ались сердечные
приступы,  --  сказал Лэрр  -- Но...
     --  Вот-вот. Сердечные приступы. Знаете, что я вам скажу, Лэрри, и
вам, мистер простите, не знаю вашего имени, мистер из Херндона, я бы
эту липучку и близко к своей коже не поднес.
     --  Любопытно услышать это именно от вас,  --  произнес голос.  --  Буду с
ними поосторожней. Послушайте, Лэрри, кто-нибудь раньше грозился
убить одного из гостей вашего шоу?
     --  Нет,  --  сказал Лэрри, -- хотя нам часто звонят очень сердитые люди.
     --  Ну так считайте, сегодня у вас удачный день, поскольку я как раз и
звоню сообщить вам, что на будущей неделе мы собираемся погасить
мистера Нейлора  --  за в беды и страдания, которые он породил на этом
свете.
     Наступила неловка пауза.
     -- Погодите минутку,-произнес,наконец,Лэрри,-вы что же , угрожаете
ему?
     -- Да ,Лэрри.Приятно было побеседовать с вами.Хорошее у вас
шоу,-послышался щелчок.
     -- Весьма эмоционально,сказал Лэрри.



Глава 9

Короткая заметка в разделе "Надежный источник" последнего выпуска
"Сан" была,оазаглавлена : "Человек,позвонивший в шоу Кинга,угрожает
"погасить"представителя табачного лобби".Ник почуствовал обиду.Этот
ти  --  явный псих,не знающий,куда девать свободное время ,но чего
добиваеться "Сан",приделывая каламбур к сообщению об угрозе
убийства? В этом безумном,свихнувшемся мире?
Ник прямо из машины позвонил в "Сан",обьяснил телефонистке,что у
него имеется жалоба , которую он хотел бы доввести до сведения
заместителя главного редактора, и телефонистка переключила его на
автоответчик.
     -- Вы звоните в отдел жалоб "Вашингтов Сан".если вы считаете,что вас
неточно процитировали ,нажмите еденицу.Если ваш разговор с
репортером не предназначался для печати,но вы тем не менее были
упомянуты в статье ,нажмите двойку. Если вы предоставили информацию
на условиях полной конфидициальности, но были названы по фамилии ,
нажмите тройку.Если вас процетировали точно, но вы считает , что
репортер выпустил суть сказаного , то нажмите четверку. Если вы
являетесь конфидициальным источником сведений, имеющих отношение к
Белому дому,и звоните,желая предупредить журналиста, что призедент
разгневан утечной информации и распорядился проверить все исходящие
вызовы, зарегестрированные в учетной книге Белого дома,нажмите
пятерку.Чтобы поговорить с редакторомЮнажмите шестерку.
Ник утомился и положил трубку.Телефон тут же затренькал.Это была
Гэзел,встревоженная тем ,что Дженнет носиться по Академии,
рассказывает всем , что пять или шесть крупных фармацевтическиз
фирм,производящих никотиновые пластыри, грозят обратится в суд ,
если Ник не выступит с заявление ,дизавуируюшим сказаное в шоу
Кинга.Вот в чем прелесть автомобильного телефона: ты еще и до работы
не добрался а утро уже изгажено.
     В коридорах встречные приветствовали его.
     -- Здорово,Ник,так держать!
     -- Ты как,Ник,в порядке?
     -- Господи,Ник,кто этот тип?
     Гэзел принесла ему чашку кофе,сообщив ему при это что его хочет
видеть БР.
     Когда он вошел в кабинет началника, там уже сидела Дженет.Она
вскочила, подлетела к Нику и ... обняла его.
     -- Слава Богу!  --  сказала она.
     -- Ник, - собрав чело в три озабоченные складки,произнес БР, - с тобой
все в порядке?
     -- Да .А в чем дело?
     -- Дело в том , - в голосе БР послышалось удевление, - что твоя жизнь
в опасности.
     Ник закурил "кэмел".Приятно , что теперь он может курить в кабинете
БР.
     -- Да брось.Мало ли придурков на свете.
     -- У меня на этот счет иное мнение.И у Капитана тоже.
Ник выдохнул дым.
     -- У Капитана?
     -- Он только что мне звонил.Капитан хочет, чтобы тебе обеспечили
полную защиту, до тех пор пока ... пока мы не будем знать, с кем имеем
дело.  --  Дурдом.
     -- Извини, Дженнет, -- сказал БР, -- ты не могла бы оставить нас вдвоем?
Дженнет вышла.
