автомобиля.
   Было похоже, что Квестинг уже возвестил о  подходе  окончательного  срока
расплаты. Во всяком случае, Клэры сидели в пятницу  за  завтраком  словно  в
воду опущенные. Они почти ничего не ели, но зато Дайкон  не  раз  и  не  два
перехватывал их обращенные друг на дружку взгляды, полные мольбы и отчаяния.
   Смит, казавшийся и впрямь потрясенным после прыжка с  моста,  позавтракал
рано и уже ковырялся по хозяйству, словно подтверждая тем самым, что  честно
отрабатывает свои харчи.
   И без того мрачную и напряженную обстановку  усугубляло  поведение  Хойи,
которая, поставив перед носом доктора Акрингтона тарелку  с  овсяной  кашей,
вдруг ни с того, ни с сего разразилась слезами и как  угорелая  вылетела  из
столовой, жалобно подвывая.
   - Что за муха е„ укусила, черт побери! - изумился доктор Акрингтон.  -  Я
ведь ничего ей не сказал.
   - Она из-за Эру Саула, - наябедничала Барбара. - Мам, он опять  начал  е„
подкарауливать, когда она возвращается домой.
   - Да, милая, я знаю. Тс-с! - Нагнувшись  к  мужу,  она  произнесла  своим
особым голосом:
   -  Мне  кажется,  милый,  ты  должен  поговорить  с  Саулом.  Он   совсем
распоясался.
   - О, дьявольщина! - пробормотал полковник себе под нос.
   Мистер Квестинг отодвинул стул и быстрыми шагами покинул столовую.
   - Вот с кем тебе поговорить надо, отец,  -  назидательно  сказал  Саймон,
кивая на дверь, за которой скрылся Квестинг. - Видел бы ты, как он?
   - Не надо, прошу тебя! -  взмолилась  миссис  Клэр,  и  за  столом  опять
воцарилось молчание.
   Гаунт завтракал у себя в комнате. Накануне вечером он был  беспокойным  и
раздражительным, все у него валилось из рук.  Оставив  Дайкона  печатать  на
машинке, он вдруг, неожиданно для всех, вскочил в автомобиль,  и  помчал  по
чудовищной прибрежной дороге на север. Дайкону возбужденное состояние актера
казалось одновременно нелепым и тревожным. За  шесть  лет  службы  у  Гаунта
Дайкон привык к чудачествам своего эксцентричного хозяина и  находил  их  не
только забавными, но даже  милыми.  Прежнее  безудержное  преклонение  давно
сменилось у Дайкона терпеливой и немного отвлеченной привязанностью,  однако
за десять дней в Ваи-ата-тапу это отношение  тревожным  образом  изменилось.
Словно Клэры, трудолюбивые, трогательные, робкие и  пустоголовые,  оказались
путеводным и желанным маяком, к которому прибило потрепанное штормами  судно
Гаунта. Дайкон не мог понять, почему актер так к  ним  привязался.  Впрочем,
больше всего его беспокоила история с платьем Барбары. Однако, если поначалу
молодой человек корил про себя Гаунта, считая, что  тому  изменил  вкус,  то
теперь все чаще и чаще задумывался: а не потому ли он так осуждает  затею  с
подарком, что не сам его делает?
   Почтовая  машина  ежедневно  проезжала   по   прибрежному   шоссе   около
одиннадцати утра, и  все  адресованные  Клэрам  письма  почтальон  бросал  в
жестяной ящик, установленный на верхних воротах.  Бандероли  и  посылки,  не
помещавшиеся в ящике, попросту оставлялись у ворот.
   В то пасмурное утро Гаунт буквально исходил  от  беспокойства:  что  если
Клэры замешкаются, и свертки с  подарками  насквозь  промокнут  под  дождем?
Дайкон уже всерьез сомневался, удастся ли Гаунту  сохранить  инкогнито,  или
актер  соблазнится  и  не  устоит  перед  искушением  сыграть  роль  доброго
крестного.
