А я еще совсем мальчик. Сорок восемь. Ровно в два раза. Пойду сварю
кофе.
   - Я сама, я сама! - затрепыхалась в руках Куницына Дирли-Ду. - Пусти!
Я сварю исключительный кофе.
   Девушка  вывернулась,  спрыгнула  с  дивана  и  исчезла.  А  Вячеслав
Матвеевич сладко потянулся и остался лежать в предвкушении.
   Через несколько минут кофе был готов.
   - Пустили без проблем?
   - Да. Спит?
   - Только что отключился.  Это  не  навредит  его  здоровью?  Приятный
мужчина.
   - Здоровью - вряд ли. Отличное снотворное. - Утром будет как огурчик.
Но  его  репутации  и  жизненному  благополучию  я   собираюсь   нанести
колоссальный урон.
   - Мне он понравился. - Дирли-Ду оглянулась на Куницына, который мирно
сопел на диване. - Надо укрыть его чем-нибудь.
   Константин устремился к внушительному сейфу, вмонтированному в стену,
натянул перчатки,  словно  профессиональный  грабитель,  и  принялся  за
работу.
   Дирли-Ду с сомнением посмотрела на железный шкаф.
   - Не верится, что ты сумеешь его открыть. А не надо порыться в столе?
Я могу, - предложила она свои услуги.
   - Потом.
   Тяжелая дверца сейфа плавно оторвалась от  стены.  Константин  нырнул
внутрь.
   -  Вот  оно!  Вот  оно!  -  почти  закричал   азартный   капитан.   -
Дирли-Душечка, получилось! Милый, драгоценный Куницын! Все бумаги здесь,
в сейфе. А ведь мог хранить их где-нибудь в другом месте.
   Костя торопливо просматривал бумаги, шелестел, аккуратно перекладывал
стопки документов. Дирли-Ду заглянула в сейф из-за его плеча.
   - О,  денежки!  -  восторженно  мяукнула  она.  -  Как  много!  Давай
конфискуем! - Голая рука просунулась под локтем капитана  в  направлении
плотной пачки стодолларовых банкнотов. Костя  звонко  прихлопнул  жадную
ручку и резко обернулся к Дирли-Ду.
   - Ну-ка, брысь! - прикрикнул он. -  Ничего  нельзя  трогать!  Куницын
поймет, что в его сейфе кто-то побывал!
   Ушла-ушла! - ретировалась Дирли-Ду. - Какая конспирация! Пойду  сотру
свои отпечатки с кофеварки.  А  ты  имеешь  право  предъявлять  Куницыну
обвинение, основываясь на документах, раздобытых нечестным путем?
   - Благодаря этим бумажкам мне  удастся  убедить  начальство  устроить
облаву на Куницына.
   - Облаву! Мне становится его жаль. Давай не  будем  ему  вредить!  Он
славный.
   -  Дирли,  ну  ты  опомнилась!  Скормила  мужику  тонну  снотворного,
запустила в его кабинет роту налоговых полицейских - и на попятную!  Где
тут ксерокс?
   - В приемной есть. Раньше я не была знакома с Куницыным. Пообщалась и
прониклась нежностью.
   - А со мной ты тоже общалась, - с обидой заметил Костя. -  Я  у  тебя
совсем не вызываю симпатии? Не нравлюсь?
   - А почему я тебе помогаю? Глупый.
   Костя включил копир и принялся за дело. Аппарат  тихо  гудел,  внутри
пластмассового корпуса  перекатывался  валик  света.  Дирли-Ду  и  здесь
встревала в процесс. Она хватала горячие  ксерокопии,  пробегала  жадным
взглядом абзацы.
   - Да что же это  такое?!  -  возмутился  наконец  капитан.  -  Сейчас
получишь по мягкому месту!
   - Какое  мягкое  место  ты  имеешь  в  виду?  -  удивилась  Дирли-Ду,
посмотрев вниз,  на  холмики  груди,  живот,  бедра,  -  все,  обтянутое
тончайшей тканью. - Мне  интересно!  Объясни  хотя  бы,  в  чем  виноват
Куницын?
