мышь. Это  была  -  "благородная  мать"!  И  она
изливала  душу   укротителю   львов   и   леопардов.   Третий   в   этой
душераздирающей сцене был явно лишним.
   - Но поймите, ради бога, и нас...  -  У  Разгуляева  был  хрипловатый
мужественный баритон. Он смотрел этой дуре прямо в запотевшие от  ярости
очки и чуть извинялся - не за себя, за коллег, - чуть усмехался. Смотрел
внимательно, сочувственно. Синие глаза...  Катя  отчего-то  в  этот  миг
просто  возненавидела  его  и  за  этот  бархатный  баритон,  и  за  эти
извинения, и за эту ухмылку. Он валял ваньку, разыгрывая из  себя  перед
этой истеричкой этакого.., капитана  Блада  -  вспомнилась  ей  ядовитая
фраза Мещерского. Серега, как всегда, смотрел в корень.
   Катя поплелась назад. Блондинка Илона еще не ушла. Не  покинул  ее  и
Игорь Дыховичный. Уже на пороге амфитеатра Катя оглянулась - к Илоне шел
Разгуляев, видимо, уладив  кое-как  конфликт  и  спровадив  скандалистку
восвояси. Он  сделал  мальчишке  нетерпеливый  небрежный  жест  -  пошел
отсюда.   Илона   погладила   Гошку   по    голове,    точно    младшего
брата-несмышленыша.
   Антракт был скомкан.  Из  динамиков  наяривал  громогласный  марш,  и
сетчатый кокон-клетку на арене смонтировали  в  считанные  секунды.  "На
манеже заслуженный  артист  цирка,  дрессировщик  Валентин  Разгуляев  и
смешанная группа хищников!"
   Рокот барабанной дроби. Катя сумрачно смотрела на арену. Он  был  уже
там, за сеткой, - темный призрак.  И,  как  призраки,  скользили  вокруг
черные,  пятнистые,  скалящиеся,  рычащие  пантера  и  пять   леопардов.
Аттракцион шел как по маслу. И Кате лишь оставалось  удивляться,  отчего
это на представлении у него все так гладко и легко? Ведь  если  кому  из
зрителей рассказать - так не поверят, как все это так непросто, опасно и
кроваво было на генеральной репетиции. Всего сутки назад.
 
Глава 13 
 
РОБОТ-ПОЛИЦЕЙСКИЙ 
 
   Заканчивать день мыслями о кладбищенском "чудовище"  Никите  Колосову
тоже не улыбалось. Волна следственно-оперативного ажиотажа  спала  около
девяти вечера, и наступил "отлив". Так всегда бывает, когда  на  громком
ЧП перерасходован запас нервной энергии, энтузиазма,  сил  и  идей.  Как
говорится - будет новый день, будет и...
   Колосов глянул на часы - время хоть и вечернее, но детское.  Из  трех
возможных вариантов, как убить этот день до полного его конца, надо было
выбирать наиболее  удачный:  либо  ехать  домой  спать,  либо  позвонить
закадычному корешку и расслабиться в хорошей мужской  компании,  либо..,
продолжать играть робота-полицейского  -  то  есть  звонить  в  главк  и
снова... Никита вздохнул и принял соломоново решение. Первый  звонок  он
сделал действительно в главк тем из коллег, кто томился на дежурстве,  а
второй - старинному своему корешку Николаю Свидерко - в прошлом старшему
оперуполномоченному отдела по раскрытию убийств  и  преступлений  против
личности МУРа, а ныне - начальнику РУВД Северного речного порта.
   Кого-кого, а Кольку Свидерко с некоторых пор  можно  было  застать  в
рабочем кабинете хоть в полночь... Он недавно развелся со второй  женой,
и  они  меняли  квартиру  на  Юго-Западе.  Обмен  грозил  затянуться  на
десятилетия.
   Свидерко звонку оказался мрачно рад, изрек  свое  традиционное:  "Ну,
что, дышите еще там? Ишь, ты...
   А мы тут на хрен..."