   "Один лишь намек и - пиши пропало?, - гневно подумал он.  -  ?А  Барбара,
если даже  и  откажется  от  дурацкого  платья,  будет  предана  ему  больше
прежнего?.
   После завтрака миссис Клэр и Барбара принялись как  всегда  хлопотать  по
дому. Саймон  же,  который  обычно  приносил  почту,  как  на  грех  куда-то
запропастился, потому что дождь все-таки зарядил.
   - Дубина! - возмущался Гаунт. - Спохватится час  спустя  -  и  приволочет
сюда какую-то мерзкую кашу!
   - Если хотите, сэр, я сам схожу, - вызвался Дайкон. - Когда для нас  есть
почта, всегда звучит рожок. Я могу выйти, как только его услышу.
   - Они догадаются, что мы чего-то ждем. Даже Колли? Нет, пусть сами бегают
за своей дурацкой почтой. Барбара должна получить посылку  из  их  рук.  Вот
только посмотреть бы? Могу ведь я сам сходить за своими  письмами!  Господи,
похоже сейчас хляби небесные разверзнутся и обрушат на  нас  второй  Великий
потоп! Может, Дайкон, ты все-таки прогуляешься и прихватишь  почту,  как  бы
ненароком?
   Дайкон задрал голову, с сомнением посмотрел на небо,  с  которого  стеной
низвергались потоки воды, и спросил, не слишком  ли  сумасбродным  покажется
человек, которому вдруг вздумалось отправиться на прогулку в такую погоду.
   - Не говоря уж о том, сэр, - добавил он  по  зрелом  размышлении,  -  что
почтовый автомобиль может на пару часов опоздать, и прогулка  моя  несколько
затянется.
   - Ты с самого начала  противился  моей  задумке,  -  проворчал  Гаунт.  -
Хорошо, пойдем тогда часик поработаем.
   Проследовав за хозяином в его апартаменты, Дайкон  уселся  и  вытащил  из
кармана записную книжку. Его так и подмывало разыскать Саймона  и  спросить,
чем закончилось его ночное бдение.
   Меряя шагами комнату, Гаунт принялся диктовать:
   - Актеры, - произнес он, - люди по натуре скромные и отзывчивые.  Будучи,
должно быть, более чувствительными, чем обычные люди, они тоньше чувствуют?
   Дайкон поднял голову.
   - Опять что-то не так? - недовольно спросил Гаунт.
   - Чувствительные, чувствуют?
   - Проклятье! Хорошо - они более восприимчивы, чем обычные люди, и  более?
Ну что еще?
   - Два ?более? рядом, сэр.
   - Ну так вычеркни второе сам! Сколько раз я тебе  твердил,  чтобы  ты  не
прерывал меня по пустякам! Итак, они более восприимчивы, чем обычные люди, к
тончайшим нюансам, нежнейшим оттенкам чувств. Я всегда замечал,  что  и  сам
обладаю этим уникальным даром.
   - Прошу вас, сэр, повторите последнюю  фразу.  Ливень  так  барабанит  по
крыше, что я почти ничего не понимаю. Я остановился на ?тончайших нюансах?.
   Гаунт свирепо ощерился.
   - Что я, по-твоему, орать во всю глотку должен?
   - Нет, сэр, но я мог бы ходить за вами по пятам и ловить каждое слово.
   - Чушь собачья!
   - О, кажется дождь стихает.
   Дождь в самом деле прекратился с  пугающей  внезапностью  субтропического
ливня, а с земли и крыш строений  Ваи-ата-тапу  повалил  густой  пар.  Гаунт
заметно  успокоился,  и  дальнейшая  диктовка  протекала  уже   без   особых
эксцессов.
 
II 
 
   В десять утра Гаунт в сопровождении Колли отправился к  источникам  греть
ногу, а Дайкон поспешил на поиски Саймона. Нашел он юношу в  его  убежище  -
безукоризненно вычищенной и  убранной  клетушке,  заставленной  журналами  и
учебниками по связи и радиоэлектронике. Саймон беседовал с Гербертом Смитом,
который, при виде Дайкона, проворчал  что-то  маловразумительное  и  убрался
восвояси.