   - Твой обворожительный Куницын тянет соки  из  Отечества,  выкачивает
миллиарды, обворовывает Родину, набивает свой бездонный карман.
   - Патетическая соната. Финал.
   - Смеешься, да? -  Костины  глаза  горели  лихорадочным  блеском.  Он
оседлал любимого коня и понесся вскачь. -  Ты  просто  не  представляешь
размеры его преступной деятельности. Преступление, которое  совершил  я,
проникнув в его сейф, так же ничтожно, как воробьиный скелетик  рядом  с
ребром бронтозавра. Если бы не погиб Глеб Батурский,  в  моих  руках  не
оказалось бы нескольких бесценных документов, указывающих  на  Куницына.
Ему просто не повезло, и я мог бы отмахнуться и не вникать, но я устроен
иначе. Таких, как Куницын  и  Батурский,  надо  истреблять.  Пока  живут
десятки, сотни людей, оставляющих за собой право превращать общественное
достояние в частную собственность, России ничего хорошего не светит.
   - Костя, ты ведь не  злой!  -  испуганная  гневной  тирадой  пискнула
Дирли-Ду.   -   А   Батурский,    между    прочим,    много    занимался
благотворительностью. Я читала в прессе!
   - А ты читала в прессе,  сколько  триллионов  он  скрыл  от  налогов?
Конечно нет. Да он украл эти деньги у  пенсионеров,  инвалидов,  больных
детей. Одной рукой воровал у народа, другой - кидал жалкие  подачки,  не
забывая сообщать о каждой своей благотворительной акции в газеты.
   Дирли-Ду насупилась.
   - Ты мне не  веришь,  -  продолжал  Константин.  -  Ну,  вот  смотри,
например.   Договор   о   сотрудничестве.   Куницын   договаривается   с
генеральными директорами  объединений,  что  они  будут  поставлять  ему
нефть, скрытую от сводок.  Контракты  на  реализацию  нефти:  в  декабре
прошлого года продано Германии 120 тысяч тонн по 105 долларов за  тонну,
в марте этого года 100 тысяч тонн, в мае - 130 тысяч тонн. Прошлый месяц
- продано Германии 240 тысяч тонн нефти. Умножай в уме. - А вот и  счета
частных лиц, куда переводятся деньги -  десятки  миллионов  долларов,  -
вырученные от столь успешной торговли. Наверняка эти счета  принадлежат,
кроме   самого   Куницына,   крупным    правительственным    чиновникам,
министерским боссам. Без их согласия Куницын не смог  бы  создать  такую
стройную конструкцию.
   - А Батурский здесь с какого боку?
   - Как с какого? Банк "Гарант" имеет представительство  в  Германии  и
через него перечисляются деньги за проданную нефть.
   - Так, значит, Куницын фантастически богат? - сделав квадратными свои
аквамариновые глаза, прошептала Дирли-Ду и оглянулась на дверь кабинета.
- Оттуда доносился тихий храп бесчестного нефтяного воротилы Куницына. -
Он должен быть дьявольски богат!
   Вероятно, это было все, что смогла  уловить  Дирли-Ду  из  пламенной,
проникнутой гражданским пафосом речи Константина.
   Костя с сожалением посмотрел на аквамариновую подельницу, вздохнул:
   - Знаешь, ты кто?
   - Кто?
   - Дирли-Дурочка. Я закончил. Пойдем.
   Костя аккуратно сложил в  портфель  ксерокопии  и  возвратил  в  сейф
оригиналы.
   - Я ухожу. Ого, четвертый час. Ты не замерзнешь тут?
   - Буду греться о спящего миллиардера. Как ты  думаешь,  утром  он  не
предложит мне руку и сердце?
   - Обязательно откажись. Ездить на свидания  и  отправлять  посылки  в
колонию усиленного режима - сомнительное удовольствие.
   - Жестокий! Чао!
   - Около восьми он, я думаю, проснется. Буду тебя ждать  в  машине  на
автостоянке.
