она прекратила свои обычные подталкивания в сторону ЗАГСа и церкви,  уже
не останавливалась многозначительно возле каждой витрины  со  свадебными
платьями и не подсовывала Роману с  продуманным  восторгом  и  умилением
картинки, на которых кудрявые лупоглазые младенцы рекламировали памперсы
или овсяную кашу.
   А в очередной приезд в загородный дом Алекса, где отмокала в  горячем
бассейне новая  нимфетка  Шепарева  -  раскаленная  толстогубая  мулатка
Синтия, Ольга  появилась  в  таком  вызывающем  купальнике,  что  мужчин
временно парализовало.  Новая  Ольга  безоговорочно  затмила  шоколадную
русалку, устроила смертельный канкан на воде и окончательно свела с  ума
Алекса. Роман молчаливо изумлялся,  друг  Шепарев  открыто  заигрывал  с
разбушевавшейся красоткой и обстреливал ее игривыми намеками.
   - Если ты не собираешься на ней жениться, отдай мне, -  сказал  Алекс
озадаченному Роману. Вдали на лужайке Оля и Синтия играли в бадминтон. -
Я сам на ней женюсь.
   - Ты?! Ортодоксальный полигамист?!
   - Нет, правда. Всех  перепробовал,  всех  цветов  и  конфигураций,  и
пришел к мысли - хочу только русскую. Возьму и женюсь.
   Роман задумался. Что-то похожее на ревность шевелилось в  груди.  "Ну
конечно! Она ведь именно этого и добивается, - радостно понял  Шухов.  -
Очередная  уловка.  Сейчас  я,  по  сценарию,  начну  дико  ревновать  и
наконец-то осознаю, как она мне дорога!"
   - И я на Ольге не женюсь, и ты не женишься, - ответил Роман. -  Да  и
вообще вряд ли кто-нибудь. - Есть одно существенное препятствие.
   - СПИД, что ли, уже подцепила? - заинтригованно спросил Алекс. -  Как
же ты с ней тогда?
   - Нет, она здорова. Но в качестве жены абсолютно непригодна.
   - Все ты усложняешь, Рома! Девчонки, я иду к вам! - крикнул  Алекс  и
устремился на лужайку. Там. он схватил хохочущих девиц и повалил  их  на
вечнозеленую траву.
   Роман со спокойной улыбкой наблюдал.
 
*** 
 
   Андрей Пряжников не влетал в кабинет  Вячеслава  Куницына  на  гнедом
скакуне и не бил президента "Ойлэкспорт интернешнл" по  голове  палицей,
но эффект был тот же: Вячеслав Матвеевич, очевидно, был потрясен  первым
вопросом детектива, потому что пару минут собирался с мыслями.
   - Повторить  вопрос?  -  доброжелательно  спросил  Андрей.  -  Вы  не
расслышали?
   - Я не глухой, - убедительно посмотрел на сыщика Куницын. - Я  просто
удивлен. Почему вас интересует какая-то Алена Дмитриева? Ведь мы  должны
говорить о Глебе Батурском.
   - Совсем не какая-то,  -  обиделся  Андрей,  -  а  очень  хорошо  вам
знакомая. Ну ладно, давайте говорить о Батурском, если  воспоминания  об
Алене так терзают вам сердце... - махнул он рукой.
   Сегодня утром Пряжников был поразительно сговорчив: ночью  он  удачно
исполнил роль одеяла для Дирли-Ду. Проникновение  в  роль  было  полным,
слияние с образом - потрясающим, трактовка - талантлива  и  неординарна.
Андрею было чем гордиться. Умиротворенный,  он  и  на  Куницына  смотрел
нежно и по-доброму.
   А Вячеслав Матвеевич опять недоуменно вопрошал:
   - Что я должен говорить о Батурском?
   - Ну, вам виднее, - пожал печами Андрей. - Скажите хоть что-нибудь...
Но можете вообще ничего не говорить.
   "Кретин, что ли?" - с подозрением посмотрел  на  сыщика  Куницын.  По
мнению президента, допрос должен был вестись совсем иначе.
   - Вам уже удалось очертить круг подозреваемых в убийстве?
   -  Удалось.  Круг  или  треугольник.   Или   даже   квадрат.   И   не
подозреваемых, а убийц.
   Андрей многозначительно смотрел на визави и не  спешил  задавать  ему
вопросы.
   - А с чего вы взяли, что Алена Дмитриева мне хорошо знакома?
   - А разве нет? - резко парировал Пряжников. Куницын опустил взгляд  в
бумаги.
   - Коньяку? -  нашелся  Вячеслав  Матвеевич.  Нужно  было  выравнивать
ситуацию, она не нравилась президенту. Странная манера Пряжникова  вести
разговор сбивала его с толку.
   - Коньяку! - с тихим восторгом согласился Андрей. - Наливайте скорее,
а то я некстати вспомню, что я при исполнении служебных обязанностей.  А
вы уже вступили в права наследника?