   В противоположность Смиту, Саймон встретил гостя почти радушно. Дайкон не
знал, как воспринимает его этот парнишка, хотя и надеялся, что после  случая
у озера и поездки в  Гарпун  акции  его  у  Саймона  несколько  выросли.  Он
подозревал, правда, что  выглядит  в  глазах  юнца  отпетым  бездельником  и
хлыщом,  однако  рассчитывал,  что  в  целом  отношение  к  нему  не   самое
враждебное.
   - Ну вот! - заявил Саймон. - Чего и следовало  ожидать.  Квестинг  сказал
Смиту, что, в отличие от всех  нас,  его  выгонять  не  собирается,  и  даже
посулил положить ему вполне приличное жалованье. Что вы на это скажете?
   - Довольно неожиданная перемена, да?
   - Еще какая! Что же он затеял?
   - Может, он просто хочет, чтобы Смит набрал в  рот  воды?  -  предположил
Дайкон.
   - Это  ещ„  мягко  сказано!  Он  же  бешеный,  этот  Квестинг.  Попытался
укокошить Берта, но сел в лужу. Знает, что во второй раз такой номер у  него
не пройдет, вот и заладил: ?держи язык за зубами, а уж я о тебе позабочусь?.
   - Не могу поверить?
   - Знаете, мистер Белл, я уже по горло сыт вашей  наивностью.  Вы  столько
нянчитесь со своими театральными хлюпиками, что разучились  различать  перед
собой настоящего мужчину.
   - Дорогой мой Клэр, - заговорил Дайкон с некоторым пылом, - позвольте вам
заметить, что способность орать  во  все  горло  и  хамить  всем  подряд,  в
особенности тем, кто не отплатит вам той же монетой, ещ„ не делает  человека
настоящим мужчиной. Если же  те,  кого  вы  считаете  мужчинами,  занимаются
только тем, что  подкупают  или  убивают  друг  друга,  то  мне  куда  милее
театральные ?хлюпики?, как вы изволили выразиться.  -  Дайкон  снял  очки  и
принялся исступленно полировать и без того чистые стекла носовым платком.  -
Если слово ?хлюпик? означает то, что я думаю, то ты -  глупец  и  невежа.  И
перестань называть меня мистером Беллом. Ведешь себя как последний лицемер.
   Лицо Саймона медленно приняло пунцовый оттенок.
   - Я не нарочно, Дайк, - запинаясь, пояснил он. - ?Мистер?  это  привычная
для меня форма обращения. Само с языка слетает.
   - Неужели?
   - Угу. А ?хлюпик? это просто слабак. Парень, которому некогда  заниматься
настоящим делом. Англичанин, одним словом.
   - Как Уинстон Черчилль?
   - Во, блин, да что за ерундистика! - взорвался  Саймон,  но  почти  сразу
ухмыльнулся. - Ладно, ваша взяла! - кивнул он. - Извиняюсь я.
   Дайкон заморгал.
   - Что ж, это очень мило с твоей стороны, - сказал он. - Я  тожу  прошу  у
тебя прощения. А теперь - расскажи, каковы последние новости с квестингского
фронта?  Обещаю,  что  не  буду  больше  морщиться,  услышав  про  диверсии,
убийства,  шпионаж  или  подрывную  деятельность.  Итак,  что  тебе  удалось
выяснить?
   Саймон встал  и  закрыл  дверь.  Потом  угостил  Дайкона  сигаретой,  сам
откинулся назад, облокотившись на стол и, закурив, приступил к рассказу.
   - В среду, - сказал он, - я только зря потерял время. Коту под хвост.  Он
смотался в Гарпун и весь вечер просидел в пабе - чаи гонял.  Там  его  кореш
заправляет. Берт  Смит  тоже  околачивался  в  городе  и  подтверждает,  что
Квестинг не выходил из паба. Он даже подбросил  Берта  домой.  Должно  быть,
Берт был пьян в дупель, раз согласился. Он, кстати, опять пьет  как  лошадь.