   РУВД  располагалось  на  задворках  одного   из   корпусов"   некогда
знаменитого на весь Союз завода по производству полимеров. Найти  здание
в лабиринте ангаров, корпусов, ремонтных мастерских, ТОО и АО, снимающих
на  территории  бездействующего  предприятия   помещения,   было   очень
непросто.  "Скрываемся  от  заявителя,  ховаемся,  -  довольно  хвалился
Свидерко. - Походит-походит какая-нибудь зануда, поищет-поищет, плюнет и
отвалит". В его кабинете на втором  этаже  горел  свет.  Колосов  уже  с
порога уяснил: с разъездом у Свидерко еще и конь  не  валялся.  Об  этом
красноречиво свидетельствовала старая раскладушка,  заткнутая  за  сейф,
дежурная шинель, позаимствованная у коменданта вместо походного  одеяла,
и гитара семиструнная, верная подруга жизни, с которой Коля  Свидерко  в
отличие  от  других  своих  сердечных  зазноб  -   жен,   девиц,   вдов,
журналисток,  домохозяек,  медсестер,  продавщиц,   учительниц   младших
классов, красавиц следователей прокуратуры и юных черноглазых адвокатесс
не расставался никогда.
   Они встретились так, как  и  полагается  товарищам  по  оружию  после
недолгой, но крутой разлуки. Водка  у  Свидерко  всегда  была  особая  -
"полтинник", не в сорок, а в пятьдесят градусов. Ее присылали  соратники
по кавказской командировке из спецназа УВД Великих Лук.  Старому  своему
другу Никита и рассказал о  том,  что  сосало  его  сердце,  как  черная
гадюка, - о смерти Лильнякова-Яузы, потери, которую, видимо,  так  никто
особо и не собирался оплакивать.
   В принципе это была служебная тайна,  но  Колосов  открыл  ее  своему
другу, потому что  Свидерко  был  единственным  из  москвичей,  которому
начальник областного отдела убийств верил, как самому себе.
   Потому что они съели с этим муровцем пуд соли и не раз в самых разных
ситуациях выручали друг  друга,  ставя  на  карту  не  только  служебные
показатели, но и жизнь. Он рассказал это  Свидерко  еще  и  потому,  что
улица Флотская, где находился бар, в котором гремели автоматные очереди,
пусть и не находилась в прямой территориальной юрисдикции РУВД Северного
порта, но все же непосредственно с этой территорией граничила. И  личный
состав РУВД, как и прочие столичные подразделения, был подключен  к  уже
сутки действующему по этому делу плану "Аврал".
   Исповедь преследовала и еще одну цель,  быть  может,  самую  главную.
Никита не желал себе в этом признаваться, но с  годами  это  становилось
правдой: даже близких своих друзей он порой навещал не из  одной  только
радости узреть их родные и честные лица. Чаще всего он  рассматривал  их
просто как людей, полезных в той или иной ситуации.  Свидерко  в  данную
минуту был полезен ему тем, что  хотя  по  убийству  на  Флотской  он  и
располагал только той информацией, которую спустили по подразделениям  в
куцей  телефонограмме,  но  ему  как  начальнику  криминальной   милиции
районного управления была  известна  одна  немаловажная  подробность.  А
именно: дата проведения широкомасштабной оперативно-поисковой  операции,
в  которую  спешно  введенный  план  "Аврал"  включался   теперь   чисто
автоматически.
   А все это вместе означало, что в самом ближайшем времени  проверке  и
чистке в столице подвергнутся многие "места  концентрации  криминального
элемента и лиц, ведущих антиобщественный образ жизни".
   И эта вселенская чистка была сейчас  Колосову  как  нельзя  более  на
руку.
   - У меня тут пять адресов, - объявил он Свидерко, когда они  обсудили
складывающуюся ситуацию. - Как они ко мне попали - не суть важно,  но...
- На секунду он запнулся - доморощенный шифр Яузы оказался  банальнейшим
сокращением гласных.  Умелец-криптолог  перевел  текст  записной  книжки
Лильнякова на нормальный язык, и  это  действительно  оказались  адреса:
улицы и  номера  домов,  по  которым,  как  уже  выяснили  оперативники,
располагались массажный кабинет, сауна и солярий, объединенные под одной
крышей общим названием "Нирвана", кабаре-бар "Тысяча и одна  ночь",  бар
"Фламинго-Гранде", ТОО по  продаже  изделий  из  пластмассы  и  скромный
копировальный центр на углу Петрозаводской и Фестивальной улиц в  районе
метро "Речной вокзал".
   Адреса эти, отмеченные по какой-то  (пока  весьма  туманной)  причине
Яузой, находились в Северо-Западном округе, и четыре из них (кроме  ТОО)
- в непосредственной территориальной юрисдикции начальника  криминальной
милиции Николая Свидерко.
   Все это называлось - загребать жар чужими  руками.  Но  сам  Свидерко
столько раз загребал  этот  самый  жар  руками  коллег  из  параллельной
областной структуры,  что  отказать  Колосову  у  него  просто  язык  не
повернулся.
