о верующим.
     --  Бобби Джей,  --  озабоченно поинтересовалась Полли,  --  ты хорошо себя
чувствуешь?
     --  Выслушай меня, о маловерная, и после скажи, не Господь ли простер
руку Свою над стариной Бобби Джеем. Я ехал в машине на работу...
     --  Вместе с Пригородными свидетелями Иисуса?
     --  Нет, Полли, и, кстати, не вижу тут ничего смешного. Я ехал один.
Слушал телефонное шоу Гордона Лидди...
     --  Воображаю,  --  сказала Полли.
     --  Гордон, между прочим, мой друг. Ну, в общем, молотит он обычную
лабуду об этой самой стрельбе, и тут раздается звонок, и он говорит:
"Карбюратор-сити, вы в эфире", а следом женский голос произносит: "Я
была в той церкви и хочу сказать вам, что человек, с которым вы
только что разговаривали, совершенно неправ". Я чуть с дороги не
слетел. А она говорит: "У меня есть пистолет, но, поскольку закон
штата Техас не позволяет носить оружие с собой  --  только держать в
машине, я оставила его в бардачке. Так вот, если бы пистолет был со
мной в церкви, наш хор пел бы сейчас "Ходи со мною, Иисусе".
Нику стало завидно. Хоть бы раз кто-нибудь позвонил, когда его
распинали в очередной радиопередаче, и сказал: "Если бы я последние
сорок лет не выкуривал по пять пачек в день, я бы давно уже копыта
отбросил".
     Бобби Джей, вытаращив глаза, продолжал:
     --  Гордон был на седьмом небе. Он продержал эту бабу в эфире минут
пятнадцать. И она раз за разом повторяла: какая трагедия, что при
ней не было ее миниатюрного смит-вессона тридцать восьмого калибра,
который позволил бы избежать такого несчастья. Она находилась от
него так близко! Прострелила бы ему башку, и все!  --  Бобби протянул
руку, прицеливаясь в человека за соседним столиком.  --  Бабах!
     -- Тише ты, Бобби, клиентов распугаешь.
     -- И как же ты поступил? --  спросил Ник.
     --  Как я поступил?  --  забулькал Бобби.  --  Как я поступил? Это я тебе
расскажу. Я дал по газам и понесся в аэропорт "Нэшнл", и потребовал
билет на следующий рейс до Карбюратор-сити. Следующего рейса до
Карбюратор-сити у них не оказалось, не оказалось вообще никакого.
Попасть туда можно только через Даллас. Тем не менее я сумел
добраться до гостиной этой маленькой леди уже к шести часам вечера.
     -- Маленькой леди?  --  переспросила Полли.  --  Видали наглеца?
     --  Полтора метра от силы,  --  огрызнулся Бобби.  --  На каблуках. И леди
до мозга костей. Описательное предложение, не более того, так что
позвольте я продолжу, мисс Заноза-в-глазу? Наши ребята с камерами
прибыли туда уже к следующему полудню. И интервью с ней обратилось
после соответствующего монтажа в лучший видеоклип в классическом
стиле, какой вы когда-либо видели.
     Бобби выставил перед собой ладони на манер режиссера,,
вглядывающегося в будущий кадр.
     -- Мы начали так: "Карбюратор-сити, штат Техас. Страдающий умственным
расстройством федеральный бюрократ..."
     -- Недурно, --  сказал Ник.
     --  Дальше лучше: "...напал в церкви на проповедника и хористов..." На
экране появляются кареты "Скорой помощи", носилки, люди, скрежещущие
зубами и рвущие на себе волосы...
     -- Так уж и рвущие,  --  сказала Полли.
     --  В общем, картина кровавой бойни и смятения,  --  продолжал Бобби
Джей.  --  Багровый хаос!
     --  Багровый хаос?  --  переспросила Полли.
     -- Закройся, Полли,  --  сказал Ник.
     -- Вступает голос. Догадайтесь чей? --  с напускной скромностью предложил
Бобби.
     -- Чарлтона Хестона?
     --  Нет, сэр,  --  жеманно улыбаясь, ответил Бобби.  --  Попробуйте еще раз.
     -- Дэвида Дьюка, --  предположила Полли.
     -- Джека Таггарди,  --  торжествующе произнес Бобби.
     -- Лихо,  --  сказал Ник.
     --  А ему разве не вшили чужие бедренные кости? Я читала в "Пипл".
     -- При чем тут бедренные кости, хотел бы я знать? -- удивился Бобби Джей.
     -- Он ходить-то вообще может или не может?