     --  Ник, наши с тобой отношения сложились не очень удачно, это моя
вина, и я приношу тебе извинения. Я иногда веду себя довольно
гнусно. Тут... тут все дело в среде, в которой я начинал, в торговых
автоматах. Это жестокий мир. Меня временами заносит. Не обращай
внимания. Я только недавно по-настоящему понял, какую ценность ты
представляешь для нашей табачной команды. Так что, -- БР улыбнулся, -- моя
забота о твоей безопасности вызвана не одними лишь теплыми
чувствами. Мне просто-напросто не хочется, чтобы ты нас покинул. И
уж тем более, стал жертвой какого-то психопата.
Ник был ошарашен.
     -- Ну, -- выдавил он, -- я тебе очень признателен, БР.
     -- Стало быть, договорились. Тебе выделят охрану.
     --  Постой-постой, на охрану я не согласен.
     --  Если хочешь, скажи это Капитану, Ник.
     -- Да я получаю дюжины, сотни угроз. У меня их целая папка набралась,
так и называется: "Угрозы". Стоит на полке под литерой "У". Какой-то
идиот написал, что собирается обмазать меня смолой и вывалять в
перьях. Набрать одноразовых сигаретных мундштуков с фильтрами,
вытопить из них целую бочку смолы, намазать меня ею, а после
вывалять в перьях. Нельзя же к такой ерунде относиться серьезно.
     --  Тут другое дело. Живой эфир, национальное -- да что там,
международное телевидение. Если даже считать, что звонил какой-то
псих, он мог заронить эту мысль еще и чью-то голову. Насколько я
помню, есть такой термин -- "имитационное убийство". Как бы там ни
было, рисковать мы просто не вправе.
     --  Ты хочешь сказать,  --  спросил Ник, -- что ко мне приставят
телохранителя?
     -- Телохранителей, множественное число.
     --  Не было печали. Это совсем не в моем стиле.
     --  Тогда разговаривай с Капитаном сам,  --  сказал, протягивая Нику
телефон, БР. Кстати, в нашем городе телохранитель -- это знак высокого
положения.
     --  Черт подери, что же мне теперь  --  наркобарона изображать?
     --  Не подумай, что я хочу нажить капитал на безобразной ситуации, но,
как бы это выразить?  --  короче говоря, обстоятельства  --  прискорбные
обстоятельства -- таковы, что старший вице-президент крупной деловой
ассоциации вынужден обзаводиться охраной, чтобы его не прикончила
горстка антитабачных фанатиков, и это здесь, в столице
государства...
     --  А ты, похоже, все как следует обмозговал.
     -- Ник, может быть, это то самое дерьмо, из которого нам удастся
слепить конфетку
     -- Возможно, и все же...
     --  Значит, договорились. С Хизер Холлуэй из "Мун" ты сегодня
завтракаешь?
     -- Да, -- ответил Ник, дивясь осведомленности БР. Дженнет.
     -- Ну вот, она увидит твоих телохранителей и упомянет о них в статье.
Нам это только на руку.
     От БР Ник ушел в препоганом настроении. Из своего кабинета он
позвонил Капитану и спросил, действительно ли это смехотворное
распоряжение исходит от него. Да, та оно и было, причем об отмене
его Капитан и слышать не желал.
     --  Будем считать, сынок, что это свидетельство того, как высоко мы
тебя ценим Рисковать мы не вправе. Я только что говорил по телефону
со Скипом Биллингтоном и Лемом Татвейлером, так они вообще хотят
усадить тебя в бронированный автомобиль Биллингтон и Татвейлер
возглавляли, соответственно, "Блу Лиф Тобакко, Инк." и "Тарном",
самые крупные из фирм, входящих в табачную Большую шестерку,
вследствие чего оба занимали кресла -- очень просторные кресла -- в совете
директоров АТИ.
     -- Я думаю, -- сказал Ник,  --  что мы переоцениваем этого психопата.
     --  Ты уж позволь нам об этом судить, ладно? Как там подвигается
голливудский проект?
     Ник замялся -- правильный ответ был: никак. Капитан со свойственной ему
проницательностью мгновенно понял это.
     -- Надеюсь, ты сумеешь заняться им как можно скорее. Вообще говоря,
сейчас, когда ты стал мишенью для террористов... -- по мнению Ника это
было сказано слишком сильно, однако паранойя -- штука заразная, так что
и сам он начинал уже нервничать,  --  ...тебе, может, и стоит на
несколько дней убраться из города, слетать туда и... они ведь все
там прохлаждаются с утра до вечера у бассейнов со своими телефонами
и очаровательными звездами, верно? Так что поездка может оказаться
приятной, -- Капитан хмыкнул.
