и работы всего
ничего. Пробрался в спальню, бросил на подушку зажженную сигарету, и
дело с концом.
     --  Мы сможем это доказать?
     --  А чего тут доказывать? Истцы мертвы. Капитан мертв. БР на седьмом
небе от счастья. А'ты  --  мелкая служивая сошка, которую ждут от
десяти до пятнадцати лет за дурацкий рекламный трюк. Кто тебе
поверит?  --  Гомес хмыкнул.  --  Ты же тот самый малый, который объявил
на весь мир, будто наш президент умер.
     --  Спасибо, что напомнил. Я уж было начал об этом забывать.
     --  Пошевели извилинами, малыш. Люди, которые все это провернули,
никуда не делись, они по-прежнему тут, рядом. И дело свое знают.
Конечно, с тобой они малость промазали, но с тремя истцами у них все
прошло как по маслу. Если ты пойдешь в ФБР и расскажешь эту историю,
произойдут две вещи. Сначала фэбээровцы надорвут бока от хохота. А
потом ты окочуришься во сне от удушья.
     --  Так что же мы в итоге имеем?
     --  Я в порядке. Ты  --  по уши в дерьме.
     --  Звучит обнадеживающе.
     --  Да уж,  --  хмыкнул Гомес.  --  Кое-что я все-таки могу тебе дать. Имя и
адрес. Я знаю, оба они изменили внешность, когда тебя похищали, но
одного ты признаешь. В свободное от убийств время он играет.
     --  На бегах?
     --  В театре. Актер. Думаю, не из лучших, иначе не стал бы
зарабатывать на жизнь убийствами. Любительские постановки,
водевильчики и прочая хрень в этом роде.
     --  Питер Лорри,  --  сказал Ник.
     --  Он самый.
     --  Так меня похитил, пытал и едва не убил паршивый актеришка?
     --  Паршивый актер, но хороший убийца. До того как прикончить трех
истцов, он... ладно, это тебе знать не обязательно. Но запомни, что
я тебе сейчас скажу. Когда займешься им, действуй поаккуратнее.
     --  Займусь? Чем это я займусь?
     --  Тебе решать,  --  Гомес выпрямился, выковыривая из зубов застрявший
кусочек рыбы.
     --  Я же всего-навсего мелкая служивая сошка. Что я могу, по-твоему,
сделать  --  вызвать его к Донахью на дебаты о том, как нехорошо быть
наемным убийцей? "В следующем нашем шоу вы увидите убийцу и
человека, который ушел от него живым", так, что ли?
     --  Нет, не так,  --  загадочно улыбаясь, ответил Гомес.  --  Насколько я
тебя знаю, ты способен придумать что-нибудь поумнее.
Он пододвинул к Нику листок бумаги с отпечатанными именем и адресом.
     --  Запомнить сможешь?
     -- Да.
     --  Тогда запоминай,  --  Гомес взял листок и, держа его над банкой,
поджег. Пепел осыпался на остатки льда.  --  Это тебе пригодится.
