не ключи от твоей квартиры. - Он протянул руку ладонью  вверх,
и она покорно, как под гипнозом, положила на  нее  связку.  -  Пошли.  Я
отведу тебя.
   -  А...  он?  -  спросила  она  про  несчастного   Гришку,   который,
скрючившись, лежал в багажнике, отделенный от них только тоненьким слоем
металла. Почему-то она никак не могла отделаться от мысли, что ему очень
холодно и неудобно лежать в багажнике. Шубин ничего не ответил. Отвечать
было нечего.
 
*** 
 
   Часа полтора Егор просидел в  машине,  выжидая  время,  пока  пройдет
народ, возвращавшийся с работы. По-хорошему, стоило бы  дождаться  ночи,
но у него не оставалось времени. Он совсем не был уверен в том, что  его
еще не объявили в федеральный розыск, поэтому  сидеть  несколько  лишних
часов под окнами квартиры убитого журналиста, да  еще  с  его  трупом  в
багажнике, он не мог.
   Прежде всего он вышел из машины и аккуратно и  методично  вывернул  в
подъезде все лампочки. Все до единой, с первого по девятый этаж.
   Иногда он прерывал свое занятие, если  слышал  какое-то  движение  на
лестнице, и потом возобновлял снова.
   Как всегда в такие минуты, он ни о чем не думал и ничего  не  боялся.
Он весь - от волос и до ботинок  -  превращался  в  зрение  и  слух.  Он
контролировал ситуацию даже не на уровне глаз  и  ушей,  а  на  каком-то
гораздо более примитивном. Он узнавал об опасности еще до того, как  она
появлялась.
   "Ты, твою мать, колдун, Шуба!" - говорил ему командир разведроты.
   Потом  он  нашел  электрический  щиток,  внимательно  его  изучил   и
остановил лифт, подгадав момент, когда в нем никто не ехал.
   Поковырявшись несколько секунд, он открыл дверь в Тришкину  квартиру,
зашел, не зажигая света, осмотрелся и тихо вышел.
   Потом он вытащил из  багажника  тело,  поднялся  на  четвертый  этаж,
бесшумно вошел в квартиру и прикрыл за собой  дверь.  Уложил  Гришку  на
диван, закрыл дверь на замок и несколько минут постоял, глубоко и  редко
дыша.
   Он своими руками прикончит козла, который все  это  затеял.  И  пусть
потом все будет как будет.
   Но того козла он найдет  и  прикончит,  даже  если  это  сам  Тимофей
Кольцов.
   Времени было мало. Кроме того, он знал, что у него  слишком  заметная
машина и ее  нельзя  просто  так  бросить  во  дворе  незнакомого  дома.
Обязательно кто-нибудь обратит внимание, и тогда  у  него  не  останется
даже тех жалких часов, которые он пытался выгадать.
   Держа в зубах портативный фонарь, Егор Шубин начал планомерный осмотр
Гришкиной квартиры. По всем правилам науки криминалистики. Ни о  чем  не
забывая, ничего не путая, никуда не спеша. У него была такая черта -  он
умел полностью сосредоточиться на деле, которым занят. Он умел отключать
ту часть мозга, которая отвечала за эмоции. Он умел не чувствовать и  не
думать. Это не раз спасало ему жизнь.
   Он проверни одежду, шкафы, стены, книжные  полки  и  кофейные  чашки.
Методично и неторопливо перерыл письменный стол, вынимая и  просматривая
каждую бумажку. Он вынул и разложил на столе все  содержимое  Гришкиного
портфеля, который обнаружился под вешалкой  в  крошечной  прихожей.  Там
были газеты, две  записные  книжки  -  маленькая  телефонная  и  большой
ежедневник, -  выключенный  мобильный  телефон,  черная  вязаная  шапка,
несколько файловых папок с начатыми и брошенными текстами и  целая  куча
дискет.
   Вынув дискеты, Шубин оглянулся по сторонам, поскольку  компьютера  до
сих пор не  обнаружил,  а  присутствие  дискет  явно  указывало  на  его
наличие.
   Компьютер - крошечный дорогущий лэп-топ последней модели - он нашел в
кухне, где самородок Гришка, очевидно,  писал  свои  гениальные  статьи.
Замшевый чемодан, в который был упакован компьютер, был  задвинут  почти
что за помойное ведро, и это как бы сказало Егору все, чего  он  еще  не
успел понять про жизнь и смерть журналиста Григория Распутина.
