две черты которого в значительной
степени повлияли на судьбу партии в эти тринадцать лет.
   В отличие от Эттли он был очень тщеславен, а в отличие от Гейтскелла  шел
на  любые  уступки,  чтобы  избежать  конфликтов.  Почувствовав  это,   наши
друзья-радикалы приступили к осуществлению долгожданной широкой кампании  за
все более глубокое проникновение в ряды лейбористов и умножение числа  своих
сторонников в партии.
   В течение ряда лет шла изнурительная, кропотливая работа.
   В 1972  году  наши  просоветские  друзья  в  Национальном  исполнительном
комитете (далее НИК) протащили резолюцию за отмену запрета  на  деятельность
Лейбористского    управления    исследований.    Лейбористское    управление
исследований вопреки своему названию ничего не имеет общего с  лейбористской
партией, его полностью контролируют  коммунисты.  В  следующем,  1973  году,
крайне  левым  в  НИК  удалось   полностью   отменить   список   запрещенных
организаций.
   Результат превзошел все ожидания марксистской группировки в партии.  Мало
кто из них был  новичком,  большинство  стали  марксистами-ленинцами  еще  в
тридцатые годы. Им необходимо было увеличить число  своих  сторонников.  Они
знали, что многие их идейные соратники исключены из  партии,  выросло  целое
новое поколение крайне левых, искавших политический дом.  С  отменой  списка
запретов именно эти люди всех возрастов пополнили ряды партии.
   Старая гвардия со временем отошла от дел. Но она выполнила свою задачу  -
открыла шлюзы. Сейчас уже новое поколение, более  молодое,  образует  крайне
левое крыло партии. И они не просто заняли  позиции  в  ней,  а  практически
прибрали к рукам руководство почти на всех уровнях.
   С 1973 года центральный орган партии НИК - в их руках. Хитрые манипуляции
привели к  тому,  что  устав  и  руководящий  состав  партии  изменились  до
неузнаваемости.
   Я позволю себе  небольшое  отступление,  товарищ  Генеральный  секретарь,
чтобы пояснить, кого я имею в виду под  "нашими  друзьями"  в  Лейбористской
партии Великобритании и профсоюзном  движении.  Они  подразделяются  на  две
категории: сознательных и интуитивных наших сторонников.
   К первой категории я не отношу  ни  так  называемых  умеренно  левых,  ни
троцкистов, которые испытывают отвращение к Москве в силу разных  причин.  Я
имею в виду крайне левых. Это убежденные до мозга костей  марксисты-ленинцы,
которые  не  хотят  называться  коммунистами,  поскольку  это  подразумевает
членство в совершенно бесполезной  коммунистической  партии  Великобритании.
Тем не менее они верные друзья Советского Союза и в девяти случаях из десяти
поступают соответственно пожеланиям Москвы.  Хотя  при  этом  заявляют,  что
делают все по законам совести и в интересах Британии.
   Вторая группа  друзей  в  лейбористской  партии,  имеющая  в  ней  сейчас
решающее влияние, - это истинно левые, приверженцы социализма.  Эти  люди  в
любой ситуации  поведут  себя  так,  что  это  будет  соответствовать  целям
советской внешней политики в Великобритании и вообще на Западе. Таких  людей
нет  надобности  инструктировать  и  поучать.   Они   сами   движимые   либо
собственными убеждениями, либо ложным патриотизмом, либо жаждой  разрушения,
честолюбием, страхом, желанием не отставать от толпы,  будут  действовать  в
идеальном соответствии с нашими интересами. Все они -  невольные  проводники
нашего влияния.
   На словах все они борются за демократию. К счастью, под  ней  подавляющее
большинство англичан до сих пор понимают  многопартийность  и  выборы  путем
всеобщего тайного голосования.  Наши  друзья  -  люди  в  общем-то  обычные,
которые едят, пьют, спят, видят сны и трудятся, понимают ее как  "демократию
избранных",  при  этом  руководящую  роль   они   отводят   себе   и   своим
единомышленникам.
   К счастью, британская пресса обходит их молчанием.
