й
забирать из морга ее мертвое тело. Черт возьми...  Но  если  Дыховичный,
как утверждает Воробьев, так  ревновал  Петрову  к  этому  хлыщу,  этому
"укротителю", для чего он тогда дал показания про пистолет? Ведь они уже
почти надели на Разгуляева наручники. А тут эти данные  дактилоскопии  и
эти такие несвоевременные и простодушные показания  Романа  Дыховичного.
Простодушные ли? Колосов смотрел на исписанный лист  блокнота:  извечная
проблема - верить ли свидетелям на слово, и  если  верить,  то  в  какой
степени? И чьи показания брать за основу? Ас чего  ты  так  уверен,  что
Дыховичный просто свидетель? - усомнился он тут же. А разве  у  него  не
было мотива убить Петрову?
   Разве ревность не достаточный мотив? -  Никита  хмыкнул.  Прежде  ему
казалось, что "преступления по страсти" бывают лишь в мыльных операх. Он
вообще серьезно не верил ни в один мотив, кроме корыстного. Но  потом  с
годами, с опытом понял: да, если 95 процентов  преступлений  совершаются
из-за денег, то все же остаются еще пять процентов в запасе. И  там  уже
первую скрипку играют такие веские  причины  для  убийства,  как  месть,
ревность, ненависть, отчаяние и страсть.
   Зазвонил мобильный.
   - Все сидишь? А у меня тут новости для тебя.
   Николай   Свидерко   собственной   персоной.   Шумный,   недовольный,
загадочно-интригующий.
   - Хорошие новости?
   - - По тем адресам, что ты мне дал... Слушай, я что, все один должен?
Мне что, застрелиться или разорваться?
   Колосов держал нейтральную паузу. Не возникал даже.
   - Между прочим тот, кто был  тебе  так  нужен,  здесь.  Только  улицу
перейти и постучаться. Или он тебе больше не нужен?
   - Клиника?! Где он?
   - В бане. Сауна-люкс, массажный салон, что была закрыта на  сан-день.
Сегодня открыта. И он приехал. Мне позвонили, сказали - там он.
   Колосов не верил  ушам  своим:  великие  пираты,  как  все  просто...
Столько было грома, шума, Яуза с жизнью  по  ошибке  распростился,  весь
Северный округ на уши  поставили,  провели  операцию,  задержали  триста
морд, из них пятнадцать ранее судимых  и  членов  ОПГ,  а  тем  временем
Консультантов преспокойно приезжает в эту чертову баню (ну,  пятница  же
сегодня!), расслабляется и...
   - Он один?
   - С шофером и двумя девками. Шофер в машине скучает. Девки  с  ним  в
сауну пошли. Ну как, едешь?
   - Еду. - Колосов чувствовал: в нем поднимается какая-то волна  и  она
уже тащит, несет его за собой. - Будь другом, Коля, проследи, чтобы  нам
в этой бане никто не помешал.
   Салон-люкс был местом, куда хочется возвращаться  снова  и  снова:  в
просторном холле  фонтан  с  подсветкой,  нежно-прохладный  кондиционер.
Направо - тренажерный зал, налево - бар и кабинеты, прямо  -  бассейн  и
сауна. Посетителей - кот наплакал: один встревоженный администратор, два
банщика-массажиста, более похожие на вышибал, трое сотрудников  розыска,
Свидерко и Колосов.
   - Где? - спросил администратора Свидерко.
   Тот, еще не оправившийся от волнения, связанного с появлением в  этом
уютном  заведении  людей  с  удостоверениями,  молча  ткнул  в   сторону
бассейна.
   Один  из  сыщиков  сразу  запер  двери  салона  на  кодовый  замок  и
демонстративно сел на место охранника.
   В зале были притушены  все  огни.  Только  бассейн  освещался  нижней
подсветкой, отчего вода в нем казалась бирюзовой. Они  словно  очутились
на съемочной  площадке  расхожего  гангстерского  боевика:  приглушенная
музыка, нежный женский смех, враз оборвавшийся, шоколадно-загорелые тела
русалок, испуганно нырнувших в прозрачную глубину и...
