ти  рюкзака
отнюдь не передатчики, а веревка не антенна.
   Осталась табачная коробка. Она была русского производства с  обыкновенной
закручивающейся крышкой. Она все еще пахла едким табаком. Вата  была  ватой.
Три металлических диска: два блестящих - из  легкого  металла,  похожего  на
алюминий, третий - матовый, как  свинец,  и  тяжелый.  Он  рассматривал  их,
положив на стол. Кармайкл смотрел на Престона, а сержант уставился  на  пол.
Его смущали  не  сами  диски,  а  то,  что  их  назначение  было  совершенно
непонятно.
   Алюминиевые диски были проложены тяжелым диском.  Тяжелый  диск  был  два
дюйма в диаметре, а легкие - три. Престон  старался  представить  себе,  для
каких  целей  они  предназначены:  для  радиосвязи,  шифровки,   дешифровки,
фотографии.  Ответ  был  один  -  ни  для  чего  этого.  Это   были   просто
металлические диски. Но почему человек готов был скорее умереть, чем  отдать
их в руки нэдов, которые просто выкинули бы их в канаву, чем отвечать о  них
на допросе.
   Престон  встал  и  предложил  перекусить.  Сержант,  который  пожалел   о
потерянном времени, собрал вещи и закрыл их в ящик.
   Во время ленча  в  отеле  "Понд"  (Престон  предложил  съездить  к  месту
происшествия) он неожиданно извинился и сказал, что  ему  необходимо  срочно
позвонить.
   - Это займет немного времени, - сказал он Кармайклу, - закажи себе бренди
за мой счет.
   - Ладно, я так и сделаю, - ухмыльнулся Кармайкл.
   Выйдя из отеля, Престон направился к бензоколонке, где  сделал  несколько
покупок в магазинчике. Затем он вернулся в отель и  позвонил  в  Лондон.  Он
сообщил своему помощнику Брайту  номер  полицейского  участка  в  Патрике  и
сказал, в какое точно время необходимо туда перезвонить.
   Через полчаса они были снова в том же участке, где  раздраженный  сержант
вновь сопровождал их  в  комнату  для  вещественных  доказательств.  Престон
устроился за  столом  с  телефонным  аппаратом.  Перед  собой  на  столе  он
взгромоздил кучу вещей из разных  пакетов.  В  три  часа  зазвонил  телефон,
монитор показал, что это междугородный звонок  из  Лондона.  Сержант  поднял
трубку.
   - Это вас, сэр. Лондон на проводе, - сообщил он Престону.
   - Подойди вместо меня, - попросил он Кармайкла, - узнай, это  срочно  или
нет.
   Кармайкл поднялся и подошел к сержанту, который держал трубку. На секунду
оба шотландских офицера оказались спиной к Престону.
   Через десять минут он в последний раз осмотрел все веши.  Кармайкл  повез
его в аэропорт.
   - Я представлю рапорт, -  сказал  Престон.  -  Не  понимаю,  почему  этот
русский так встревожился. Как долго вещи будут в участке?
   - Несколько недель. Советскому консулу это уже сообщили. Поиск  хулиганов
ведется. Может, удастся поймать одного из них и выйти на всю  группу.  Но  я
сомневаюсь.
   Престон прошел регистрацию. Нужно было идти на посадку.
   - Ты знаешь, это глупо, - сказал Кармайкл, - но если бы этот русский  вел
себя более сдержанно, мы бы отправили его на судно со всеми вещами  и  этими
"игрушками" да еще бы принесли свои извинения.
   Когда самолет набрал высоту, Престон, вынув из сложенного носового платка
три диска, еще раз рассмотрел их, снова завернул в носовой платок и  спрятал
в карман. Они по-прежнему ни о чем не говорили.
   Три шайбы, купленные на бензоколонке, заменят их  на  некоторое  время  в
табачной коробке русского. А сейчас он хочет, чтобы один человек взглянул на
них. Человек этот работает недалеко  от  Лондона,  Брайт  уже  попросил  его
задержаться на работе до прилета Престона.
 
