гает, значит, хороший художник.
   - Ну, не стоит быть таким категоричным, - заметил дед и уселся в свое
любимое кресло. И нацепил очки. И сложил руки. И посмотрел  зорко.  -  Я
ничего не понимаю в живописи, но реализм Глазунова мне ближе, чем  самый
яркий авангард.
   - Ты просто консерватор. - Егор отхлебнул  чай.  -  И  Глазунов  твой
никакой не художник, а  просто  очень  ловкий  предприниматель,  который
начал  зарабатывать  денежки  еще  тогда,  когда  их   никто   не   умел
зарабатывать! А они вдвоем с Церетели сообразили, как это можно  сделать
и за решетку не сесть. За расхищение социалистической собственности.
   - Господи, - простонала Маргарита, как подстреленная  царевна-лебедь,
- отнять у матери сына и рассуждать о каких-то художниках!..
   - Мам, мне двадцать лет, - сказал Димка, - я буду тебе звонить,  если
хочешь.
   Ей вовсе не нужны его звонки. Ей нужны его деньги. Целые кучи  денег,
которые Егор выдавал на его содержание.
   -  Есть  свежий  мармелад  и  тульские  пряники,  -  объявил  дед.  -
Кто-нибудь хочет? Дима?
   - Давай пряники тульские, - решил тот.  У  него  открылся  чудовищный
аппетит после того, как он перестал принимать болеутоляющее.  И  еще  он
всегда страшно хотел есть,  когда  нервничал.  Сейчас  он  перенервничал
просто неприлично.
   - Звонит кто-то, - объявил Егор. - Спроси кто, Димка!
   Едва за ним закрылась дверь и шаги удалились по коридору,  он  быстро
сказал Маргарите:
   - Ритуль, если не хочешь неприятностей, закрой рот и уезжай.  Я  тебе
серьезно говорю. С голоду ты не умрешь, если ты этого  боишься.  Если  я
найду работу, буду тебе платить, чтобы ты к нам не лезла.
   - Что значит - найдешь работу?  -  спросила  опешившая  Маргарита.  -
Какую работу? У тебя что, нет работы?
   - Егор, - сказал Димка, появляясь на пороге.  На  физиономии  у  него
была идиотская улыбка, какой улыбаются подростки в присутствии  красивых
и взрослых женщин. - Это к тебе...
   Оттеснив его плечом, на пороге возникла Лидия Шевелева.  В  глазах  у
нее было безумие, а обычно смуглое лицо побледнело.
   - Здрасти, - пробормотала она, обращаясь ко всем сразу.
   - Что случилось? - спросил Егор, не донеся чашку  до  рта.  Он  вдруг
очень испугался.
   - На той кассете перемонтированная запись нашего с  вами  телефонного
разговора! - выпалила она, сбившись от волнения на более привычное "вы".
- Я вам звонила по поводу интервью с  Кольцовым,  а  вы  не  давали  мне
разрешения. Помните?
   - Помню, конечно. - Чашка стукнула о блюдце.  Дед  снял  очки.  Димка
перестал улыбаться идиотской улыбкой.
   - Ну вот. Это тот наш разговор. Я помню его почти дословно.
   Она вошла в кухню, села на ближайший стул и потянула с шеи шарф.
   - Кто это, Жора? - спросила Маргарита, брезгливо ее рассматривая.
   - Все дело в том, - сказала Лидия, глядя Егору в глаза, - что я тогда
записала разговор и отдала кассету Игорю Леонтьеву, чтобы он не подумал,
что я что-то там такое сочиняю. - Она взяла со стола его чашку  и  жадно
отпила из нее. -  Понимаете?  Запись  была  у  Леонтьева.  Он  отдал  ее
кому-то, кто смонтировал, и не нужно никаких подслушивающих устройств.
   Все молчали и смотрели на нее.
   - Вы должны найти человека, который нанял Леонтьева, - заявила Лидия.
- Только и всего.