   Колосов увидел пистолетное  дуло,  направленное  прямехонько  себе  в
грудь. Самое пошлое вороненое дуло с глушителем. И понял, что тот, кто в
него целится, - этот голый человек в бассейне, человек, с которым он  ни
разу в  жизни  не  сталкивался  лицом  к  лицу,  а  видел  его  лишь  на
фотоснимках ОРД, человек, встречи с которым всего два дня назад  он  так
жаждал, сейчас.., сейчас спустит курок! Вот... Вот и все... Все.
   Лгут, что в такие моменты перед вашими изумленными глазами проносится
вся  ваша  жизнь.  Глупо,  непрофессионально  лгут.  Есть  только  тупое
удивление и такая же тупая досада - как глупо, боже...
   Выстрела Никита (кстати, и никто в зале) не услышал.  Что  это  было,
осечка?! Но в следующую секунду между ним и человеком в бассейне  словно
шаровая молния промелькнула. Никита никак не ожидал  от  Свидерко  такой
свирепой, такой неистовой реакции. Человек в бассейне получил удар ногой
в лицо и... Всплеск бирюзовой воды, и сам Свидерко  (Колосов  видел  это
словно со стороны и в замедленной съемке)  ласточкой  летит  в  бассейн!
Фонтан  брызг,  визг  испуганных  русалок,  крики  ворвавшейся  подмоги:
"Стоять! Милиция! На пол! Руки за голову!"
   Никита  наклонился  и  поднял  пистолет,  с  лязгом  грохнувшийся  на
мраморный бордюр бассейна. Не "ТТ". "Макаров". Проверил обойму. Пистолет
не был заряжен, патронов не было.
   А потом была нелегкая работа из болота тащить...
   Вытаскивали мокрого как  мышь  Свидерко,  затем  оглушенного  ударом,
полуутопленного фигуранта, голеньких девиц... Это было самое приятное  -
шоколадные вертлявые попки, шелковистая  кожа,  черные,  полные  страха,
любопытства и восторга глазки...
   "Как он его двинул! Не убили, нет? Ну, круто,  ништяк!"  Девиц  увели
коллеги из РУВД Северного порта.
   На долю же Колосова достался...
   Клиника  застонал,  перекатился  на  бок:  голое  тело  на  холодном,
скользком мраморе. Рыхлая, обрюзгшая, нежно-розовая плоть. Он  поднялся,
кое-как сел.
   Губы его были разбиты, кровь струйкой стекала по подбородку.  Но  вот
пелена боли спала. Он поднял голову, и Никита понял,  что  человек  этот
видит его лишь одним глазом - левым. Правый закрывало розовое сморщенное
веко, бровь рассекал пополам широкий уродливый шрам.
   - Встать можешь? - спросил его Колосов.
   Человек прислушался к чему-то внутри себя, потом медленно кивнул.
   - На, - Колосов бросил ему махровое полотенце,  взятое  из  плетеного
кресла у бассейна.
   Консультантов с  усилием  поднялся,  запахнул  полотенце  на  бедрах.
Мокрый Свидерко, с которого ручьем текла вода, забрал у Никиты пистолет,
осмотрел, сплюнул в бассейн.
   - И как это понимать? - спросил  он  тоном,  не  обещавшим  фигуранту
ничего хорошего. - На неприятность  нарываешься?  Или..,  нас  с  кем-то
перепутал?
   Клиника добрался до кресла, сел Колосов услышал какое-то  кудахтанье,
всхлипы.  Смех?  Скорчившись  на  кресле,  задыхаясь,  Клиника   давился
странным смехом, махнул рукой, поднес ее к лицу, закрыл глаза.  Плечи  у
него тряслись.
