в "Ридерс
дайджест" появились первые статьи с заголовками наподобие "Рак в
картонной упаковке", додумался до сигаретных фильтров и сам воплотил
эту идею в жизнь. (В частности, ему принадлежала блестящая мысль об
асбестовых фильтрах, благодаря которой юристы "Смута и Хокинга"
проводили ныне в судах тысячи хорошо оплачиваемых часов, отбиваясь
от исков по возмещению ущерба, причиненного здоровью.) Когда число
статей этого рода стало неуклонно возрастать и индустрия уяснила,
что ей необходимо постоянное представительство в Вашингтоне, он же
основал Академию табачных исследований, дабы та, как говорилось в ее
уставе, служила "центром анализа и синтеза научной информации,
беспристрастным и неизменно честным посредником между табачными
компаниями и надеждами и чаяниями народа Америки".
В последнее время большую озабоченность вызывало здоровье Капитана.
Слухи ходили самые разные. При посещении "Рощи богемы", что в
Калифорнии, у него стало плохо с сердцем. Его отвезли в ближайшую
больницу в Санта-Розу, а там сразу поместили в хирургическое
отделение. Молодой ординатор-кардиолог, узнав, .кто его пациент,
сказал, везя туго соображавшего Капитана в операционную, что доктора
прозвали ее Страной Мальборо, потому что именно в ней обычно
оперируют больных раком легких. Капитан, решив, что попал в лапы
убийцы, отчаянно пытался привлечь чье-нибудь еще внимание, однако
капельница с валиумом уже лишила его способности к связному
выражению мыслей, и ему оставалось лишь беспомощно и немо дергаться,
пока его ввозили в блистающую сталью пустыню Страны Мальборо.
Настроение его далеко не улучшилось, когда он, очнувшись после
операции, узнал, что вместо предполагаемых двух шунтов пришлось
наложить четыре, а обычный в таких случаях износ митрального клапана
потребовал замены его свиным. Рассказывали, что больницу Капитан
покинул насмерть перепуганным и тут же распорядился, чтобы в случае
каких-либо новых осложнений со здоровьем его немедленно доставили
вертолетом в Уинстон-Сейлем, в построенный исключительно на табачные
деньги Медицинский центр Боумана -- Грея. Там он, по крайней мере,
будет избавлен от дальнейшего вредительства со стороны поколения,
выросшего на телесериале "Санта Черт-те-где".
Ник приехал в Табачный клуб за полчаса до назначенного времени. Это
было массивное здание в псевдогреческом стиле, выстроенное в 90-х
годах прошлого века табачными баронами, нуждавшимися в убежище от
своих жен. Ника провели в небольшую превосходно обставленную комнату
для гостей. По стенам ее висели забранные в дорогие рамки подлинники
картинок, красовавшихся некогда на пачках давно уже обратившихся в
дым сигарет. Здесь были "Крокодил", "Ярко-красные", "Герцог Дарем",
"Красный Кэмел", "Мекка", "Оазис", "Мурад" -- сладкая месть старому
головорезу, -- "Янкигерл", "Шомпол" ("Мягок, как летний ветерок!"),
"Банка печенья" ("Медовые, модерные, мягкие!"), "Сладкая махорка",
"Собачья голова", "Мозолистка" ("Настоящий эвкалиптовый дымок").
История, и какая!
     Ник сидел в тяжелом кожаном кресле, курил и слушал тиканье
гигантских дедовских часов.
     Ровно за минуту до полудня стеклянная дверь отворилась, пропустив
человека явно значительного, поскольку появление его вызвало волну
поклонов и всяческую суету. Подтянутый, элегантный мужчина под
семьдесят с усами Дэвида Нивена и волнистыми белыми волосами,
наводившими на мысль о кратком, давно завершенном романе с богемой.
Невысокий, но с осанкой столь прямой, что она, казалось, добавляла
ему несколько дюймов роста. На нем был великолепного покроя
двубортный костюм из легкой темно-синей в тонкую светлую полоску
ткани, сидевший так, точно его шили в Лондоне, у "Хантсмана" или у
"Гивза и Хокса", в общем, в одном из тех заведений, куда вас и на
порог не пустят без рекомендаций трех герцогов и одного виконта. На
отвороте пиджака Ник заметил яркую розетку военного ордена. Человек
этот излучал властность. Клубные лакеи устремились к нему, торопясь
принять шляпу и трость с серебряным наконечником -- уж не таится ли в
ней клинок? -- с такой озабоченностью, точно оба эти предмета были
непосильной ношей. Еще один лакей с черной щеточкой в руке возник
прямо из воздуха и тут же принялся нежно смахивать пыль с плеч его
пиджака. Освобожденный и от ноши и от пыли джентльмен глянул в
сторону комнаты для гостей, лакей склонился к нему, пошептал что-то
на ухо и указал на Ника.