*** 
 
   Карпов приехал на дачу Марченко после семи,  когда  уже  стемнело.  Дверь
открыл ординарец генерала, молодой солдат, и  проводил  Карпова  в  комнату.
Марченко был рад, но слегка удивлен визиту своего друга  из  другого,  более
важного разведотдела.
   - Евгений Сергеевич, - прогудел он, - что занесло тебя  в  мою  скромную,
обитель. Карпов держал в руках пакет.
   - Один из моих ребят только что вернулся из Турции. Ехал через Армению, -
сказал он, - замечательный парень, он  никогда  не  возвращается  с  пустыми
руками, в Ереване специально достал вот это.
   Он вынул одну из четырех бутылок лучшего армянского коньяка.
   В глазах Марченко вспыхнули огоньки.
   - "Ахтамар"! - воскликнул он, - самый лучший для ПГУ!
   - Да, согласился Карпов, - я ехал к себе  на  дачу  и  подумал:  один  не
справлюсь, нужен помощник. Вспомнил про тебя. Ну что, попробуем?
   Марченко разразился смехом.
   - Саша! Рюмки! - крикнул он.
 
*** 
 
   Престон прибыл около пяти, забрал свою машину с автостоянки и  выехал  на
автомагистраль М4. Но вместо Лондона он повернул на запад к Беркширу.  Через
полчаса он был уже у цели - в институте на окраине городка Олдермастон.
   Исследовательский  институт  атомного  оружия,  известный  под  названием
Олдермастон - любимое место маршей участников движения за  мир,  убежденных,
что именно здесь создают атомные бомбы. На самом деле это  многопро  фильная
организация. Тут действительно конструируют  ядерные  устройства,  но  также
ведут исследования  в  области  химии,  физики,  машиностроения,  взрывчатых
веществ, фундаментальной и прикладной математики,  радиобиологии,  медицины,
электроники. Кстати же здесь было прекрасное отделение металлургии.
   Несколько лет назад один из ученых Олдермастона прочел лекцию о металлах,
используемых при изготовлении взрывчатки и бомб в Ирландской республиканской
армии. Лекция предназначалась для офицеров - разведчиков,  работавших  в  то
время в Ольстере. Одним  из  тех,  кто  хорошо  запомнил  лекцию  уэльсского
ученого, был Престон.
   Доктор Дэфидд Уинн-Эванс ждал его в  вестибюле.  Престон  представился  и
напомнил Уинн-Эвансу о той давнишней лекции.
   - Да, ну и память у вас, - сказал он с явным  уэльсским  акцентом,  итак,
мистер Престон, чем могу служить?
   Престон достал из  кармана  носовой  платок,  развернул  его  и  протянул
ученому три диска.
   - Их забрали у одного человека в Глазго, - признался он. - Я хочу  знать,
что это такое и для чего может быть использовано.
   Доктор посмотрел поближе.
   - Трудно сказать без тщательного анализа и проверки, - ответил специалист
по металлам. - У меня завтра торжественный ужин,  а  послезавтра  -  свадьба
дочери. Если я займусь ими в понедельник, а?
   - В понедельник? - переспросил Престон. - Я сам хотел бы отдохнуть.  Буду
дома. Вы позвоните мне туда, в Кенсингтон.
   Доктор Уинн-Эванс заторопился наверх, закрыл диски в своем  сейфе,  потом
попрощался с Престоном и поспешил на ужин. Престон отправился в Лондон.
 
*** 
 
   Пока  он  ехал,  на  станции  в  Менуиз-Хилл  был   запеленгован   тайный
радиопередатчик. Станции Броди  в  Уэльсе  и  Чиксанде  в  Бедфордшире  тоже
зарегистрировали его. Передача велась из района холмов к северу от Шеффилда.
   Когда полиция прибыла на  это  место,  на  пустынной  дороге,  лежащей  в
стороне от главной магистрали, никого уже не было.
   Позже вечером один из дежурных офицеров встретился с начальником смены  в
его кабинете отделения радиоперехвата в Челтенхэме.
   - Это все тот же, черт, - выругался  он.  -  У  него  отличная  машина  и
хороший передатчик. Сеанс длился всего пять секунд. Мне кажется, мы  его  не
расшифруем. Тогда в Дербишире, теперь  в  Йоркшире.  Видимо,  он  где-то  на
севере Мидленда обитает.
   - Следите за ним,  -  сказал  начальник,  -  у  нас  давно  не  было  так
неожиданно заговорившего передатчика. Интересно, что он передает.
   Что хотел сказать майор Валерий Петровский  и  что  передал  его  радист,
расшифровывалось так: "Курьер номер два не вышел  на  контакт.  Радируйте  о
скорейшем прибытии нового".
 