     --  Ну, не может, ну и что с того?
     -- Ты давай дальше рассказывай,  --  сказал Ник. Бобби опять изобразил
ладонями кадр.
     -- Значит, вступает голос Таггарди: "Можно ли было избегнуть этой
ужасной человеческой трагедии?"
     --  Вопрос,  --  сказал Ник,  --  почему "человеческой"?
     --  А почему нет? Кто, по-твоему, пострадал, человеки или не человеки?
     -- Может быть, лучше "нечеловеческой трагедии"?
     --  Точно,  --  сказала Полли.
     --  Ладно, это мы подредактируем. Вы будете наконец слушать?
     -- Будем,  --  сказал Ник,  --  еще как.
     --  Следом появляется моя маленькая леди. Сидит в кресле, вся такая
подтянутая и симпатичная. Не женщина -- конфетка. Я к ней отличного
парикмахера приставил. Она еще и намазаться хотела, но я не велел.
Мне требовалось, чтобы у нее были красные от плача глаза. Так что мы
ей малость потерли луком под веками  --  штука безвредная, нужное
настроение создает, открывает слезные протоки.
     --  Луком?
     --  Да в общем-то и зря. Она как увидела сделанные полицией цветные
снимки  --  я их держал прямо перед ней, у камеры, --  разрыдалась что
твое дитя. Сначала все твердила, до чего это ужасно, а после перешла
прямо к пистолету, который ей пришлось oста-вить в бардачке. И вот
тут она вдруг уставилась в камеру, в лицо зрителю, промокнула
платочком уголки глаз -- в сценарии ничего такого не было  --  и говорит:
"Почему законодатели, которых мы избираем, не позволяют нам защищать
самих себя? Неужели оросить их об этом  --  значит просить слишком
многого?" Затемнение. Тут снова вступает Таггарди, а его уж ни с кем
не спутаешь: "Вторая поправка к Конституции гласит, что право народа
хранить и носить оружие не может ограничиваться. Поддерживают ли
избираемые вами законодатели Билль о правах? Или они просто пытаются
запудрить вам мозги?"  --  Бобби Джей откинулся в кресле.  --  Ну, как оно
вам?
     --  Впечатляет,  --  сказал Ник.  --  Мастерская манипуляция
посттравматическим стрессом.
     --  Ароматнее, чем жимолость при луне,  --  ухмыльнулся Бобби Джей.
     -- Мои поздравления,  --  сказала Полли.  --  Настоящий шедевр.
     --  К сегодняшнему вечеру каждый член Конгресса от штата Техас и
каждый член законодательного собрания этого штата получит по копии
нашего ролика. К завтрему их получат все греховодники, каких нам
удастся застукать в Конгрессе. Возможно, мы даже крутанем его по
национальному телевидению. На этот счет мистер Драм решения пока не
принял, но, я думаю, тут он меня послушается.
Босс Бобби Джея был одним из немногих в Вашингтоне начальников,
настаивавших на том, чтобы его называли "мистером". Это была часть
его мистической ауры, и ауры, сказать по правде, не маленькой. Когда
он, много лет назад, принял на себя руководство неблагополучным
Обществом, в Америке ходило по рукам всего-навсего пятьдесят
миллионов единиц стрелкового оружия. Теперь их насчитывалось больше
двухсот миллионов. В плане физическом это был представительный, хоть
и совершенно лысый мужчина. Редекамп из "Сан" ухитрился выкопать
где-то сведения о том, что в возрасте шестнадцати лет мистер Драм
застрелил семнадцатилетнего приятеля, поспорив с ним о том, кому из
них принадлежит коробчатая черепаха. Обвинительный приговор
впоследствии отменили на том основании, что коробчатая черепаха,
вскоре скончавшаяся  --  вероятно, от стресса,  --  не была предъявлена
суду в качестве вещественного доказательства. Тем не менее
настроенная против Общества вашингтонская пресса, то есть вся
вашингтонская пресса за вычетом консервативной "Вашигнтон мун",
всякий раз, упоминая мистера Драма, поминала и этот прискорбный
инцидент.
     Подали кофе. Ник повернулся к Полли.
     --  А как поживают "умеренные"?
     --  Вообще-то вчера мы получили отличную новость,  --  сказала Полли. Это
было нечто из ряда вон. Ник не помнил ни единого случая, когда за их
столом произносились такие слова.  --  Верховный суд Мичигана
постановил, что проверки водителей на трезвость прямо на дорогах
неконституционны.