     --  С другой стороны, почему бы тебе не приехать сюда и не
поруководить немного табачным бизнесом, а я смотаюсь в Голливуд и
сам поваландаюсь у бассейнов с красивыми женщинами. Только не
рассказывай об этом предложении миссис Бойкин, не то она мнe в
толчок крокодила запустит. И продолжал, уже серьезным тоном:
     --  В общем, слушайся ребят из службы безопасности и особенно не
высовывайся. Кстати, БР сообщил тебе о моем знаке признательности?
     --  Да, сэр, сообщил,  --  ответил Ник, спохватившись, что он так и не
поблагодарил Капитана за чрезвычайно щедрое повышение жалованья.  --
Спасибо. Вы очень добры.
     --  Табак сам о себе заботится. Когда доберешься до бассейна, позвони
мне, расскажи, какие там женщины. Мне нравится одна  --  как же ее?..  --
блондшючка, помнишь фильм, где они наживались на феллахах, которые
бросались со скалы, обвязав ноги резиновым жгутом...
     -- Фиона Фонтейн.
     --  Точно. Отличный экземпляр. Вот если ты ее закурить заставишь, это
будет нечто.
     Ник пошел к Карлтону, бывшему агенту ФБР, похожему на кого угодно,
только не на агента -- более всего на мороженщика с благодушной от
глупости физиономией. Ко всему прочему Карлтон был коротышкой, тихим
и щуплым. Вот только глаза его имели обыкновение все расширяться и
расширяться, пока вы ему что-нибудь рассказывали, так что под конец
разговора он взирал на вас, как на серийного убийцу с топором в
руках.
     --  Я тебе честно скажу, Ники,  --  работники службы безопасности
прибегали к [уменьшительным именам, полагая, что таким образом они
сразу оказываются с вами на короткой ноге,  --  по-моему, мы
перебарщиваем.
     --  Ха, это ты мне рассказываешь?  --  сказал Ник.
     --  Однако сверху велели обеспечить твою безопасность, так что мы
закрепим за тобой целую группу.
     --  Группу? Насчет группы речи не шло.
     -- Сверху сказали -- группу. Это недешево стоит, можешь мне поверить.
Кто-то там, наверху, шибко тебя любит.
     Ник застонал, а Карлтон продолжал гнуть свое:
     --  Смотри на это дело так: ты сэкономишь целое состояние на одних
только разъездах.
     -- Ну уж дудки,  --  сказал Ник. Компания предоставила в его распоряжение
"БМВ", и Нику нравилось водить эту машину. --  Водить я буду сам. Хотят
ездить за мной, пусть ездят. Но за рулем буду сидеть я, причем один.
     -- Ники, Ники, Ники.
     -- Карлтон, не называй меня так больше, ладно?
     -- Послушай, -- сказал Ник Майку, главному из трех охранников, -- не могли
бы вы хоть в ресторан за мной не тащиться? Мне нужно побеседовать с
журналисткой, а если я вопрусь туда с вами со всеми, я буду
чувствовать себя полным слизняком.
     -- Не могу, Ники. Приказ.
И Ник вошел в "Иль Пеккаторе", стараясь по возможности опередить
троицу своих совершенно очевидных охранников. У каждого выползал
из-под воротника и вползал в ухо идущий от рации проводок. Хотя с
кем им было держать связь? Ник сильно подозревал, что ребятам
просто-напросто хочется, чтобы их принимали за агентов Секретной
службы. Он оглядел ресторанный зал. Сенатор Финистер
отсутствовал -- после того прискорбного инцидента он по возможности
избегал "Иль Пеккаторе". Зато присутствовал его племянник, сенатор
Ортолан К. Финистер, завтракал с обозревателем "Сан" Алексом Бимом  --
несомненно объясняя, до чего ему не с руки баллотироваться в
губернаторы штата Виргиния, "когда у него столько работы здесь, в
Конгрессе" и так далее и тому подобное.
     На месте была уже и Хизер Холлуэй  --  сидела за угловым столиком,
просматривая подготовленные к интервью заметки.
Хм. Действительно очень мила, этакая помесь Морин О'Хара с Бонни
Райт, но без единого седого волоса. В очках. Ник считал, что очки
делают женщину более эротичной. Аналитичка, к которой он таскался во
время развода, поведала ему, что в этом его воз-зрении таится
глубокий смысл, но какой  --  не сказала, велев Нику догадаться самому.