"Команда Б".
     --  "Команда Б"? Группа советников президента по вопросам разведки?
Гомес кивнул.
     --  Соображаешь. То-то мне все мерещилось нечто знакомое. БР, скорее
всего, оттуда название и позаимствовал.
     --  Но что это за "Команда Б"?
     --  Кодовое имя того самого небольшого отряда для выполнения
специальных заданий. Однако есть и "Команда А", о ней тоже забывать
не след.
     --  А это кто?
     --  Пораскинь умом, малыш.
     -- Перестань ты называть меня малышом. Я не Лорен Баколл, а ты не
Хэмфри Богарт.
     --  "Команда А" это, понятное дело, БР. Ник пораскинул умом.
     --  И все равно, я не понимаю, что мне делать.
     --  В твоем положении, Ник, ты непременно что-нибудь да придумаешь.
Необходимость  --  затраханная мать изобретательности.
Уже в машине, на пути в аэропорт, большей частью проведенном в
молчании, Ник спросил:
     --  Почему ты решил помочь мне? Гомес помолчал, подумал.
     -- Я мог бы сказать, что помогаю тебе в память о Капитане. Но
поскольку ты мне по душе, я не стану пудрить тебе мозги. Мне
нравится моя работа в Академии. Я верю в полезность сигарет.
По-моему, нас расплодилось слишком много. Планете невредно
передохнуть, ты понимаешь, о чем я? Я рад, что мы завоевываем
азиатский рынок. Я много времени провел в Азии  --  Вьетнам, Лаос,
Камбоджа, Индонезия, Китай  --  и должен тебе сказать, мысль о том, что
мы малость проредим эти орды, не мешает мне спать спокойно. Хотя
кухня у них неплохая. Кухня мне всегда нравилась. .
     --  То есть ты как бы борешься с демографическим взрывом?
     --  Точно, хотя, если честно... Мне и работа нравится, сама по себе.
Времени она отнимает всего ничего. Занимаюсь я все больше тем, что
выясняю то да се о разных людях, а это я могу делать даже во сне.
Хорошая работа, хорошее пенсионное страхование, хорошее медицинское
обслуживание, отпуска. Все это мне нравится. За исключением БР.
Теперь, когда он стал председателем правления, он мне нравится еще
меньше. И уж совсем не нравится мне портовая шлюха, которую он
только что произвел в вице-президенты. Теперь придется отчитываться
перед ней, а я,  --  Гомес фыркнул,  --  отродясь перед бабами не
отчитывался. Стало быть, жди неприятностей. Мне сейчас нужно только
одно  --  спокойно отработать несколько лет и пораньше уйти на покой. А
эта парочка способна поломать все мои планы. Портовая шлюха?
     --  Ты служил во флоте?  --  спросил Ник.
     --  Тебе это обязательно знать?
     -- Нет,  --  ответил Ник.