   Теперь я должен упомянуть, товарищ  Генеральный  секретарь,  о  проблеме,
которая  много  лет  разделяла  на  два  лагеря  левое   крыло   британского
лейбористского  движения.  Это  проблема   пути   перехода   к   социализму.
Десятилетиями она дробила левые силы и лишь в 1976 году,  почти  десять  лет
назад, была снята с повестки дня.
   Формы перехода предлагались две: парламентская и  индустриальная.  Первый
вариант предполагает постепенный захват позиций внутри Лейбористской  партии
Великобритании,  а  потом  приход  партии  к  власти  на  выборах.  Далее  -
революционное переустройство общества. Второй вариант имеет в виду  массовое
объединение рабочего класса под эгидой профсоюзов, массовые  демонстрации  и
построение революционного общества.
   Не следует  забывать,  что  корни  марксизма-ленинизма  в  Великобритании
кроются в профсоюзном движении. Там всегда было гораздо  больше  сторонников
марксизма, чем в парламентской Лейбористской партии.  Марксисты  лидируют  в
профсоюзах с 1976 года.
   Когда в 1974  году  Гарольд  Вильсон  вернулся  к  власти  после  падения
правительства Хита, он знал, что будоражить  профсоюзы  не  стоит.  Если  он
вступит в конфронтацию, то получит лишь раскол в партии и потеряет  пост.  В
то время Англия приближалась к общему промышленному, торговому и финансовому
кризису, шли организованные профсоюзами забастовки с требованиями  повышения
заработной платы, падала производительность труда, стремительно росли  цены,
резко повышались налоги.
   К апрелю 1976 года Гарольд Вильсон утратил  контроль  над  профсоюзами  и
экономикой. Приближался крах, экономисты это знали. Сославшись на  здоровье,
Вильсон ушел в отставку, передав бразды правления Джеймсу Каллагену.
   К концу лета Англия была на грани банкротства, ей  нужен  был  большой  и
срочный займ от Международного валютного  фонда.  Но  МВФ  был  непреклонен:
должны быть выполнены его условия. На октябрьской конференции  лейбористской
партии министр  финансов  Великобритании  практически  умолял  руководителей
профсоюзов снять требования о повышении заработной  платы  и  согласиться  с
сокращением расходов на социальные нужды".
   Филби встал и подошел к окну. Он хорошо помнил ту осень  и  с  сожалением
вздохнул. Когда британские профсоюзы вошли в контакт  с  Москвой  и  просили
совета, что делать, он  был  тайным  советником.  Он  знал,  что  со  времен
гражданской войны XVII века Британия никогда не была так близка к революции.
Он вернулся к машинке.
   "Вы  помните,  что,  как  ни  жаль  теперь,  тогда  Москва   посоветовала
профсоюзам внять призыву правительства Каллагена. Через две недели профсоюзы
утратили свою воинственность, на  свет  появился  Социальный  договор  между
правительством и профсоюзами.
   Многие англичане до сих пор не могут понять, почему так произошло.
   Пришлось учесть требования министра финансов отказаться  от  идеи  выхода
рабочих на улицы против армии и полиции.  Была  одна  единственная  причина,
почему все так произошло. Профессор Крылов так  убедительно  доказывал,  что
буржуазия может быть свергнута лишь благодаря массовым уличным  выступлениям
рабочих. Как только революционеры уходят в полицию и армию,  там  начинается
разложение, рядовые отказываются выполнять приказы офицеров и  переходят  на
сторону демонстрантов.
   Вот этого в Британии и не произошло,  несмотря  на  многократные  попытки
создать профсоюзы в армии и полиции. Тогда предполагалось, и я  до  сих  пор
думаю, что правильно, что солдаты и полицейские  останутся  верны  королеве,
трону, короне (можно назвать это  как  угодно)  и  будут  выполнять  приказы
офицеров.
   Если бы так случилось, попытка изменить ход британской истории на улицах,
а не в парламенте, не удалась бы. Такая  неудача  отодвинула  бы  исполнение
мечты наших истинных друзей на десятилетия, если не на полвека.
   С тех пор предпринимались отдельные попытки революционизировать полицию и
вооруженные силы через профсоюзных  активистов.  Но  безрезультатно.  Джеймс
Каллаген, бывший полицейский чиновник, этого не допустил.  А  с  приходом  к
власти Маргарет Тэтчер в мае 1979 года вопрос отпал сам собой.