Словом, среду вычеркиваем. А вот вчера началась настоящая  потеха.  Поначалу
Квестинг, наверно, опять сидел в гарпунском  пабе,  а  вот  оттуда  помчался
прямиком к пику Ранги. Около семи я прикатил на велике к переезду - семафор,
кстати, работает как часы, - и засел в кустарнике. Вот, значит, а часа через
три смотрю - мистер Квестинг прет на  своем  драндулете.  Откуда  он  только
бензин берет, ума не приложу. Ну вот, катит он себе по дороге, а я  прямиком
чапаю к лежке, что заранее себе приглядел. Утес там такой торчит  по  другую
сторону заливчика, прямо напротив пика. В конце скалистой отмели.  Пришлось,
правда, вброд перебираться. Сам-то пик скалистую гряду венчает.  Со  стороны
моря - крутой обрыв, а с противоположной - довольно пологий склон.  Безногий
младенец влезет. Там ещ„ сохранилась тропа, по  которой  поднимались  маори,
когда тащили хоронить своих мертвецов  в  кратере.  Примерно  на  полпути  к
вершине тропа раздваивается, и оттуда  можно  попасть  к  обрыву.  Там  есть
небольшая расселина. Снизу-то, да и почти со всех сторон  е„  не  видно,  но
если сидишь в моем орлином гнезде, то она как на ладони. Я сразу  сообразил,
что у него именно там засидка. Конечно, мне пришлось здорово попотеть, чтобы
поспеть вовремя. Да ещ„ и вымок до нитки. А уж замерз, скажу я вам?  Зуб  на
зуб не попадал. Да ещ„ и ветер  задул  с  моря.  Словом,  все  тридцать  три
удовольствия получил!
   - Не хочешь же ты сказать, - вздернул  брови  Дайкон,  -  что  махнул  на
велосипеде прямо до того мыса, что находится за Гарпуном? Милях в семи.
   - Именно. Причем умудрился обогнать  Квестинга.  Зато  продрог  до  мозга
костей. Но с пика глаз не спускал. В гавани какое-то судно  загружалось.  Не
знаю - чем. Надо Берта Смита спросить.  Они  с  Эру  Саулом  закорешились  с
какими-то  докерами.  Пьянствуют  вместе.  Вот  и  вчера  малость  гульнули.
Представляю, как Берт?
   - Ты про Квестинга говорил, - нетерпеливо напомнил Дайкон.
   - Ну да. Так вот, я  уже  начал  подозревать,  что  меня  провели,  когда
увидел, как замигали вспышки. Причем в том самом  месте,  про  которое  я  и
говорил.
   - Ты что-нибудь разобрал?
   - Неуут, - свирепо прогнусавил Саймон.  -  Если  это  была  морзянка,  то
зашифрованная. Впрочем, иного и ожидать было нельзя. Но  сигналы  подавались
по определенной системе. Поначалу три длинные вспышки с интервалом в минуту.
Скажем, ?Выхожу на связь?. Потом  само  послание.  Допустим,  пять  коротких
вспышек. ?Корабль в порту.? Повторяется трижды. Затем  день  отплытия.  Одна
длинная вспышка - ?Сегодня вечером?. Две короткие - ?Завтра?.  Три  короткие
- ?Завтра вечером?. Затем продолжительное затишье и - все повторяется снова.
   - И ты видел все это своими глазами?
   - Шесть раз с пятнадцатиминутным интервалом. Причем всякий раз  сообщение
неизменно заканчивалось тремя короткими вспышками.
   - Фантастика! - вырвалось у Дайкона.
   - Разумеется, я не могу побожиться, что верно понял смысл. Может, он имел
в виду нечто совсем другое.
   - Возможно. - Молодые люди с пониманием посмотрели друг на друга.
   - Как бы узнать, что грузили на это судно? - вздохнул Саймон.