   Он был безалаберный, неприкаянный, уверенный в  своей  неповторимости
мальчишка, не умеющий справиться со  своей  минимальной  известностью  и
такими же крошечными, по понятиям Егора Шубина, деньгами.  Этот  лэп-топ
за помойкой, и кокаиновые следы на  заширканном  полированном  столе,  и
дорогая  одежда,  наваленная  кучами  на  стульях,  и  кухонное   унылое
запустение, и даже оторванная с одной стороны ручка портфеля  рассказали
то, чего Егор никогда не  узнал  бы  даже  от  самых  близких  Гришкиных
друзей.
   - ...твою мать! - пробормотал он, не разжимая зубов. Четкий  световой
круг дернулся, выхватывая из темноты стены и мебель.
   Оказывается, эмоции трудно  отключить  полностью,  а  раньше  у  него
никогда не было с этим проблем.  Возраст,  что  ли,  или  просто  давнее
отсутствие практики в условиях, приближенных к боевым?  Почему  ему  так
жаль этого нелепого парня, который лежит,  уткнувшись  мертвым  лицом  в
диванную обивку?  Почему  он  думает  о  том,  что  все  могло  бы  быть
по-другому, будь у того под боком  мать  или  старший  брат,  который  в
случае чего хорошенько дал бы ему по морде, а  потом  наставил  на  путь
истинный?
   Почему, почему...
   Понятно, почему.
   Потому что у него теперь есть Димка, за которого  он  отвечает,  и  у
которого тоже, как у всех молодых, мозги немножко набекрень,  и  который
тоже ни черта не умеет справиться с жизнью.
   "Я должен добраться до заказчика раньше, чем он доберется до меня.  У
меня есть семья, которая не простит меня, если я их брошу.
   Ни один из них - ни Лидия, ни Димка, ни дед - не справится без меня".
   Он улыбнулся. Свет опять дернулся и остановился.
   Наверное, это очень самонадеянно - думать, что без тебя никто  ничего
не сможет. Наверное. Но он думал так, и это доставляло ему радость, даже
в неприбранной унылой квартире, где, уткнувшись лицом в обивку, лежал на
диване труп глупого мальчишки Гришки Распутина.
   Ни тайников, ни сейфов в стенах и полах  он  не  обнаружил.  Впрочем,
Егор не слишком  на  это  рассчитывал.  Он  повесил  на  плечо  лэп-топ,
прихватил  оставленные  на  столе  записные  книжки,   несколько   минут
прислушивался под дверью и бесшумно вышел из  квартиры.  Щелкнул  язычок
замка. Он поправил на плече ремень  и  стал  неторопливо  спускаться  по
темной лестнице.
   Навстречу попались старухи, ругавшие темноту и неработающий лифт.  На
Егора они не обратили никакого внимания.
   Он сел в машину, закинул лэп-топ на заднее  сиденье  и  завел  мотор,
испытывая острое, ни с чем не сравнимое облегчение  от  привычного  уюта
салона, от знакомого  урчания  двигателя,  как  будто  после  долгого  и
опасного дела он наконец вернулся домой, где тепло,  безопасно  и  можно
расслабиться...
   "Расслабляться  нельзя.  Чем  бы  ни  кончилась  вся   эта   история,
расслабляться нельзя. Ты так до сих пор ничего и не придумал. У тебя нет
никаких идей, кроме нескольких ничем  не  подкрепленных  соображений,  а
сегодня тебе в багажник подбросили  труп,  и  если  бы  не  сумки  Лидии
Шевелевой, хрен бы ты его обнаружил, а когда обнаружил, было бы поздно.
   Соберись и думай. У тебя есть верных полчаса, которые ты будешь ехать
до дома".
   Он тронул машину с места, перебрался через  ледяные  стоячие  моря  и
озера, развернулся возле  каких-то  помойных  контейнеров  и  выехал  на
Волгоградский проспект.
   Он проехал, наверное, метров триста, когда его остановил  милицейский
патруль.
 
*** 
 
   - Он с нами совершенно не разговаривает! - Дед Егора Шубина  поправил
на столе  газеты  и  журналы,  которые  и  без  того  лежали  выверенной
идеальной стопкой. Лидия не отрываясь смотрела на  его  руки.  Они  были
красные, в цыпках и надутых синих венах, как будто шубинский дед с  утра
до ночи чистил картошку.
   - Дед, перестань ты, - пробасил шубинский брат и посмотрел на  Лидию.
Излишняя деликатность не входила  в  число  его  достоинств,  однако  он
понимал, что к гостье брата следует относиться осторожно. - Он у нас  ни
с кем не разговаривает!
   И Димка  улыбнулся  смущенной  улыбкой.  Лидия  внимательно  на  него
взглянула.
