вно, скажу ей, кто прислал эти наряды.
   Дайкон отвел машину в гараж.
   Вернувшись, он услышал,  как  Квестинг,  который  уже  успел  представить
Септимуса Фолса Гаунту, назидательно вещает:
   - Я все утро твердил этому господину, мистер Гаунт, что вы с  ним  должны
познакомиться. ?Наш знаменитый гость, - говорил я,  -  совсем  заскучал  без
общения с культурными людьми?. Похоже, мистер Гаунт,  что  этот  господин  -
большой знаток театра.
   - Вот как? - вежливо осведомился Гаунт, раздумывая, как бы изловчиться  и
отшить Квестинга, по возможности не обидев Фолса.
   Фолс протестующе и немного самоуничижительно махнул рукой.
   - Мистер Квестинг преувеличивает, - сказал он. - Я все лишь  обыкновенный
дилетант, сэр. Если кто и властвует надо мной, то Каллиопа, а не Талия .
   - Неужели?
   - Вот видите! - восхищенно выкрикнул Квестинг. - А я вот даже не возьму в
толк, о чем вы говорите! Для меня  это  просто  китайская  грамота.  Кстати,
мистер Фолс сказал, что  является  вашим  давним  и  преданным  поклонником,
мистер Гаунт.
   Обе его жертвы смущенно рассмеялись, а затем Фолс,  словно  извиняясь  за
неловкость Квестинга, поспешил исправить положение.
   - Это сущая правда, - кивнул он. - По-моему, за последние десять лет я не
пропустил ни одного вашего лондонского спектакля.
   - Потрясающе, - смягчился Гаунт. - Вы ведь уже знакомы с моим секретарем,
верно? Давайте присядем.
   Они уселись и мистер Фолс тут же придвинулся поближе к Гаунту.
   - Я давно мечтал просить вас развеять одно мое сомнение, -  начал  он.  -
Это касается Горацио. Уж очень откровенно он  соврал,  говоря  о  ликвидации
Розенкранца  и  Гильденстерна.  Мне  кажется,  что  с  вашим   блистательным
знанием ?Гамлета??
   - Да, да, я понимаю, что вы имеете в виду. ?Он  никогда  не  требовал  их
казни.? Это просто оправдание. Яйца выеденного не стоит. Что-нибудь еще?
   - А я всегда считал, что эти слова относятся к Клавдию. Ваш Горацио?
   - Нет, нет - к Гамлету. Безусловно - к Гамлету.
   - Разумеется, всякие сравнения абсурдны, но  я  хотел  спросить  вас,  не
приходилось ли вам видеть Гамлета в исполнении Густава Грюндгена?
   - Вы имеете в виду этого гитлеровского любимчика?
   - Да. Ой! - Мистер Фолс вдруг судорожно дернулся и вскрикнул.  -  Чертова
спина! Извините.  Да,  вы  совершенно  правы.  В  его  интерпретации  Гамлет
выглядел просто юродивым, а публика улюлюкала и неистовствовала от восторга.
Я был на этом спектакле. До войны, разумеется.
   - Еще бы, - хохотнул мистер Квестинг.
   - Кстати, - оживился мистер Фолс, - почему в  ваших  постановках  Гамлета
всего три действия, тогда как в оригинале их  пять?  Почему  бы  не  сыграть
пьесу в том виде, как задумал е„ Шекспир?
   - Порой мы так и играем.
   - Я знаю, знаю. От лица всех поклонников шекспировского гения  я  страшно
вам признателен. Вы уж меня извините!
   - Не за что! - улыбнулся Гаунт. И тут же, заметив  появившуюся  в  проеме
дверей Барбару, которая мялась, не зная, можно ли  ей  подойти,  поманил  е„
рукой. Девушка уселась прямо на ступеньку,  рядом  с  Дайконом.  -  Вам  это
интересно, моя дорогая.
   "Что с ней случилось? - подумал  Дайкон.  -  Пусть  прическа  изменилась,
волосы назад  зачесаны  -  но  ведь  этим  не  объяснить  столь  разительную
перемену.  Куда  делся  е„  истерический  хохот?  Да  и   гримасничать   она
перестала?.
   Гаунт завел разговор о таких  сложных  пьесах  как  ?Троил  и  Крессида?,
?Генрих VI? и  ?Мера  за  меру?.  Фолс  подхватывал  любую  его  реплику  на
полуслове. Он вынул из кармана трубку, но закуривать  не  стал,  а  принялся
отбивать такт о ножку шезлонга, словно желая  подчеркнуть  значимость  своих
слов.
   - Разумеется, он был агностик! - с горячностью  воскликнул  он.  -  Самые
знаменитые монологи это доказывают. Да и по ходу самой пьесы это ясно.
   - Вы имеете в виду Клавдио? Однажды в молодости я играл  его.  Монолог  о
смерти, конечно, впечатляет. Даже дрожь пробирает.
 