 
*** 
 
   - Да, черт побери, я не понимаю, почему это вас так  переполошило!  -
Шубин в сильнейшем раздражении ходил из угла в  угол  своего  громадного
кабинета. Лидия следила за ним глазами. - С самого начала было ясно, что
ваш драгоценный Леонтьев замешан во все это  дело.  Мне  было  не  очень
понятно, замешаны ли вы, но ваши начальники точно знали, что делают! Это
ясно идиоту!
   - Ну, значит, я идиотка. - Лидия пожала плечами. - Мне  это  было  не
ясно.
   - Вы просто до сих пор влюблены в этого  вашего  козла  начальника  и
поэтому даже мысли не допускаете о том, что он мог вас продать!  Продать
за деньги! Ему это было очень удобно, потому что он  отлично  знал,  что
вас привлекают всякие разоблачения. Он получил денежки, а вы -  проблемы
на всю оставшуюся жизнь! Вы ведь дали в газете непроверенную информацию.
Дали? Дали! Кому вы теперь нужны?
   - Послушайте, - сказала Лидия дрожащим голосом. Ей было  обидно,  что
она оказалась такой идиоткой. - Вам-то что за дело?  Почему  моя  судьба
так вас заботит? Вы лучше о себе думайте!
   - Я думаю! - ответил он с досадой. - Я только и делаю,  что  думаю  о
себе.
   Они замолчали.
   - Звонил Барышев, - сообщил Шубин, сел в кресло  и  вытянул  ноги.  -
Информация неутешительная. Батяня сильно не в  духе,  даже  слышать  про
меня не может, хотя Коля  пытался  замолвить  слово.  Мне  нужно  как-то
попасть в свой кабинет, а я не могу придумать, как именно.
   - Зачем?
   - Я должен просмотреть все договоры за десятое ноября.  Те  договоры,
которые упомянуты в твоей статье, были за десятое ноября?
   - За десятое и тринадцатое. А что?
   - Я должен посмотреть, чьих договоров за десятое и тринадцатое нет  в
моем сейфе. И тогда я буду все знать.
   - Подожди, Егор, - попросила Лидия. -  Ты  думаешь,  что  у  тебя  их
кто-то выкрал из сейфа?
   - Ну конечно, - сказал он уверенно. - Забрал. Я их  подписал,  первый
экземпляр, естественно, остался у меня, второй экземпляр - у  того,  кто
все это затеял. Оставлять их в моем сейфе было нельзя, так же  как  и  в
твоей квартире. Нет бумаг - нет доказательств.  Значит,  их  забрали.  Я
должен просмотреть все договоры и понять, каких именно нет. Но я не могу
придумать, как это сделать.
   - А попросить никого нельзя? Он даже засмеялся.
   - Я могу попросить только Зайца. Он, конечно, придет  и  повяжет  всю
охрану, и перебьет все камеры наблюдения, но на следующий день нас с ним
точно в Москве-реке утопят. С батяней такие вещи не проходят.  А  больше
мне просить некого. Все остальные - потенциальные враги.
   - Здорово, - восхитилась Лидия, ерничая. - Просто  изумительно!  Как,
наверное, приятно так жить. Все вокруг потенциальные враги, кроме одного
проверенного головореза. Сколько времени у тебя осталось?
   - Полно! - Егор пожал плечами. - Четыре дня. Можно сказать, вся жизнь
впереди.
   - А кто эта дама? - спросила Лидия и посмотрела в сторону. -  Ну  та,
на кухне?
   - Это моя мамаша, - объяснил Егор. - И Димкина тоже. Пришла хлопотать
о повышении пенсий и пособий.
   - А ты?
   - А я отказал. Димка станет жить со мной. Хватит, набаловался. Пенсии
и пособия будут выдаваться в прежнем объеме, но ни о каких прибавках  не
может быть и речи. Тем более я теперь безработный.
   - Ну да. Безработный. - Лидия рассматривала свои ногти. - И  все-таки
что ты собираешься делать? Влезть в свой офис через окно в сортире?