     Джентльмен развернулся и направился к Нику, протягивая руку и
улыбаясь.
     -- Мистер Нейлор, -- сказал он, всем своим видом выказывая удовольствие и
понимание важности момента.  --  Я Доук Бойкий, и я чрезвычайно рад
знакомству с вами.
     Перед лицом такого величия Нику только и удалось, что промямлить:
     --  Здравствуйте, мистер Бойкин.
     --  Прошу вас,  --  сказал старик,  --  зовите меня Капитаном. И взявши Ника
под локоток, провел его к столику в углу.
     --  Точность, -- улыбнулся он, -- вежливость королей. Не многие из северян
понимают это.
     Один из слуг отодвинул кресло Капитана, другой снял со стола
стоявший перед креслом конус белой крахмальной салфетки и, одним
грациозным взмахом развернув ее, накрыл колени Капитана.
     -- Взбодриться не желаете? -- впрочем, ответа Ника Капитан ждать не стал.
Официанту также ничего сказано не было, тот просто кивнул, и через
миг явился еще один, с подносом, на котором стояли две серебряные
чашечки, покрытые каплями морозного пота, ибо их доверху наполнял
колотый лед с веточками свежей мяты.
     --  Отличное пойло!  --  сказал Капитан. Он отхлебнул, закрыл глаза и
выдохнул негромкое "ах". -- Вам известен секрет действительно хорошего
джулепа? Надо пальцами вдавить мяту в лед и растереть. Высвобождает
ментол. -- Капитан негромко хмыкнул.  --  Знаете, кто меня этому научил?
Ник не знал, но предполагал, что то был некий потомок Роберта Э. Ли.
     -- Фердинанд Маркое, президент Филиппин.
Ник подождал развития этой темы, но его не последовало. Еще одна
прерогатива человека по-настоящему богатого.
     --  В каком году вы родились, мистер Нейлор? Не сказать ли ему:
"Зовите меня Ником"?
     -- В пятьдесят втором, сэр.
Капитан улыбнулся и покачал головой.
     --  Господь милостивый, в пятьдесят втором!  --  он еще отхлебнул джулепа
и разгрыз кусочек льда, показав при этом зубы, очень белые.  --  В
пятьдесят втором я торчал в Корее, отстреливая китайцев.
     --  Да что вы?  --  сказал Ник, не сумевший придумать ничего другого.
     --  А нынче китайцы  --  лучшие наши покупатели. Вот вам двадцатый век.
     --  В Китае курят семьдесят процентов взрослых мужчин, -- заметил Ник.
     -- Верно,  --  кивнул Капитан. -- В следующий раз нам не придется
отстреливать их в таких количествах, не так ли?
И он, усмехнувшись, откинулся на спинку кресла.
     --  Еще по одной?
     Появился новый поднос с джулепом. Каков, собственно говоря,
протокол? Следует ли Нику первым осушить свою чашу? Он так и сделал,
просыпав немного льда на колени.
     --  Пятьдесят второй был для нашего бизнеса годом очень
серьезным, -- продолжал Капитан.  --  Помните, что сказал мистер Черчилль?
     --  и Капитан раскатисто произнес голосом Черчилля: "Это не конец и
даже не начало конца. Но я верю, что это может стать концом начала".
Как раз в том году "Ридерс дайджест" опубликовал статью о некоторых
сторонах курения, связанных... со здоровьем.
Люди, стоящие у руля табачной индустрии, стараются не произносить
определенных слов  --  слова "рак", например.
     --  Можно сказать, что это и было концом нашего начала.
Принесли еду  --  к большому облегчению Ника, голова которого слегка
закружилась от сдобренного мятой бурбона. Капитан рассуждал о том,
что может дать табачной индустрии новое руководство Кореи. Начав с
холодных креветок со специями, они перешли затем к бифштексу из
вырезки и печеным картофелинам с нашлепками сметаны на каждой.
Капитан попросил официанта ни в коем случае не рассказывать миссис
Бойкин, что он тут ест, иначе, зловеще предупредил Капитан, "она с
нас обоих шкуру заживо сдерет". Богатые мужчины любят изображать
преувеличенный страх перед женами. Им кажется, будто это делает их
более человечными.