   "В стремленье к смерти нахожу я жизнь,
   Ища же смерть - жизнь обрящу. Пусть же
   Приходит смерть!?
 
   - Или вот:
 
   "Но умереть? уйти - куда, не знаешь?
   Лежать и гнить в недвижности холодной?
   Чтоб то, что было теплым и живым,
   Вдруг превратилось в ком сырой земли??
   В. Шекспир. ?Мера за меру? (пер. Т.Щепкиной-Куперник).
 
   Голос Гаунта вдруг обрел  какую-то  зловещую  монотонность,  и  слушатели
тревожно заерзали. Миссис Клэр выглянула в окно и  тоже  слушала  с  неясной
улыбкой на устах. Мистер Фолс, отбив особенно удачную  дробь,  вдруг  уронил
трубку и пригнулся было за ней, но тут же  глухо  застонал  и  схватился  за
поясницу. На веранду вышел доктор Акрингтон и застыл как изваяние.
   - Продолжайте, прошу вас, - промолвил мистер Фолс, с усилием выпрямляясь.
   Мистер Квестинг подобрал упавшую трубку и тоже застыл на месте; на  губах
его блуждала восхищенная улыбка.
   Появился  Саймон  и,  бросив  недовольный  взгляд  на  Гаунта,   принялся
наблюдать за Квестингом.
   Гаунт уже приближался к  финалу  короткого,  наводящего  ужас,  монолога.
Дайкону вдруг подумалось, что никакому другому актеру не под силу бы сыграть
трагического шекспировского персонажа на залитой полуденным солнцем  веранде
термального  курорта.  Некоторых  слушателей  Гаунт  к   тому   же   заметно
обескуражил. Во всяком случае, заставил вспомнить о смерти.
   Квестинг громко прокашлялся и принялся исступленно  аплодировать,  колотя
трубкой мистера Фолса по одной из деревянных опор.
   - Ну, класс! - восхищенно выкрикнул он. - Во дает,  а?  Верно  я  говорю,
мистер Фолс?
   - Это, кажется, была моя трубка, - вежливо произнес тот,  потянувшись  за
тем, что осталось от его вересковой трубки. - Спасибо.
   - А вот мне больше всего по душе ?Как  вам  это  понравится?,  -  заявила
миссис Клэр, высунувшись из окна. - Такая прелесть! Обожаю Розалинду!
   Доктор Акрингтон тоже не выдержал.
   - Сейчас все  так  помешались  на  этой  современной  психопатологической
ерунде, что, по-моему, в ваш театр уже никого не заманишь, - проворчал он.
   - Напротив, - высокомерно возразил Гаунт, - интерес к Шекспиру велик  как
никогда.
   Появилась  Хойя,  громко  звеня  неизменным  колокольчиком.  Из  кабинета
вынырнул полковник. Его и без того мрачная физиономия  казалось  даже  более
вытянутой, чем обычно.
   - Обед, да? - проблеял он. - О чем вы тут  митинговали?  Мне  показалось,
кто-то к бунту призывал.
   Барбара поспешно зашептала отцу на ухо.
   - А? Не слышу, - пожаловался он. - Что? Какой Гораций? - Он уставился  на
Гаунта. - Ах, из спектакля? Ну дела!
   Полковник брезгливо поморщился, но в следующую минуту, казалось, смирился
с неизбежным.
   - Когда я служил в Индии субалтерном, - горделиво заявил он,  -  мы  тоже
забавлялись лицедейством. Однажды мне даже роль дали. Ох и  пьеса,  скажу  я
вам! Может, вы слыхали? ?Тетка Чарлея?.
 
