расного
Креста, работала помощницей воспитателя в  интернате.  Больше  всего  ее
любили дети, открыв рот, они слушали Аленины рассказы. Она приносила  им
конфеты, помогала делать уроки и скоро поняла, что работа с детьми -  ее
призвание. Алена  с  легкостью  поступила  в  университет  на  факультет
биологии, по вечерам погружалась в учебу, а  днем  продолжала  работать.
Окончив университет с красным дипломом, Алена пошла  работать  в  школу,
конечно же, не в  свою.  Так  как  все  в  своей  жизни  она  делала  на
"отлично",  то  и  учительницей  стала  отменной.  Несмотря  на  то  что
выглядела она зачастую моложе своих учениц и вела  не  самый  популярный
предмет,  на  ее  уроках  царила  дружественная  обстановка  и  железная
дисциплина. Алена усмехнулась. "Железная леди" - так за  глаза  называли
ее ученики, выражая этим свое  уважение.  Все  вечера  она  проводила  с
любимой Нелли Николаевной, которая  уже  ушла  на  заслуженный  отдых  и
страшно гордилась своей дочкой. У них всегда были теплые и доверительные
отношения.
   - Не знаю, что со мной было бы в интернате, - как-то сказала Алена, -
вы спасли меня и стали второй матерью.
   Нелли Николаевна растрогалась.
   - Вон какая ты у меня выросла! На зависть всем! Меня  волнует  только
один вопрос.
   - Какой? - поинтересовалась Алена, с ужасом глядя на эскиз ленточного
червя, которого ей изобразил  один  ученик  в  работе  по  паразитологии
вместо краткого конспекта по теме.
   - Почему ты не  ходишь,  как  вся  молодежь,  на  танцы,  в  какие-то
компании с общими интересами.., ну не знаю, почему у тебя, наконец,  нет
молодого человека?
   - Во-первых, мне уже тридцать лет, не  такая  я  уже  и  молодежь,  -
невозмутимо ответила Алена, заштриховывая жуткий рисунок,  -  во-вторых,
меня никогда не тянуло на танцы.
   - Я понимаю, что в университете ты была загружена выше головы, учеба,
работа.., но сейчас-то? Наладь личную жизнь! Неужели интересно со  мной,
старой кукушкой, вечера коротать?
   Алена рассмеялась:
   - Вы - единственный родной для меня человек!
   - Ты не бойся мужчин, не все они подлецы,  -  продолжала  гнуть  свою
линию учительница, - а уж твоего подонка Тимура я бы  вообще  к  разряду
мужчин не отнесла.
   Алена ахнула, выронив тетрадку, которую проверяла:
   - Так вы знали?! Давно?
   - С самого начала и еще больше уверилась в своей  правоте,  когда  он
уволился из школы, спасая свою шкуру Я всегда знала, что  такую  хорошую
девочку, как ты, мог изувечить только такой скользкий тип, как физрук, -
спокойно ответила Нелли Николаевна, выпуская в потолок кольца дыма.
   - Почему же вы не выдали его? - спросила  Алена.  -  Тогда  все,  как
ненормальные, допытывались от меня правды.
   - А  зачем?  Я  берегла  тебя,  лишний  раз  не  желая  напоминать  и
травмировать. Тебя бы затаскали по судам,  а  ты  -  наивная  дурочка  -
любила бы его и страдала. Да потом вся эта  история  касалась  в  первую
очередь лишь тебя, и это было твое  право  -  решать,  выносить  все  на
народный суд или нет.
   - Спасибо вам! - с чувством поблагодарила Алена. - Вы тогда поступили
правильно.
   - А сейчас? Как бы ты  поступила  сейчас?  -  лукаво  прищурив  глаз,
спросила Нелли Николаевна.
   - Я бы двинула ему! Сразу бы легче стало!
   - Вот это правильно! - засмеялась учительница. - А легче тебе станет,
когда полюбишь по-настоящему.
   Алена отвернулась к своим тетрадкам.  Беда  заключалась  в  том,  что
после того случая у нее была искорежена душа. Она больше так и не смогла
подпустить близко к себе ни одного  мужчину,  так  как  слишком  сильной
болью и разочарованием кончилось для нее это сближение в детстве.  Тимур
убил веру Алены в благородных рыцарей.
   - Да, кстати, - прервала ее грустные размышления Нелли Николаевна,  -
забыла передать тебе заказное письмо, принесли сегодня утром.