   - Включим в общий список. Шуранем за милую душу, -  покладисто  решил
он. - А какие-то иные версии гибели  этого  придурка  (так  он  именовал
бедного Яузу) у тебя есть в запасе? Или ты думаешь, что это только с его
непосредственным заданием связано?
   Колосов ответил честно: думать об этом - у него голова пухнет. Но все
три составляющих - задание Яузы по розыску Консультантова,  происшествие
на двадцать третьем километре и расстрел в баре на Флотской улице  имеют
одно вроде бы зыбкое, но все же связующее  звено  -  пули  от  пистолета
"ТТ",  изъятые  с  мест  происшествий.  Правда,  окончательного   вывода
баллистической экспертизы пока нет, и говорить  об  идентичности  оружия
еще не время...
   - Поступили твои  выводы,  -  Свидерко  буркнул  это  тоном  старшего
товарища по оружию, - сегодня после обеда ориентировку спустили.  Сейчас
в дежурке на компьютере глянем.
   Он  связался  с  дежурным,  но  тот  был   занят   приемом   каких-то
возбужденных граждан, обратившихся ночью в милицию, и  просил  подождать
минут десять.
   - Если рассуждать логически, то этому  вашему  Клинике  нет  никакого
резона убирать твоего человека, - Свидерко пожал плечами, - даже если он
его и раскусил. Зачем кровянку-то на себя брать? Он что,  в  бегах,  что
ли, скрывается от следствия и суда, чтобы мочить каждого, кто его засек?
Даже если это ваше дорожное убийство его рук  дело,  улик-то  все  равно
прямых на него нет. А Клиника не дурак и не молокосос,  чтобы  этого  не
понимать. Пока еще каша сварится, да и сварится ли  вообще...  Зачем  же
тогда так глупо светиться на Флотской? Подымать весь этот хай? И  потом,
столько шума, грома, два этих хмыря, две пушки - ну, прямо Марио  Пьюзо,
в натуре, с Бродвея. И для чего? Чтобы пришить этого  твоего  пустельгу?
Это знаешь ли, супердорогое удовольствие - два лба, два "ствола" нанять.
Придурок этот сам того не стоит, сколько за его смерть  заплатить  потом
придется, за всю эту вашу, на хрен, вендетту...
   Колосов невольно вспомнил лицо Лильнякова, когда они прощались. Он бы
мог сейчас осадить Свидерко. Но это  только  бы  испортило  дело.  А  он
приехал не собачиться, не поучать коллегу, а сотрудничать.
   - Позвони еще раз дежурному, - только и сказал он.
   Потом они изучали ориентировку по  оружию,  находящемуся  в  розыске.
Гильзы от пистолета "ТТ", выстрелы которого вместе с автоматной очередью
прогремели в баре на Флотской, по целому ряду признаков были  совершенно
отличны от гильз, изъятых на двадцать третьем километре. Отличны  гильзы
- отличны и пули. И ниточка, тоненькая, но такая  обнадеживающая,  разом
оборвалась...
   - Там еще данные  есть,  -  сказал  дежурный,  кивая  на  пухлый  том
телефонограмм. - В семнадцать сорок поступили из управления,  мы  еще  в
банк данных не успели внести.
   Среди   длинного   списка   находящегося   по   региону   в   розыске
огнестрельного оружия для  РУВД  Северного  порта  жирным  шрифтом  было
выделено одно сообщение, на которое указывалось обратить особое внимание
в связи с проведением плана "Аврал".
   "Гильзы от пистолета "ТТ", изъятые с места  происшествия  в  баре  на
Флотской, согласно данным баллистической экспертизы  идентичны  гильзам,
изъятым с места убийства гражданина Фролова В. П. - владельца автосалона
по  продаже  автомобилей  марки  "Дэу",  которое  произошло  21  февраля
текущего года в подъезде дома номер 8 по улице  Верхней  Масловке  -  по
месту жительства потерпевшего".
   Свидерко  сверился  с  картотекой  учета  -  еще  полгода  назад  это
происшествие было причислено к разряду заказных убийств коммерсантов. По
нему до сих пор шло следствие, но это был хотя и громкий,  но  чистейшей
воды "глухарь". Прочитав ориентировку,  Свидерко  лишь  многозначительно
присвистнул.
   А Колосов вспомнил свое прежнее  сравнение  этого  дня  с  партией  в
бильярд. Шары на зеленом сукне. Он и сейчас видел  их  так  отчетливо  и
ясно. Много, слишком много одинаково круглых, белых, безликих шаров...
