.
   Генерал Петр Сергеевич Марченко был в штатском, но его выдавала армейская
выправка. Филби знал, что Марченко входит  в  руководство  ГРУ  -  советской
военной разведки.  Он  был  экспертом  по  методам  подрывной  деятельности.
Полжизни он отдал изучению работы полиции и сил безопасности стран  Западной
Европы.
   Третьим был Иосиф Викторович Рогов, академик, физик. Это был  выдающийся,
шахматный гроссмейстер  и  один  из  немногих  близких  друзей  Генерального
секретаря. Тот не раз обращался к нему, когда надо было продумать  возможные
ходы в какой-нибудь операции.
   После того, как все собрались, открылись двойные двери  в  дальнем  конце
комнаты и явился правитель России, ее колоний и доминионов.
   Его ввезли в кресле-каталке.
   - Садитесь, пожалуйста, - предложил Генеральный секретарь.
   Филби был удивлен тому, насколько изменился этот  человек.  Ему  было  75
лет, его лицо и  кисти  рук  покрылись  темными  пятнами,  характерными  для
глубоких  стариков.  Операция  на  сердце  в   1985   году   была   удачной,
кардиостимулятор работал отлично, но все равно он выглядел очень слабым.
   Седые  волосы,  такие  густые  и  блестящие  на  первомайских  портретах,
делающие его похожим на  любимого  семейного  врача,  сильно  поредели.  Под
глазами темнели круги. Примерно в полутора километрах отсюда по Кутузовскому
проспекту есть участок, обнесенный двухметровым  забором.  Здесь,  в  старой
Кунцевской  лечебнице,  оборудована  спецбольница  для  членов  Центрального
Комитета.
   На территории больницы  стоит  старая  дача  Сталина,  где  тиран  провел
большую часть  жизни  и  где  он  умер.  Эта  дача  превращена  в  отделение
интенсивной терапии для одного единственного человека.  Этот  человек  сидел
сейчас в инвалидной коляске и внимательно разглядывал присутствующих.
   На Кунцевской даче постоянно дежурили шесть лучших врачей. Каждую  неделю
к ним приезжал Генеральный секретарь. Но как  бы  то  ни  было,  жизнь  едва
теплилась в нем, но мозг еще работал.
   Генеральный секретарь смотрел на гостей холодным взглядом из-под очков  в
золотой оправе. Он редко и медленно, как хищная птица, моргал.
   Он не стал терять времени на вступление.
   - Вы, товарищи, познакомились с докладом нашего друга полковника Филби.
   Это не было вопросом, но все кивнули в подтверждение.
   - Тогда вас не удивит то,  что  я  считаю  обеспечение  побед  британской
лейбористской партии, а точнее ее ультралевого крыла,  делом  первостепенной
важности для СССР. Я хочу, чтобы вы вошли в мой  личный  комитет  советников
для разработки  методов  обеспечения  лейбористам  победы  на  выборах.  Это
конфиденциальный разговор.  Никаких  документов.  Любые  письменные  заметки
подлежат уничтожению. Встречаться будем в домашней обстановке. Вы не  должны
появляться нигде вместе. Ни с кем нельзя консультироваться.  Докладывать  вы
будете лично мне по телефону или  через  майора  Павлова.  Свои  предложения
будете вносить на общем совещании.
   Филби понял, что советский лидер чрезвычайно озабочен скрытностью планов.
Он мог бы созвать это совещание  в  своем  кабинете  в  здании  Центрального
Комитета, где со времен Сталина работали все  советские  лидеры.  Но  другие
члены Политбюро могли увидеть и даже кое-что услышать о встрече. Генеральный
секретарь хотел создать личный комитет, о существовании  которого  никто  не
должен даже догадываться.
   Одно обстоятельство было странным. Кроме Филби, а он был в  отставке,  на
совещании не было никого из КГБ, хотя Первое Главное управление  располагает
значительной информацией, касающейся Великобритании, а также экспертами.  По
каким-то своим причинам Генсек  решил  обойти  ведомство,  которое  когда-то
возглавлял.
   - Есть вопросы?
   Филби поднял руку. Генеральный секретарь кивнул.
   - Товарищ Генеральный секретарь, раньше  я  ездил  на  своей  собственной
"Волге". Но после инсульта в прошлом году врачи запретили  мне  это  делать.
Теперь машину водит моя жена. Но в данном случае для конспирации...
   - Вам будет выделен шофер КГБ, - мягко прервал Генеральный  секретарь.  У
остальных присутствующих шоферы были. Вопросов не было.
   Генеральный секретарь кивнул, и его увезли в кресле через  те  же  двери.
Четверо советников встали и направились к выходу.
   Через два дня на даче академика состоялась встреча комитета "Альбион".
 