   Алена разорвала конверт, и на стол выпал небольшой листок бумаги. Она
прочла:
   "Здравствуй, дочка! Мы не виделись  двадцать  шесть  лет.  Знаю,  что
прощения мне нет, и все-таки надеюсь  повидать  тебя  перед  смертью.  Я
нахожусь в доме отдыха  "Бриз"  поселка  Янтарный,  что  расположен  под
Анапой. В конверте прилагаю билет на поезд, так  как  не  знаю,  как  ты
относишься к воздушным перелетам. Я очень болен, и не будет мне покоя на
том свете, если ты не простишь меня.
   Твой отец Леонид Игоревич Кулаков".
   Алена тупо всматривалась в расползающиеся у нее в  глазах  строчки  и
чувствовала, как неприятный  холодок  сковывает  ее  грудь,  словно  так
старательно забытое прошлое поднимает голову и не хочет отпускать ее.

Глава 4

   И вот она, собрав два чемодана, поехала в дом  отдыха  "Бриз"  раз  и
навсегда расставить все точки над "i". Алена не знала, что было нужно ее
отцу, которого она не знала и не помнила, но считала, что вправе  узнать
это. Она вообще старалась не осуждать никого, даже родителей,  бросивших
своих детей. После  смерти  мамы  Алена  много  долгих  мучительных  лет
считала себя виновной в  ее  кончине.  Каждый  человек  имеет  право  на
ошибки, но хорошо, если у него есть время эти ошибки исправить...
   Алена с интересом наблюдала, как постепенно менялся за окном  пейзаж.
Она бросила взгляд на своих попутчиц, молодых женщин ее  возраста,  и  с
удивлением отметила, что они  тоже  не  спят.  Четвертое  место  в  купе
почему-то пустовало. Одна женщина,  с  карими  глазами,  смотрела  прямо
перед собой, лицо ее было серьезным и сосредоточенным. Другая женщина, с
длинными, почти белыми волосами, с нанесенной  налицо  какой-то  маской,
читала книжку при помощи карманного фонарика. Алена присела на койке.
   - Не спится?
   Попутчица с карими глазами встрепенулась, подняла голову и, пригладив
каштановые волосы, улыбнулась:
   - Под стук колес всегда есть о чем подумать.
   - Давайте посидим вместе, поговорим, мне тоже не спится, - предложила
Алена, чувствуя явную симпатию.
   - С удовольствием.
   - Меня зовут Алена.
   - Очень приятно. Я - Ася.
   - А я - Яна, - представилась женщина с длинными волосами,  захлопывая
книгу, и сразу проявила инициативу:
   - Может, я сейчас схожу в вагон-ресторан,  там  бар  ночью  работает,
возьму фрукты и шампанское? Выпьем за знакомство!
   Ася  согласно  кивнула  головой.  Алена  спустилась  с  полки.  Через
несколько минут Яна вернулась  с  бутылкой  "Советского  шампанского"  и
пакетом еды.
   - В вагоне-ресторане полно людей в невменяемом состоянии со  свадьбы,
и, как ни странно, люди, едущие на похороны, тоже находятся в ресторане.
Кстати, там есть один тип... - подмигнула она Асе.
   - Только не надо об этом сейчас! - взмолилась Ася. - Я  знаю,  что  с
нами едет целый вагон свадьбы.
   - Они все ужасно шумные и пьяные.  Я  вечером  хотела  поужинать,  но
какое там! Они заполонили весь ресторан и горланили песни, причем я даже
не заметила жениха с невестой, да, по-моему, никто о них и не вспоминал,
все были заняты набиванием собственной утробы, а еще  больше  заливанием
туда горячительных напитков, - поддержала разговор Алена.
   - Неужели они решили пьянствовать весь  медовый  месяц?  -  удивленно
спросила Ася.
   - Погорячились ребята... - согласилась с ней попутчица.
   Молодые женщины стали болтать о  том,  какой  бы  они  хотели  видеть
собственную свадьбу.
   Каждая хотела отвлечься от собственных проблем. Почувствовав  друг  к
другу расположение и симпатию, женщины поделились друг  с  другом  своим
наболевшим и сокровенным. Ася рассказала о своей нелегкой судьбе, о том,
что осталась с двумя детьми,  потеряла  веру  в  то,  что  по-настоящему
влюбится когда-либо. Яна тоже поделилась  своей  неприятностью,  толкнув
гневную речь:
   - Меня озадачил мой любимый человек! Мы знакомы с ним четыре года,  у
нас растет маленький сын. Я разрываюсь между домом и работой.