   - Ладно. Примем к сведению. - Свидерко тяжело вздохнул.  -  Ой,  мама
моя родная, час от часу не легче. Знаешь, Никита, я уже  давно  замечаю:
как только мы с тобой начинаем вместе трудиться, так  дела  сразу  такой
оборот принимают, что хоть святых выноси.
   Колосов рассеянно пожал плечами: а я-то что  могу?  Они  вернулись  в
кабинет.
   - Лучшее лекарство от подлости жизни, -  Свидерко  разлил  по  чашкам
остатки своих великолукских запасов. - Мир праху того хмыря, с  которого
вся эта хренотень заварилась.
   Никита так и не понял, кого же раздосадованный коллега имеет в виду -
заместителя администратора цирка Севастьянова, Лильнякова-Яузу или этого
нового жмурика - гражданина Фролова, являющегося для них  совершеннейшей
загадкой.
   "Эх, куда-то мы не туда заплыли", - подумал он, и мысль эта,  хоть  и
затуманенная парами заветного "полтинника", была в ту непростую  минуту,
как это оказалось впоследствии, гениальной догадкой измученного ума.
   Свидерко в отличие от коллеги вообще терпеть не мог о чем-то  надолго
задумываться. Не  терпел  он  и  бездействия  и  именно  в  "активизации
поисковой работы" видел наилучший выход  из  любых  логических  тупиков,
которые то и дело подбрасывала злодей-кареальность, формулировал он свое
кредо просто - "Завтра шуранем всю эту кодлу, авось что и  прояснится  с
контингентом".
   Расстались друзья далеко за полночь, а уже на  следующий  день  после
обеда Свидерко позвонил Колосову на Никитский, был горд, немногословен и
деловит как никогда.
   - Подъезжай - не пожалеешь, - пригласил он  коллегу.  -  Тут  у  меня
такой тебе сюрпризик - закачаешься.
   И Никита сразу отложил все дела и поехал в Северный порт. Он знал  за
Свидерко одну слабость - питомец МУРа порой делал  в  оперативном  плане
даже больше, чем обещал.
   Впрочем,   ему   было   отлично   известно   и    то,    что    любые
криминально-дедуктивные изыски  Свидерко  презирал.  "Беллетристика  для
подготовишек", - говаривал  он  и  всегда  возлагал  особые  надежды  на
проверенные опытом и практикой и описанные в сотнях служебных инструкций
"оперативно-поисковые мероприятия".
   Так было и на сей раз.  Мероприятия  шли  в  рамках  широкомасштабной
операции  По  всем  улицам,  переулкам,  площадям,  пустырям,   гаражам,
гостиницам, общежитиям,  стихийным  рынкам,  станциям  метро,  подземным
переходам,  магазинам,  винным  точкам,   барам,   атлетическим   залам,
массажным  кабинетам,  точно  девятый  вал  территориальной  юрисдикции,
прокатилась  волна..  Нет,  упаси  бог,  это  не  походило   на   грубую
полицейскую облаву с применением ОМОНа, "черемухи", резиновых дубинок  и
прочих спецсредств. Начальник криминальной милиции  Северного  порта  не
любил подобной помпы. "Все сделаем культурно, с полным соблюдением  прав
человечка", - говаривал он личному составу во время развода.
   Сотрудники милиции  просто  заходили,  представлялись,  досматривали,
проверяли документы. В некоторых местах после начала  операции  впускали
всех,  не  выпускали  никого.  Иногда  после  досмотра  связывались   со
следственным  управлением,   УНОН,   ФСБ   и   вызывали   дополнительные
оперативные группы.
   Задержанных препровождали в спецавтобус с  конвоем  и  развозили  "до
выяснения" по местным  отделениям  милиции.  В  такое  вот  отделение  и
приехал Колосов около пяти часов  вечера.  Неугомонный  Свидерко  именно
сюда, "на землю", и перенес подвижной штаб операции.
   От дежурного стало известно, что девятый  вал  все  еще  продолжается
(некоторые объекты планировалось проверить в вечернее и ночное время), а
сам "командир" отсутствует вот  уже  полтора  часа.  Дежурный  предложил
подождать в комнате отдыха при дежурке, где в ожидании  срочных  вызовов
коротал   время   отряд   немедленного   реагирования,   вооруженный   и
экипированный  так,  словно  этим  молодцам  в  бронежилетах  предстояло
отражать высадку инопланетян с Марса.
