енное мнение обратилось против него  --  настолько, что
с полдюжины международных знаменитостей отменили ежегодную
увеселительную прогулку на яхтах до Коста-Сплендид.
     --  Должен, однако, добавить,  --  сказал Джефф,  --  что финансовое участие
султана будет полностью анонимным. Мы воспользуемся услугами одной
из его офф-оффшор-ных компаний.
     Джефф развел руками: мол, что я могу поделать?
     --  Ну а что касается споров вокруг него  --  это не по моей части. Я
стараюсь как можно меньше лезть в политику.
     --  Кстати, о политике,  --  сказал Джек, -- ты решил наконец, поедешь ты на
его день рождения или нет?
     Речь, надо полагать, идет о дне рождения президента, подумал Ник.
Хизер что-то такое рассказывала. Большой прием на южной лужайке
Белого дома. Конечно, со сбором средств на нужды бездомных детишек.
Просто пригласить гостей на свой праздник  --  это считается теперь
неприличным.
     --  Не знаю,  --  устало сказал Джефф.  --  Пока просто не знаю.
     --  День рождения завтра, Джефф.
     --  Да, завтра. Может быть, съезжу. Не знаю пока. На мой взгляд, все
это очень...печально.
     И снова Ник был ослеплен. Смерть нескольких тысяч глютанийцев
совершенно поблекла перед обсуждением темы столь важной, как
посещение Джеффом приема, уст-раиваемого президентом, который обидел
Джеффа, не пожелав остановиться на несколько дней в его доме лишь
потому, что пресса твердила, будто президент помешался на
голливудских звездах. И это при том, что Джефф  --  человек более чем
разумный: взять хотя бы профессиональную учтивость, с которой он
осведомился у Ника, как-никак массового убийцы, не возражает ли тот
против участия в финансировании фильма, уже финансируемого другим
массовым убийцей. В нашем путаном, свихнувшемся мире, подумал Ник,
это равносильно проявлению хороших манер.
     --  Итак,  --  сказал Джефф,  --  вас здесь что-нибудь смущает? "КРОВАВЫЙ
СУЛТАН И ТАБАЧНЫЕ КОМПАНИИ РУКА ОБ РУКУ РАБОТАЮТ НАД ФИЛЬМОМ".
Ник вздохнул:
     --  Мне придется обсудить это с нашими людьми.
     --  Разумеется,  --  с легким разочарованием согласился Джефф. Ник
почувствовал, что Джефф не привык к фразе: "Я вам перезвоню".
     --  А названные мной цифры,  --  поинтересовался Джефф, снова берясь за
чашку с чаем,  --  их вы тоже собираетесь обсуждать?
На сей раз в тоне его присутствовало мягкое, но несомненное
пренебрежение.
     Пожалуй, пора поставить его на место, решил Ник. В конце концов,
зашибая по сорок восемь миллиардов в год, можно и не извиняться за
размер своего пениса.
     --  Разумеется,  --  Ник улыбнулся.  --  Цифры решительно несусветные.
Особенно ИР учесть, что нам придется участвовать в одном проекте с
человеком, которого прозвали Гитлером южных морей. Хотя мы в
политику не лезем.
     Джефф, не говоря ни слова, смотрел на него. Подзатянувшуюся тишину в
конце концов нарушил Джек:
     --  Пресса о многом умалчивает. Он с самого начала предложил им
переселиться на другой остров. А чем они ответили? Проткнули копьем
его посланца. Я так понимаю, если ты султан, ты просто не имеешь
права спускать такое, иначе очень скоро каждый начнет плевать тебе в
рожу. Это не то, что быть губернатором, ну, не знаю, Канзаса.
     --  По-моему, мы несколько отвлеклись от темы,  --  сказал Джефф.  --  Со
своей стороны могу сказать одно: в переговорах со мной султан
проявил себя как человек очень разумный и чуткий. А насчет цифр  --
цифры мы сможем уменьшить. Но при всем при том, Ник, надо быть
реалистами. Речь идет о двух самых приметных звездах кинобизнеса, не
просто суперзвездах  --  суперновых. А есть еще и чисто технические
вопросы. Скажем, почему они не взрываются, закуривая в космическом
корабле? Так что деньги все равно будут серьезные.
     --  Угу,  --  сказал Ник.  --  Конечно, нужно будет обговорить в контракте
все детали. Одобрение сценария, сорт сигарет, число выкуренных,
упоминание о них  --  в особенности о том, до чего их приятно курить. И
так далее. Вообще говоря, за такие деньги мы наверняка потребуем
определить даже число затяжек на каждую сигарету. Кольца Мейс
Макквад пускать умеет?