   Он выбрал не совсем удачный момент,  чтобы  сделать  мне  официальное
предложение руки и сердца. Я задумалась, так как не ожидала такого, а он
расценил мое молчание как отказ, обиделся и уехал. Теперь  Ричард  решил
совместить приятное с полезным  и  отправился  на  родину  под  Анапу  с
какой-то деловой поездкой. Так он дает мне время подумать, хочу ли я  за
него замуж. Я подумала сделать ему приятный сюрприз и  приехать  к  нему
сама, без предупреждения. А Асю я  попросила  сопроводить  меня  в  этой
поездке за компанию, заодно вытащила  ее  на  море  от  забот,  детей  и
работы!
   - Я сама с удовольствием  согласилась  поехать  с  тобой,  -  кивнула
головой  Ася,  -  так  как  знаю  твои  способности  влипать  во  всякие
неприятности. Мне будет спокойнее, если я буду рядом.
   Алена с навернувшимися на глаза слезами  в  ответ  поведала  о  своей
трагедии и все о том же чувстве утраты веры  в  мужчин.  Она  только  не
рассказала о цели своего путешествия. Женщины сблизились еще больше, так
как поняли друг друга. Посидев еще немного, они все же решили поспать  и
выключили  свет  в  купе.  Ася  заснула  мгновенно,  как  только  голова
соприкоснулась с подушкой, а Алена продолжала ворочаться, чувствуя тупую
боль в животе и слыша шум от гуляющих на свадьбе людей.
   "Сильны ребята.., однако", - подумала она.
   Асе снилась Яна в белой  пижаме  и  красном  кокошнике  на  почему-то
коротко остриженной светлой голове. Яна настойчиво предлагала ей  купить
синюю птицу счастья. В результате каких-то масштабных аукционных  торгов
и цыганской  настойчивости,  откуда-то  взявшейся  у  Яны,  Ася  продала
квартиру, дачу, машину..,  в  общем,  все,  и  купила-таки  синюю  птицу
счастья, судорожно думая: "Что я делаю? Зачем мне это?! Я же осталась  с
детьми на улице!"
   Все поздравляли Асю с удачной покупкой, а потом она  посмотрела  себе
на руки и закричала не своим голосом, так как в руках у  нее  находилась
синяя эмалированная медицинская утка.
   Проснулась Ася от крика, вся в холодном поту, с тяжестью в  голове  и
неприятным вкусом во рту. Кричала, а вернее, громко стонала их попутчица
Алена, скрючившись на полке. Ася вскочила и потрясла ее за плечо.
   - Алена, Алена, проснись! Что с  тобой?!  Очнись!  Приснилось  что-то
страшное?!
   Попутчица открыла глаза и судорожно вздохнула.
   - У меня язва, можно сказать, с подросткового возраста, несколько раз
ухе обострялась, но чтобы так сильно болеть, как сейчас, - никогда.
   Вот ведь некстати. -  Алена  поморщилась  и  достала  из-под  подушки
пузырек с таблетками. - Все уже почти съела... В последнее  время  часто
болел желудок, все думала, сам успокоится.
   - Ты до конечной остановки едешь? - обеспокоенно спросила Ася.
   - Да, еще часов пять ехать...
   - Я могу чем-то помочь?
   - Нет, нет, не беспокойся.., сейчас пройдет.
   Ася взяла полотенце  и  пошла  умываться.  Когда  она  вернулась,  то
увидела страшную картину.
   Алена стонала, закусив одеяло, цвет  лица  ее  напоминал  только  что
выпавший,   девственно-чистый   снег.   Яна   сидела    рядом,    сильно
встревоженная, и обтирала лицо Алене  влажным  полотенцем,  дико  вращая
глазами и показывая Асе, что дела плохи.
   Ася вскрикнула и кинулась из купе, сообщить о  случившемся  несчастье
проводнице. Вскоре по радиосвязи объявили:
   - Уважаемые пассажиры, если среди вас есть медики, просьба  пройти  в
такой-то вагон, такое-то купе.
   Яна сидела рядом с Аленой и держала ее за руку, боль в животе  у  той
усиливалась   с   каждой    минутой.    По    образованию    Яна    была
врачом-стоматологом, и она понимала, что их попутчице  срочно  требуется
госпитализация.
   - Не стоило так беспокоиться... -  слабо  сказала  Алена  посиневшими
губами.
   Вскоре в купе вошли мужчина среднего возраста в спортивном костюме  с
лицом человека, готового и днем и ночью выполнять свой врачебный долг, и
молодая женщина с заспанным лицом и меньшим энтузиазмом в глазах.
   - Павел Геннадьевич, хирург, - представился мужчина.
   - Ольга Олеговна, операционная медсестра и  по  совместительству  его
жена, - кивнула женщина в спину хирурга и пояснила:
   - Едем с детьми в отпуск "дикарями"...