   - А с моря никто не отвечал? - поинтересовался Дайкон и тут же сокрушенно
покачал головой. - Я, правда, в этом совсем не смыслю.
   - Я не заметил. Вряд ли, конечно, вражеский рейдер подошел бы  к  пику  с
северной стороны, чтобы из Гарпуна не заметили. Но там одни скалы  и  мелкие
бухточки.
   - И сколько же ты там просидел?
   - До конца сеанса. Прилив уже начался. Мне едва  ли  не  вплавь  пришлось
перебираться. А этот прохвост меня на сей раз обставил. Шина у меня спустила
- чтоб ей неладно было!, - и мне пришлось трижды  е„  подкачивать.  Когда  я
добрался до дома, его драндулет уже торчал в  гараже.  Вот  ведь  прохиндей!
Ничего, уж я до него доберусь. Он у меня попляшет!
   - Что ты замыслил?
   - Поеду в городу и заявлю в полицию.
   - Давай я возьму машину.
   - Не, я на велике сгоняю. Кстати, вам бы лучше ничего не говорить ему?
   - Кому?
   Саймон мотнул головой в сторону дома.
   - Гаунту? Боюсь, что пообещать этого не могу. Мы ведь постоянно обсуждаем
Квестинга, да и с Колли он общается, а Колли тоже многое от тебя знает. Да и
потом с какой стати я вдруг  перестану  держать  его  в  курсе  событий?  Ты
вообще, кажется, плохо знаешь Гаунта. А он - это слово стало  звучать  почти
ругательно - настоящий патриот, между прочим. Все  деньги  за  трехнедельные
гастроли в Мельбурне перечислил на военные нужды.
   - Пф! - презрительно фыркнул Саймон. - Деньги это мусор.
   - Но именно его-то нам и не хватает. Мне в любом случае нужно потолковать
с ним по поводу прошлой ночи. Ему вдруг  взбрело  в  голову  прокатиться  на
машине. Кто знает - может, Гаунт тоже заметил эти вспышки. Он ведь  как  раз
собирался в сторону мыса.
   - Господи, видели бы вы, в  каком  состоянии  он  пригнал  машину  назад!
Дорога, конечно, не идеальная, я понимаю. Но чтоб так тачку обделать! Вся  в
грязи, оба крыла поцарапаны. Удивительно еще, что он не сломал  заднюю  ось,
ухнув в какую-нибудь колдобину. Горе-водила!
   Дайкон решил пропустить этот выпад мимо ушей.
   - А что думает доктор Акрингтон? - спросил  он.  -  Он  ведь  первый  его
заподозрил. Может, посоветуешься с ним, прежде чем обращаться в полицию?
   - Дядя Джеймс видит мир иначе, чем я, - запальчиво произнес Саймон. -  Мы
плохо понимаем друг друга. Он обзывает меня грубияном или неандертальцем,  а
я считаю, что он мудак и зануда.
   - И все же, мне кажется, что не мешало бы с ним посоветоваться.
   - Он куда-то слинял.
   - Но ведь завтра возвращается. Дождись его приезда, прошу тебя.
   С шоссе послышался звук рожка.
   - Почту привезли! - вскричал Дайкон.
   - Угу, ну и что? - равнодушно хмыкнул Саймон.
   Дайкон встревоженно выглянул из окна.
   - Дождь опять начался.
   - И что из этого?
   - Ничего, ничего, - поспешно ответил Дайкон.
 
III 
 
   За почтой пошла  Барбара.  Дайкон  увидел,  как  она  выбежала  из  дома,
набросив на голову макинтош,  и  услышал,  как  миссис  Клэр  выкрикнула  ей
вдогонку, как бы хлеб не промок. Точно! Сегодня должны были  привезти  хлеб,
вспомнил Дайкон. Предчувствуя приближение неминуемой катастрофы, он проводил
взглядом Барбару, которая  стремглав  неслась  вверх  по  косогору,  потешно
выбрасывая ноги в стороны.
   Верный своему долгу Дайкон отправился к  патрону  и  доложил  о  доставке
почты.