*** 
 
   Престону удалось кое-что выяснить. Пока  шло  первое  заседание  комитета
"Парагон", он сидел в архиве министерства обороны.
   - Берти, - попросил он Кэпстика, - для работников архива я просто  "новая
метла", к тому же дотошная. Скажи им, что я выслуживаюсь перед  начальством,
пусть они ни о чем не беспокоятся, это простая проверка.
   Кэпстик достойно выполнил просьбу, рассказывая всем,  что  новый  куратор
С-1 ходит  по  всем  министерствам,  демонстрируя  всем  какой  он  деловой.
Служащие архива  помогали  ему  с  плохо  скрываемым  раздражением.  Престон
получил доступ к папкам о входящей и исходящей документации, а это значит  -
к датам.
   Уже начальный этап проверки позволил ему  продвинуть  расследование.  Все
документы,  кроме  одного,  имелись  в  министерстве  иностранных  дел  и  в
канцелярии  кабинета,  поскольку  касались  союзников  Британии  по  НАТО  и
ответных мер НАТО на советские  инициативы.  Но  один  документ  никогда  не
покидал стен министерства обороны. Заместитель министра сэр  Перегрин  Джонс
недавно  вернулся  с  переговоров  в  Пентагоне.  Там  обсуждался  вопрос  о
совместном патрулировании английских и американских ядерных подводных  лодок
в Средиземном море, центральной и южной части  Атлантического  и  Индийского
океанов.  Он  подготовил  доклад  о  совещании  и  разослал  его  нескольким
высокопоставленным чиновникам своего министерства.  То,  что  этот  документ
оказался в числе украденных бумаг, доказывало: утечка  информации  произошла
из министерства.
   Престон приступил к анализу распределения секретных документов по срокам.
Он установил, что  даты  украденных  документов  охватывают  срок  в  четыре
недели. Он установил, что через каждого  руководителя  ведомства  прошли  не
только эти, но и другие документы. Значит, вор был избирательным.
   К концу второго дня работы  Престон  выделил  двадцать  четыре  человека,
которые имели доступ ко всем десяти документам. Затем он  проверил,  кто  из
них за это время отсутствовал на работе, ездил за границу, болел. Из  списка
исключил тех, кто  по  разным  причинам  не  имел  доступа  ко  всем  десяти
документам в этот период.
   Темпу работы мешали две вещи: во-первых, Престону приходилось делать вид,
что он изучает все без исключения  документы  архива,  чтобы  не  привлекать
внимание  к  этим  конкретным  десяти  документам.  Если  утечка  информации
произошла на низшем уровне чиновников - через  секретарш  или  машинисток  -
пересуды архивистов могли достичь их ушей. Во-вторых, он не мог подняться на
верхние этажи, чтобы проверить сколько копий было сделано с  оригиналов.  Он
знал,  что   иногда   человек,   получивший   секретный   документ,   должен
посоветоваться с коллегой. Для этого он делает номерную копию  и  отдает  ее
коллеге для  ознакомления.  После  ее  возврата,  копию  уничтожают  или  же
сохраняют, как в этом случае. Оригинал отправляют в архив. С  копиями  могут
знакомиться по несколько человек.
   Чтобы  решить  эту  вторую  проблему,  он  вернулся  поздно   вечером   в
министерство с Кэпстиком. Две ночи он провел на верхних этажах, пустых, если
не считать нелюбопытных уборщиц, проверяя количество сделанных копий.  После
этой проверки ему удалось сузить круг подозреваемых, исключив  тех,  кто  не
делал копий с  документов.  27  января  он  явился  на  Чарльз-стрит,  чтобы
доложить об успехах в расследовании.
   Его принял Брайан Харкорт-Смит. Сэра Бернарда не было на месте.
   - Я рад, что у тебя есть новости, Джон, - приветствовал  Харкорт-Смит.  -
Мне дважды звонил Энтони Пламб. "Парагон" торопит нас. Ну, выкладывай.
   - Во-первых, -  начал  Престон,  -  документы.  Они  тщательно  отобраны.
Похоже, что наш вор получил четкое задание. Для  того  чтобы  сделать  такую
подборку, нужно быть достаточно  компетентным.  Таким  образом,  исключаются
работники низшего звена. Эти бы брали  все,  что  попадется  под  руку.  Моя
гипотеза позволяет сузить круг подозреваемых лиц. Я считаю, документы  вынес
специалист, умеющий оценить важность информации, содержащейся  в  документах
Клерков и посыльных придется исключить. В  любом  случае  утечка  информации
произошла не из архива.  Нет  случаев  срывания  пломб  с  пакетов,  пропажи
документов или их незаконного копирования.
   Харкорт-Смит кивнул.
   - Ты думаешь, это сделал кто-то из руководства?
   - Да, Брайан. Есть еще одна причина, позволяющая мне так думать. Две ночи
я провел, проверяя количество копий, сделанных с каждого документа.  Никаких
расхождений в их числе. Так что остается одна лазейка: кто-то уничтожал  две
копии вместо имеющихся трех, а третью выносил из здания.  Теперь  перейду  к
руководящим работникам, которые могли это сделать.
   - Двадцать четыре человека имели доступ ко всем десяти документам. Из них
можно, я думаю, исключить двенадцать, так как они получали каждый  по  одной
копии для того,  чтобы  высказать  свое  мнение  о  документе.  Тут  просто.
Человек, получивший такую копию, должен вернуть ее тому,  кто  ее  ему  дал.
Если бы он оставил ее себе, это сразу вызвало бы подозрения.  Оставить  себе
десять копий  -  неслыханное  дело.  Остаются  двенадцать  человек,  которые
получали оригиналы из архива.
   Из них трое по разным причинам  отсутствовали  в  те  дни,  даты  которых
указаны на копиях документов. Они брали документы из картотеки в другие дни.
Остаются девять человек. Из этих девяти четверо не делали никаких  копий,  а
сделать копию нелегально без записи в журнале невозможно.
   - Осталось пятеро, - пробормотал Харкорт-Смит.
   - Да. Разумеется, это только предположение. Через троих из  этой  пятерки
проходили в это же время другие документы, близкие по тематике к украденным,
но содержащие более интересную информацию. По логике вещей их тоже надо было
украсть, но этого не произошло. Так что я остановился на двух подозреваемых.
   Он положил на стол перед Харкорт-Смитом  два  дела.  Тот  с  любопытством
взглянул на них.
   - Сэр Ричард Питерс и г-н Джордж Беренсон, -  прочитал  он.  -  Первый  -
помощник заместителя министра по  международной  и  экономической  политике,
второй - заместитель начальника по оборонному обеспечению. У обоих есть свой
штат.
   - Да.
   - Их сотрудников ты не подозреваешь? Почему?
   - Подозреваю. Но сначала снимем подозрения с  начальства.  Тогда  поймать
мелкого чиновника с помощью начальника отдела не составит труда. Я бы  хотел
начать с руководителей.
   - Что тебе для этого нужно? - спросил Харкорт-Смит.
   - Установить тайную слежку за обоими  на  некоторое  время,  прослушивать
телефоны, просматривать почту, - ответил Престон.
   - Я спрошу разрешения у комитета "Парагон", - сказал Харкорт-Смит, только
не ошибись. Эти двое большие шишки.
 