IV 
 
   За обедом Дайкон быстро понял, что  Саймон  что-то  замыслил.  Во  всяком
случае, взгляды его были столь красноречивы, что сомнений в  своем  значении
не оставляли никому -  ни  Квестингу,  ни  кому-либо  иному.  Дайкон  и  сам
пребывал в состоянии, близком к прострации - беспокойство за  Барбару  из-за
случившейся  в  ней  перемены,  а  также  из-за  перемены  его  собственного
отношения к своему патрону  -  все  это  смешалось  внутри,  вызвав  в  душе
настоящий кавардак. А тут ещ„ и Квестинг. Несмотря на все  находки  Саймона,
несмотря даже на  пущенный  ко  дну  корабль,  молодой  человек  отказывался
верить, что Квестинг был и впрямь вражеским  шпионом.  Оставаясь  в  глубине
души истым новозеландцем, Дайкон считал, что рассказы о  шпионах  -  досужие
бредни, плод напуганного воображения старух и записных клубных сплетников. И
все же? он мысленно перебирал все доводы ?за? и  ?против?.  Почему  Квестинг
так необъяснимо повел себя на железнодорожном переезде? Почему  соврал,  что
ездил в бухту Похутукава,  тогда  как  доктор  Акрингтон  столь  убедительно
разоблачил его? Зачем и  кому  подавал  с  пика  Ранги  непонятные  световые
сигналы?
   Решив еше раз обсудить накопившиеся вопросы с  Саймоном,  он  заглянул  к
тому сразу после обеда.
   - Вы угадали, что я хотел с вами поговорить, да? - спросил  Саймон.  -  Я
хотел подать знак, но боялся, что он заметит.
   - Дорогой мой, воздух в столовой наэлектризовался от твоих  намеков.  Что
случилось?
   - Мы его засекли, - заявил Саймон. - Вы догадались? Он выдал  себя  перед
обедом. Трубкой.
   Дайкон недоуменно уставился на него.
   - Прохлопали, да? - самодовольно произнес Саймон.  -  Хотя  и  сидели  на
расстоянии вытянутой руки от него. Может, он так к этому привык, что  уже  и
сам не замечает?
   - Я бы ответил, если бы  имел  хоть  малейшее  представление,  о  чем  ты
говоришь.
   - Как, до сих пор не врубились? А я вот сидел тут, чесал  репу,  кумекал,
что к чему, и вдруг слышу -  оно!  Прокрался  к  углу  дома  и  выглянул  на
веранду. Смотрю, Гаунт с Фолсом порют какую-то чушь про своего  Шекспира.  А
этот? В точности так же, один к одному!
   - О чем ты говоришь-то! - взвыл, теряя остатки терпения, Дайкон.  -  Имей
совесть.
   - Да о стуке этом. О чечетке, которую он  отбивал  трубкой.  Три  длинных
стука. Бум-бум-бум. Потом пять коротких. Затем три коротких. И потом  -  все
заново. Точь-в-точь, как те вспышки. Теперь дошло?
   У Дайкона отвисла челюсть.
   - Не понимаю, - промямлил он. - Зачем? Почему?
   - Представления не имею.
   - Совпадение?
   - Слишком много развелось этих совпадений. Нет, мне кажется, я прав  -  у
него это и вправду вошло в привычку. Он выучил код и повторял  его  снова  и
снова, прежде чем пустить в ход в ту ночь?
   - Стой, я не понимаю. О какой привычке ты говоришь?
   - О, блин! - с отвращением сплюнул Саймон. - Что у вас с головой? О  ком,
по-вашему, я тут перед вами битый час распинаюсь?
   Дайкон хлопнул себя по лбу.
   - Мы говорим о разных  людях,  -  возбужденно  зашептал  он.  -  Квестинг
подобрал трубку с пола лишь перед  самым  твоим  появлением.  Это  вовсе  не
Квестинг отбивал твои дурацкие сигналы.
   - А кто? - обалдело спросил юнец.
   - Мистер Септимус Фолс!
 