   Как будто Егор Шубин был ранимый подросток в переходном  возрасте,  а
Димка - его нежный отец. Как будто Димка признавал за  ним  своеволие  и
упрямство и все-таки оправдывал его. Как будто Димка знал наперечет  все
его слабости, любил их и призывал чужого человека просто не обращать  на
них внимания.
   "Он у нас ни с кем не разговаривает!"
   - Да, - сказал шубинский дед. - Ему сейчас трудно. Но он справится.
   - Вы думаете? - спросила Лидия.
   Ей очень хотелось услышать от кого-нибудь историю  о  том,  что  Егор
Шубин бывал и не в таких передрягах, что это все ерунда по  сравнению  с
тем, что он пережил пятнадцать лет назад, что в армии он  чуть  было  не
погиб и его за что-нибудь  наградили  орденом.  Такая  история  была  бы
сейчас совсем нелишней.
   - Ну конечно! - воскликнул дед с  ненатуральной  бодростью.  -  Дима,
может быть, ты хочешь поужинать? А вы, Лидия Юрьевна?
   "Прошло уже четыре с половиной часа с тех пор,  как  он  уехал.  Черт
возьми, что он там  делает  так  долго?  Почему  не  звонит?  Доехал  до
Гришкиной квартиры или не доехал?  Что  происходит  в  моей  собственной
жизни? Что происходи! все эти четыре часа, что я сижу в квартире, больше
похожей на итальянский палаццо, пью кофе, молчу и думаю, думаю, думаю...
Кто звонит мне домой, как там у меня на работе? Они ведь наверняка давно
и безнадежно меня потеряли -  дома  меня  нет,  а  мобильный  телефон  я
выключила потому, что мне так приказал пропавший Егор Шубин.
   Егор Шубин, который уехал и увез в багажнике убитого Гришку.
   Гришка... Как он лежал, скрючившись, будто от холода, и у  него  были
совершенно  синие  пальцы.  Вот,  оказывается,  какие  пальцы  бывают  у
мертвых..."
   Она рванулась из этих мыслей, зная, что они теперь долго не дадут  ей
спокойно жить, рванулась, задыхаясь в их  вязкой  трясине,  и  вырвалась
наружу. Звонил телефон.
   - Дима... - попросил дед, как будто у него вдруг кончились силы.
   - Алло! - сказал Димка напряженным басом. Лидия смотрела на него, как
человек, который ждет сообщения о конце света.
   Димка послушал и сказал смущенно:
   - Привет... - Потом зажал микрофон ладонью и сообщил:
   - Это Лиза.
   Лидия перевела дыхание, шубинский дед поднялся  с  места  и  зачем-то
ушел в угол громадной кухни.
   - Будем ужинать? - спросил он оттуда. - Знаете, когда  сердце  не  на
месте, самое правильное - это поужинать.
   Лидия улыбнулась. Димка еще послушал, потом встал и ушел с трубкой.
   - Я даже не знаю, радоваться мне или горевать, - доверительно сообщил
дед Лидии. - Они так плохо жили все это время. У них все слишком  разное
- возраст, пристрастия, отношение к жизни. Но Диме понадобилась  помощь,
и Егор даже на секунду не задумался... Наверное,  стоит  пережить  самые
большие неприятности,  чтобы  понять  и  простить  друг  друга.  Как  вы
считаете?
   - Я не знаю, - ответила Лидия холодно. Ей было стыдно и казалось, что
этот чудный старик говорит все это специально,  чтобы  ей  стало  совсем
стыдно. - Для меня это слишком сложно.
   - Я понимаю, - согласился дед Егора Шубина. -  Вы  обвиняете  себя  в
том, что случилось у Егора на работе. Это понятно, но не правильно.
   - Как не правильно? - изумилась Лидия.
   - Да  так.  -  Дед  вооружился  плоской  деревянной  лопаточкой,  как
показалось  Лидии,  вовсе  не  для  того,  чтобы  что-нибудь  немедленно
помешать, а для того, чтобы чувствовать себя увереннее. -  Если  бы  эту
статью написали не вы, ее написал бы кто-нибудь другой, только и  всего.
Кажется,  это  называется  "запрещенный  прием".  Или  "недобросовестная
конкуренция"? Ну, не важно. Важно, что вы убедились в том, что не правы,
и пытаетесь нам помочь, а это совсем немало...
   - Вы просто хотите меня утешить и не  знаете  как,  -  сказала  Лидия
злобно. - Меня совершенно незачем  утешать,  я  и  так  все  понимаю.  Я
героиня вовсе не положительная. Меня интересовали только слава и деньги,
когда я писала эту статью. Меня совершенно не интересовал ваш внук.  Мне
было любопытно и весело. Еще бы! Испортить карьеру такому  монстру,  как
Егор Шубин, это не каждому удается! Особенно из нашего  брата.  Мы  ведь
только лаем, кусают-то другие...