   Свидерко покрутил пальцем у  виска,  потом  глянул  на  свои  мокрые,
облепившие ноги брюки и начал расстегивать ремень. Сел в другое  кресло,
стянул брюки, выжал их, как тряпку, снял ботинки, вылил воду из них. Вид
у него был свирепый,  но  Колосов  чувствовал:  его  напарник  с  трудом
удерживается.., от смеха. А как еще было реагировать? Черный юмор  порой
так выручает в ситуациях, когда кто-то вот-вот должен сыграть в ящик.  И
только по счастливой случайности не сыграл.
 
*** 
 
   А  спустя  некоторое  время...  Что  греха  таить,  Никита   не   раз
представлял беседы с этим фигурантом так:  полутемный  кабинет,  плотные
шторы на окнах, настольная лампа повернута так, чтобы свет бил  прямо  в
лицо. И Клиника сидит под этой лампой на привинченном к  полу  табурете,
руки его скованы  за  спиной  наручниками.  И  он  вот-вот  скажет  все,
признается! Мечты наши, мечты! Где это видано, чтобы мечты сбывались?
   Беседа началась,; но совершенно в ином ключе,  чем  грезилось  им  со
Свидерко. Из разбитых губ Клиники текла кровь, а смех его все  больше  и
больше начинал смахивать на истерику. Из бара принесли минеральной воды,
он жадно пил, зубы его стучали о край стакана. Колосов  подумал:  неужто
Клиника действительно так взволнован, что до сих пор не может взять себя
в руки? Но нет, ему было просто холодно - мокрому, в  мокром  полотенце.
Одному  из  сыщиков  пришлось  идти  в  раздевалку,  искать  там   сухое
полотенце, халат.
   В принципе они со Свидерко могли бы прикончить эту банную  идиллию  в
корне: взять фигуранта для начала в отделение, а потом уж на выбор  -  в
РУВД Северного порта или же на Никитский. Но  лицо  Консультантова  было
разбито, а одежда Свидерко напоминала выстиранное белье. Ее поместили  в
сушку для полотенец. Пока что...
   Беседовать  начал  Колосов,  и  прелюдия  беседы   оказалась   весьма
обстоятельной. Скучным тоном он перечислил все: аферу с аммонитом, взрыв
на свалке, мимоходом заботливо поинтересовался, во сколько  же  обошлось
Консультантову лечение за границей.
   Повысив голос, уверил, что "хотя  из  взрыва  дела  не  вышло,  пусть
некоторые не думают и не  надеются,  что  все  позабыто  и  похоронено".
Припомнил последние судимости  Консультантова,  сроки  наказаний,  места
отсидок, потом интригующе закинул крючок насчет событий в кабаре "Тысяча
и одна ночь".
   - Слушайте, вы, я так и не пойму, к чему вы все это клоните, - сказал
Консультантов, оглядывая их со Свидерко. - Я только врубился, что кто-то
пришел давить мне на мозги. - Он потрогал разбитый рот. -  А  я  терпеть
этого не могу.
   Колосов детально объяснять не торопился. Да, если бы не было  событий
последних суток, они бы с Клиникой беседовали не так и не здесь. Но  это
новое убийство, эта чертова лопата, наконец, этот переделанный  пугач  с
боевыми патронами "ТТ"!
   Клиника словно по закону подлости пересек  их  путь  слишком  поздно,
чтобы они вот так с  ходу  могли  взять  его  сейчас  в  "самую  плотную
разработку".  Колосов  наклонился  и  указал  на  татуировку  на   груди
Консультантова, она давно уже привлекла его внимание. Это  были  крупные
фиолетовые буквы - аббревиатура СНЕГ.
   - Сильно нравятся единственные глаза, - перевел он. - Красиво,  Макс.
Ты, оказывается, у нас романтик.
   Клиника беспокойно пошевелился.
   - Ну так в чем проблема? Я так и не понял, вы что,  пришли  только  в
морду мне звездануть?