*** 
 
   Первая  бутылка  "Ахтамара"  была  пуста,  они  начали  вторую.  Марченко
раскраснелся, но под настроение мог выпить и две бутылки целиком,  не  теряя
самоконтроля.
   Карпов, который редко пил для удовольствия  и  еще  реже  в  одиночестве,
закалил свой желудок за годы, проведенные на дипломатической службе. И когда
нужно, он всегда сохранял  ясную  голову.  Кроме  того,  еще  в  Ясеневе  он
заставил себя съесть полфунта масла, что замедляет  действие  алкоголя,  так
как жир, устилая стенки желудка, замедляет действие алкоголя.
   - Чем ты занимаешься сейчас, Петр? - спросил он. Глаза Марченко сузились.
   - Ты почему спрашиваешь?
   - Успокойся, Петр, мы знаем друг друга. Вспомни, кто спас твою задницу  в
Афганистане три года назад? Ты мой должник. Что происходит?
   Марченко согласно кивнул. Он вспомнил: в 1984 году он возглавлял  крупную
операцию ГРУ против исламских повстанцев у перевала  Хайбер.  Был  там  один
лидер  моджахедов,  который  совершал  рейды  на  Афганистан  с   территории
Пакистана. Марченко опрометчиво отправил небольшой отряд в  Пакистан,  чтобы
схватить его. Группа попала в переделку. Участвовавшие  в  операции  афганцы
приняли страшную смерть. Лишь русскому  посчастливилось  остаться  в  живых.
Моджахеды передали его в руки пакистанских властей, надеясь получить в обмен
оружие.
   Марченко висел на волоске.  Он  обратился  за  помощью  к  Карпову,  тот,
возглавлявший в то время Управление  "С",  рискнул  одним  из  своих  лучших
агентов - офицером пакистанской армии в Исламабаде, - велев ему сделать все,
но освободить русского  и  переправить  его  обратно  через  границу.  из-за
опрометчивости Марченко мог разразиться крупный международный скандал, а его
имя пополнило бы длинный список советских офицеров, сломавших свою карьеру в
этой никчемной стране.
   - Да, я перед тобой в долгу, но не спрашивай, чем я  занимался  последние
несколько недель. Это специальное задание, почти от  самого...  Надеюсь,  ты
понимаешь о ком я говорю? Никаких имен.
   Он потеребил кончик носа своими толстыми пальцами и важно кивнул.
   Карпов налил еще по одной рюмке. В ход пошла третья бутылка.
   - Извини за любопытство, - продолжил Карпов, - не будем  больше  говорить
об этом. Не будем говорить об операции...
   Марченко предостерегающе погрозил пальцем. Его глаза налились кровью.  Он
был похож на раненого кабана в зарослях кустарника, мозг которого  затуманен
не болью и потерей крови, а алкоголем. Но он был от этого не менее опасен.
   - Никакой операции, выброси это из головы. Я присягнул, что сохраню все в
тайне... Все мы. Это очень высоко... выше, чем ты думаешь.  Не  упоминай  об
этом, ладно?
   - И не подумаю, - ответил Карпов, вновь наполняя рюмки.
   Пользуясь тем, что Марченко был уже пьян, он  подливал  ему  больше,  чем
себе, стараясь держать ухо востро.
   Через  два  часа  осталась  только  треть  последней  бутылки  "Ахтамар".
Марченко клевал носом. Карпов поднял бокал.
   - За забвение!
   - За забвение? - спросил Марченко в  замешательстве.  -  Со  мной  все  в
порядке. Пей свою содовую в ПГУ, от нее не забудешься...
   - Да нет же, - пояснил Карпов. - За то, чтоб забыть  о  плане.  Забыть  и
все!
   - "Аврору"? Да, забудем! Чертовски замечательная идея.
   Они выпили. Карпов снова наполнил бокалы.
   - И всех забыть. И Филби... и академика. Марченко  кивнул  утвердительно.
Он попытался выпить еще, но, промахнувшись, попал рюмкой в подбородок.
   - Крылов? Задница. Забудем всех их!
   Была полночь, когда Карпов доплелся до своей машины. Он немного  постоял,
опершись на дерево, потом засунул два пальца в рот и выплеснул на  снег  все
содержимое желудка, постоял немного, жадно глотая  морозный  ночной  воздух.
Немного помогло. Путь  до  собственной  дачи  стал  для  него  кошмаром.  Он
поцарапал решетку и дважды чуть не сделал аварию.
   Людмила не спала. Она уложила его  в  постель,  напуганная  тем,  что  он
проделал путь от Москвы в таком состоянии.
 