   - Вы говорите, как Дима, - прервал ее дед и полез  в  холодильник.  -
Вам нравится изображать из себя злодейку. Это тоже понятно и  объяснимо.
У нас есть свиные отбивные с грибами и розовая форель в фольге.  Что  вы
предпочитаете?
   Лидия захохотала, вылезла из-за стола, подошла и  поцеловала  деда  в
морщинистую щеку.
   - Вам, наверное, не слишком повезло с дочерью,  Василий  Петрович,  -
сказала она серьезно, - но зато вам очень повезло с внуками. Обоими.
   - Я знаю, - ответил он и приосанился. - Я всегда знал,  что  Егор  не
бросит Димку, а Димка опомнится, когда дело дойдет до беды.  Форель  или
отбивные?
   - Отбивные, - решила Лидия. -  Давайте  я  накрою  на  стол,  Василий
Петрович.
   - А куда он уехал, вы не знаете? - спросил дед как бы между прочим. -
Он вам не сказал?
   - Сказал, что по делам, - ответила Лидия осторожно, - вы же  слышали.
Обещал, что ненадолго, и велел ждать.
   - Велел... - повторил дед небрежно. - Он велит  -  мы  выполняем.  Он
приказывает - мы ждем. Он сам справится. Мы не должны ему мешать. У него
нет на нас времени.
 
*** 
 
   - Добрый день старший сержант Морозов ваши документы пожалуйста.
   Все это старший сержант Морозов  выпалил  единым  духом  и  при  этом
смотрел на Егора с некоторым подозрением, будто решал, когда тот  начнет
стрелять - сейчас или чуть погодя. Он даже оглянулся на свою  сверкающую
синими и красными фонарями машину, как бы ища у нее поддержки.
   Егор неторопливо полез в  бардачок  и  выудил  увесистое  портмоне  с
документами. Среди всего прочего там был и спецпропуск, по  которому  он
въезжал на территорию империи Кольцова, почему-то  оставленный  ему  при
увольнении, и еще  один  пропуск,  в  Администрацию  президента,  и  еще
какой-то, кажется, эмвэдэшный, тоже очень значительный.
   Старший сержант Морозов бегло  просмотрел  все  документы,  обнаружил
пропуска и приуныл. Егор внимательно наблюдал за ним. Все это напоминало
сцену из фильма "Семнадцать мгновений весны". Не хватало только радистки
Кэт, которая поправляла бы Егору запонки.
   Еще раз оглянувшись на свою боевую машину и не найдя там  ответов  ни
на какие вопросы, старший сержант  Морозов  обратил  тоскующий  взор  на
Шубина.
   - Егор  Степанович,  -  сказал  он,  заглянув  в  права.  -  Плановая
проверка. Я понимаю, конечно, что у вас документы, но все-таки  придется
открыть багажник... С нами товарищ полковник, Егор Степанович, - сообщил
он, понизив голос, - у нас рейд сегодня... - Он чуть не плакал,  и  Егор
сказал поспешно:
   - Никаких проблем, я все понимаю. Сейчас открою.
   В его планы совершенно не входило привлекать  к  себе  дополнительное
внимание "товарища полковника".
   Он заглушил мотор, выпрыгнул из машины и открыл заднюю дверь. Сержант
посветил фонариком.
   - Спасибо! - громко поблагодарил он с явным  облегчением.  Дело  было
сделано. Багажник открывали, фонарем светили, не  испугались  даже  этой
супермашины, каких во всем городе,  наверное,  штук  двадцать,  "товарищ
полковник" из окна все видел, и при  этом  остались  живы.  Даже  оружие
никто не вынимал, шутка ли!
   - Пожалуйста, - ответил Шубин довольно любезно, но все  же  несколько
раздосадованно, как и подобает большому человеку, которого задержали  по
такому пустячному поводу.
   - До свидания! - проорал старший сержант, и Егор  отъехал.  Выруливая
на полосу, он еще раз посмотрел на гаишников  в  зеркало  заднего  вида,
достал сигарету и закурил.
   Момент был неприятный.
   "Не опасный, - сказал себе Шубин. - Не опасный, но неприятный.
   А я было решил, что дело сделано. Трупа нет, но наверняка в багажнике
есть  какие-то  следы.  Если  бы  целенаправленно   искали,   нашли   бы
обязательно. Твою мать!.."