     --  Не знаю,  --  сказал Джефф.  --  Не располагаю такой информацией.
     --  При таком гонораре придется научиться.
     --  В "Кракене" ему пришлось научиться плавать с аквалангом,  --  сказал
Джек.  -- Думаю, и с кольцами проблем не будет.
     -- Хорошо,  --  сказал Ник.  --  Потому что при тех деньгах, о которых идет
речь, мои коллеги наверняка захотят увидеть в "Секторе шесть"
побольше табачного дыма.
     --  Посмотрим, что удастся сделать,  --  сказал Джефф.  --  Будем
поддерживать связь.
     На сей раз Джек Бейн остался в кабинете Джеффа. Переходя рыбий
садок, Ник ощущал себя персонажем из фильма о Джеймсе Бонде  --
человеком, который навлек на себя недовольство Первого и вот-вот
провалится сквозь потайной люк в бассейн, кишащий акулами. Впрочем,
ему удалось достичь лифта не заеденным до смерти дорогостоящим
карпом.
     В "Энкомиуме" его ожидало несколько экстренных вызовов от Капитана,
БР, Хизер, Полли, Дженнет и Джека Бейна. Какой из них важнее, трудно
было сказать, однако в телефонных переговорах, как и в жизни, самое
благоразумное  --  отдавать предпочтение человеку, который платит тебе
жалованье.
     Капитан уже вышел из больницы, но, судя по голосу, ненадолго.
Настроение у него было паршивое.
     --  Полагаю, ты уже слышал эту... абсурдную новость,  --  сказал он. Ник
ответил, что все утро просовещался с Джеффом Мегаллом. Капитан даже
не спросил, до чего они договорились.
     --  Финистер?
     --  Что означает по-французски "конец света",  --  сказал Капитан и
замолчал, явно что-то глотая. Нитроглицерин?  --  Самое подходящее для
него имя. Я получил вчера вечером отчет Гомеса О'Нил а. Один из его
людей в Сенате наконец докопался до истины. Что было и нелегко и
недешево. В конце недели сукин сын намеревается внести законопроект,
требующий, чтобы на каждой пачке сигарет изображался череп с
костями.
     -- Ух ты!  --  сказал Ник. Ну конечно  --  испанская служанка.
Предупреждение, которое поймут даже те, кто не умеет читать
по-английски. Ему следовало бы давным-давно догадаться. Неужели он
теряет нюх?
     --  Мы будем выглядеть производителями крысиного яда,  --  сказал
Капитан.
     --  Возвращайся-ка лучше домой первым же рейсом.
Ник позвонил БР. Этот его начальник воспринял новость не так
эмоционально, как Капитан, но тоже сильно нервничал. В воздухе
носился явственный запашок паранойи. Первым делом БР спросил у Ника,
не по сотовому ли телефону тот говорит. И даже после того как Ник
заверил его, что говорит по обычному, БР отказался объяснить, как
именно Гомес добыл эти кошмарные сведения, сказав лишь, что источник
надежный. Больше того, Финистер, сообщил он, заручился обещанием
члена палаты представителей от Техаса, Ламонта К. Кинга  --  одного из
самых консервативных "хлопковых долгоносиков" в Конгрессе,  --  что тот
поддержит законопроект. Странноватая парочка. Кинг на дух не
переносил Финистера. Хотя, с другой стороны, последний заседал в
комиссии по ликвидации военных баз.
     --  Мы тут прикинули на пальцах,  --  сказал БР.  --  Получается, что
законопроект пройдет. Дон Стуки предсказывает двадцатипятипроцентное
падение продаж за неделю.
     --  Ничего себе,  --  отозвался Ник.
     --  В общем, дела как сажа бела,  --  сказал БР.  --  Тебе лучше вернуться
ближайшим же рейсом.
     Ник перезвонил Хизер, надеясь, что хоть она-то искала его по другому
поводу. И точно, по другому.
     --  Ко мне приходили агенты ФБР,  --  со странной интонацией сказала она.
     --  Задавали всякие вопросы.
     -- Для того они и существуют, агенты ФБР,  --  сказал Ник.  --  Работа у них
такая. Они пытаются найти людей, которые хотели меня убить.
     --  Они выясняли, насколько хорошо я тебя знаю.
     --  Вот как?
     --  И только что не спросили, спим ли мы с тобой. "Не могли бы вы
точно сказать, насколько хорошо вы знаете мистера Нейлора?" Их было
двое. Один плохой, другой хороший. Говорил все больше плохой.