Глава 8 
Концерт 
 
I 
 
   Телефон в Ваи-ата-тапу чаще всего молчал.  Обычно  им  пользовались  лишь
поставщики Клэров или достаточно  редкие  туристы,  которые  звонили,  чтобы
заранее известить о своем приезде. В  целом  же,  до  появления  на  курорте
Гаунта  и  Дайкона,  телефон  звонил  крайне  редко.  Теперь  же,  когда   в
Ваи-ата-тапу поселилась настоящая знаменитость,  события  стали  развиваться
так, как предсказал в свое время мистер Квестинг. Уже в первый уик-энд после
приезда Гаунта курорт буквально заполонили толпы туристов, нагрянувших якобы
для того, чтобы поглазеть на термальные источники,  а  на  самом  деле,  как
вскоре выяснилось, мечтавших хоть краешком  глаза  увидеть  Джеффри  Гаунта.
Туристы  со  скучающим  видом  бродили  по  веранде,   неестественно   долго
копошились за чаем и  приставали  к  Хойе,  стараясь  выпытать  у  нее,  где
скрывается  Гаунт.  Самые  настойчивые  прихватили  с  собой   альбомы   для
автографов, которые при посредстве Барбары перекочевывали от Хойи к Дайкону,
а затем попадали в руки Гаунта; к вящему  удивлению  миссис  Клэр,  актер  с
удовольствием расписался в каждом из  них.  Тем  не  менее,  вплоть  до  той
минуты, когда последний  из  туристов,  не  скрывая  разочарования,  покинул
курорт, Гаунт скрывался в своих апартаментах. Лишь однажды мистеру Квестингу
удалось под каким-то нелепым предлогом  выманить  его  на  веранду,  однако,
обнаружив, что его обманули, Гаунт обрушил на Квестинга такой  поток  гнева,
что незадачливому бизнесмену пришлось спасаться бегством.
   В этот субботний день туристов на курорте не было, однако телефон  звонил
почти не переставая. Верно ли,  что  вечером  состоится  концерт?  Будет  ли
выступать мистер Джеффри Гаунт? Можно  ли  приобрести  билеты  и  пойдет  ли
выручка в патриотический фонд? В конце  концов  миссис  Клэр  пришлось  даже
отправить Хойю к  старому  Руа  за  подробными  сведениями.  Девушка  вскоре
возвратилась и, громко хохоча, передала, что маори ждут в гости всех. Всех!
   Народ маори вообще отличался необычайным радушием и  гостеприимством.  По
складу характера, маори больше всего подходит невообразимая смесь горделивых
шотландских горцев с открытыми и общительными ирландцами. Вот почему  старый
Руа нисколько  не  обескуражился,  узнав,  что  намечавшиеся  было  скромные
посиделки с участием нескольких гостей из курорта превратились в  широкое  и
шумное событие. Хойя, вернувшаяся в сопровождении  Эру  Саула  и  нескольких
улыбчивых юнцов, сказала, что в селении вовсю кипит работа над сколачиванием
новых скамей, но Руа спрашивает, нельзя  ли  передать  с  юношами  несколько
кресел для размещения самых почетных гостей.
   - Космар! - сказал один из юнцов.  -  Огромный  толпа  приходить,  миссис
Кеер. Очень хоросий концерта. Сам мэра приходить. Людей много - ух!
   - Послушай, Мауи, - улыбнулась миссис Клэр, - ты  ведь  когда-то  неплохо
учился в воскресной школе. Почему ты перестал говорить так же правильно, как
прежде?
   - Некогда ему, - ухмыльнулся Эру. Хойя прыснула.
   - Передайте Руа, что мы с  радостью  дадим  кресла.  Значит,  и  сам  мэр
приедет?
   - Да, миссис Кеер. Мы будем хоросий концерта делать.  Не  волновайтесь  -
ух!