   Спеша за почтой, Барбара готова была петь от счастья. Капли  дождя  нежно
ласкали е„ лицо, невесомые, как туманная  дымка,  и  теплые.  Пряный  аромат
влажной земли позволял хоть ненадолго забыть о тяжелом запахе серы, а легкий
бриз доносил из-за гор свежее дыхание  океана.  Настроение  у  девушки  было
самое приподнятое, и она даже на время выкинула из головы мысли  о  грядущих
невзгодах. Ничто в то утро не могло омрачить е„ настроения.
   Коробка из Окленда лежала под почтовым ящиком, наполовину скрытая высокой
травой и батонами. В первое мгновение Барбара решила,  что  е„  оставили  по
ошибке, затем девушка сообразила, что посылка, видимо, адресована Гаунту или
Дайкону Беллу, и вдруг -  она  прочла  свое  имя!  В  е„  мозгу  лихорадочно
замелькали самые невероятные предположения. Незнакомая тетя  Винни  прислала
очередную кучу тряпья, никому не нужных обносков. Да, наверняка. Но что это?
Сверкающий ярлык, яркие краски, новозеландские марки и печать на упаковке?
   Новехонькое, с иголочки, безукоризненно выглаженное и свернутое платье.
   Неизвестно, сколько простояла бы Барбара на коленях в мокрой траве  перед
этим чудом, если бы на украшавшие платье стальные звездочки не упали  первые
капли дождя. Девушка  проворно  завернула  платье  в  бумагу  и  опустила  в
коробку,  но  встать  никак  не  могла.  В  голове  клубился  туман,  колени
предательски дрожали.
   - Что там у тебя? - спросил сзади грубоватый голос.
   Барбара обернулась и устремила на подошедшего Саймона взгляд,  в  котором
читались одновременно радость и недоумение.
   - Это не мое, Сим, - пролепетала она. - Здесь какая-то ошибка.
   Саймон спросил, что находится в  посылке.  Барбара  уже  стащила  с  себя
макинтош и бережно завернула в него драгоценную коробку.
   - Потрясное черное платье, - ответила девушка. - С тремя звездами. И  ещ„
какие-то вещи. Я даже не посмотрела. Это ведь не мое.
   - Тетя Винни, что ли?
   -  Нет,  тетя  такие  вещи  не   посылает.   Платье   совершенно   новое.
Ненадеванное. Да и прислали его из Окленда. Должно быть, здесь  где-то  есть
другая Барбара Клэр.
   - Ты, верно, спятила, - сказал Саймон. - А вдруг она денег  прислала  или
ещ„ чего. И зачем ты плащ-то сняла? Промокнешь.
   Барбара встала, прижимая к груди огромную коробку.
   - Но все-таки на ней - мое имя! И  адрес  наш.  А  внутри  конверт,  тоже
адресованный мне.
   - А в нем что?
   - Я не смотрела.
   - Ты что, дура?
   - Не может быть, чтобы это предназначалось мне.
   - Вы только полюбуйтесь на нее, - вышел из себя Саймон. - Большей идиотки
в мире не сыскать.
   Недовольно махнув рукой, он поднял крышку почтового ящика.
   - Так, от дяди Джеймса открытка. Сегодня вечером возвращается. Телеграмма
маме из Окленда. Странно. И целая кипа  какой-то  муры  для  постояльцев.  А
хлеб-то кто в грязи извалял! Тебе наплевать, что ли? Стой, а то ноги оторву!
   Но Барбара, прижимая к груди драгоценный сверток, уже  неслась  что  было
мочи под гору.
   Гаунт нетерпеливо поджидал е„ на веранде, облаченный в атласный халат.
   "Загадочный и блестящий?, - язвительно подумал Дайкон. Какая бы участь ни
постигла  его  платье,  Гаунт  был  уже  вознагражден,  наблюдая,  с   каким
обалдело-счастливым видом взлетела Барбара на веранду.
   - Мама! - завопила она. - Мамочка!
   - Привет! - крикнул Гаунт. - Подарок