   - Давай. Не хочешь поцеловать меня в щечку? Константин замер.
   - Неблагодарный! - возмутилась  Дирли-Ду.  -  Я  вроде  оказала  тебе
услугу.
   - Дирли... Ты не представляешь, как я  тебе  благодарен!  И  с  каким
диким удовольствием я бы сейчас...
   Костя жадно смотрел на Дирли-Ду, глаза  его  мерцали  мрачным  огнем.
Портфель с бесценными бумагами уже валялся у  его  ног.  Но  капитан  не
двигался.
   - Нет. Нельзя, - вздохнул он обреченно, поднял портфель и  направился
к выходу.
   - Почему нельзя? - удивленно крикнула  вдогонку  Дирли-Ду.  -  Почему
нельзя?
   - Ты принадлежишь Андрею, - донеслось из коридора.
   - ...Я принадлежу Андрею? - удивленно говорила Дирли-Ду, забираясь на
диван и прижимаясь к горячему, уютному Куницыну. - Андрею? Нет. - Если я
кому-то когда-то принадлежала, то маме с папой, солнечному свету и воде,
утреннему воздуху, цветам и пчелам, аромату хвои в осеннем лесу, упавшим
листьям. Природе, мирозданию, Богу. Но принадлежать конкретному мужчине?
Исключено...
 
Глава 31 
 
   В семь утра происходила сдача дежурства.
   - Ну и ночка сегодня выдалась, мужики, - сказал крепыш с бычьей  шеей
и неимоверным торсом, на  груди  которого  была  укреплена  (для  тупых)
карточка с надписью "Охранник". - Правда, Ген?
   - Ага, - ответил Гена. - Это. Выдалась. Да.
   - На втором, в "Люксус трейд", - полночная коррида. Всем  коллективом
обмывали какую-то удачную сделку,  -  продолжал  крепыш  Алексей.  -  На
четвертом - коммерческий  директор  "Боярыни"  устроил  бедлам  с  тремя
телками. На седьмом этаже  трудились  над  балансовым  отчетом,  да  так
напряженно, что у них замкнул компьютер, вызывали спасателей. На девятый
в "Ойлэкспорт" такую девочку привели - замри и не моргай! Землетрясение.
   - Ага. - Гена сладострастно крякнул. - Того. - Девочку.
   - На  двенадцатом  куролесили  в  "Квадре"  -  упились  до  чертиков,
приезжала "скорая".
   - А чё за баба? - поинтересовался охранник, принимавший дежурство.  -
Которую на девятый?
   - Как говорится, "мне б такую", - вздохнул Алексей. - Хотя не  совсем
понятно. Если он ее для себя привёл, зачем было еще референта  вызывать?
Правда, Ген?
   - Ага, - кивнул Гена. - Я того. Не понял.
   - Ну, мужики, непонятно. Представьте, Венера в мехах, почти голая, но
шуба  тысяч  за  десять,  глаза  сверкают,  волосы  рыжие,  ноги  плавно
переходят в уши. Пользуйся и задыхайся  от  восторга.  А  через  полчаса
"Ойл" вызывает референта. Зачем? Или у них композиция "три в одном"?
   - Не-а, - вставил Гена. - Они того. Работали. - Ну...  Дела  какие-то
решали. Э... Без шуток.
   Охранники яростным гоготанием поддержали изысканную остроту.
   - Так, ну мы пошли. Пойдем, Гена. Счастливо отдежурить, мужики!
   Вячеслав Матвеевич осторожно пошевелился.  Огненные  вьющиеся  волосы
щекотали его грудь. Президент компании с ужасом осознал, что он лежит на
диване в своем кабинете, причем абсолютно голый, в обнимку с неизвестным
рыжим  созданием.  К  счастью,  сверху  Вячеслава   Матвеевича   укрывал
клетчатый плед.  Создание  завозилось,  задвигалось,  ткнулось  в  грудь
чем-то мягким, и из-под пледа выглянули сине-зеленые глаза.  "Дирли-Ду",
- вспомнил Вячеслав Матвеевич, напрягся,  пытаясь  воссоздать  в  памяти
какую-нибудь приятную картинку минувшей ночи, но не смог.