*** 
 
   Второе заседание комитета "Парагон" состоялось  в  "Кобре"  после  обеда.
Харкорт-Смит замещал  сэра  Бернарда  Хеммингса.  Он  вручил  каждому  копию
доклада Престона. Воцарилось молчание, пока каждый знакомился с  ним.  Когда
чтение закончилось, сэр Энтони Пламб спросил:
   - Ну как?
   - Логично, - ответил сэр Хью Виллиерс.
   - Думаю, что господин Престон хорошо  поработал,  -  сказал  сэр  Нэйджел
Ирвин. Харкорт-Смит усмехнулся.
   - Я не  думаю,  что  виноваты  руководители.  Скорее  всего  какая-нибудь
секретарша, которой велели уничтожить  копии.  Она  могла  легко  взять  эти
десять документов.
   Брайан Харкорт-Смит был  провинциалом,  держался  вызывающе.  За  внешним
лоском скрывались честолюбие и обидчивость. Всю жизнь его возмущала  видимая
легкость, с которой окружавшие его люди решали свои насущные  проблемы.  Его
раздражали их многочисленные друзья и товарищи со школьных, университетских,
армейских времен, к которым всегда можно обратиться за помощью.  Он  называл
это "магическим кругом" и больше всего его раздражало то, что он не входил в
этот круг.
   В один  прекрасный  день,  говорил  он  себе  не  раз,  когда  он  станет
генеральным директором и  получит  дворянский  титул,  он  почувствует  себя
равным с этими людьми, он заставит их слушать себя, внимательно слушать.
   На другом конце стола сэр Найджел Ирвин - человек проницательный - поймал
выражение глаз Харкорт-Смита и оно  его  встревожило.  "Этот  человек  может
завидовать", - подумал он. Ирвин  знал  сэра  Бернарда  Хеммингса  с  давних
времен. Он вспомнил об его отставке предстоящей осенью, о  злобе  и  скрытом
честолюбии Харкорт-Смита и о том, куда это все может привести, если  уже  не
привело.
   - Ну что, мы все слышали о  просьбе  господина  Престона,  -  сказал  сэр
Энтони Пламб. - Тотальная слежка. Мы согласны?
   Все подняли руки.
 