   - Сам хорош гусь, сам и нарвался, - буркнул Свидерко.  Голый,  как  и
фигурант, в полотенце, он как-то сразу утратил весь свой  наступательный
пыл. , - Что же протокольчик  не  оформляете?  Выемку?  -  Консультантов
покосился на Колосова - "макаров" все еще был у того в кармане.
   - Ты считаешь, стоит оформить? - спросил Никита.
   Консультантов откинулся на кресле. Теперь он  разглядывал  начальника
отдела убийств, казалось, с неподдельным интересом.
   - За кого ты нас принял-то? - хмыкнул Свидерко. - Что  обороняться-то
кинулся голяком?
   - За батьку Махно.
   - Но-но, поговори у меня!
   - А ты меня за дурака-то не держи.
   - Ладно, Макс, дело это твое, что тебе померещилось и за кого ты  нас
принял, - великодушно сказал Колосов. - Наплевать мне на это. Скажу тебе
честно, скажу, зачем мы к тебе  пришли.  -  Он  вздохнул,  примериваясь.
Помнится, коллеги говорили, что Клиника помешан на "честной игре", ну  и
лады, ну и сыграем честно. - Слухи до нас дошли. Макс, что не далее, как
шесть дней назад, в Стрельне, на двадцать третьем километре, грохнул  ты
своего старинного знакомца или врага - это уж тебе лучше знать - некоего
Аркана. Аркадия Севастьянова.
   - Аркашку? Я?
   - Угу, - Колосов кивнул. - И еще три дня назад я  бы  не  поверил  ни
единому твоему слову, вздумай ты это отрицать. Но.., но  сейчас  кое-что
изменилось, и я готов слушать.
   Консультантов снова тяжело заворочался.
   - Ни хрена себе... Аркана замочили... А кто? - спросил он,  и  вопрос
этот - перл наивного  любопытства  -  вызвал  на  лице  Свидерко  хищную
улыбку.
   - Только не надо мозги нам пудрить, что ты  вот  за  это,  -  Колосов
указал на выбитый глаз Клиники, - и за это, - изящный жест  относился  к
татуировке, - не собирался с Арканом счеты сводить. Не угрожал ему.
   - А за что за это? " - Клиника скосил глаза на татуировку.
   - А вот за эти "единственные глаза" у Макс.
   - То есть?
   - Ведь не  секрет,  что  именно  Аркан  стал  причиной  смерти  некой
гражданки Морозовой, а?
   - Слушай, какой еще, на хрен, Морозовой? Да кто это?
   И Колосов увидел... Клиника действительно не  помнит  ту  несчастную,
которую при испытательном взрыве лжеаммонита убило осколком металла.  Не
помнит?! Нет, вспомнил. Вспомнил, но...
   - Ну, вы и даете, - хмыкнул он. - Это же надо,  такую  хренотень  обо
мне вообразить!
   Колосов встал и отошел к бассейну.  Ах  ты  какая  липа...  А  он-то,
идиот, уши развесил... А ведь Королев божился, что ни своего увечья,  ни
того обмана, а особенно смерти той несчастной девчонки, перед которой он
якобы там, на  этом  "полигоне",  красовался,  Клиника  Севастьянову  не
простит. А он... "Сильно нравятся  единственные  глаза"...  Это  ж  надо
свалять такого дурака, так проколоться!
   - Ладно, Макс. - Он обернулся  к  Консультантову.  -  Бог  с  ней,  с
гражданкой Морозовой, раз у тебя память такая короткая.  Значит,  я  так
понимаю с твоих слов, что и Севастьянова, Аркана,  ты  категорически  не
убивал?
   Клиника, не утруждая себя словами, смотрел в бирюзовую воду бассейна.
   - Но только не говори мне, что вы с ним с  тех  пор,  как  он  вышел,
вообще не встречались.
   - Ну, встречались, и что?
   - Причина?
   -  Его  инициатива  была.  Он  утрясти   кое-какие   напряги   хотел,
объясниться.
   - А, значит, были все-таки у него причины тебя бояться?