     --  Есть, Капитан!  --  ответил официант, довольный ролью, отведенной ему
в заговоре молчания.
     --  Вы позволите?  --  спросил, когда опустели тарелки, Ник, вытягивая из
кармана пачку сигарет.
     --  Конечно, большое спасибо. Я всегда так благодарен курящим
представителям младшего поколения, -- вид у Капитана стал тоскующий.
     --  Я бы присоединился к вам, но после моего недавнего... приключения
миссис Бойкин стала весьма нетерпимой по этой части, так что мне
приходится, ради мира в семье, крепиться и воздерживаться. Пару дней
назад старшая дочь спросила, что в мои года способно меня
порадовать, и я ответил: "Возможность голосовать за республиканцев и
не давать твоей матери повода меня пилить".
     Принесли кофе. Другие члены клуба останавливались у стола, чтобы
почтительно поприветствовать Капитана, и он учтиво представлял им
Ника.
     --  Тот самый Ник Нейлор?  --  воскликнул один из них, стискивая ладонь
Ника.  --  Страшно рад познакомиться с вами, сэр! Отличная работа,
отличная!
     Они кудахтали над Ником, точно над дитятей. Все это было очень
приятно. Очень. Ник так и видел себя живущим в Уинстон-Сейлеме,
завтракающим в Клубе и уже не обязанным каждый божий день извиняться
и оправдываться за свое существование. Как принято здесь говорить:
"Табак сам о себе заботится". И это действительно так.
     --  Должен вам сказать, Ник, вы произвели прекрасное впечатление,  --
улыбаясь, произнес Капитан, когда удалился последний из поклонников.
     --  Вы не против, если я перейду на ты и буду называть вас Ником? Как
правило, я уменьшительными именами не пользуюсь, но в данном случае
был бы не прочь. Вы немного напоминаете мне меня самого, каким я был
в вашем возрасте.
     --  Разумеется,  --  в замешательстве откликнулся Ник,  --  пожалуйста.,
     -- Ты ведь был прежде телерепортером?
     Ник покраснел. Ну, тут уж никуда не денешься. Это войдет и в его
некролог.
     "Тот самый Ник Нейлор, который, в бытность свою репортером
Вашингтонского телевидения, объявил в живом эфире, будто президент,
посещая военную базу, подавился куском мяса и умер, что привело на
фондовой бирже к обвалу на 180 пунктов и к убыткам, которые к тому
времени, как Белый дом смог предъявить президента, живого и
невредимого, достигли 3 миллиардов долларов".
Заветнейшая из надежд Ника состояла в том, что ему еще удастся
совершить в жизни нечто, способное оттеснить эти сведения во второй
абзац некролога.
     --  Это было очень давно,  --  сказал Ник.
Капитан поднял ладонь.
     --  Тебе не нужно ничего объяснять. На твоем месте я, вероятно,
проделал бы то же самое. Представился шанс -- бери его за рога. Джи-Джи
пересказал мне эту историю во всех подробностях. Собственно, из-за
нее он тебя и нанял. Отлично понимая, что делает.
     -- Вы полагаете?
     --  Еще бы! Какими бы там недостатками ни обладал Джи-Джи -- а я сожалею,
что мне пришлось отпустить его,  --  он был превосходным знатоком
человеческой натуры. Он сказал мне: "Этот мальчик будетjpycрваться
вперед, лишь бы оставить эту историю позади и сделать себе новое
имя, что его собственная задница не ДОГОНИТ".
     --  Вместо "Человек, обошедшийся в три миллиарда".
     --  Он сказал и еще кое-что: "Из мальчика вырастет очень сердитый
молодой человек". Я не сознавал, насколько ты сердит, пока не увидел
тебя вчера в шоу этой цветной женщины, Опры. Сынок, ты был
великолепен.
     --  Спасибо.
     --  Я тоже вернулся из Кореи сердитым. И знаете почему, мистер Нейлор?
     --  Нет, сэр.
     --  Потому что принял решение никогда -- никогда больше  --  не попадать в
подчинение к людям некомпетентным. Я начал с сигаретных гильз и уже
через пять лет стал вице-президентом  --  самым молодым в истории
табачной индустрии. Вот, сэр, что значит рассердиться по-настоящему.
Выпьешь со мной бренди?