   - Можно и через окно, - согласился Егор, - но для  начала  я  хочу  у
тебя спросить, где ты тогда потеряла ключи от дома?
   Это было так неожиданно, что Лидия перестала  рассматривать  ногти  и
уставилась на Егора.
   - Я понимаю, что ты понятия не имеешь, где ты была и  что  делала,  -
продолжал он невозмутимо. - Но  вспомни  хоть  что-нибудь.  Может,  тебя
кто-то толкнул на улице, а потом поддержал под локоть, или подвозил, или
подносил, или что-то в этом духе...
   - Зачем это тебе? - спросила она. - А?
   - Слушай, ну какая же ты тупая! - возмутился он. - Во всей этой схеме
есть еще один или даже два человека. Кроме  организатора  и  шестерки  -
Леонтьева. Кто-то переклеил кассету. Кто-то забрался к тебе в  квартиру.
И этого человека - или двоих -  нужно  найти,  раз  уж  нет  возможности
влезть в офис через окно в сортире и повязать охрану. Ну что?
   - Подожди, я подумаю... - Лидия поднялась  и  подошла  к  окну.  -  Я
подумаю...
   У нее была изумительная спина - прямые плечи, узкая  талия,  выпуклая
попка. Подойти бы, обнять и прижать к себе все  это  вместе  с  мрачными
мыслями,   нереализованными   амбициями,    неразрешимыми    проблемами,
гордостью, ревностью, злобой и болью. Со всем, что  в  ней  есть  и  еще
только будет когда-нибудь.
   Оказывается, любовь - это так просто.
   Совсем просто. Гораздо проще, чем в умных книжках. Зачем  вокруг  нее
столько всего насочиняли, наворотили столько  сложностей,  напридумывали
столько проблем?
   Нет никаких проблем.
   Приходит  время,  и  ты  встречаешь  человека,  который  был   кем-то
неизвестным и всесильным тебе предназначен. Ты ничего про  него  еще  не
знаешь, про этого человека, но совершенно  твердо  уверен,  что  никакое
знание ничего и никогда не изменит.
   Все. Конечная остановка. Поезд дальше не идет.
   Всю оставшуюся  жизнь  тебе  будет  важен  и  интересен  только  этот
человек. Только рядом с ним будет надежно и не страшно. Только ему будут
нужны твои проблемы, заботы и победы. И по сравнению  с  этим  ничто  не
имеет значения. Егор улыбнулся.
   - Черт его знает, - проговорила Лидия задумчиво. - Не помню.  Куда-то
ездила на интервью. Вот черт  побери!  Даже  не  помню  куда.  Приехала,
писала какую-то чушь. Ушла поздно, это точно помню, потому что устала, и
к матери мне ужасно не хотелось ехать, а запасные ключи  были  только  у
нее. С Гришкой болтали, он меня до первого этажа проводил. Благодарил за
то, что я за него материал  сделала.  Говорил,  что  больше  никогда  не
будет, и так далее...
   - Какой Гришка? - спросил Егор с пробудившимся интересом.
   Лидия отмахнулась.
   - Наш журналист, Гриша Распутин. Он... такой  мастер  художественного
слова. Самородок.
   - И что, этот самородок тебя провожал?
   - И провожал, и обнимал, и целовал, - перечислила Лидия с досадой.  -
Это все совершенно не важно... - И осеклась.  -  Ты  что?  Думаешь,  что
это... он был в моей квартире?
   - Давай еще раз! - приказал Егор. - Где ты его  встретила,  зачем  он
тебя обнимал, почему провожал?
   - Да нипочему! - отрезала Лидия, сердясь от дурного  предчувствия.  -
Он меня встретил в коридоре, когда я  уже  собиралась  уходить,  и  стал
благодарить за то, что я его выручила. Сигарету предложил.  Сказал,  что
знает, что мне подвернулся очень  интересный  материал.  Это  про  тебя,
значит.
   - Я понял, - сказал Егор.