*** 
 
   В субботу утром Престон приехал в  Тонбридж,  чтоб  забрать  сына  Томми.
Всегда,  когда  он  забирал  Томми  из  школы,  на  него  обрушивался   град
воспоминаний и впечатлений о  прошедшей  четверти,  намерений  и  планов  на
следующую  четверть,  планов  на  предстоящие  каникулы,  похвалы   друзьям,
презрительные отзывы о врачах и их коварстве.
   Дорожная сумка, коробка со сладостями были в  машине.  Дорога  обратно  в
Лондон для Престона была блаженством. Он рассказал сыну о  своих  планах  на
неделю, которую они проведут вместе, и был счастлив, что сын одобрил их.  Но
лицо мальчика сникло, когда он  вспомнил,  что  через  неделю  ему  придется
вернуться в дорогие апартаменты в Мэйфэре, где жила Джулия со своим другом -
промышленником. Этот человек годился Томми в дедушки, и Престон  подозревал,
что ребенок у старика вызывает раздражение своими шалостями.
   - Папа, - сказал Томми, когда они проезжали Воксхоллский мост,  -  почему
мне нельзя жить у тебя всегда?
   Престон  вздохнул.  Непросто   было   объяснить   все   двенадцатилетнему
мальчугану.
   - Потому что, - начал он осторожно, - твоя мама и Арчи не женаты. Если бы
я попросил ее об официальном разводе, она бы потребовала с меня определенную
сумму денег, которая называется содержанием. Но с моим жалованьем я не  могу
заплатить эту сумму. То есть у меня не хватает денег,  чтобы  содержать  ее,
себя и тебя, чтобы платить за твою школу. Если я не  в  состоянии  заплатить
эту сумму, суд решит, что тебе лучше жить только с мамой. Тогда нам пришлось
бы видеться даже реже, чем сейчас.
   - Я не знал, что все зависит от денег, - грустно сказал мальчик.
   - Да в конечном счете все зависит от денег. Грустно, но  факт.  Несколько
лет назад, если бы я мог устроить лучшую жизнь  для  тебя  и  твоей  матери,
может быть мы бы не разошлись. Но я был  просто  военным  офицером,  и  даже
когда ушел из армии в министерство  внутренних  дел,  зарплата  осталась  не
слишком большой.
   - А что ты делаешь в министерстве внутренних дел? - спросил  мальчик.  Он
пытался обойти тему разлуки родителей.
   - Я вроде бы как небольшой чиновник, - сказал Престон.
   - Ух, это должно быть скучная работа.
   - Да, это действительно так, - согласился Престон.
 
*** 
 
   Евгений Карпов проснулся в полдень в тяжелом похмелье.  Только  полдюжины
таблеток аспирина помогли ему. После завтрака полегчало, он решил пройтись.
   Что-то  осталось  в  глубине  его  сознания:  какие-то   полурасплывчатые
воспоминания, обрывки фраз, имя Крылова.  Один  из  секретных  справочников,
которые он  держал  на  даче,  пояснил:  профессор  Крылов  Владимир  Ильич,
историк, профессор Московского университета, член  КПСС,  академик  Академии
наук, член Верховного Совета и пр., и пр. Это все он знал. Должно  быть  еще
что-то.
   Он шел по снегу  в  глубокой  задумчивости,  опустив  голову.  Дети  ушли
кататься на лыжах, воспользовавшись последними зимними деньками. Людмила шла
рядом  с  мужем.  Она  чувствовала  его  настроение  и   воздерживалась   от
расспросов.
   Вчера ночью она была удивлена, но, с другой стороны, успокоена: до  такой
степени напиться у дамы сердца невозможно. Скорее всего он был с  кем-то  из
коллег  по  ГРУ,  так  называемых  "соседей".  Так  что  подруга  с   Арбата
исключалась.
   В начале четвертого его осенило. Он остановился и неожиданно произнес:
   - Ну конечно же, черт побери! - с облегчением улыбнулся и взял  жену  под
руку. Вместе они вернулись в дом.
   Генерал Карпов знал, что он будет должен проверить кое-какие документы  у
себя в кабинете  в  понедельник  утром,  и  посетить  профессора  Крылова  в
понедельник вечером.
 
Глава 16 
 
   В понедельник утром, когда Престон с сыном собирались  уходить  из  дома,
зазвонил телефон.
   - Мистер Престон? Это Дэфидд Уинн-Эванс.
   Сначала он не понял, с кем  разговаривает,  но  потом  вспомнил  о  своей
просьбе в пятницу.
   - Я посмотрел ваши металлические пластинки. Очень интересная вещь. Вы  не
могли бы подъехать, надо переговорить.
   - Вообще-то я в отпуске, взял несколько  дней  за  свой  счет,  -  сказал
Престон, - вас устроит, если я подъеду в конце недели?
   На другом конце трубки возникла пауза.
   - Я думаю, чем раньше, тем лучше.
   - А нельзя изложить суть дела по телефону?
   - Это не телефонный разговор, - ответил Уинн-Эванс.
   Престон на минуту задумался. Они с Томми собирались в Виндзор Сафари Парк
на целый день. Парк находится в Беркшире.
   - Тогда сегодня, скажем, в пять? - спросил он.
   - В пять так в пять, - согласился ученый. - Обратитесь к администратору.
 