     Вновь как бы ниоткуда появился серебряный поднос с напитками. Ну и
клуб! Здешние официанты не набиваются тебе в знакомцы, представляясь
по именам. Они как раз таковы, какими им следует быть: услужливые,
расторопные и безмолвные.
     --  Скажи, Ник, тебе нравится твоя работа?
     --  Да,  -- ответил Ник.  --  Это хорошее испытание сил. Мы между собой
говорим так: "Если ты справишься с табаком, то справишься и со всем
остальным". Капитан фыркнул в свой стаканчик.
     --  Знаешь, подвизающиеся в табачном деле Мужчины твоего поколения  --  и
женщины, вечно забываю добавлять "и женщины"  --  считают, что им
приходится тяжелее, чем их предшественникам. Вам кажется, будто все
началось в пятьдесят втором. Ну так ни фига!
Ни фига?
     -- Все это тянется лет почти уж пятьсот. Говорит тебе что-нибудь такое
имя: Родри-го де Херес?
     Ник покачал головой.
     -- Нет, так я и думал. По-видимому, в школах теперь учат не истории, а
толы" общему взгляду на нее. Так вот, сэр, к вашему сведению,
Родриго де Херес сошел на берег вместе с Христофором Колумбом. И
увидел туземцев, "впивающих дым", как он выразился, из трубок. Он
привез табак в Старый Свет. Превозносил его там до самых расписных
потолков, И чем он, по-твоему, кончил? Испанская инквизиция упекла
его за это в тюрьму. Объявив курение "диаволовым обыкновением".
Думаешь, иметь дело с Федеральной комиссией по торговле это такое уж
горе? А понравилось бы тебе объясняться с испанской инквизицией?
     -- Ну...
     --  Готов поспорить, не понравилось бы. Запомни это имя, Родриго де
Херес. Ты идешь по его стопам. Он был первым публичным защитником
табака. Полагаю, он тоже считал это "хорошим испытанием сил".
     --  Э-э...
     --  А что говорит тебе имя Эдвин Прун?
     --  Прюн?
     --  Боже ты мой, а мы-то выбрасываем миллиарды долларов на
муниципальные школы! Эдвин Прун жил в Массачусетс ко и колонии в
начале семнадцатого века, как раз когда пуританские священники
надумали приколачивать к стенам самые первые в Новом Свете таблички
"Курить воспрещается". Думаешь, вы первые, кому пришлось иметь дело
с нарастающими будто снежный ком ограничениями и предписаниями? Так
нет же, сэр, Эдвин Прун еще бог весть когда сражался в этой войне.
Пуритане провели закон, воспрещающий курить в общественных местах, а
под "общественным" местом они разумели такое, в котором находится
больше одного человека. Пруна бросили за решетку, Кокдаже же
выяснилось, что он курит и за решеткой, ему надели налицо железный
клобук, Как по-твоему, Эдвин счел это "хорошим испытанием сил"?
"Пристегните ремни, -- подумал Ник, -- у вас впереди еще четыреста лет".
Капи-ран, пересыпая свой доклад подробностями, напомнил ему, что
Америка открыто воевала с "пагубной привычкой".в 1790-х, в 1850-х и
в 1880-х. Он напомнил о словах Хораса Лрили: "Сигара -- это огонь с
одного конца и дурак с другого", о том, что Томас Эдисон не брал
курильщиков на работу, что уже в нашем столетии американцев  --  и не
только женщин  --  самым натуральным образом арестовывали всего лишь за
попытку закурить сигарету. Речь Капитана текла и текла, пока на лбу
его не выступили, как на чашечке с джулепом, капли пота. В конце
концов Он умолк и промокнул лоб носовым платком.
     --  Прошу прощения. Похоже, после операции у меня появилась
склонность... к "неумеренным словоизлияниям. Кстати, постарайся
никогда не болеть в Калифорнии. И уж во всяком случае, не доводи
дело до операции. Они там ни аза в хирургии не смыслят. Со мной не
приключилось ничего такого, с чем не справилась бы чайная ложка
соды.
     Поговорили о ханжестве и подлости политиканов Одиннадцатого региона.
Почти все антитабачные постановления исходили из Одиннадцатого
региона, то есть Калифор-яии, этого рейха нацистов от
здравоохранения. Какой можно ждать справедливости, если национальные
стандарты здравоохранения определяет именно Калифорния?
     --  Известно ли тебе, кто такая Люси Пейдж Гастон?  --  поинтересовался
Капитан, вперяя в Ника вопрошающий взгляд.