   Наши друзья сделали, что  могли.  Получив  контроль  над  многочисленными
муниципальными органами, они через средства  массовой  информации  на  самых
разных уровнях либо сами, либо используя в качестве ударной силы троцкистов,
развернули бешеную кампанию по подрыву авторитета британской полиции.  Цель,
разумеется, заключалась в том,  чтобы  поколебать  уверенность  британцев  в
своей полиции, которая, к сожалению, остается до сих пор  самой  вежливой  и
дисциплинированной в мире.
   Кампания шла с переменным успехом; иногда ей способствовало  общественное
недовольство  злоупотреблениями  властей  и  жестокостью  отдельных  стражей
порядка. Но в целом английский рабочий остался  приверженцем  законопорядка,
буржуазия тоже, похоже, стоит за полицию.
   Я говорю здесь об этом лишь для того, чтобы показать, что  индустриальный
путь к социализму  полностью  себя  изжил.  Путь,  который  остался,  -  это
парламентский путь, более спокойный, скрытный, но  в  конечном  счете  более
действенный.
   Именно на этом пути последовательной борьбы за  парламентский  переход  к
подлинно революционному социализму можно прогнозировать близкий  успех.  Это
стало возможным благодаря в значительной степени  успешной  кампании  крайне
левых по захвату изнутри лейбористской партии; изменению нескольких ключевых
положений Устава партии, а также той самоотверженной программе, которую наши
истинные друзья заставили себя принять после кошмара выборов 1983 года.
   Отказавшись от индустриального пути  к  социализму,  с  осени  1976  года
марксисты-ленинцы в лейбористской партии целиком посвятили  себя  борьбе  за
завоевание  партии,  особенно  после  отмены  тремя  годами  раньше   Списка
запретов.
   Лейбористская партия всегда была треногой;  ее  опорами  были  профсоюзы,
лейбористские  ячейки  избирательных  округов,  парламентская  лейбористская
фракция. Из ее членов всегда избирался лидер партии.
   Самую мощную опору составляют профсоюзы.  Свою  власть  они  осуществляют
двояко. Во-первых, они являются кормильцами  партии,  наполняя  ее  казну  с
помощью взносов,  которые  собирают  с  миллионов  рабочих.  Во-вторых,  они
обладают правом голоса  на.  партийных  конференциях,  а  за  Исполнительным
комитетом профсоюзов стоят миллионы простых тружеников.
   Эта "масса" голосов может провести любую резолюцию и  избирать  до  трети
членов Национального исполнительного комитета лейбористской партии.
   В  НИК  входят  профсоюзные  активисты  и  боссы,  определяющие  политику
профсоюзов.  Они  стоят  на  вершине  пирамиды,  подпертые  снизу   местными
профсоюзными организациями. Таким  образом,  для  активистов  крайне  левого
крыла жизненно важно иметь поддержку руководства профсоюзов.  И  в  общем-то
они ее имеют.
   Свою роль тут сыграла апатия рядовых членов профсоюзов, которые не  ходят
на собрания отделений. Активисты, которые все посещают, держат под контролем
тысячи  местных  отделений,  сотни  районных   профсоюзов   и   Национальный
исполнительный комитет. В настоящее время десять из восьмидесяти  профсоюзов
входят в лейбористскую партию, имея более половины голосов. Из  этих  десяти
девятью руководят крайне левые, а в начале семидесятых левые  контролировали
только два профсоюза. Все это было достигнуто усилиями не более  чем  десяти
тысяч убежденных людей, помимо воли миллионов английских рабочих.
   Важность достигнутого станет понятной, когда  я  скажу,  что  в  коллегии
выборщиков,  избирающей  лидера  партии,  профсоюзы  имеют  сорок  процентов
голосов.
   Теперь об окружных отделениях лейбористской  партии.  Ядром  их  являются
комитеты общего  управления,  которые,  помимо  рутинной  работы  в  округе,
выполняют еще одну очень важную функцию: участвуют в  выборах  кандидата  от
лейбористской партии в парламент. На протяжении десяти лет, с 1973  по  1983
год,  молодые  крайне  левые  активисты  внедряются  в  окружные  отделения.