*** 
 
   Профессор Крылов жил на верхнем этаже на Комсомольском проспекте. Из  его
окна открывался вид на Москва -  реку,  и  университет  был  рядом.  Генерал
позвонил в дверь в начале седьмого, академик сам открыл ему.  Он  недоуменно
смотрел на гостя, не узнавая его.
   - Товарищ Крылов?
   - Да.
   - Я генерал Карпов. Надо поговорить с вами кое о чем.
   Он протянул свое удостоверение. Профессор посмотрел его, обратив внимание
на звание - генерал  -  и  на  то,  что  гость  представлял  Первое  Главное
управление КГБ. Крылов жестом пригласил войти, провел Карпова в  гостиную  и
предложил сесть.
   - Чем обязан? - спросил он, садясь напротив.
   Это был человек с  чувством  личного  достоинства  и  без  трепета  перед
генералом КГБ.
   Карпов понял, что профессор - твердый  орешек.  Эриту  Филби  можно  было
запутать, и она рассказала о существовании шофера; шофера  Григорьева  можно
было  запугать  высоким  званием;  Марченко,  старого  коллегу  и  человека,
любившего много выпить, можно было подпоить. Но  Крылов  был  недосягаем  по
положению  в  партии,  Верховном  Совете,  Академии.  Он  входил   в   элиту
государства. Карпов решил, не теряя времени, брать быка  за  рога.  Это  был
единственный выход.
   - Профессор Крылов, в интересах государства я хочу  знать,  что  известно
вам о плане "Аврора".
   Крылов застыл, как от удара, затем гневно вспыхнул:
   - Генерал Карпов, вы превышаете свои полномочия, - резко сказал он,  -  я
не понимаю, о чем идет речь.
   - А я думаю, понимаете, - спокойно возразил Карпов, - и я думаю,  что  вы
должны мне рассказать, в чем заключается план.
   В ответ Крылов властно протянул руку:
   - Документ о полномочиях!
   - Я уполномочен званием и службой, - сказал Карпов.
   - Если у вас нет документа, подписанного лично Генеральным секретарем, то
у вас нет никаких полномочий, - холодно произнес Крылов. Он поднялся и пошел
к телефону. - Пора прекратить этот допрос  и  сообщить  обо  всем  человеку,
имеющему гораздо большие полномочия... - Он поднял трубку и  начал  набирать
номер.
   - Не очень хорошая идея, - предупредил Карпов. -  Известно  ли  вам,  что
один из консультантов, полковник Филби, уже исчез?
   Крылов остановился.
   - Что вы имеете в виду? - спросил он. Его уверенность была поколеблена.
   - Садитесь и выслушайте меня.
   Академик послушался. В коридоре хлопнула дверь. Донеслись звуки джаза.
   - Я имею в виду то, - сказал Карпов, - что его нет у  себя  на  квартире,
шофер отстранен от работы, жена не  имеет  представления,  где  он  и  когда
вернется.
   Карпов блефовал, но ставка была высока. Тень беспокойства промелькнула во
взгляде профессора. Он попытался перехватить инициативу.
   - Никаких государственных дел я обсуждать с  вами,  товарищ  генерал,  не
буду.
   - Все не так просто, профессор, - продолжил Карпов,  -  у  вас  есть  сын
Леонид?
   Внезапная перемена темы разговора застала профессора врасплох,
   - Да, - кивнул он, - есть. А что?
   - Сейчас объясню.
 
*** 
 
   А в другой части Европы на исходе теплого весеннего дня  Джон  Престон  с
сыном выезжали из Виндзор Сафари Парка.
   - Заедем в одно место ненадолго,  -  сказал  отец,  -  это  недалеко.  Ты
когда-нибудь был в Олдермастоне? Мальчик широко раскрыл глаза.
   - Там, где делают бомбы, на военном заводе?
   - Это не военный завод,  -  поправил  Престон,  -  это  исследовательский
институт.
   - Вот здорово! И мы туда поедем? А нам разрешат войти внутрь?
   - Мне разрешат. А тебе придется посидеть в  машине  на  стоянке.  Это  не
займет много времени