     Нет, Нику не известно, кто такая Люси Пейдж Гастон.
     --  В девяностых годах прошлого века она откололась от движения
трезвенников и принялась искать новые души, которые могла бы спасти.
Это по ее милости шестьсот чикагских табачных торговцев были
арестованы за продажу сигарет несовершеннолет-ним. Она же учредила
Антисигаретную лигу. В 13-м Люси вместе с каким-то врачом основала
клинику, в которую они затаскивали с улицы мальчишек-газетчиков,
смазыва-ди несчастным гортань азотнокислым серебром и наказывали и
им впредь не курить, а уж если приспичит -- жевать корень горечавки.
Теперь у нас появились взамен эти чертовы пластыри! В 19-м она
обратилась с письмом к королеве Марии и президенту Хардингу,
"призывая их бросить курить. Какова нахалка! Объявила, что будет
баллотироваться в президенты. В 24-м, возвращаясь с антисигаретного
митинга в Чикаго, попала под трамвай. Выжила. Протянула еще восемь
месяцев. Знаешь, от чего она умерла, Ник?
     -- Нет, сэр.
Капитан улыбнулся.
     --  От рака горла. Как по-твоему, что это доказывает, а, Ник? Что Бог
все-таки существует.
     Выйдя из Клуба, Капитан объявил, что, раз уж нынче выдался такой
чудный весенний денек, он был бы не прочь прогуляться. Пошли
прогуливаться, при этом лимузин Капитала медленно ехал следом.
     --  А скажи-ка мне,  --  спросил Капитан,  --  что ты думаешь о БР?
Нику показалось, что тротуар под его ногами покрылся шкурками
крупных бананов.
     --  БР,  --  ответил он, -- БР... мой босс. Капитан удивленно хмыкнул.
     --  А мне-то казалось, сынок, что это я твой босс. Сынок?
     --  Впрочем, мне по душе лояльные люди. Я ценю лояльность. Лояльному
человеку Я готов простить практически все.  --  Они неторопливо шли бок
о бок. Капитан остановился, чтобы полюбоваться каким-то вьющимся
растением.  --  Через три недели зацветех глициния. Лучший запах на
свете. Наверно, на небесах пахнет глицинией. БР надумал поработать с
голливудскими продюсерами, чтобы те заставили актеров курить. Мысль
интересная. Примерно через год мы столкнемся с полным запретом
рекламы. Он считает, что таким манером мы сможем этот запрет обойти.
Глядишь, еще и деньги сэкономим. Пока мы тратим на печатную рекламу
почти миллиард в год. А ты что об этом думаешь?
     --  Интересная мысль,  --  кипя от злости, сказал Ник.
     --  Да, мне она очень нравится. БР человек умный.
     -- О да. И лояльный.
     --  Рад это слышать. Ты ведь знаешь, он начинал с торговых автоматов.
Самая рискованная часть нашего бизнеса. Нам сейчас необходим человек
вроде БР. Он хорошо обходится с японцами. Жестко. В ближайшие годы
Дальний Восток начнет приобретать для нас все большее значение.
Потому-то я и сделал ему предложение, которое ошарашило бы и Креза.
Хотя в нынешней корпоративной Америке ошарашить кого бы то ни было
трудновато. Как мне не хотелось отпускать старину Джи-Джи! Но что
было делать  --  он получил в наследство эту недвижимость в
Тарпон-спрингсе. Полагаю, скоро и меня отправят в стойло. С другой
стороны,  --  Капитан фыркнул, -- человек, владеющий двадцатью восемью
процентами акций, имеет приятную возможность самостоятельно выбирать
время своей отставки. И все же, я не молодею. Временам! я ощущаю
себя как Tirannosaurus rex, ковыляющий по болотам на шаг впереди
ледников. Ты знаешь, -- скептически ухмыльнувшись, спросил он, -- что
ученые утверждают теперь, будто динозавры вымерли из-за газов в
желудке?
     --  Нет, -- сказал Ник.
     --  Говорят, будто они пукали, цукали, и все это собиралось в
атмосфере и в конце концов создало парниковый эффект, от которого
начал таять ледяной покров, -- Капитан покачал головой.  --  И как они это
узнали?
     --  Где данные?
     --  Вот именно. Вот именно! Помнишь, что сказал Финистер?
     --  "Проснитесь, ребята, нынче Великая пятница, так не хлебнуть ли нам
пивка?"
     --  Не тот Финистер. Ромул