   - Ну вот. Мы покурили, он вызвал лифт, поехал со мной вниз, довел  до
двери, и все.
   - Где ты носишь ключи?
   - От машины - в сумке, от дома - в кармане. Так удобнее.
   - А шубу, в которой карман с ключами, он тебе подавал.
   - Вроде он, - согласилась Лидия. - Ну да. Он. Странно было  бы,  если
бы я одевалась, а он рядом стоял и не помогал.
   - Очень странно, - согласился  Егор.  -  Лидия,  ты  знаешь,  где  он
живет?
   - У меня в компьютере есть его адрес. - Волнуясь, она сжата ладони  в
кулаки. - Ты думаешь, это он вытащил у меня ключи и  потом  был  в  моей
квартире? И он подсунул мне в ящик кассету? О господи!..  -  Она  зажала
рот рукой и посмотрела на Егора так, как будто он только что признался в
том, что на днях зарезал десять ни в чем не повинных человек. В глазах у
нее был ужас. - О господи...
   - Что? - спросил Егор. Подошел и взял ее за руки. И притянул к  себе,
преодолевая ее сопротивление. И прижал очень крепко. - Что?
   - Гришка, - начала Лидия, как будто  собираясь  с  духом,  -  еще  до
газеты... Еще в университете...
   - Ну что, что?!
   - Он начинал в  Останкине.  Звукорежиссером,  -  выговорила  Лидия  с
трудом. - Он как-то хвастался, что однажды записывал  Пугачеву  или  еще
кого-то... Господи, это он. Это точно он. Что же нам теперь  делать?  А?
Что делать-то, Егор?
   Она все-таки вывернулась у него из-под руки и посмотрела ему в  лицо.
Выражения его она не могла разобрать -  мешали  слезы,  которые  взялись
неизвестно откуда и застилали глаза.
   - Не плачь, - сказал Шубин. - Что-нибудь придумаем.
   - И Игорь, - бормотала Лидия, и губы у нее тряслись. -  И  Гришка.  У
нас с ним всю жизнь такие замечательные отношения были... Всю жизнь... Я
его выручала сто раз, и он меня подстраховывал... Он, конечно, наркоман,
но все-таки... Как же так,  Егор?  Ну  ладно  Леонтьев...  Говорят,  вы,
мужики, бывших любовниц не жалуете. А Гришке я что плохого  сделала?  А?
Он же со мной дружил!
   - Ничего плохого ты ему не сделала.  -  Егор  запустил  руку  ей  под
волосы и погладил шелковый затылок. Он чувствовал, как трудно ей понять,
что  близкие  люди  оказались  вовсе  не  такими,  какими  она  их  себе
представляла. - В том-то весь и фокус и вся прелесть этой жизни. Я давно
это  понял.  Самые  милые  и  славные  в  итоге  оказываются  сволочами.
Беззащитные  -  зубастыми.  Честные  -  обманщиками.   А   те,   которых
ненавидишь, на самом деле единственные, которым можно доверять.
   - Теперь ты пойдешь и засунешь его  голову  за  батарею?  -  спросила
Лидия и кулаком вытерла слезы. - И он тебе  скажет,  что  делать  и  кто
виноват?
   - Сначала я отвезу тебя домой, - ответил Егор. -  Посмотрю  адрес,  а
потом уже решу, куда именно я должен засунуть его голову.
   - Везти меня не надо, - заявила Лидия. - Я на машине.
   Слезы все лились и почему-то не останавливались.
   - Ничего не будет с твоей машиной. -  Егор  тыльной  стороной  ладони
вытер ей щеки. - Я тебя отвезу,  и  мы  решим,  что  делать  дальше.  Не
раскисай. Еще ничего не кончилось.
   Всхлипывая, она потащилась за ним через всю квартиру,  мечтая  только
об одном - заползти куда-нибудь и поплакать  над  всеобщим  человеческим
свинством. Выглянул шубинский дед, но, увидев, что Лидия плачет, а  внук
сердито обувается, скрылся, ни о чем не спросив.