   - Простите?
   - Я насчет коллекции коньяка, которую вам завещал Глеб Николаевич.
   - Откуда вы знаете про это? - Сыщик не переставал изумлять Куницына.
   - Виола Батурская сказала.  Так,  Вячеслав  Матвеевич,  я  с  горечью
вынужден констатировать, что ни на один мой вопрос я не  получил  ясного
ответа. -  Давайте  начнем  сначала.  Ваш  коньяк  великолепен.  -  Все,
пожалуйста, об Алене Дмитриевой.
   Куницын пожал плечами:
   - Я имел с ней эпизодический  контакт.  Очень  личного  свойства.  Не
хотелось бы распространяться на эту тему. Тем более, что я  не  понимаю,
как это может касаться убийства моего...
   - Мне, конечно, очень стыдно, Вячеслав Матвеевич, вторгаться  в  вашу
личную жизнь, смотрите, я краснею, но долг  подталкивает  меня  в  спину
отточенной  пикой,  он  колет  меня  раскаленными  кинжалами  и  требует
подробностей - интимных, нелицеприятных, деликатных, волнующих, ужасных,
- каких угодно. О, невероятный коньяк!
   - В феврале прошлого года я взял Алену с собой в деловую  поездку.  В
Токио, - неохотно выдавил Куницын.
   -  Отлично.  Мы  значительно  продвинулись  вперед.  Как  вы  с   ней
познакомились?
   - Через своего помощника Романа Шухова. Девушка Романа Ольга дружит с
Аленой.
   - Как, кстати, фамилия этой Ольги?
   - Откуда мне знать? Я не интересовался.
   - А Роман сейчас здесь?
   - Нет, он до семнадцатого числа в Германии. - Служебная командировка.
И эта самая Ольга тоже с ним.
   - О, да у вас в  компании  это  норма  -  скрашивать  командировочное
одиночество милым женским лицом?
   - Избавьте меня от игривых замечаний.
   - Извиняюсь. Внимательно вас слушаю.
   - В Японии мы пробыли две недели. Вернувшись в  Москву,  я  решил  не
продолжать эту связь.
   - Почему?
   - Я все-таки не совсем понимаю, как все эти вопросы связаны...
   - Алена вам надоела?
   - Нет, не надоела, - хмуро промычал Куницын, как жертвенный бычок.  -
Разница в возрасте большая. Ей всего двадцать три. Сейчас  уже  двадцать
четыре, должно быть.
   - Логично. Если в прошлом году было двадцать три, то в  этом,  вполне
возможно, двадцать четыре. - После Японии вы не встречались?
   - Встречались. Она пришла сюда, несчастная, грустная, смущенная своим
поступком... Общение с интеллигентным  человеком,  знаете,  кроме  всего
прочего, заключает в себе массу удобств. Алена поняла, что я не  намерен
продолжать наши отношения. И ни на что не претендовала. Но мне  хотелось
сделать для нее что-нибудь. Я попросил Глеба взять ее на работу в  банк.
Там хорошая зарплата.
   - И все, вы с той поры с Аленой не виделись?
   - Нет, - слишком быстро ответил Куницын. - "Общение с  интеллигентным
человеком, знаете, кроме всего прочего, заключает в себе массу  удобств,
- подумал Андрей. - Сразу можно определить, когда собеседник лжет".
   - Я был  на  похоронах  Батурского,  Вячеслав  Матвеевич,  и  у  меня
создалось  впечатление,  что  там  вы   были   единственным   человеком,
опечаленным гибелью Глеба Николаевича... - Андрей резко ушел  в  сторону
от темы Алены Дмитриевой.
   - Вы тоже заметили? Меня это потрясло. Ну конечно, еще жена его Виола
переживала. Она,  впрочем,  вполне  сможет  найти  себе  нового  мужа  -
последний год Виола жила отдельно от Глеба. А вот утрата  друга  детства
невосполнима. Глеб был моим единственным другом. Странно,  вроде  никому
человек не вредил, добра сделал в жизни не мало, а похороны превратились
в фарс, пропитанный лицемерием и фальшью...
   - Я видел у вас в приемной ксерокс, - внезапно вспомнил Пряжников.
   - Естественно.
   - Могу я просить вас о крошечной услуге? Мне бы скопировать...
   Андрей нырнул в папку и достал несколько каких-то бланков.
   -  У  нас,  понимаете,  сломался...  Пользуясь   случаем,   если   не
затруднит...
   - Ну конечно, - кивнул Вячеслав Матвеевич. - Сейчас. - Он начал  жать
на кнопки, вызывая секретаря, но ответа не последовало. -  Куда-то  Маша
запропастилась, - сказал он недоуменно.  -  А,  да  я  ведь  ее  сегодня
отпустил. Давайте я вам сейчас сам скопирую.
   Андрей смутился:
   - Что вы! Тогда не надо. Мне в принципе не к спеху...