   Дирли-Ду выбралась на волю и сонно улыбнулась.  Она  была  в  рубашке
Куницына.
   - О-о-о, - зевнула Дирли-Ду. - Ты был  бесподобен!  Ангел  мой.  А  я
слегка замерзла под утро.
   Вячеслав Матвеевич  сел,  обернувшись  в  плед.  Он  снова  попытался
вспомнить хоть что-то,  но  потерпел  фиаско.  А  ночь,  надо  полагать,
выдалась напряженной - весь торс Куницына был  измазан  губной  помадой.
"Какой позор, - подумал он. - Ничего не  помню.  Неужели  старость?  Или
выпил лишнего на банкете?"
   - Во сколько у вас начинается рабочий день?
   Вячеслав Матвеевич  с  нехорошим  предчувствием  посмотрел  на  часы.
Половина девятого!
   - Я уже полчаса плодотворно тружусь, - кисло ответил он.
   Дирли-Ду натягивала платье.
   - Хорошо,  что  я  закрыла  дверь  изнутри?  Сейчас  твоя  секретарша
куда-нибудь выйдет, и  я  испарюсь.  Нельзя  подрывать  твой  авторитет,
правда?
   Дирли-Ду присела рядом с  обескураженным,  растрепанным  Куницыным  и
ласково прижалась к нему.
   - Я  могу  надеяться  на  повторение?  Гениальный  секс,  талантливый
партнер, незабываемые ощущения.
   Вячеслав Матвеевич молча обнял Дирли-Ду за плечи и уткнулся  носом  в
ее лохматую  шевелюру.  Проклятый  склероз!  Он  ничего  не  помнил!  Он
пропустил столько чудесного!
   - Ну, я умчалась. Отпускай меня, пока секретарша снова не появилась!
   - Дирли-Ду!
   Девушка  звонко  чмокнула  Куницына  в  щеку,  рванулась   к   двери,
выстрелила замком.
   - Я заеду к тебе! - шепотом крикнула она с  порога.  -  Чао!  Чао!  Я
побежала!
   Удрученный Вячеслав Матвеевич снова запечатал кабинет и отправился  в
душ...
   - Ой, а я  думала  вы  сегодня  задерживаетесь,  Вячеслав  Матвеевич!
Доброе утро! - удивилась секретарша, когда свежевыбритый  и  причесанный
Куницын появился из своего кабинета.
   - Здравствуй, Маруся! Я уже давно здесь, - честно признался президент
компании. - Газеты? Письма?
   - Вот, пожалуйста. Будете кофе?
   - Да,  кофе.  И  знаешь,  я  сегодня  не  завтракал.  -  Сооруди  мне
какой-нибудь бутерброд, пожалуйста.
   - Хорошо, Вячеслав Матвеевич.
   Куницын просматривал запечатанные  конверты,  оставленные  на  крышке
копировального аппарата. Внезапно его  взгляд  остановился  на  счетчике
копира.  "754",  -  показывал  счетчик.  "Странно,  -  подумал  Вячеслав
Матвеевич. - А вчера, когда я делал копии для сыщика, было только 691. Я
точно  запомнил  эту  цифру".  Куницын  усмехнулся.  Ему  ли  хвастаться
отличной памятью!
   - Маруся, ты уже копировала сегодня что-нибудь?
   Секретарша ответила не сразу.
   - Извините, Вячеслав Матвеевич, - промямлила она. - Подруга собралась
на диету, она весит уже около сотни,  и  я  для  нее...  Такое,  знаете,
чудотворное средство, индийский метод. Она меня попросила переснять.  Но
всего парочка страниц! Я понимаю, что нельзя использовать в личных...
   - Ничего-ничего, Маруся! - прохладно улыбнулся Вячеслав Матвеевич.  -
Не переживай.
   "Хороша  парочка  страниц!  И  хорош  индийский  метод  -  63   листа
инструкций. Подруга усохнет до тридцати пяти килограммов!"