   - А у многих, знаешь, есть причины меня бояться.  Не  далее  как  час
назад и тут кто-то тоже... Ну, ну, не буду, не  буду,  опер,  на  мозоль
тебе давить, на любимый. Скажем так, кто-то просто не успел  испугаться,
все ведь произошло так быстро. - Клиника снова потрогал  разбитую  губу,
хмыкнул.
   - Чего же ты "ствол" с собой даже в баню берешь,  а  патроны  к  нему
забываешь? - ехидно осведомился Свидерко.
   - Щажу дураков.
   - Вот, значит, как...
   - Угу, вот так. - Клиника обернулся к Колосову.
   Казалось,  разговор  начинает  его  увлекать  всерьез.  -  А   насчет
Аркана... Ну, положим, даже если бы он инициативы не проявлял,  я  бы  и
тогда его пальцем не тронул, дохляка.
   - Такой ты великодушный? - спросил Колосов задушевно.
   - Да надоело мне. - Клиника  потер  лицо  рукой.  -  Мне  сорок  лет,
ребята... Эх, годы-годы, кони мои вороные... Надоело мне все это, поняли
вы?
   Я хочу жить. И хочу жить так, как хочу. У меня  есть  все.  Я  очень,
очень богатый человек. Я могу платить наличными. На жизнь мне хватит.  А
насчет остального... Да Аркан такая мразь, что об него и  рук-то  марать
неохота приличному человеку.
   - Кабаре на Фестивальной тебе принадлежит? - спросил Колосов.
   - Ну, мне, а что?
   - Колосов назвал еще пару адресов из списка Яузы.
   Консультантов кивнул: и это мое, и то мое тоже.
   - Ну,  и  как  же  Севастьянов  намеревался  утрясать  с  тобой  ваши
сложности? - поинтересовался Свидерко.
   - Да не с пустыми руками. У  него  было  ко  мне  дельное  финансовое
предложение.
   - Выкуп, значит. Слыхал, Никита? Штраф  вроде  уплатил.  И  какое  же
предложение?
   - А если я тебе  не  скажу,  что,  понятых  сразу  вызовешь?  "Ствол"
оформлять начнешь, наручники наденешь?
   Свидерко хотел было встать, Колосов махнул ему, сядь, не заводись ты,
ради бога!
   - В следующий раз, дай срок, сам у меня кровью - умоешься,  каратист,
- не унимался Клиника. - Кстати, бани эти тоже мои, поняли?  Я  вот  еще
счет вам через суд пришлю на возмещение морального ущерба.
   - Что Севастьянов тебе предлагал? - спросил Колосов.
   - Цирк приобрести.
   - Что?
   - Ну вот, кому ни скажи, все только ахают - с катушек вы,  мол,  Макс
Георгич, едете. Что, думаете, не знаю, что за моей спиной  болтают?  Все
знаю. - Клиника был грустен. - Придурки  они.  Придурки,  дальше  своего
носа не видят. Серость сплошная.
   Из  дальнейшей  уклончивой  беседы  они  узнали,  что  в  апреле  при
посредничестве  Севастьянова  и  по  его  инициативе  Консультантов  вел
переговоры с  коммерческим  директором  сети  развлекательных  заведений
"Ространсшоу" Броммом. И  результатом  этих  переговоров  стала  покупка
Консультантовым  контрольного  пакета   акций   закрытого   акционерного
общества "Арена", более известного как передвижной цирк-шапито.
   - Они тут, под  Москвой,  сейчас  гастролируют,  -  буднично  сообщил
Консультантов. - Вложения, что я сделал, вроде окупаются. Сборы все  эти
два  месяца  неплохими  были,  коммерческий   директор   меня   извещает
регулярно.
   - Нет, Макс, это не мы, это ты даешь, - вздохнул Свидерко.  -  Такими
делами вертел и докатился.., цирк приехал!