     --  Крышка празднику,  --  сказал Ник.
     --  Правда, Верховный суд США объявил их конституционными, так что
теперь они конституционны везде, кроме Мичигана.
     --  Ты видишь?  --  спросил Бобби Джей.
     --  Что именно?  --  поинтересовался Ник.
     --  Схему, по которой они действуют. Сначала они нас разоружают, а
потом выставляют засады на дорогах. Все идет по плану.
     --  Чьему?
     -- А знаешь, что помогает обмишурить эту их трубочку?  --  продолжал
Бобби Джей. - Таблетки активированного угля.
     --  Может, использовать их в нашей новой кампании, в "Сознательном
водителе"?  --  сказала Полли.  --  "Если уж садитесь за руль пьяным в
стельку, так, пожалуйста, сосите уголек".
     --  Они продаются в зоомагазинах. Для очистки воздуха в аквариумных
насосах. Не знаю уж, много ли от них там проку, потому как стоит мне
купить моим ребятишкам новых рыбок, и те уже через день всплывают
кверху брюхом. В общем, держишь таблетку под языком, и она разрушает
молекулы этанола.  --  А полиция не спрашивает, почему у тебя торчит
изо рта угольный брикет?
     --  А нету такого закона, чтобы не держать во рту уголь,  --  сказал
Бобби Джей.
     -- Будет, --  хором заверили его Ник и Полли. То обстоятельство, что в
любой наугад взятый миг некто, окопавшийся в "гигантской федеральной
бюрократической машине", вводит нормы и правила, направленные лично
против них, все они принимали как данность. Они были кавалерами
Ордена Потребления, выстроившимися в чистом поле для битвы с
круглоголовыми от неопуританизма.
     -- Кто меня действительно беспокоит,  --  сказала Полли, --  так это мои
пивные оптовики, которые прикатят сюда на той неделе.
     -- С чего бы это?  --  спросил Ник.
     -- Мне предстоит препираться с Крейгхедом перед их двухтысячной
толпой.
     Гордон Р. Крейгхед был видным "неизбираемым бюрократом",
командовавшим Отделом по предотвращению злоупотреблений дурманящими
веществами в Министерстве здравоохранения и социальных служб  --
"зануд и сволочных скудоумцев", как именовали министерских
чиновников люди, работающие в алкогольной и табачной индустриях.
Отдел Крейгхеда тратил около 300 миллионов в год на поддержку борцов
с курением и вождением машин в пьяном виде. И хотя согласно
статистике табачная промышленность расходовала на рекламу курения
2,5 миллиарда в год, или четыре тысячи долларов в секунду, Ник не
упускал случая посетовать на "чрезмерно раздутый бюджет" ОПЗДВ.
     -- Ну, с Крейгхедом ты как-нибудь сладишь.
     -- С ним-то слажу, а вот с оптовиками. Они люди простые. Большинство
начинало дальнобойщиками. Боюсь, если Крейгхед вякнет что-нибудь о
новом повышении акцизных сборов или взносов на повторную
переработку, они начнут кидаться в него чем ни попадя. Или обматерят
сверху донизу. А что толку?
     --  Ответы на вопросы у вас запланированы?
Полли сказала: да, по завершении дебатов они будут отвечать на
вопросы из зала.
     -- Тогда заставь своих мужланов представить вопросы в письменном виде.
Мы как-то дискутировали с "Матерями против курения"  --  на конгрессе
владельцев торговых автоматов. Вопросы задавались прямо из зала. Это
был тихий ужас. Владельцы выдирали микрофон друг у друга и орали на
матерей: "Ты вырываешь кусок хлеба изо рта моего малыша, а еще мать
называется!" Я даже удивился. Мне всегда казалось, что у мафии
принято относиться к матерям с определенным почтением. А теперь
"Матери против курения" не желают даже отвечать на мои звонки. После
этого я ввел правило  --  вопросы только в письменном виде. Девиз для
съезда ты уже придумала?
     -- "Мы  --  часть Решения",  --  ответила Полли.  --  Как тебе? Ник
поразмыслил.
     -- Мне нравится.
     --  Пришлось помучиться,  --  сказала Полли.  --  Они требовали чего-нибудь
поагрессивнее. Те еще склочники, мои оптовики.
     -- У меня есть для тебя хороший девиз,  --  сказал Бобби Джей.  --  Видел на
футболке. "День не пил, считай и не жил".