Глава 28

     --  Не понимаю, почему ты не можешь назвать нам человека, который
рассказал тебе все это?  --  спросила Полли голосом, в котором с той
минуты, как она увидела в "Мун" статью, озаглавленную:

     НЕЙЛОР, ОРУЖЕЙНЫЙ ЛОББИСТ
И ПРЕДСТАВИТЕЛЬНИЦА ВИННОГО ЛОББИ
     СОСТОЯТ В КЛУБЕ, НАЗЫВАЕМОМ "ОТРЯД ТС",
ТО ЕСТЬ "ТОРГОВЦЫ СМЕРТЬЮ"

     Три общественных представителя "яппикалипсиса"?
Хизер Холлуэй, корреспондент "Мун",

     постоянно присутствовала звенящая нота. Босса Полли это прискорбное
открытие при-вело отнюдь не в восторг; как и Стоктона Драма, босса
Бобби Джея, державшегося до сей поры молодцом и даже гордившегося
тем, что его служащий стал одним из вывалянных в грязи окопников,
сражающихся за Вторую поправку. Пожалуй, единственным, кого открытие
обрадовало, хоть он того и не показывал, был Берт, поскольку теперь
его ресторан оказался включенным в "Турне скандалов", популярный у
посещающих Вашингтон туристов автобусный маршрут, в число остановок
которого входили "Уотергейт", "Приливный пруд" и отель, в котором
ФБР застукало курящего крэк мэра Барри.
     --  Потому что мне еще пожить хочется,  --  ответил Ник.  --  А человек этот
дал ясно понять, что, если я его рассекречу, такой возможности мне
не представится.
     --  Ну и отраву они тут. варят,  --  сказал Бобби Джей, стряхивая с крюка
густую кофейную пену,  --  того и гляди крюк разъест.
     --  Будь добр, прекрати,  --  сказала Полли.
Едва успел выйти номер "Мун" со статьей об "Отряде ТС", как команда
телевизионщиков выследила Полли, заявилась на симпозиум "Трезвый
водитель -- 2000" и, когда пришел ее черед отвечать на вопросы, задала
несколько весьма неприятных. Крыть Полли было нечем  --  кроме
дежурного напоминания о том, что владельцем "Мун" является кореец,
объявивший себя Мессией. Самые разные люди вспоминали об этом всякий
раз, как "Мун", неплохая в общем и целом газетка, печатала
неприятную им правду.
     Крепкий сербский кофе не угомонил расходившиеся нервы Полли. Она
постукивала ноготками по столу -- клик-клик-клик.
     --  Тогда расскажи, откуда у мисс "Лучшие Титьки Вселенной" взялись
эти сведения.
     --  Я полагаю,  --  скорбно ответил Ник,  --  она получила их от Дженнет.
     --  Да?  --  вскинулась Полли.  --  А откуда Дженнет узнала об "Отряде ТС"?
Ник вздохнул.
     --  Тебе это не понравится.
     --  Мой день начался хуже некуда, так что не бойся его испортить.
     --  Дженнет узнала о нем от тебя.
     -- Ты спятил?
     --  Помнишь, после моего появления в "Вечерней строкой" ты оставила на
моем автоответчике поздравление с находкой насчет сыра-убийцы?
     --  И что же?  --  подозрительно осведомилась Полли.
     --  Ну, ты, э-э... упомянула, э-э... об "Отряде ТС" и...
     --  Ну, упомянула, ну и что? Почему бы мне не упомянуть о повторном
показе телесериала?
     --  Да, но, э-э...
     --  Может, хватит экать и мекать? Я уже перебрала на сегодня
"Прозака", больше в меня не полезет, так что давай колись наконец!
     --  Ну, в общем, у меня была Дженнет, мы с ней, э-э... и она спросила
у меня, что это значит, а я...
     Хорошо, что Полли была в темных очках, потому что Нику вовсе не
хотелось видеть сейчас ее взгляд.
     --  Стало быть,  --  произнесла наконец Полли,  --  сначала ты поимел эту
потаскуху. А потом с ее помощью поимел нас.
     --  Думаешь, меня это радует?
     --  Ах, тебя это не радует?
     --  Совсем наоборот.
     --  Ну, тогда ладно, тогда все в порядке,  --  сказал Бобби Джей и
добавил:  --  Блудодей.
     --  Может быть, я после всего этого обрету веру,  --  сказал Ник.
     --  В большинстве тюрем есть отделения Содружества
заключенных-христиан.
     --  Говнюк,  --  бросила, уходя, Полли. Ник и Бобби смотрели ей вслед.
     --  Чистая работа, сынок,  --  сказал Бобби Джей.  --  Перед тем как ты
пришел, она как раз говорила, что собирается снять со счета все свои
сбережения, чтобы помочь тебе заплатить адвокатам.
     --  Зачем ей это?
     Бобби Джей покачал головой:
     --  Мальчик, а у тебя, похоже, мозгов в голове не больше, чем в первом
попавшемся мусорном баке.
     И Бобби тоже ушел.
     --  Я заплачу по счету, - сказал в пустое пространство Ник.