   Колосову, чтобы попасть туда, пришлось пройти  мимо  "обезьянника"  -
клетки-камеры при дежурной части. Эх,  полным-полна  коробочка...  Из-за
решетки на него  смотрели  лица  -  испитые,  хмурые,  смуглые,  усатые,
кавказские, славянские, средних лет и  моложе,  с  фингалами  и  без.  У
одного даже на веках (не то что на синей груди и  руках)  была  наколка:
"Не буди".
   Однако сотоварищи по "обезьяннику" и так от него шарахались в дальний
угол - его взяли из отстойника для вагонов. И по этому самому "не  буди"
табуном ползали жирные, сытые вши.
   Колосов  в  ожидании  Свидерко  начал  знакомиться  с  рапортами   по
результатам  рейдов.  Из  пяти  данных  им  адресов,  отмеченных  Яузой,
проверили уже все, кроме бара-кабаре "Тысяча и одна ночь". Это  "змеиное
гнездо" Свидерко планировал "тронуть за вымя" к вечерку.
   Сауна-солярий "Нирвана" оказалась закрытой.
   Там в связи с установленным  графиком,  оказывается,  был  санитарный
день. ТОО и копировальный центр тоже посетили,  и  там  все,  на  первый
взгляд, было тихо и  цивильно  -  маленькие  фирмочки,  занятые  суровой
борьбой с глобальным  экономическим  кризисом.  Свидерко  все  же  решил
подстраховаться: в группы  проверки  были  включены  сотрудники  ОБЭП  и
налоговики. Его, как и Колосова,  тоже  насторожил  тот  факт,  что  эти
неприметные конторы оказались в списке адресов конфидента.  "Кабаре  или
там баня - понятно, ваш  Консультантов  вполне  может  хоть  иногда,  но
посещать их, - делился он с Никитой своими  сомнениями,  -  но  дыра  по
продаже  пластмассовых  совков  и  этот  копировальный   центр...   Надо
выяснить: кто фактический владелец всей этой муры, а на это не один день
уйдет".
   Свидерко объявился через сорок пять минут. Никита успел досмотреть по
телевизору в комнате отдыха второй тайм  матча  "Спартак"  -  "Торпедо".
Кольку в форме и при полных регалиях  он  не  видел  бог  знает  сколько
времени.  Форма  у  Свидерко  была  крутой,  с  камуфляжно-спецназовским
уклоном - комбинезон, тельняшка, берет, сдвинутый на ухо по моде морской
пехоты. В принципе начальник криминальной милиции был одет не по уставу.
Но Свидерко при его малом  росте  не  шли  форменные  куртки,  кителя  и
особенно фуражки.
   - Салют, - приветствовал он коллегу из области. -  Знаешь,  к  какому
выводу я пришел? - спросил он,  когда  они  шли  по  коридору  в  бывшую
ленинскую комнату, где ныне располагался штаб операции.  -  Чем  хуже  в
начале - тем лучше в конце.
   - То есть? - спросил Колосов.
   - Что у нас было вчера на 23.00? Бардак. Три убийства, три  пистолета
"ТТ" и.., в общем, бардак.
   А сегодня... Эх, завидуйте жучки и  паучки!  -  Свидерко  хмыкнул.  -
Знаешь, сегодня лично для меня,  я  это,  заметь,  подчеркиваю  красными
чернилами, многое прояснилось.
   Свидерко либо надо было воспринимать таким, каков он  есть,  либо  не
воспринимать категорически.
   И то и другое было сложно.
   - Будешь кобениться, я уеду к черту. - Никита остановился.
   - Да ладно. - Свидерко улыбнулся, и Никита понял, отчего этот похожий
на рыжего кота-баюна атлет-коротыш так неотразимо действует на женщин. -
Я  провел  малюсенький  экспериментик.  Знаешь,  давно  пора   поставить
памятник человеку, выдумавшему  фотографию.  Это  кто  у  нас  такой?  -
спросил он вдруг, вытаскивая из  нагрудного  кармана  конверт,  из  него
пачку фотоснимков, а из пачки - одно фото.
   Это была та самая фотография потерпевшего из бара на Флотской  улице,
разосланная в  ориентировке  для  возможного  опознания.  Мертвого  Яузу
узнать было хоть и сложно, но можно.
   - А вот это кто? -  Свидерко,  словно  бубнового  туза,  выдернул  из
пачки-колоды второй снимок.
   Это тоже была фотография Яузы, с его паспорта, изъятого Колосовым  на
квартире. Вчера вечером Свидерко снял с этого снимка ксерокопию.
   - Ну, а теперь кто перед нами?
   - Третье фото было предъявлено, точно роковая пиковая дама.
   Снимок был цветным.