   После короткого осмотра и опроса Павел Геннадьевич недовольно покачал
головой.
   - Я, конечно, не терапевт и  уж  тем  более  не  гастроэнтеролог,  но
боюсь, что вы, девушка, наш хирургический  пациент.  В  таком  состоянии
люди поступают к нам на стол с диагнозом  "прободение  язвы,  осложнение
язвенной болезни".
   Алена и Ася ахнули.
   - Вы, наверное, сильно нарушили диету или  понервничали  в  последнее
время, тем самым спровоцировали такое обострение, - сказал хирург.
   - Да.., я сильно переживала... - согласилась Алена.
   -  Что  будем  делать?  -   деловито   поинтересовалась   проводница,
заглядывая в злосчастное купе.
   - Ей не доехать, - твердо произнес  Павел  Геннадьевич.  -  Пациентку
необходимо ссадить на первой же станции и госпитализировать.
   Все засуетились. Яна сжала похолодевшую руку попутчицы, словно  давая
понять, что она рядом.
   -  Какая  жалость..,  не  переживай,  все  обойдется.  Отдохнуть  еще
успеешь, по больничному листу тебе продлят отпуск, это я тебе как  юрист
гарантирую, - успокаивала Алену Ася. - А то давай я сообщу кому следует,
что с тобой приключилось и где ты находишься?  Может  быть,  тебе  нужны
деньги?
   - Спасибо.., но я не отдыхать  ехала,  мне  надо  было  сделать  одно
важное дело, - Алена покрылась липким потом, - а что, если я умру?
   - Не говори глупостей!
   - Я знаю, что говорю, прободение язвы - это  очень  серьезно!  Снимут
меня на какой-нибудь станции, где в больнице нет приспособлений к  такой
операции, а пока довезут, я уже умру от внутреннего кровотечения.
   - Нельзя думать о плохом! - прервала ее Яна. - Ты еще такая молодая!
   - А.., невелика потеря, но вы действительно можете мне помочь.
   - Чем? - с готовностью спросила Ася.
   Алена кратко, морщась от боли, поведала подругам, для чего она  ехала
в Янтарный, и попросила:
   - Не могли бы вы встретиться с моим отцом и рассказать  ему,  что  со
мной приключилось в дороге? Иначе он подумает, что я его не  простила  и
поэтому не приехала. Не по-человечески это... тем более что он  умирает.
Как я поняла из письма, мой отец, Леонид  Кулаков,  очень  болен.  Я  не
хочу,  чтобы  еще  один  близкий  мне  человек  ушел  из  этой  жизни  с
неспокойной душой.
   - Я все поняла, не беспокойся! - кивнула головой Ася. -  Хотя  папаша
твой - большой подлец!
   Алена, порывшись в сумке, отдала ей свой паспорт.
   - Паспорт-то зачем мне?
   - Если  вдруг  отцу  потребуется  для  доказательства  того,  что  ты
действительно  знаешь  меня.  Отдашь  потом..,  может,  на  отдыхе   еще
встретимся или в Москве.., адрес там мой  есть...  -  Алена  обессиленно
отвернулась к стене.
   Ася, не совсем понимая, для чего ей чужой паспорт, машинально  сунула
его себе в сумку и с облегчением заметила, что состав останавливается  у
перрона захолустной южной станции. Яна выглянула в окно и  увидела,  что
поезд уже ждет старая машина "Скорой помощи", покрытая  пылью  и  грязью
проселочных дорог.
   "Оперативно",  -  с  удовлетворением  подумала  она,  поглядывая   на
затихшую попутчицу.
   Вскоре потерявшую сознание  Алену  вынесли  на  носилках  из  вагона.
Хирург  в  спортивном  костюме  с  оттянутыми  коленками,  величественно
возвышающийся  на  пустом  перроне,  дал  какие-то  указания  женщине  в
бело-сером халате, и состав  тронулся  одновременно  с  машиной  "Скорой
помощи". Ася села и задумалась.
   "Вот ведь как бывает, человек ехал на встречу с отцом и.., а вдруг  и
правда она умрет? Да нет!, - Ася тряхнула головой. - Глупости, все будет
хорошо!  У  кого-то  радость,  у  кого-то  беда,  все  в  жизни  взаимно
компенсируется, - подумала Ася, вспомнив свадьбу, шумевшую всю  ночь,  и
людей, едущих на похороны, впрочем, тоже шумевших всю ночь.