   - Мне сумки нужно из машины  забрать,  -  произнесла  она  в  затылок
Шубину, когда он вывел ее из квартиры. - Я с утра на рынок заезжала и  в
магазин. У меня дома совсем пусто. В смысле еды.
   - Заберем, - согласился Егор.  -  Из  твоей  машины  заберем,  в  мою
переложим. Все будет хорошо.
   Не осталось никакой надежды на то, что все будет хорошо, но  у  Лидии
не было сил думать о том, как все будет плохо.
   Машина Егора Шубина - огромная, бежево-молочная,  сверкающая  чистыми
боками и стеклами - стояла на тротуаре, почти за домом.
   - Где твоя? - Егор нажал кнопку на брелоке, джип сверкнул фарами, как
будто поздоровался.
   - С другой стороны, - ответила Лидия вяло. - Может, на  моей  поедем?
Твоя больно... шикарная.
   - Мне потом еще в пару мест нужно будет съездить. - Он не смотрел  на
нее. - Мне на своей удобнее. А на твоей меня арестуют за угон.
   - А-а... - протянула Лидия.
   Кряхтя, как бабулька, пытающаяся влезть в автобус,  она  забралась  в
джип. Как это было, когда она совсем не знала Егора Шубина  и  караулила
его около офиса, чтобы заручиться его поддержкой на  случай  интервью  с
Кольцовым, и нервно курила, и потом лезла в этот же сверкающий, огромный
и страшный джип, а  он  смотрел  на  нее  с  видом  английского  принца,
которому по дипломатической необходимости  пришлось  общаться  с  вождем
зулусов.
   Егор объехал дом и притормозил возле Лидиной машины.
   - Может, я все-таки сама доеду?
   - Лидия, не дури! - приказал он. - Я не хочу с тобой возиться. Или  я
тебя везу, или ты остаешься у меня. Третьего варианта нет.
   - Вот привязался, - пробормотала она. - Я, конечно, расстроилась,  но
не настолько. Я вполне нормально доеду. Я всегда нормально доезжаю. Даже
пьяная.
   - Какая? - переспросил Егор.
   - Такая, - ответила она.  -  Открывай  багажник  и  перекладывай  мои
сумки, раз уж тебе до смерти охота со мной валандаться.
   "Это она правильно заметила", - подумал Егор, и ему неожиданно  стало
весело. Ему действительно охота с ней валандаться.
   Она выбралась из его машины, добрела до своей и открыла заднюю дверь.
   - Давай, - велела она. - Выгружай.
   Егор вытащил из ее машины рюкзак и желтую  сумку,  набитую  какими-то
свертками.
   - Это все еда? - спросил он с веселым удивлением. - Ты одна  слопаешь
две сумки еды?
   - Не одна, а с мамой! - огрызнулась Лидия. - И тут не только еда,  но
и всякие порошки, бытовая химия и все такое. У меня такие закупки бывают
редко, раз в месяц  примерно.  Тебе  хорошо,  у  тебя  все  домработница
покупает.  А  у  меня-то  нет  никакой   домработницы.   Я   сама   себе
домработница.
   Перехватив обе сумки одной рукой, Егор вставил ключ и  открыл  заднюю
дверь своей машины. И распахнул ее.
   Лидия коротко и хрипло вскрикнула и отшатнулась. Отшвырнув  рюкзак  и
желтую  сумку,  Шубин  поймал  ее,   испугавшись,   что   она   закричит
по-настоящему, и с силой прижал ее лицо к своей дубленке.
   - Тише, - проговорил он. - Тише, тише...
   Свободной рукой  он  толкнул  дверь.  Она  захлопнулась  с  негромким
приятным звуком.
   Он быстро и внимательно посмотрел по сторонам. Вокруг никого не было,
только в отдалении шли какие-то люди, но они не могли ничего видеть.
   Они не могли увидеть скрючившийся труп в  багажнике  молочно-бежевого
"Рено".