     --  Поначалу,  --  не обращая на него внимания, сказала Полли,  --  мы
выбрали "В духе сотрудничества", но они заявили, что это смахивает
на рекламу духов. Наша публика никаких конкурентов на дух не
переносит. У меня половина времени уходит на то, чтобы не дать
пивным торговцам поубивать винных, а винным  --  всех остальных.
"Альянс" и. придуман-то для того, чтобы в пору снижения объемных
показателей собрать все силы в единый кулак, но это все равно что
пытаться объединить Югославию,  --  Полли отхлебнула холодного
капучино.  --  Родоплеменные отношения.
     Она закурила. Нику нравились женщины, умеющие курить эротично. Полли
откинулась в кресле, уложила левую руку под грудь, подперев ею
локоть правой,  --  правая отведена чуть в сторону, сигарета глядит в
потолок. Долгие, глубокие затяжки, голова чуть откидывается, затем
столь же долгие, неторопливые, элегантные выдохи с очищающим легкие
коротким и резким выбросом дыма под самый конец. Прекрасная
курильщица. Мать Ника тоже была в свое время прекрасной курильщицей.
Он помнил ее сидящей у бассейна: лето в середине пятидесятых,
длинные ноги, короткие шорты, заостренные на внешних краях солнечные
очки, широкая соломенная шляпа, губная помада, оставляющая яркие,
липкие мазки на окурках, которые он поворовывал и, кашляя, досасывал
за гаражом.
     От этих грез Ника пробудил визгливый стрекот сотового телефона Бобби
Джея. Бобби с заученной невозмутимостью откинул крышку телефона,
щелкнув ею, как пружинным ножом.
     -- Блисс. Да?  --  сказал Бобби.  --  Отменно. Он поднял взгляд на Ника и
Полли:
     --  Почтовый служащий. Они его достали. Угу... угу... Миссури...
угу... угу... что? --  Брови Бобби полезли вверх. --  А Си-эн-эн как об
этом пронюхала? При нем? ФБР... что ты сделал? Надеюсь, им ты ничего
не сказал? Членство проверил?
     Ник смотрел, как у Бобби обвисают щеки, и думал: "Вот оно, лицо в
свободном падении".
     -- Постоянное? И он его оплатил? Ну так проверь, да поскорее, прежде
чем что-то предпримешь. Нет, ни в Си-эн-эн, ни в ФБР больше не
звони. И хрен с ними! Буду через три минуты.
Бобби защелкнул телефон. Ник и Полли смотрели на него, ожидая
объяснений.
     -- Мне надо бежать, --  сказал Бобби, бросая на стол двадцатку. Банкнота
упала, как падает в лужицу талого льда осенний листок.
     --  А нам, значит, прикажешь узнавать, что случилось, от Си-эн-эн? Вид
у Бобби был такой, словно его вот-вот прошибет холодный пот.
     -- Вздохни поглубже, --  посоветовал Ник.
     -- Сукин сын оказался членом нашего Общества,  --  сказал Бобби Джей.  --  И
не простым, а пожизненным.
     -- А как Си-эн-эн об этом узнала?
     -- Он таскал с собой членский билет. У Си-эн-эн имеется снимок -- билет
валяется рядом с его бумажником. В луже крови.
     -- М-да,  --  сказал Ник, уже распростившийся с завистью к невероятному
везению Бобби. По крайности, жертвы табака мирно доживают свое в
больничных палатах.
     --  За моей спиной "Общество"!  --  произнесла Полли, намекая на широко
известный плакат "Общества по распространению", на котором
мужественный, хоть немного и полинялый актер стоит посреди
стрельбища с дорогим, украшенным гравировкой ружьем в руках.
     --  Полли!  --  одернул ее Ник. Сколько в ней все-таки цинизма, в Полли.
Временами Нику хотелось ее отшлепать. Полли отмахнулась  --
"подумаешь!" Бобби Джей, забыв обо всем на свете, стоял, уставясь в
середину стола. Полли провела перед его глазами ладошкой и сообщила
Нику:
     --  По-моему, он сейчас брякнется в обморок.
     -- О господи,  --  тихо произнес Бобби, --  видеоклип!
     --  Может, попробуешь его отозвать?  --  сказал Ник, но Бобби уже вылетал
из дверей, на пути к долгим часам, которые ему предстояло провести
за письменным столом, терзаясь и, это уж точно, зарабатывая
геморрой.



Глава 3

     Пока Ник отсутствовал, позвонил режиссер шоу Опры Уинфри и спросил,
не согласиться ли Нои приехать в понедельник днем в Чикаго для
участия в шоу. Призы ГВ полностью запретить рекламу табачных изделий
наделал много шума, и Опра хотела посвятить ближайшее свое шоу
курению. Ник немедленно перезвонил режиссеру и ответил согласием.