Прилежно посещая скучные и  немноголюдные  собрания,  они  вытеснили  старых
руководителей и взяли их под контроль.
   По мере того как все больше  комитетов  попадало  в  руки  крайне  левых,
ужесточался и курс  центристов  в  парламенте,  представляющих  эти  округа.
Все-таки их было нелегко сместить. Для настоящего триумфа крайне  левых  сил
надо  было  ослабить,  выхолостить   независимость   депутатов   парламента,
превратить их из доверенных лиц избирателей в представителя комитета  общего
управления.
   Это было блестяще осуществлено крайне левыми  в  Брайтене  в  1979  году,
когда было принято новое правило,  по  которому  представитель  в  парламент
должен переизбираться ежегодно комитетами  общего  управления.  Это  вызвало
огромные перемены в руководстве. Целая группа центристов вышла из  партии  и
образовала социал-демократическую партию, остальные были переизбраны и  ушли
из политики, некоторых способных вынудили  уйти  в  отставку.  И  все  же  у
парламентской лейбористской фракции, униженной и ослабленной, осталось  одно
важное право: именно она могла выбрать  лидера  лейбористской  партии.  Надо
было завершить захват позиций на трех уровнях, отняв у  фракции  это  право.
Это случилось в 1981 году, когда был создан Избирательный совет,  в  котором
тридцать процентов голосов были оставлены парламентской фракции, тридцать  -
представителям избирательных округов и сорок  -  профсоюзам.  Отныне  лидера
будет  выбирать  и  ежегодно  утверждать  Совет.  Последнее   обстоятельство
является решающим для планов, которые сейчас реализуются и о которых я скажу
ниже.
   Борьба за власть, которую я изложил, подвела  ко  всеобщим  выборам  1983
года. Захват руководящих позиций уже был почти завершен, но тут наши  друзья
допустили  две  ошибки.  Они  действовали  слишком  напористо  и  увлеченно,
объявленные досрочные всеобщие выборы застали их врасплох. Левым  нужен  был
еще один год для завершения консолидации. Его у них не  было.  Партия,  рано
выбитая из седла  собственным  же  самым  левым  манифестом  в  ее  истории,
находилась в полном хаосе. Но  что  хуже  всего,  английская  общественность
увидела настоящее лицо крайне левых.
   Как Вы помните, выборы  1983  года  стали  крахом  лейбористской  партии,
которая  находилась  под  контролем  крайне  левых.  Тем  не  менее   я   бы
предположил, что такой результат был в чем-то полезен. Ибо он привел к тому,
что наши истинные друзья в партии произвели реалистическую оценку ситуации и
последние сорок месяцев действуют в  соответствии  с  ней.  Короче,  из  650
избирательных округов Великобритании в 1983 году лейбористы одержали  победу
лишь в 209. Это не так плохо, как  выглядит.  Из  209  лейбористов,  ставших
депутатами парламента, сто твердо стояли на левых  позициях,  сорок  из  них
представляли крайне  левых.  Может  быть,  это  и  немного,  но  сегодняшняя
лейбористская парламентская фракция  самая  левая  из  тех,  что  когда-либо
заседали в Палате Общин.
   Кроме того, поражение на выборах  заставило  встряхнуться  тех,  кто  уже
поверил, что борьба за контроль над партией закончена, но они скоро  поняли,
что эти выборы не последние,  необходимо  восстановить  единство  и  престиж
партии в стране с прицелом на будущее. Реализация  этой  программы  началась
под дирижерскую палочку крайне левых на партийной конференции в октябре 1983
года. От нее они больше уже не отклонялись.
   И, наконец, наши друзья поняли необходимость уйти в подполье как истинным
носителям передовых идей в буржуазном обществе, как этого требовал Ленин.
   Таким образом, лейтмотивом  поведения  крайне  левых  в  последние  сорок
месяцев стал возврат к подпольной деятельности, которая так хорошо оправдала
себя  в  начале  и  середине  семидесятых  годов.  Кроме  того,  они  внешне
отказались от радикализма во взглядах, на что потребовались огромные  усилия
и самодисциплина, но такими качествами товарищи обладают в избытке.