Монмани. Симпатичный такой, если тебя тянет к волкам. Желал узнать,
цитирую, "что ты за человек".
     --  Ну, по-моему, вполне обычный вопрос,  --  сказал Ник.
     --  И еще он спросил, очень ли ты честолюбив.
     --  Честолюбив?
     --  Ага. Они спрашивали также, снова цитирую, "вполне ли ты оправился
психологически" после того твоего заявления о смерти президента.
Алло?
     --  Что ты им сказала?
     --  Естественно, я отказалась с ними разговаривать.
     --  Отказалась? Почему?
     --  Потому что я журналист. А журналисты не делятся сведениями с
агентами ФБР.
     -- Сведениями? Какими еще сведениями? Они просто задавали рутинные
вопросы.
     --  По-твоему, рутинные?
     --  А теперь решат, что ты меня выгораживаешь и защищаешь.
     -- Я не тебя защищаю. Я защищаю принцип.  --  Да почему было не сказать
им правду? Тоже недурной принцип.
     --  Это кто же такой говорит? Человек, по словам которого, между
курением и болезнями нет никакой связи? Подумать только! Алло?
     -- Я слушаю,  --  вздохнул Ник, разминая пальцами переносицу.  --  А что ты
так разволновался? И голос у тебя...
     -- Какой?
     --  Виноват? В чем? В том, что я облепил себя никотиновыми пластырями?
Да я от них чуть не сдох! --  Как будто ты в чем-то виноват.
     --  Успокойся. Они пытаются изловить рыбку в мутной воде, только и
всего. Ничего них на тебя нет.
     Пауза.
     -- Или есть?
     --  Хизер,  --  сказал Ник,  --  о чем мы с тобой говорим?
     --  Ну, я просто не понимаю, почему люди из ФБР задают такие вопросы.
     --  Тебе недостает скептицизма, Хизер. Господи, да большинство
известных мне журналистов такие скептики, что вообще никому не
верят. Кроме Матери Терезы. И то некоторые полагают, что у нее своя
корысть.
     --  Постой. Какое отношение имеет Мать Тереза к разговору о поругании
нравственныx принципов табачным лоббистом?
     --  Большое спасибо,  --  обиженно сказал Ник.  --  Ты сегодня очень мне
помогаешь.
     --  Я только еще собираюсь помочь. Написав об этом.
     --  Сделав что?
     --  Мы заставим ФБР оправдываться. Пусть объяснят, с какой стати они
донимают жертву похищения. Это преследование под маской политической
корректности. Эскалация обливания грязью всего, что связано с
табаком. Табачная индустрия как новая империя зла. Удивляюсь, почему
ты сам до этого не додумался. Получится отличная статья.
     --  Ты хочешь написать обо мне?
     --  Я просто обязана.
     --  И рассказать всем, что я, именно я, состою под подозрением у ФБР.
Так-так. Нет уж, спасибо. Лучше не надо. Алло? Хизер? Хизер, этот
разговор не предназначен для печати. Хизер?
     --  Ну что ты шарахаешься от каждого куста? Вам эта статья только на
пользу пойдет.Слушай, а напрямую к тебе они еще не обращались? Алло?

     Ник позвонил Полли. Голос у нее был встревоженный.
     --  Ник!  --  воскликнула она.  --  Слава богу! Я пыталась связаться с
тобой. Слушай,ты не по сотовому говоришь? Ну хорошо, а то ко мне
вчера из ФБР приходили. Они...
     ...задавали ей те же вопросы, что и Хизер. Вот теперь Ник и вправду
готов был шарахаться от каждого куста. Он понимал, что ФБР свое дело
знает, но как они пронюхали расчет Хизер и Полли? Откуда им известны
все обстоятельства его личной жизни?
     --  Ты не волнуйся,  --  сказала Полли.  --  Я им ничего не сказала.
     -- То есть?
     --  Я могу тебе чем-то помочь? Марти Берлин говорит, что тебе нужен
Джеф Аронов.Он работает у "Арнольда и Портера". Берет дорого, но
адвокат действительно хороший.
     -- Полли...
Ник ощущал себя слишком усталым, чтобы каждые полчаса заявлять о
своей неви-новности. Но тут ему пришло в голову, что если ФБР
прослушивает этот разговор  --  кто их знает, может, они и наземные
линии умеют прослушивать?  --  ему стоит хотя бы изоб-разить гневный
протест. Однако Полли, милая Полли только все испортила, раз за
разом повторяя, что ей это все равно, что это совсем не важно, что
она -- его союзница на 110 процентов. Если что-то и способно приятно
пощекотать воображение фэбээровских слухачей, так именно
произносимая женщиной фраза: "Я твоя на 110 процентов".