   - Надеюсь, обойдется без спиртного? - строго спросила миссис Клэр.
   В ответ грянул нестройный хохот.
   - Не хотите же вы, чтобы мистер Гаунт решил, что наши парни не умеют себя
вести?
   - Не страхуся, - поспешно заверил Мауи.
   Эру разразился обидным смехом. Миссис Клэр холодно посмотрела на него.
   - Он хотел сказать ?не бойтесь?, - давясь от смеха, пояснила Хойя.
   - Всем чай хватать, - добавил Мауи.
   - Замечательно, - улыбнулась миссис Клэр. - Что  ж,  ребята,  заходите  и
берите кресла.
   - Дедушка ещ„ вот что просил передать, - сказала вдруг  Хойя,  протягивая
миссис Клэр конверт.
   Письмо от старого Руа было написано столь  изысканным  слогом,  что  даже
лорд Честерфилд позавидовал бы его красноречию. Суть заключалась вот в  чем:
сами маори, понятное дело, даже не смеяли надеяться на то, что мистер  Гаунт
посетит их в иной ипостаси, нежели чем в качестве почетного гостя, однако до
них докатились кое-какие слухи со стороны пакеха.  Если,  по  мнению  миссис
Клэр, слухи эти не лишены основания, Руа был бы весьма и весьма  признателен
ей за заблаговременное предупреждение, чтобы  маори  успели  соответствующим
образом подготовиться.
   Миссис Клэр в некотором замешательстве передала письмо  Дайкону,  который
отнес его хозяину.
   - В переводе с языка маори, - улыбнулся Дайкон, - это означает,  что  они
умоляют  вас  выступить.  Что  делать,  сэр  -  составить  отказ  в  том  же
высокопарном стиле?
   - Отказ? - вскинул брови Гаунт. - С какой стати? Поблагодари  старика  от
моего имени и напиши, что я  с  удовольствием  выступлю.  Программу  обдумаю
позже.
   - Мне кажется, что я просто брежу, - заявил Дайкон Барбаре после  раннего
ужина. - Не понимаю, что на него нашло. Прежде он бежал от уличных концертов
как от чумы. А тут вдруг соглашается выступить. Да ещ„ на такой площадке!
   - Мне самой все происходящее в последнее время кажется каким-то  чудесным
сном, - призналась Барбара.
   Дайкон потер кончик носа и уставился на нее.
   - Почему вы так меня разглядываете? - удивилась девушка.
   - Ой, я и не заметил, - опешил Дайкон.
   - Должно быть, вы считаете, что я не имею права радоваться, - нахохлилась
Барбара. - Из-за мистера Квестинга и неминуемого краха, который нас ожидает?
   - Нет, нет, что вы! Уверяю вас, что я разделяю ваш восторг. Просто?
   - Что?
   - Хотелось бы, чтобы это подольше продлилось.
   - Ах, вот оно что. - Чуть помолчав, Барбара снова заговорила.  Когда  она
вскинула голову, Дайкон заметил, что лицо е„ побледнело. - А я вот совсем об
этом не думаю. Я просто принимаю все как есть. Я ведь ни на что особенное не
рассчитываю. Я просто счастлива - и все.
   Дайкон прочитал в е„ глазах признание: да, она себя  выдала.  Чтобы  хоть
как-то скрасить горечь е„ слов, он поспешно произнес:
   - Вы сегодня замечательно выглядите. Наденете новое платье?
   Барбара кивнула.
   - Да. Я не стала одеваться к ужину из-за мытья посуды. Хойя просит, чтобы
е„ отпустили пораньше. Но я вовсе не то имела в виду, говоря о счастье?
   Не желая услышать из е„ уст подлинную причину, Дайкон поспешно  переменил
тему:
   - Неужели вы до сих пор не знаете, кто прислал вам эти подарки?
   - Нет. Ей-Богу. Видите ли, - сказала Барбара, потупившись, -  у  нас  нет