 
*** 
 
   Темно-синяя  служебная  "ауди"  Антона  Артемьева  уже   третий   раз
останавливалась у  дома,  где,  по  информации,  полученной  от  Сюзанны
Эдмундовны, жила Ксения. Главный менеджер, озаренный страстным  желанием
угодить начальству и снабдить президента компании юной и нежной  Ксенией
Губкиной, вдохновенно колотил в отделанную лакированной вагонкой дверь и
не получал ответа.
   Наконец, с третьего заезда, настойчивость Антона была  вознаграждена.
Квартирная хозяйка Ксюши, вытирая руки  о  фартук,  открыла  дверь  и  с
беспокойным  удивлением  оглядела  незнакомого   молодого   человека   в
плечистом  плаще,  из-под  которого  выглядывали  отличный  светло-серый
костюм, ярко-белая рубашка и модный галстук.
   - Вам кого? - достаточно приветливо спросила она.
   - Ксению, - объяснил Антон, подергиваясь от нетерпения.
   - А Ксении нет, - жестоко разочаровала посетителя женщина.  -  Вы  ее
друг?
   - Ну, практически... Да, друг. А когда она придет?
   - Откуда же мне знать?
   Диалог велся в  приграничной  зоне,  Антону  не  предложили  войти  в
квартиру.
   - Но сегодня-то она будет дома?
   - Вы такие вопросы интересные задаете, - обиделась женщина.  -  Будет
дома, не будет...
   - Вы Ксенина мама? - предположил Антон.
   - Вот еще! - фыркнула квартирная хозяйка. - Она мне не  родственница.
Она у меня комнату снимает.
   - А у вас есть телефон?
   - А почему вы спрашиваете?
   - Ну, я мог бы вечером позвонить, чтобы поговорить с Ксенией. Она мне
так нужна.
   - Нет у нас телефона, - отбрила женщина, полностью утрачивая  интерес
к гостю и пытаясь закрыть дверь.
   - Подождите, - взмолился  Антон.  -  Но  как  же  мне  встретиться  с
Ксенией? - Он грудью прыгнул на косяк, не позволяя двери захлопнуться.
   Из-за плеча женщины выглянул парень.
   - Мужик, тебе чего? Чего буянишь? - спросил он, отодвигая  в  сторону
владелицу квартиры и выходя на лестничную площадку. - Владимир.
   - Антон, - представился Артемьев и пожал протянутую руку.  -  Слушай,
когда Ксения вернется?
   - Вот чего я не знаю, того не знаю, - вздохнул Владимир. - Я  ее  сам
уже несколько дней не видел.
   -  И  я  не  видела!  -  вновь  вылезла  из   квартиры   женщина.   -
Действительно. Я только сейчас поняла, что уже дня  три  ее  не  видела.
Куда же она пропала? Вова, она тебе ничего не говорила?
   - Я вспомнил! - внезапно воскликнул Володя. - Семинар! Ксюша говорила
мне про какой-то семинар в Подмосковье. Вот туда она  и  уехала,  должно
быть.
   - И надолго? - окончательно приуныл Антон.
   - На неделю, наверное. Вернется, я передам, что  ты  заходил.  У  нее
есть твой телефон? У вас, вообще, какие  отношения?  -  ревниво  спросил
Владимир.
   - Сугубо деловые. Тогда через неделю заеду?
   - Какие проблемы? Конечно заезжай.
   Невеселый Антон спустился вниз.  Первое  же  негласное  ответственное
задание, полученное им на посту главного менеджера, -  раздобыть  Ксению
Губкину - оказалось трудновыполнимым. Антону очень не хотелось прочитать
на лице президента компании упрек в недостаточной компетентности.
 
Глава 32 
 
   -   Ребята,   знакомьтесь!   Максим.   Константин,   -   торжественно
провозгласил Пряжников. - Без церемоний, мальчуганы,  давайте  сразу  на
"ты".