     Дженнет, слава богу, ФБР не допрашивало. Она звонила, чтобы
"по-быстрому об меняться идеями" относительно мины, подложенной под
них Финистером. Может, имеет смысл организовать утечку информации,
чтобы опередить Финистера и обернуть все против него: "Как это ни
прискорбно, но сенатор Финистер, желая, видимо, отвлечь всеобщее
внимание от своего очередного развода, вылезает с этой истеричной
нелепицей. Не оскорбляет ли он мыслительные способности американцев,
относясь к нищ как к неграмотным олухам?" Неплохо, подумал Ник.
Дженнет умница. Он так ей и ска-зал. "У меня был хороший наставник",
     --  промурлыкала она.
     --  Кстати,  --  с вкрадчивым безразличием сказал он (в нынешней ситуации
БР лучи ше не знать, что один из его подчиненных попал под
подозрение), -- ФБР, похоже, принялось копать под меня, задавая разным
людям дурацкие вопросы.
     --  Вот гниды!  --  сказала она.
     --  Согласен. Но сделай мне одолжение. Если они заявятся к тебе,
расскажи им все
     --  Все?  --  Дженнет рассмеялась.
     --  Ну, что касается фактов. Я ничего не хочу от них утаивать.
     --  Прилетай поскорее,  --  страстно прошептала Дженнет.  --  Ты мне нужен.
Ник застегивал молнию на сумке, когда позвонил Джек Бейн и
посетовал, что прошел уже целый час, а Ник так и не ответил на его
звонок. В городе, где все делается на века, сорок пять минут  --  это
целая вечность.
     --  Джефф считает, что наше совещание прошло очень удачно,  --  поведал
Джек тоном, каким обычно объявляют победителя лотереи.  --  Он хочет,
чтобы ты сегодня вече-ром пообедал у него дома. Обычно Джефф не
приглашает к себе новых клиентов. Он очень замкнутый человек. Так
что это знак того, как высоко он тебя ценит. Будешь только ты, Фиона
и Мейс. Ну, еще Джерри Горник и Волтан Зейг, продюсеры. Джефф собира
ется поразить вас особенным блюдом. Я так и не понял, как оно
называется, не силен в японском  --  есть куда расти, верно?  --  но это
точно суши, только прозрачное. Рыба на него идет аж из Марианского
желоба. Сколько-то там тысяч футов глубины, так что твари в ней
водятся странные. Кальмары юрского периода. И эти, знаешь, ну,
чудища такие глазами на антеннах. Если честно, я до них не большой
любитель. Мне по вкусу рыба которая не просвечивает, но то, что
подает Джефф, страшная редкость, такое даже в лучших ресторанах не
получишь. У Джеффа есть связи в "Сумитаси Интернэшнл", толькр учти,
я тебе этого не говорил. Обычно Джефф кормит этой штукой людей вроде
Овица или Эйзнера, так что сам понижаешь, как он к тебе относится.
Ник объяснил, что, сколь он ни польщен, но его сию минуту вызвали в
Вашингтон по неотложному делу. Наступила долгая пауза. Наконец Джек
произнес голосом смертельно обиженного человека:
     --  Ник, не знаю, как это правильнее сказать, но что же может быть
важнее?
     Коридорный уже стучал в дверь. Господи, через пятьдесят пять минут
самолет.
     --  Поверь мне, Джек, дело очень серьезное. Я перезвоню тебе с нашего
берега.



Глава 20

     Разговор за столом у поддельного камина на сей раз велся вполголоса.
Ник, Полли и Бобби Джей сидели, сдвинув головы, точно
революционеры-бомбисты в парижском кафе.
     Новость насчет Финистера разгневала Бобби. Еще будучи губернатором
штата Вермонт, Финистер протолкнул очень жесткий  --  в той мере, в
какой он задевал интересы "Общества по распространению",  --  закон,
направленный против ручного оружия: покупатель обязывался извещать
продавца о своих намерениях за сорок восемь часов до покупки и к
тому же лишался права приобретать больше одной единицы оружия в
неделю. Теперь Финистер, купив себе на семейные денежки место в
Сенате, получил возможность насаждать неопуританизм в национальных
масштабах.