   Он посмотрел на часы. Наверное,  дома  все  сходят  с  ума,  особенно
Лидия. Ничего, потерпят еще немного. Звонить ему  неоткуда  -  со  всеми
своими делами он забыл о том, что телефон нужно заряжать, и  теперь  тот
оттягивал карман, совершенно дохлый и бесполезный.
   Шубин притормозил на светофоре. Сразу  за  мостом  будет  заправка  и
мойка. Наверное, имеет смысл заехать и попросить вычистить  салон.  Мало
ли, когда его снова проверят. Может,  через  десять  минут.  Теперь  все
может быть.
   Из-под светофора он вылетел первый и перестроился в левый ряд. Ездить
ему было удобно - от его машины все шарахались в разные  стороны,  никто
не подрезал, не обгонял, на рожон не лез.
   Следующий светофор он проскочил на мигающий желтый и сразу зарулил на
мойку. Там была очередь, но Егор решил ждать.
   Своей очереди он ждал, наверное, с полчаса, потом  снова  ждал,  пока
расторопные тетечки в синих комбинезонах ползали по его машине с ведрами
и пылесосами, потом ждал, пока ее мыли и полировали снаружи.
   На набережной он попал в пробку, объехать  которую  не  было  никакой
возможности, разве что по реке. Он курил одну сигарету за другой,  тыкал
все подряд кнопки приемника, слушал какую-то жуткую  жуть  про  то,  что
"мне под кожу запустить  дельфинов  стаю",  и  почему-то  нервничал  все
сильнее.
   Добравшись наконец до дома, он загнал машину в гараж,  опасаясь,  как
бы к утру в ней не появился еще один труп,  и  почти  бегом  бросился  к
лифту.
   - Егор! - воскликнул выбежавший на шум открываемой двери  дед.  -  Ты
уже приехал!
   - Да, - сказал Егор, - приехал. А что? Вы меня не ждали?
   - Мы тебя ждем уже несколько часов, - сказал дед и зачем-то  заглянул
ему за спину.
   Из другого коридора вышел Димка и прислонился плечом к косяку.
   - А где она? - спросил он и тоже зачем-то заглянул брату за спину.
   Егор переводил взгляд с одного на  другого.  Они  переглянулись,  как
парочка закадычных школьных друзей на педсовете.
   - Она сказала, что ты просил ее встретиться с тобой, - объяснил Димка
быстро, - и уехала.
   - Она поговорила по телефону,  -  подхватил  дед.  -  Ну  да.  Кто-то
позвонил ей, она сказала, что это ты и что у вас встреча.
   - Во сколько это было? - спросил Егор. - Димка, где-то  в  том  шкафу
автомобильный зарядник для телефона, достань мне его. Во сколько?
   - Ну... - Дед секунду подумал. - Минут двадцать назад.
   - На! - Димка сунул устройство Егору в руку.  -  Хочешь,  я  с  тобой
поеду?
   - Нет, - сказал Егор, - не надо. Я быстро вернусь. -  И  выскочил  за
дверь.
   Дед и Димка снова переглянулись. Егор сунул голову в дверь и добавил:
   - Если быстро не вернусь, в милицию звонить не надо. Поняли?
   - Поняли, - ответили дед с Димкой разноголосым хором.
   Егор прыгнул в лифт, который все еще стоял на месте, сунул  в  карман
зарядник и поправил пистолет за ремнем джинсов.
   Кто мог ей позвонить и куда она могла поехать после этого звонка? Где
он сейчас найдет ее? Он не знает  адреса  ее  матери  и  того  придурка,
Леонтьева, к которому она тоже вполне могла поехать.
   Могла или не могла?
   На чьей она стороне? Самое время спросить себя об этом.
   - Опять уезжаете, Егор Степанович? - спросил удивленный охранник.
   - Я скоро вернусь, - пробормотал Егор. Он сел в машину и первым делом
включил телефон. И набрал ее номер.
   "Абонент  не  отвечает  или  временно  недоступен",  -   доверительно
сообщила ему трубка, и Егор злобно сунул ее между сиденьями.
   "Недоступен!.. Стал бы я звонить, если бы мой абонент был доступен!
   Зачем она уехала, ведь я приказывал ей сидеть дома! Сидеть  и  ждать.
До ее дома на машине, наверное, полторы минуты. Если она  дома,  значит,
она там уже минут восемнадцать".
   Могло произойти все, что угодно.
   Он может приехать и найти  ее  труп,  уткнувшийся  в  цветную  обивку
дивана.
 
*** 
 
   Сидя на лавочке, Лидия равнодушно смотрела в проем между домами.  Она
видела соседнюю улицу,