*** 
 
   Каждую пятницу в  МИ-5  проходит  так  называемая  конференция  "заявок".
Председательствует на ней начальник управления К. На  конференции  директора
служб представляют свои заявки на то, что им требуется: деньги,  технические
средства,  людей  для  групп  наружного  наблюдения.  Больше  всего  просьб,
конечно,  у  директора  управления  А,  который  ведает  группами  наружного
наблюдения. В эту пятницу, 30 января, собравшиеся на конференцию узнали, что
"топтунов" уже разобрали. За  два  дня  до  этого  Харкорт-Смит  по  просьбе
"Парагона" выделил Престону столько "топтунов", сколько тот требовал.
   Он забрал  48  человек:  четыре  группы  по  шесть  человек  на  суточные
дежурства, четверых для открытой слежки, двоих для наблюдения из машин  плюс
двоих для  страховки.  Разумеется,  это  вызвало  некоторое  возмущение,  но
спорить было напрасно.
   Группы были проинструктированы офицерами, следить будете за двоими.  Один
женат, но его жена сейчас за городом. Супруги живут в Вест-Энде. Каждое утро
он обычно пешком проходит примерно полторы мили до  работы  в  министерство.
Другой - холостяк, живет под Эденбриджем  в  Кенте.  Каждое  утро  ездит  на
работу поездом. Наблюдение начнете с завтрашнего дня.
   Техническая служба  установила  подслушивающие  устройства  на  телефоны,
обеспечила перехват почты. Сэр Ричард Питере и Джордж  Беренсон  попали  под
"колпак".
   Разумеется, "топтуны" не смогли увидеть, как поздно вечером того  же  дня
посыльный доставил пакет в Фонтеной-хаус. Хозяин дома, вернувшись с  работы,
забрал пакет у портье. В нем была копия  гарнитура  "Глен",  выполненная  из
стразов. На следующий день "драгоценности" были помещены в банк "Коуттс".
 