   "Утром я ездил к Барышеву. Вернувшись, в  гараж  машину  заводить  не
стал. С тех пор прошло часа четыре. Вот черт!"
   Лидия высвободила голову, нагнулась, пошатнувшись, зачерпнула в  руку
грязного снега и вытерла им лицо. Потом зачерпнула еще и жадно съела.  У
нее сильно стучали зубы, когда она заговорила:
   - Он мертвый, да? Ну конечно, он мертвый. Кто-то его убил. Это ты его
убил, Егор? Убил и положил в багажник. В багажник.
   - Лидия.
   - Не говори со мной! - вскрикнула она  и  шагнула  назад.  -  Ты  его
знаешь,  да?  Это  же  Гришка!  Это  Гришка  Распутин.  Ты  его  убил  и
собираешься убить меня. Где ты собираешься меня убить? У меня  дома?  По
дороге домой? Ты задушишь меня? Пристрелишь? Переедешь своей тачкой?
   Размахнувшись, Егор коротко и больно хлестнул ее по  щеке.  Голова  у
нее откинулась и дернулась, как неживая.
   Лидия захрипела, давясь словами, и безумие вдруг стало уходить из  ее
глаз, уступая место страху. Огромному, не выразимому  никакими  словами,
черному и липкому страху.
   - Егор?
   - Я никогда  не  открываю  багажник,  -  сказал  он  сквозь  зубы.  -
Понимаешь? Этой машине уже два года, и я ни разу не  открывал  багажник.
Он мне не нужен. Я ничего в нем не вожу. Я мог бы ездить с  этим  трупом
хрен знает сколько времени. До первой проверки. Например, послезавтра по
какому-нибудь анонимному звонку меня бы остановили,  нашли  бы  труп,  и
все. Все проблемы решены. Я в КПЗ, и все счастливы и  довольны.  Я  убил
журналиста, который помогал тебе разоблачать меня.
   - Логичнее было бы, если бы ты убил меня. Егор холодно  посмотрел  на
нее.
   - Тебя я скорее всего тоже должен убить. Например, завтра.  Тогда  на
мне будет два трупа. Твой и этого типа. Как его? Гришки Распутина.
   - Кто его убил, Егор? - спросила Лидия шепотом. - Кому он был  нужен,
самонадеянный, глупый мальчишка? И что мы теперь будем делать?
   - Ты - ничего, - ответил Шубин твердо. - Сейчас я отведу тебя к  себе
домой. Где твой мобильный телефон?
   Лидия молча показала ему на портфель.
   - Значит, ты его сейчас выключишь и не включишь до тех  пор,  пока  я
тебе не скажу. Ты ни под каким предлогом не выйдешь из моей квартиры.  Я
предупрежу Димку, деда и охрану. Ты будешь  сидеть  там  и  ждать  меня.
Поняла?
   - Нет, -  простонала  она.  Зубы  по-прежнему  стучали,  поэтому  она
говорила медленно. - Я не поняла. А ты что собираешься делать?
   - Я отвезу его, - он кивнул на багажник, - к нему домой. Ты дашь  мне
ключи от своей квартиры, я посмотрю  в  твоем  компьютере  его  адрес  и
отвезу его. Может быть, его найдут не слишком быстро"  Если  повезет,  я
найду убийцу быстрее.
   - Я с тобой.
   Он снова пристально посмотрел на нее.
   - Что ты сказала?
   - Я с тобой. - Она сунула руки в карманы и изо всех сил стиснула  их.
- Ты никуда не поедешь. Или поедешь со мной. Понял?
   - Лидия! - Шубин взял ее за плечи, как тогда, на кухне, когда сказал,
что женится на ней. Если останется  жив.  -  Ты  ничем  не  сможешь  мне
помочь. Ты мне будешь только мешать. Я прошу тебя, не мешай  мне.  Кроме
того, теперь я по-настоящему опасен, понимаешь?
   - Да, - сказала она. - Понимаю.
   - Дай м