   Несчастный Колотов лежал на диване,  обернутый  двумя  одеялами.  Его
глаза - сейчас без очков - были непривычно большими и грустными,  как  у
раненой косули. Рядом  на  журнальном  столике  возвышалась  наполненная
молоком  двухлитровая  пластмассовая  бутыль  из-под  пепси  и  упаковка
пилюль.
   Костя с опаской сжал  ледяную  безжизненную  ладонь,  появившуюся  из
вороха одеял.
   -  Макс  Колотов,  -  загробным  голосом  представился  журналист.  -
Знаменитый   ньюсмейкер.   Добрый   друг.   Лингвист-виртуоз.   Защитник
обездоленных.
   Сексуальный гейзер. Конец эпитафии.
   - Знаю, знаю, - обрадовался Костя. У него было отличное настроение. -
Газета "Выстрел в упор".  Всегда  читаю  с  интересом.  Иногда,  правда,
удивляет легкость, с которой вы  жонглируете  непроверенными  фактами  и
выдвигаете бездоказательные обвинения, но все равно интересно.
   - Спасибочки, - слабо откликнулось одеяло. - Виноват, не всегда я был
честен и порядочен, жарил факты, пускал уток. Но как была прекрасна  эта
жизнь, пусть не совсем правильная и нравственная! Как невыносима  мысль,
что придется...
   - О, началось! - возмутился Андрей. - Эти стенания я выслушиваю почти
сутки. Костя, у тебя какие-то новости?
   - Да! - радостно сообщил Константин. - Касательно  Куницына.  Удалось
раздобыть некоторую информацию.
   Одеяла на диване задвигались, и Андрей понял, что у  Колотова  начали
расти уши.
   - Пойдем-ка в другую комнату, - тронул он капитана за  локоть.  -  Не
будем обременять умирающего нудным разговором.
   Макс протяжно застонал.
   - Он всегда такой зеленый? - тихо спросил Костя уже в спальне. -  Что
с ним?
   -  Обширное  отравление  с  элементами  невроза.  -  Ты  не  пробовал
соединять пиво с гелем для волос? И пить эту смесь?
   - Какая гадость! - с отвращением воскликнул Костя.
   - А Макс сожрал целую банку и  залил  тремя  бутылками  пива.  Теперь
требует от меня сочувствия  и  массаж  ступней  -  у  него,  видите  ли,
судороги. - Всю ночь возился с ним, проклятье, а в больницу не хочет!
   - Вот я умру здесь, тебя совесть замучает, - донесся из зала  вредный
голос. - Почему вы мною манкируете?! Я отравился же!
   - Лежи там, не рыпайся, Сократ, блин!  -  крикнул  Андрей.  -  Костя,
рассказывай!
   - Мне случайно удалось раздобыть  сведения  о  компании  Куницына,  и
среди прочих бумаг я обнаружил один документ - свод финансовых  отчетов,
переданных по факсу из Германии, - который должен  тебя  заинтересовать.
Смотри.
   Костя раскинул перед Пряжниковым листы ксерокопий.
   - И что меня здесь должно заинтересовать?  -  с  недоумением  спросил
Андрей. Страницы были покрыты ровными столбцами длинных чисел. -  Ничего
не понимаю.
   - Я объясню. Это финансовые отчеты германского представительства, ну,
представительства банка "Гарант" о движении средств на счетах. Батурский
обеспечивал компании "Ойлэкспорт интернешнл" банковскую поддержку, через
него проходили все платежи.  Смотри,  вот  непонятная  строка,  вот  еще
одна...
   - И чем она отличается от всех других? - Андрей  ничего  не  понимал.
Бухгалтерские закорючки были так же страшны, как перспектива жениться на
прооперированном транссексуале. - Ты не мог бы попроще? На  пальцах?  На
зубочистках? Не понимаю я.
   - Ладно, тогда верь мне на слово. Из этих бумаг я сделал  вывод,  что
Батурский планомерно обманывал своего друга  Куницына,  перекачивал  его
деньги - не все, разумеется, некоторую  часть  -  на  посторонний  счет.
Свой, должно быть.
   - Где ты все это раздобыл, кстати? Да,  и