Это была удача, и немалая. Миллионы и миллионы женщин  --  основных
потребителей сигарет  --  смотрели Опру. Ник испытал соблазн звякнуть
БР, однако решил разыграть эту карту по-умному, поставив небольшой
эксперимент. Он позвонил Дженнет и, расспрашивая ее о какой-то
ерунде, подпустил между делом: "А, чуть не забыл, в понедельник мне
выступать в шоу Опры, так будь добра, собери все, что у нас есть, по
неэффективности рекламы".
     Он запустил секундомер на своих ручных часах. БР перезвонил через
четыре минуты: что там за история с Опрой? Ник пространно рассказал,
как он в течение долгого времени "окучивал" одного продюсера и как
это окучивание наконец окупилось.
     --  Я вот подумал, может, нам стоит Дженнет послать? --  сказал БР. Ник
стиснул зубы.
     --  Шоу будет сенсационное. Приглашены люди с самого верха. Мне дали
ясно понять, что им нужен главный общественный представитель
табачной индустрии. А не твоя кабинетная обжималка.
     --  Ладно, --  раздраженно сказал БР и повесил трубку.
Позвонила мать  --  напомнить, что Ник с Джоем уже больше месяца не
появлялись у них на воскресном ужине. Ник в свой черед напомнил ей,
что при последнем визите отец прямо за столом обозвал его
"проституткой".
     -- По-моему, это показывает, как сильно он тебя уважает  --  так сильно,
что считает возможным говорить с тобой совершенно откровенно,  --
сказала мать.  --  Да, кстати, сегодня утром звонила Бетси Эджворт,
сказала, что видела, как ты рассказывал по СиСПЭН про какого-то
турецкого султана. Говорит: "Ник такой обаятельный! Как жаль, что он
бросил журналистику. Сейчас у него уже было бы собственное шоу".
     --  Мне нужно идти,  --  сказал Ник.
     --  Приведи Джоя к ужину в воскресенье.
     --  Не могу. Воскресенье у меня тяжелое.
     --  Как это воскресенье может быть тяжелым?
     --  В понедельник я выступаю у Опры. Нужно подзубрить кое-что. Пауза.
     --  Ты выступаешь в шоу Опры Уинфри?
     -- Да.
     --  Ну ладно. Добудь у нее автограф для Сары. Сара любит Опру Уинфри,
     --  Сара была их служанкой, той самой, из-за которой Ник так и не
научился справляться с собственной секретаршей. --  Опра курит?
     --  Сомневаюсь.
     --  Тогда лучше возьми автограф перед шоу. А то вдруг все они на тебя
разозлятся, как  --  помнишь?  --  вышло с Регисом и Кэти Ли. Ник
опаздывал. Он сбежал в подземный гараж, продрался со всей
агрессивностью, на какую был способен, сквозь пятничный поток машин
и все равно подъехал к Св. Эвтаназию на добрых полчаса позже
положенного. Одетый в форму колледжа Джой с несчастным видом сидел
перед главным зданием на бордюрном камне. Ник, визжа покрышками,
затормозил и выскочил из машины, будто участник операции, проводимой
коман-дой СУОТ.
     --  Опоздал!  --  крикнул он, подтверждая очевидное. Джой смерил его
испепеляющим взглядом.
     --  О, мистер Нейлор.
Только его не хватало. Григс, директор школы.
     --  Ваше преподобие,  --  произнес Ник, натужно изображая радость. Григе
до сих пор не простил Нику, что тот, заполняя бланк прошения о
приеме Джоя в школу, в графе "Занятие отца" написал "Вице-президент
крупной деловой ассоциации производителей". Григе ведать не ведал,
что Ник является старшим вице-президентом компании "Геноцид, Инк.",
пока как-то ночью не увидел его в программе "Вечерней строкой"
сцепившимся с главой профсоюза авиационной обслуги по поводу
воздействия табачного дыма на некурящих пассажиров. Но к тому
времени Джоя уже приняли в самую престижную в Вашингтоне школу для
мальчиков.
     Григc скосился на часы, показывая, что получасовое опоздание Ника не
ускользнуло от его внимания.
     -- Добрый день, --  протягивая руку, сказал Ник. Он надеялся, что ему
удастся отделаться шутливым враньем насчет пятничных пробок на
дорогах округа Колумбия. --  Рад вас видеть,  --  солгал он.
Его вовс