   Попив чая в дребезжащих железных подстаканниках с печеньем  и  собрав
вещи, подруги в скором времени дождались конечной остановки и, пропустив
особо спешивших людей, тоже пошли по узкому проходу  вагона.  Очутившись
на перроне, Ася даже растерялась от количества людей  с  вещами,  быстро
идущих в разных направлениях. Подруги в отличие  от  них  совершенно  не
знали, куда им идти  в  неизвестном  городе,  и  притормозили  шаг.  Яна
растерянно  смотрела  на  перрон  с  расплавленным  серым  асфальтом   и
улыбалась в предвкушении встречи со своим любимым Ричардом.

Глава 5

   -  Давай  зайдем  в  кафе,  перекусим  и  обсудим  план  действия,  -
предложила Ася.
   Они вошли в привокзальное кафе "Магнолия" и заказали себе  по  порции
пельменей и бутылку минеральной воды. В помещении  было  очень  душно  и
жарко. Пельмени были соленые  и  невкусные,  напоминая  по  консистенции
резину.
   После них еще больше хотелось пить.
   - Надо как можно скорее найти отца Алены и предупредить его, что  она
не приедет.  Потом  мы  устроимся  где-нибудь  сами  и  сделаем  Ричарду
сюрприз, - предложила Яна.
   Железнодорожный вокзал плавно перетекал в автовокзал,  где  постоянно
отходили местные автобусы по расписанию. Девушки обратились к женщине  в
сарафане, грызущей семечки, продающей билеты и смотрящей женский журнал.
   Все эти действия она делала одновременно.
   - Нам в поселок Янтарный, - сказала Ася.
   - Маршрут девятый до конечной остановки, а там еще на одном  автобусе
прямо до дома отдыха,  -  ответила  женщина,  как-то  странно  глядя  на
подружек. Она выдала им сдачу и снова погрузилась в  чтение  статьи  под
названием: "Оргазм в менопаузу".
   Молодые девушки пришли на остановку, табличка которой оповещала,  что
здесь останавливается автобус  девятого  маршрута,  и,  поставив  сумки,
вздохнули.
   - Ну вот, кажется, мы находимся в  конце  нашего  нелегкого  пути!  -
сказала Ася, вытирая пот со лба.
   Как она ошибалась! Еле впихнувшись в рейсовый автобус, у которого  не
открывались две двери из трех, подруги тронулись в путь. Яну приплюснули
в угол с такой силой, что ей пришлось высунуть локоть и голову в окно.
   - Очень хорошо, девушка! - загоготал водитель в майке серого цвета  и
кепке в цветочек.  -  У  меня  не  работает  лампочка  поворота!  Будете
высовывать руку и показывать, что автобус поворачивает налево.
   Яна с ужасом посмотрела на него  и  подумала,  что  шофер  шутит.  Он
напоминал ей персонажа из музыкальной группы "Дюна". Но когда на  первом
же повороте он велел ей высунуть руку, Яна  похолодела  и  почувствовала
себя очень неуютно.
   - Высуни свою клешню! - кричали ей из перегруженного салона. - Жалко,
что ли? Зато мы не будем подвергаться опасности!
   Жалко Яне не было, и она со вздохом высунула  длинную  худую  руку  с
красным маникюром.
   Почему-то ей казалось, что, несмотря  на  это,  все  пассажиры  этого
автобуса все равно подвергаются  опасности.  То  ли  потому,  что  мотор
машины страшно рычал, то ли потому, что она чувствовала, что в  автобусе
не работают не одни только  поворотники.  А  вот  Ася  почти  завидовала
подруге, потому что та могла высунуть  голову  наружу  и  дышать  свежим
воздухом. Саму ее сплюснули с двух сторон мужчина с животом устрашающего
размера и женщина с не  менее  устрашающего  размера  бюстом.  При  этом
мужчина вез селедку,  которую  купил  на  рынке  и  которая  уже  успела
полежать на солнце.
   - Корешкам к пиву! - как выразился он.
   Женщина же везла куриный помет в качестве удобрения к себе на грядки.
   - Своих-то курей нет! - пояснила она Асе, счастливо улыбаясь.
   Ася еле сдерживала рвотный рефлекс, так как  от  спертого  воздуха  в
автобусе и специфического запаха куриного помета  с  селедкой  съеденные
резиновые пельмени просились  наружу.  Автобус  почему-то  ехал,  сильно
накренившись корпусом вправо. Вместо обещанного часа тридцати езды  путь
длился  пять  часов.  Четыре  раза  шофер  останавливался   по   просьбе
пассажиров сходить по нужде. Три раза он бегал звонить, за сигаретами  и
поесть в чебуречной. Два раза он менял  колесо  и  два  раза  подк