Ник ответил ей, что, получая семьдесят пять долларов за час -- за
пятьдесят минут, если быть точным,  --  она могла бы, черт побери, быть
поразговорчивей, однако аналитичка твердо стояла на своем. Фигура,
да, пожалуй, насчет фигуры Бобби Джей был прав, фигура более чем
привлекательная, округлая, но спортивная. Так, а что у нас под
столом? Ух ты! Светлые, цвета слоновой кости чулки. Зеленый костюм с
короткой юбкой, открытая шея, золотые серьги. Улыбается ему из-за
очков. Ямочки на щеках. Ямочки!
     --  А это кто?  --  спросила Хизер после того, как Ник представился, и
указала на Майка, Джеффа и Томми, его телохранителей.
     --  Не для печати?
     -- О нет, -- она улыбнулась, -- для печати. В том, что вы приятный
собеседник, я не сомневаюсь, но у нас же не публичный завтрак. Что
ж, начало обнадеживающее. Ник объяснил, в чем дело, подчеркнув, что
считает охрану ненужной.
     --  Я разговаривала со множеством людей,  --  сказала Хизер,  --  которые
относятся к вам не... ну, то есть я не назвала бы их вашими
страстными поклонниками.
     --  Никуда не денешься  --  табак,  --  Ник открыл меню.  --  Палтус "in
flagrante"  --  рекомендую.
     --  "In flagrante"?
     --  Названо в честь сенатора Финистера. Хизер недоуменно смотрела на
него.
     --  Ну, помните, его прервали в самом разгаре... здесь, в отдельном
кабинете? Вы могли читать об этом в газетах.
А ты мог бы воздержаться от сексуально окрашенных шуточек
сомнительного вкуса (и остроумия тоже) хотя бы в первую минуту
знакомства. При рыжих ее волосах она вполне может оказаться
католичкой.
     --  В общем, здесь все неплохо. Спагетти. Телячья отбивная а-ля
Валдоста, очень хороша. А форель так просто великолепна. С кучей
миндаля  --  если вы любите миндаль.
     Хизер попросила принести ей салат и минеральную "Сан-Пеллегрино",
отчего почувствовал себя обманутым в лучших ожиданиях официантом.
Сам он, оказавшись пленником собственных рекомендаций, заказал
форель, хотя форель с кучей миндаля была далеко не любимейшим его
блюдом.
     -- Ну-с, -- осведомился Ник,  --  и давно вы в мунитах ходите? Я хотел
сказать, дав но ли вы в "Мун"?
     Молодец! Две минуты  --  две глупости. Теперь добавь что-нибудь
обворожитель-5 вроде: "Груди у вас  --  просто блеск! Настоящие?"
     -- Год, -- ответила Хизер. -- Можно, я включу диктофон?
     -- Ради бога,  --  великодушно позволил Ник. Она положила диктофон на
стол между ними.
     -- Мне всегда кажется, что вот вернусь я в редакцию, а на ленте ничего
нет, кроме статических помех.
     --  Это мне знакомо.
Духи. "Dioressense"? "Krizia"? "Fracas"? Похоже, "Fracas".
     --  Это, случаем, не "Fracas" от вас веет?
     -- Нет.
     -- О!
     -- В прошлом году, когда "Стоуне" выступали в Кап-центре,  --  включив
диктофон, сказала она,  --  я брала интервью у Мика Джаггера. Вернулась
к себе -- на пленке одно Шипение. Думала, меня выгонят. Пришлось
восстанавливать все, что он говорил, по памяти. Выделяя курсивом.
     --  Ну,  --  сказал Ник,  --  он все равно ничего интересного сказать не
способен.
     По взгляду, брошенному на него Хизер, Ник понял, что, забрасывая
грязью самую большую икону рок-н-ролла, ему навряд ли удастся стать
в ее глазах более привлекательный. Правда, человек, занимающий пост
общественного представителя вашингтонской деловой ассоциации, по
определению наделен сногсшибательной сексуальной
привлекательностью...
     --  То есть,  --  продолжал он,  --  я, вообще-то, и сам поклонник "Стоуне".
Просто... Проснись, Ник!
     -- Итак, -- сказал он, - о чем, собственно, вы собираетесь писать? Да,
вот именно, давайте поговорим обо мне.
     -- О вас.
     -- Видимо, я должен чувствовать себя польщенным.
     --  Поначалу я собиралась написать о том, что я называю "новым
пуританизмом".