   - Да ладно тебе зубы скалить,  в  натуре!  Ты  вообще  давно  зад  от
стула-то в кабинете отрывал? - огрызнулся Консультантов. - Знаешь, о чем
народец - не у вас тут, в столице  вашей,  а  на  периферии  шушукается,
языком мелет? Не знаешь? Я вот два года назад "бабки" кой-какие наскреб,
в бумажную фабрику под Петрозаводском вбухал. Так два раза подряд у меня
там склады поджигали. И кто  поджигал?  Конкуренты?  Как  же!  Свои  же,
местные, голь, шантрапа.
   Пивзавод в Туле хотел открыть - опять поджоги, сплошной саботаж. Я им
говорю - мужики, в чем дело?  Вам  же  работа,  я  вам  деньги  плачу  -
работайте.
   Я буду жить хорошо и вас не обижу. А они... А, да что там  говорить?!
А цирк - это такая штука, - Клиника вдруг улыбнулся, - к цирку зависти у
народа нет.
   Одно восхищение и любопытство. Приходят, деньги платят,  смотрят.  Да
что цирк, это только начало! Доведется,  я  и  луна-парк,  и  планетарий
куплю, а в Диснейленд какой-нибудь  их  хренов  деньги  вложу.  Слыхали:
детки - наше будущее? А будущее порой неплохие дивиденды приносит.
   -  Я  гляжу,  таким  ты,  Макс,  коммерсантом  заделался,  -  заметил
Свидерко.
   - Я просто хочу жить так, как хочу. И буду.
   - Вы встречались с Севастьяновым у тебя в "Ночи"? - спросил  Колосов.
Пора было задавать фигуранту конкретные вопросы.
   - Ну, встречались.
   - Он был один?
   - С бабой своей.
   - Что за баба?
   - Ну, артистка вроде. Циркачка. Они ж теперь  вроде  все  у  меня  на
хлебах - вся труппа ихняя.
   - Имя, фамилия?.
   - Ирина, кажется, нет, вроде Илона... Говорила, что она полька.
   - А ты сам-то в цирке был? Раз уж он теперь твое капиталовложение?
   - Нет. Сына вот все обещаю свозить.
   - Сына? У тебя. Макс, сын есть? - Колосов не ожидал услышать такое.
   - Три года пацану. Смышленый, дошлый такой.
   Ну, мой наследник!
   - И ты женат?
   - Я не женат. - Клиника  усмехнулся.  -  Свободен  как  ветер.  Но  к
наследнику моему это отношения не имеет.
   - Прежде ты эту женщину с Севастьяновым видел?
   - Нет, прежде он приезжал всегда один, потом с Броммом.
   - По какой причине вы в последний раз виделись, только не говори, что
ты его пригласил на стакан вина.
   - Он мне звонил. Они, ну, цирк, кредит должен был получить банковский
под мои гарантии. Ну, обговорили то, се.
   - Эти свои показания можешь как-то подтвердить?
   -  Приезжайте  ко   мне   в   офис,   я   юриста   позову,   смотрите
бумажки-документы, раз мне не верите.
   Я чистый. В полном легале. И даже налоги плачу аккуратно.
   - А Севастьянов тебе что-нибудь про эту Илону говорил?
   - Там и так все без слов было ясно.
   - Ну, а кто все  же  прикончил  Аркана?  -  спросил  из  своего  угла
Свидерко.  Одежка  его  просохла,  время  было  активно  подключаться  к
"спаррингу". - Ты, смотрю, разговорчивый, Макс. Но  от  самого  главного
ответа все уклоняешься.
   - Да я-то почем  знаю!  Когда  его  убили  -  шесть  дней  назад?  Не
получится у вас ничего со мной. Я  в  Питере  был,  можете  в  гостинице
справиться, когда я уехал. А вы с цирковыми-то беседовали? Ну? Что  они?
Кстати, когда мы контракт оформляли, у Аркана  -  он  же  тоже  пайщиком
стал, акционером, - напряг вышел с одним  типом.  Тоже  сейчас  на  моих
хлебах - артист. Известный, говорят, за гран