     Поначалу он никак не мог сообразить ни где находится, ни отчего во
рту у него такой мерзопакостный вкус. Впрочем, где бы он ни
находился, вид на Вашингтон отсюда открывался прекрасный. Ну да,
конечно, он на арлингтонском берегу. А несколько запоздалое
открытие, что его окружают тысячи одинаковых надгробий,
свидетельствует, надо полагать, что находится он на Арлингтонском
национальном кладбище. Далее ему удалось определить и происхождение
покрывавшего язык отвратного налета. Сливовица. Стаканами. Да,
теперь он вспомнил: вечер закончился пением боевых сербских песен,
плечом к плечу с официантами и кухонной обслугой. Потом он каким-то
образом прикатил к Арлингтонскому кладбищу и перелез туда через
забор. Порванные брюки и острая боль в правом колене
свидетельствовали, что последнее предприятие прошло не совсем
гладко.
     Но зачем его понесло в Арлингтон?
Ага, вспомнил. Он забрался на кладбище, чтобы свести счеты с жизнью.
Он любил Арлингтон и иногда приезжал сюда в ясный день  --  побродить,
посмотреть, кто тут есть кто. Здесь лежало больше двухсот тысяч
.людей, число немалое, хотя оно, с неуютным чувством припомнил Ник,
не составляет и половины ежегодных жертв курения. Ник вспомнил, как
он решил не кончать с собой дома, где его первой обнаружит уборщица.
Вспомнил стрелку спидометра, перевалившую за 110 миль в час,
вспомнил, как нацелился в бетонную опору эстакады, но успел в
последний миг отвернуть, сообразив, что машина у него оборудована
предохранительной подушкой и что ему, вероятно, придется провести
остаток своих горестных дней полным паралитиком. Тут-то он и
приметил указатель "К Арлингтонскому национальному кладбищу". Почему
бы и нет? Веревки у него в багажнике не нашлось, и он решил
повеситься на аккумуляторном кабеле. Вон он, валяется прямо под
ногами.
     Ник поднял кабель. Оплетка резиновая. Мало радости вешаться на
подобии резинового жгута, обвязавшись которым лихие ребята сигают с
мостов. Он представил, как дергается вверх-вниз, колотясь башкой о
ветку.
     Что еще? Рядом с кладбищем есть станция метро. Можно подцепить
кабель к третьему рельсу. Семисот пятидесяти вольт ему за глаза
хватит. Будет на чем поупражняться ублюдкам, сочиняющим газетные
заголовки.
     Часы показывали 4.23 утра. Метро еще не ходит. Ник постоял, морщась
от боли в колене, затем полез вверх по холму. Что-то мерцало
невдалеке, ну да, вечный огонь на могиле президента Кеннеди.
Вот человек, более чем достойный того, чтобы разделить с ним
последние минуты. Две юные жертвы, жизни коих оборвались в самом
расцвете...
     Экая гадость!
Врать самому себе на кладбище как-то не получается.
"Давай будем честными, малыш,  --  услышал он голос Гомеса О'Нила,
обращающегося к тому, что еще уцелело от его, Ника, совести,  --  ты
неудачник, сорокалетний шарлатан, которому платят за торговлю
вредоносным зельем. В кармической пищевой цепи ты стоишь где-то
между голожаберным моллюском и испражнениями угря. Ты угробил две
карьеры, один брак и две дружбы. Подумай, что еще ты сумеешь
наворотить, если дотянешь до старости".
     Итак, трагическая карьера Ника Нейлора, по счастью, оборвалась.
Он стоял у могилы Кеннеди, со страхом ожидая, что из темноты вот-вот
выскочат парковые полицейские.


     НЕЙЛОР АРЕСТОВАН С АККУМУЛЯТОРНЫМ КАБЕЛЕМ
У МОГИЛЫ КЕННЕДИ
     Он заявил, что в его машине сел аккумулятор
и он пришел сюда в поисках "вдохновения",
     которое позволило бы ему понять,
как следует поступить в столь трудную минуту

     Судья распорядился провести психиатрическое обследование Нейлора

     Увы, никакой полиции, ни слуху ни духу. Ник подошел поближе к огню,
дышащему теплом в предрассветной прохладе.
     Что-то шуркнуло в кустах. Кто это? О господи  --  может, патрульные по
ночам спускают своих доберманов с цепи?

     ОБГЛОДАННЫЕ КОСТИ, ОБНАРУЖЕННЫЕ НА МОГИЛЕ КЕННЕДИ,
ИДЕНТИФИЦИРОВАНЫ КАК ПРИНАДЛЕЖАЩИЕ НЕЙЛОРУ

     Для человека, собравшегося умереть, он что-то слишком испугался. Ник
одним прыжком достиг кустов по другую сторону могилы, пал наземь и
затаился.
     Из кустов вылез бродяга. Ник вгляделся в него. Бродяга, обмотанный
несколькими слоями тряпья, казался огромным, горбатым  --  ни дать ни
взять привидение из сказки братьев Гримм. Кашляет. Глубокий, гулкий
баритон, вулканический кашель  --  один из наших клиентов, сомневаться
не приходится. Откашлявшись, бродяга плюнул в сторону Ника. Плевок
шмякнулся оземь с противным, жидким плюхом. Очистив таким образом
легкие, бродяга принялся рыться по карманам и рылся, пока не отыскал
согнутый сигаретный бычок. Сунув бычок в рот, он снова обшарил
карманы, на сей раз в поисках спичек. Эти поиски оказались еще более
долгими, поскольку карманов у бродяги было не меньше сотни.
Спички так и не нашлись.
     Бродяга доковылял до вечного огня, опустился на четвереньки и
прикурил.
     Если это знамение свыше, то какое-то путаное.