     -- Да, этого добра у нас тут хватает. Оливок?
     --  Нет, спасибо. Я думала побеседовать с лоббистами непопулярных
индустрии.Табак, оружие, крепкие напитки, асбест, китовый промысел,
токсичные отходы, ну, вы  -- Все те свиньи, что разоряют планету и
губят человечество.
     -- Не обязательно,  --  покраснев, сказала Хизер.  --  Потом увидела вас в
шоу Опры подумала... в нем есть что-то интересное.
     --  То есть идея состоит в том, чтобы выяснить, как мне удается жить в
мире с собой, сказал Ник, вгрызаясь в обжигающий кусочек
поджаренного хлеба.
     --  Нет, -- улыбнулась она.  -- Я вовсе не уверена, что для вас это
проблема. Во всяком случае, не больше, чем для...
     --  Геббельса?
     -- Я не о нем подумала, -- осторожно сказала Хизер, -- хотя аналогия
интересная, значит, вот кем вы себя считаете?
"Лоббист считает себя Геббельсом от торговли".
     --  Ничуть. Я считаю себя промежуточным звеном между двумя сегментами
общества, пытающимися как-то приспособиться один к другому. Пожалуй,
меня можно назвать посредником.
     -- Или сводником?
     -- Виноват?
     Хизер полистала страницы своей записной книжки. "Массовый убийца",
"спекулянт", "сутенер", "кровосос", "детоубийца",
"яппи-Мефистофель", ага, вот оно, "массовый сводник".
     -- Что там у вас?
     -- Интервью. Я брала их, готовясь к нашей встрече.
     --  И с кем вы разговаривали? С главой ассоциации "Легкие"?
     -- С ним пока нет.
     -- Честно говоря, не похоже, что у вас получится очень уж объективная
статья.
     --  Вот вы и посоветуйте, с кем мне еще поговорить.
     --  Для начала, с пятьюдесятью пятью миллионами американских
курильщиков. Или! с табачными фермерами, которых третируют, как
производителей кокаина, хотя единственное их преступление в том, что
они производят совершенно законный продукт. У них, знаете ли,
наверняка имеется свой взгляд на эту проблему.
     -- Я вас обидела. Простите. Я действительно собиралась побеседовать с
фермером.
     --  У меня среди них много знакомых. Очень милые люди. Соль земли.
Могу дать вам несколько телефонов.
     --  На самом-то деле меня больше всего интересует, почему вы избрали
себе такое занятие. Чем вы руководствовались?
     -- Меня то и дело спрашивают об этом. И ожидают услышать в ответ: "Это
испытание сил" или "Возможность доказать, что записанное в
Конституции соответствует действительности",  --  Ник помолчал,
задумавшись.  --  Вам хочется знать настоящую причину?  --  еще одна
задумчивая пауза.  --  Это позволяет оплачивать закладную.
Судя по всему, его мужественное признание отозвалось в душе Хизер
Холлуэй лишь легким разочарованием.
     --  Мне говорили, что вы, скорее всего, именно так и ответите.
     --  Да что вы?
     --  Вы притворяетесь яппи на Нюрнбергском процессе, верно?
     -- При чем тут яппи? Это термин восьмидесятых годов. А нынче у нас
девяностые
     --  Прошу прощения.
     --  И к тому же,  --  продолжал он, принимая обиженный вид, -- получается,
что вы меня в нацисты зачислили?
     -- Нет. Это вы почему-то черпаете аналогии из истории Третьего рейха.
     --  Ну, одно дело называть нацистом себя. Своего рода самоуничижение.
Когда же тебя называет так кто-то другой, получается уже осуждение.
Не очень-то это хорошо с вашей стороны.
     --  Приношу извинения. И все же оплата закладной как-то не годится в
качестве жизненной цели.
     -- То есть совершенно. Хотя девяносто девять процентов всего, что
делается в этом мире, дурного и хорошего, делается ради оплаты
закладных. Если бы все просто снимали квартиры, мир был бы куда
более приятным местом. Ну, и потом детей нужно учить. Boт она,
главная сила зла в современном мире.
     -- Вы женаты?
     --  Разведен, -- чуть поспешней, чем следовало, сообщил Ник.
     -- Дети?
     -- Сын. Но он уже почти взрослый.
     -- Сколько ему?
     -- Двенадцать.
     --  Он у вас, видимо, развит не по годам. И как он относится к вашей
работе?  --  Бели честно, двенадцатилеток не очень-то интересует,
откуда берутся деньги. Я мог бы податься в вивисекторы, н