друзей в Новой Зеландии. А ведь такой подарок  может  сделать  только  самый
близкий человек, верно? Фактически - член семьи. Вот почему все это выглядит
таким загадочным.
   Из столовой вынырнул мистер Квестинг в вечернем  костюме  и  ослепительно
белом жилете. В зубах торчала неизменная сигара.  Насколько  все  знали,  на
концерт его не приглашали, но  Квестинг  определенно  решил  воспользоваться
открытостью этого мероприятия.
   - Что там за разговоры про новое платье? - с места в карьер брякнул он.
   - Ой, я же опоздаю, - выдавила Барбара и скрылась в доме.
   Дайкон  невольно  подумал,  что  ни  у  кого  на  всем  белом  свете,  за
исключением мистера Квестинга, не хватило бы  наглости  столь  бесцеремонным
образом  ввязываться  в  чужую  беседу.   Сбитый   с   толку   из-за   столь
стремительного  наскока,  Дайкон  растерянно   пробормотал   что-то   насчет
неизвестного  благодетеля.  Мистер  Квестинг  воспринял  эту   чушь   вполне
спокойно. С минуту он даже не отвечал, потом же, метнув  на  Дайкона  хитрый
взгляд, произнес:
   - Так, значит, вы решили все это обставить? И наша красотка ни о  чем  не
подозревает? Ну надо же! Кто бы мог подумать, хе-хе-хе?
   - Я думаю, - сказал Дайкон, пытаясь придать голосу  твердость  и  готовый
лягнуть себя за неосторожность, - что платье прислала е„ тетушка.
   - Из Окленда, да?
   - Я этого не говорил.
   - Верно, мистер  Монте-Кристо,  не  говорили.  -  Квестинг  прищурился  и
доверительно добавил:
   - Будет вам, мистер Белл. Мне все известно.
   - Как! - вскричал, не удержавшись, Дайкон. - Но откуда, черт побери!
   - Мы немного почесали лясы с Дороти Лямур.
   - С кем?
   - Так я прозвал нашу Смуглую Леди, - пояснил мистер Квестинг.
   - Ах, - с облегчением вздохнул Дайкон. - Вы имеете в виду Хойю.
   - А вы-то знаете, кто этот благодетель? - спросил мистер Квестинг, лукаво
подмигивая.
   -  Тетка,  вне  всякого  сомнения,  -  твердо  ответил  Дайкон,  решивший
держаться до конца. - Она часто присылает мисс Клэр  всякие  шмотки.  Должно
быть, в одном из писем мисс Клэр и упомянула этот магазин в Окленде.
   - Ах вот оно что, - протянул мистер Квестинг. - Как бы невзначай, да? Ах,
шалунья.
   - Ничего подобного, - яростно  вступился  за  Барбару  Дайкон.  -  Вполне
естественный поступок?
   - Хорошо, хорошо, мистер Белл, -  замахал  руками  Квестинг.  -  Вы  меня
уговорили. Надо же, Индия!
   И он зашагал прочь, с сомнением мотая головой.
   - Догадался, мерзавец! - прошипел себе под  нос  Дайкон.  -  И  ведь  при
первой же возможности наверняка выболтает Барбаре.
   Он протер очки  и  с  ненавистью  посмотрел  вслед  удаляющемуся  мистеру
Квестингу.
   - Чтоб ему пусто было!
 
II 
 
   Отстроенный с помощью европейских инструментов, клуб в  селении  сохранил
традиции сооружений маори.  Единственный  зал  был  накрыт  покатой  крышей,
зонтом  нависавшей  над  стенами.  Опоры   и   брусы   украшали   затейливые
полинезийские рисунки. Главная опора  была  выполнена  в  виде  исполинского
деревянного   идола   с   угрожающе   торчащим    языком    и    выпученными
глазами-ракушками - грозного символа процветания и воинственности племени.
   Зал, обычно пустой, сейчас был заставлен всевозможными с