   - Давайте-давайте. Это и минуты не займет.
   Человек, который, по предположению Кости Смирнова,  являлся  нефтяным
магнатом и контролировал  несметные  миллионы,  устремился  в  приемную,
чтобы собственноручно сделать несколько копий для скромного, безвестного
сыщика.
   Андрей не долго умилялся этому факту, он резво подскочил с кресла и с
разбегу бросился на стол Куницына. Шелест  бумаг  и  сопение  Пряжникова
наполнили кабинет. Настольный календарь не обманул ожидания: на странице
"30 сентября" четким, красивым почерком было написано "Позвонить А.".  И
номер Алениного телефона.
   - И всего-то, - с улыбкой  на  лице  появился  из  приемной  Вячеслав
Матвеевич. - Держите свои копии.
   Непонятно почему, но настроение у него  изменилось.  То  ли  вспомнил
молодость,  поработав  на  копире,  то  ли  Пряжников,  попросивший   об
одолжении, стал менее неприятен, но Вячеслав Матвеевич улыбался.
   Андрей тоже расцвел:
   - Спасибо, выручили. Ну, я пойду, наверное?
   - Как, уже? - чуть ли не  обиделся  Куницын.  -  Непонятный  детектив
собирался уходить, так и не выяснив,  по  мнению  Вячеслава  Матвеевича,
ничего полезного для расследования.
   - Я думаю, мы еще встретимся с вами, - обнадежил президента Андрей. -
А коньяк, Вячеслав Матвеевич, изумительный.
   - Знаю, - улыбнулся Куницын. - Ну, тогда заходите...
   "Откуда он знает  про  Алену?  -  думал  Куницын,  оставшись  один  в
кабинете. - Она ничего не могла ему рассказать. Тогда откуда?"
   "Почему он так удивился моему вопросу? - думал Пряжников, спускаясь в
лифте с девятого этажа. - Почему я, разговаривая с Аленой в банке, как с
одной из служащих, не мог случайно выяснить, что  она  каким-то  образом
связана с Куницыным? Или он знает, что  я  никак  не  мог  поговорить  с
Аленой?"
 
Глава 27 
 
   -  Итак,  в  моем  распоряжении  следующая  информация...  -   Андрей
благополучно выбрался из лифта, преодолел  холл  здания  и  оказался  на
улице.  -  Следующая  информация.  Двадцать  четвертого  сентября  Алена
Дмитриева была жива и  невредима  -  ведь  нашла  же  она  в  себе  силы
добраться  до  шейпинг-клуба  "Гармония"  и  записаться  на  тренировки.
Тридцатого сентября, по  всей  видимости,  Алена  имела  беседу  с  В.М.
Куницыным.  Вячеслав  Матвеевич  -  деловой  и  пунктуальный  мэн,   нет
оснований предполагать,  что  он  не  выполняет  пунктов,  отмеченных  в
настольном календаре. Первого октября  -  трагическая  кончина  Вероники
Соболевой, причем Алена Дмитриева замечена  у  подъезда,  где  проживала
убиенная "пантера секса". Второго октября Алена появляется в "Гаранте" и
результат этого посещения -  бездыханное  тело  Батурского.  Пистолет  с
четкими  отпечатками  пальцев  Дмитриевой  прилагается.  Все  ясно.  Вот
невзрачная девица с отличными литературными  способностями.  Вот  бывший
любовник девицы (пардон, уже холодный),  который  использовал  служебное
положение и подвигнул ее на интимную связь.  Вот  экс-любовница  бывшего
любовника - тоже, увы, окоченевшая.  Вот  отрезок  времени,  когда  были
совершены убийства, вот свидетели. Вот орудие  убийства.  И  если  бы  я
сейчас смог заключить в свои цепкие объятия Алену (ну, чтобы  надеть  на
нее наручники), то конструкция изумляла бы своей чрезмерной логичностью,
объяснимостью, мотивированностью и проч. И это было бы подозрительно. Но
я не могу заключить ее в объятия, так как скромная дева  исчезла.  Тогда
конструкция ввиду отсутствия главного несущего звена - убийцы  -  теряет
свою чарующую округлость, приобретает жизненную взлохмаченность и  мы  с
удовлетворением можем думать, что все на самом  деле  так  и  было,  как
кажется.  Другой  вопрос,  что  на  заднем  плане  маячит  жена  убитого
Батурского. Она ненавидела, это несомненно, Веронику Соболеву и,  вполне
возможно, ненавидела и своего мужа, который ославил ее  на  всю  Москву,
связавшись  с  проституткой.  Тут  же  возникает  монументальная  фигура
Вячеслава Куницына и рвет на себя остатки одеяла. Куницын и Б атурский -
словно братья, ветер и парус, птица и небо, гладиолус и солнце,  утюг  и
розетка, таракан и дихлофос... нет,  что-то  я  заговорился...  ветер  и
парус, п