Глава 7 
 
   Обычно 13 число да  еще  пятница  считается  несчастливым  днем,  но  для
Престона все вышло наоборот. Появился первый проблеск в утомительной слежке.
   Наблюдение велось 16 дней без особого успеха. Оба были  людьми  привычек,
оба не замечали, что за ними следят, им даже не приходило  в  голову  такое.
Это облегчало задачу "топтунов", но делало работу скучной.
   Лондонец каждое утро в одно и то же время выходил  из  своей  квартиры  в
Белгравии,  шел  к  углу  Гайд-парка,  поворачивал  на  Конститьюшн-хилл  и,
пересекая Сент-Джеймский парк, выходил к Хорс-Гардс-Парейд. Отсюда он шел  к
Уайтхоллу и входил в свое министерство. Иногда он обедал там, иногда выходил
на обед куда-нибудь в ресторан. Вечерами он либо был  в  клубе,  либо  сидел
дома.
   Обитатель живописного коттеджа около Эденбриджа каждый день в одно  и  то
же время  садился  в  поезд  до  Лондона,  от  вокзала  Чаринг-кросс  пешком
добирался до министерства и исчезал внутри. "Топтуны" каждую промозглую ночь
следили за его домом, на рассвете их сменяла  дневная  группа.  Ни  один  из
подопечных не совершал ничего подозрительного. Перлюстрация  корреспонденции
и телефонное прослушивание ничего не давали. Обычные счета,  личные  письма,
банальные телефонные разговоры -  спокойная  респектабельная  жизнь.  До  13
февраля.
   Престон, контролирующий операцию, находился в радиофицированной комнате в
подвальном этаже на Корк-стрит, когда на  связь  с  ним  вышла  группа  "Б",
наблюдающая за сэром Ричардом Питерсом.
   - "Джо" берет такси. Мы следуем за ним на машинах. На жаргоне  "топтунов"
объект слежки назывался "Джо", "приятель" или "наш друг".
   Когда группа "Б" закончила работу,  Престон  выяснил  все  подробности  у
старшего  группы  Гарри  Буркиншоу.  Это  был  невысокий,  полный,  среднего
возраста  человек,  профессионал,  который  мог  часами  водить  объект,  не
выделяясь из толпы, пресекая все попытки замести след.
   На нем был клетчатый пиджак, мягкая шляпа с загнутыми  вверх  полями,  на
шее  висел  фотоаппарат,  в  руках  был  плащ.  Он   походил   на   обычного
американского туриста. Как у всех "топтунов",  шляпа,  пиджак  и  плащ  были
мягкими, легко выворачивались наизнанку, меняя при этом  облик  владельца  в
считанные секунды в шести различных  комбинациях.  "Топтуны"  дорожат  своим
реквизитом.
   - Так что случилось, Гарри? - поинтересовался Престон.
   - Он вышел из министерства в обычное  время.  Мы  следовали  за  ним.  Но
вместо того, чтобы идти в обычном направлении, он  дошел  до  Трафальгарской
площади и поймал такси. У нас был конец смены. Мы сообщили сменщикам,  чтобы
они немного повременили, а сами последовали за такси.
   Он вышел из машины возле магазина деликатесов "Панзер" на  Бейсуотер-роуд
и свернул на Кланрикард-гарденс. Пройдя половину улицы, он подошел к  одному
из домов и спустился по ступенькам в подвальный этаж. Один  из  моих  парней
подошел ближе и увидел, что внизу была дверь, ведущая в квартиру.  Он  вошел
туда.  Затем  "Джо"  вышел,  поднялся  по  ступенькам,  опять  вернулся   на
Бейсуотер-роуд, снова поймал такси и вернулся в  Вест-Энд.  После  этого  он
повторил свой обычный путь. Мы передали его сменщикам в районе Парк-Лейн.
   - Сколько времени он пробыл в квартире?
   - 30-40 секунд, - ответил Буркиншоу, - либо его  очень  быстро  впустили,
либо у него свой ключ. Свет он не включал. Похоже, что он заходил за почтой.
   - Что это за дом?
   - Грязный дом, грязный подвал.  Сегодня  утром  я  все  запишу  в  журнал
наблюдений. Можно идти? Ноги болят от усталости.
   Весь вечер Престон  думал  о  происшествии.  Почему  вдруг  сэру  Ричарду
Питерсу понадобилось  посетить  грязную  квартиру?  Что  он  делал  там  так
недолго? Для встречи слишком мало времени. Забрал  почту  или,  может  быть,
оставил ее для кого-то? За домом было установлено наблюдение и уже через час
машина с человеком с фотоаппаратом была там.
   Выходные есть выходные.  Престон  мог  бы  заставить  гражданские  власти
обыскать квартиру в субботу-воскресенье, но это могло придать делу  огласку.
А расследование было строго секретное. Он решил дождаться понедельника.
 
*** 
 
   Комитет "Альбион" избрал своим председателем и представителем  профессора
Крылова. Именно он связался с майором Павловым и сообщил  ему,  что  комитет
желал бы высказать свои  соображения  Генеральному  секретарю.  Это  было  в
субботу утром. Через несколько часов всем четырем членам комитета  сообщили,
что заседание состоится на даче Генерального секретаря в Усово.
   Трое приехали на своих машинах. Майор Павлов лично довез Филби,  так  что
тот обошелся без шофера КГБ  Григорьева,  которого  к  нему  прикрепили  две
недели назад.
   К западу от Москвы за Успенским мостом на берегу  Москва-реки  вытянулись
деревеньки и дачные поселки  власть  имущих.  Даже  здесь  действуют  четкие
разграничения. В Переделкино живут писатели, академики, военные; в Жукове  -
члены ЦК. Дачи членов Политбюро располагаются в Усово -  самом  шикарном  из
всех поселков.
   В обычном понимании дача - это легкий домик за городом; но  здесь  стояли
роскошные особняки, окру