   После октября 1983 года крайне левые надели маску вежливости, терпимости,
умеренности, сосредоточив усилия на  сплочении  рядов  партии.  Центристы  и
журналисты, похоже, поверили этому новому обличью наших марксистов-ленинцев.
   Скрытно был завершен захват партии в свои руки. Комитеты на всех  уровнях
либо находились в руках крайне левых, либо могли перейти в их руки на  любом
чрезвычайном собрании.
   Но, и это очень важное "но". Отныне место председателя в таких  комитетах
отдавалось человеку умеренно левых взглядов, а порой и  центристу,  если  за
ним было большинство голосов.
   Центристское крыло, за  исключением  дюжины  скептиков,  было  совершенно
обескуражено новым сплочением. Тем не менее, "в бархатной перчатке скрывался
железный кулак".
   На уровне избирательных округов захват позиций крайне левыми продолжался,
не привлекая к себе никакого внимания со стороны общественности или  средств
массовой информации. То же происходило и в профсоюзном движении, о чем я уже
говорил.
   В руках левых находились восемь из десяти крупных профсоюзных  комитетов.
Работа велась гораздо серьезнее, чем в 1983 году.
   В итоге вся Лейбористская  партия  Великобритании  теперь  контролируется
крайне левыми либо напрямую, либо через умеренно  левых  заместителей,  либо
через трусливых центристов. При этом ни рядовые члены партии, профсоюзов, ни
печать, ни широкие массы традиционных сторонников - лейбористов об этом и не
догадываются.
   Крайне левые готовятся к следующим выборам, как к военной кампании.
   Для завоевания простого большинства в парламенте им потребуется 325 мест.
У лейбористов есть 210 мест, остальные 120, которые были  проиграны  в  1979
или 1983 году, они считают возможным отыграть. Такова их цель.
   Факт политической жизни  Великобритании:  после  двух  сроков  пребывания
одного правительства у власти, у граждан появляется зуд перемен,  даже  если
они симпатизируют правительству.
   Но англичане идут на перемены, только если  доверяют  тем,  кто  идет  на
смену. Цель лейбористской партии - завоевать такое доверие в предстоящие три
с половиной года.
   Если судить по недавним опросам общественного мнения, кампанию  свою  они
ведут вполне успешно, разрыв между консерваторами и лейбористами  уменьшился
до нескольких очков. Учитывая, что по британской системе 80 маргинальных, т.
е. не закрепленных ни за одной из политических  партий  мест  в  парламенте,
фактически и определяют результат выборов, а голоса  избирателей  колеблются
до пятнадцати процентов в ту или другую сторону,  у  лейбористов  есть  шанс
прийти к власти на следующих выборах.
   В следующей записке, товарищ Генеральный секретарь, я хотел бы  показать,
как, если это произойдет, наши друзья собираются убрать с поста в час победы
лидера лейбористской партии Нила Киннока и дать Великобритании первого в  ее
истории   премьер-министра   марксиста-ленинца   и   истинно   революционное
социалистическое законодательство.
   Искренне Ваш Гарольд Адриан Расел Филби".
 
Глава 4 
 
   Тех, кто приехал к Раулю Леви, было четверо - здоровые крепкие парни. Они
приехали на двух машинах. Одна остановилась у дома, другая - в ста ярдах  на
улице. Из первой машины вышли  двое.  Они  быстро,  но  бесшумно  подошли  к
входной двери.  Двое  остались  ждать  в  машинах  с  включенными  фарами  и
моторами. Было семь часов вечера. Темно и холодно. Моленстраат в тот час  15
января была пустынной.
   Парни действовали быстро и по-деловому, как люди, у которых мало времени.
Они не представились, когда Леви открыл дверь. Они  просто  вошли  внутрь  и
плотно закрыли за собой дверь. Сорвавшиеся было с уст  Леви  слова  протеста
застряли в горле, когда кулак внезапно ударил его в солнечное сплетение.
   Верзилы набросили на него пальто, нахлобучили шляпу и,  закрыв  дверь  на
задвижку, довели его под руки до машины. На всю операцию ушло меньше минуты.
   Они повезли Леви к Кесселсе Хейде - большому  парку  на  северо-