     --  Этот сучий потрох с торчащими наружу зубами,  --  сказал Бобби Джей,
вгрызаясь в крупный итальянский перец так, что сок брызнул на платье
Полли,  --  не настолько дурен, чтобы его нельзя было исправить хорошим
зарядом картечи.
     Сколь ни согревало подобное сочувствие сердце Ника, все же реакция
Бобби Джея решалась ему чересчур резкой, особенно для
новообращенного христианина.
     --  Кроме покушения на его жизнь, тебе нечего предложить? -- спросил Ник,
извлекая из вазы гвоздику и внимательно вглядываясь в нее.  --  Что это
ты делаешь?  --  спросила Полли.
     --  Смотрю, нет ли жучков. Раз уж мы затеяли обсуждать планы убийства
сенатора Бобби Джей отобрал у него гвоздику и сказал прямо в нее:
     --  Я питаю глубочайшее уважение к сенатору Ор-то-лану К. Финистеру.
     --  У него просто плохое настроение,  --  пояснила Полли.  --  На этой
неделе спятил очередной почтмейстер  --  учинил бойню прямо в своей
конторе. Кстати, Бобби, все хотела спросить у тебя  -- возможно ли, не
преступая закона, купить гранатомет?
     --  Слушай, я же не лезу к тебе с глупостями каждый раз, как пьяный
подросток переезжает Нобелевского лауреата,  --  сказал Бобби Джей.  --  И
тоже кстати  --  перечный сок не отстирывается.
     --  Мы вроде бы обсуждали мою проблему,  --  напомнил им Ник.
     -- Я так понимаю, вы поддерживаете противника Финистера?  --  спросила
Полли.
     --  О да. Он у нас будет купаться в деньгах. И принимать душ из
звонкой монеты. Но сейчас нам это не поможет. Выборы в ноябре, а
законопроект  --  вот он.
     -- Ладно,  --  сказала Полли,  --  что у вас на него есть?
     --  Он блудодей,  --  сказал Бобби.  --  Три раза женился и разводился, а уж
сколько девок отвалял в промежутках, одному богу известно.
     --  Сколь бы ужасным ни показалось это большинству американцев, я бы
предпочла что-нибудь более, ну, не знаю, более сенсационное.
Извращения -- хлысты, наручники и все такое. О господи,  --  сказала она,
выпустив длинную, философическую струю дыма, -- слышал бы нас
кто-нибудь! Быть мне государственным секретарем, не иначе.
     --  А что такое?  --  спросил Бобби Джей.  --  Нервишки сдают? Жизнь  --
грязная, Драная работа, но должен же и ее кто-то делать.
     --  Хватит трепаться,  --  и Полли спросила у Ника: -- Вы подключили вашего,
как его -- Гарсиа?
     --  Гомеса. Разумеется, В эту минуту его ребята, скорее всего, роются
у Финистера бумажнике.
     -- Не забудьте о списке фильмов, которые он брал напрокат. Помнишь,
что эти свиньи сделал и с бедным судьей Томасом?
     -- Я уверен,  --  сказал Ник,  --  что Гомес О'Нил ничего не упустит.
     -- Пустое дело. Они все теперь только вырезки смотрят. Или кто-нибудь
из подчиненных берет для них в прокате грязные фильмы. Фарисеи.
     --  Он изображал плейбоя, когда был помоложе. И потоньше. Здорово пил.
Один раз был остановлен за вождение в пьяном виде.
     --  Ой, ради бога,  --  сказала Полли,  --  если можно, обойдись без этого.
К тому же это древняя история. А ведь это он, лицемерный ублюдок,
понизил в Вермонте допустимую норму содержания алкоголя в крови до
0,8. Вечно одно и то же. Только потому, что он когда-то,
нарезавшись, гонял по дорогам, теперь всякий, кто позволит себе два
глотка шардонне, на полгода теряет права. Интересно, как они там
выкручиваются в Вермонте? Такси вызывают?
     --  Ты понимаешь, что следующие вы?  --  спросил Ник.  --  Если ему удастся
посадить череп с костями на сигареты, через какое, по-тврему, время
он пожелает налепить его на скотч, вино и пиво?
     --  Да на них уже места не осталось для наклеек,  --  с горечью сказала
Полли.
     --  Странно еще, что мы не предупреждаем людей, чтобы они не глотали
бутылки.
     --  Скоро нам всем каюк,  --  мрачно изрек Ник.
     --  Уныние  --  смертный грех,  --  уведомил его Бобби Джей.
     --  Вся наша продукция того и гляди переедет от кассы на полку с
домашними ядами. ФБР счит