Глава 29

Исключительно для "Мун"
     НЕЙЛОР ЗАЯВИЛ, ЧТО ПРИЗНАЕТ СЕБЯ "ВИНОВНЫМ"
В ПЛАНИРОВАНИИ СОБСТВЕННОГО ПОХИЩЕНИЯ

     Он снял всякую вину со своих друзей по "Отряду ТС", сказав, что
название "Торговцы смертью" использовалось "им, и только им"

     Хизер Холлуэй

     --  А обслуживать здесь стали лучше,  --  сказала Полли.
     --  Да,  --  согласился Ник.  --  Я теперь числюсь у них старым корешком.
Мне даже сказали, что, если я пожелаю удрать к ним и помочь в
истреблении остатков боснийских мусульман, они с удовольствием это
устроят. Я, правда, ответил, что предпочитаю не ссориться с
мусульманами. Тем более что в наших тюрьмах их хватает.
Бобби Джей сказал:
     --  Возможно, судья... черт, должен же он как-то учесть твое
чистосердечное признание.
     --  Тебе следовало переговорить с нами, прежде чем решаться на это,  --
удрученно сказала Полли.
     --  Так вы же со мной не разговаривали.
     --  Можно было найти более простой способ вытащить нас из истории с
"Торговцами смертью".
     --  Поздновато для альтернативных предложений. И вообще, вы не
очень-то заноситесь. Может, я сделал это не только ради вас двоих.
     --  Но зачем признавать себя виновным, если ты невиновен?  --  спросила
Полли.  --  Если предположить...
     --  Я виновен,  --  ответил Ник.  --  Только не в этом.
     --  А это что еще за чертовщина?  --  удивился Бобби Джей.
     --  В преступлениях против человечности. Возможно, у меня кризис
середины жизни. Не знаю. Я устал врать ради заработка.
Бобби Джей и Полли молча уставились на него.
     --  Это ты из-за нас так размяк?  --  спросил наконец Бобби.
     --  Нет, просто давайте рассуждать здраво. Кто бы поверил на суде
такому, как я?
     --  Тоже верно,  --  сказал Бобби.
     --  И откуда бы я взял полтора миллиона на оплату судебных издержек?
Что же мне, весь остаток жизни пахать на адвокатскую фирму?
     --  Выходит,  --  сказал Бобби Джей,  --  БР с Дженнет так и сойдет с рук
все, что они с тобой сотворили?
     --  Ну,  --  сказал Ник,  --  это, что называется, зависит.
     --  От чего? Ник усмехнулся.
     --  От того, насколько размякли вы.
     --  Мне отмщение, говорит Господь. Аз воздам. "Послание к римлянам",
глава двенадцатая, стих девятнадцатый.
     --  А что скажешь ты, рыбонька?  --  спросил Ник.  --  Ты готова поработать
сознательным водителем?
     --  Рыбонька?  --  переспросила Полли.

     --  Не уверена, что гожусь для таких дел,  --  сказала Полли.
Они с Ником сидели в прокатном "седане", запаркованном в пятидесяти
ярдах от перестроенного из старого склада театрика "Двухгрошовая
опера", расположенного в той части Манхэттена, где еще не
понаоткрывали художественных галерей и кофеен. Полли курила сигарету
за сигаретой и так надымила в машине, что Нику пришлось открыть все
окна. Лучше было бы включить кондиционер, потому что жара снаружи
стояла парная.
     --  Ты отлично справляешься,  --  успокоил ее Ник.  --  Зря только куришь
так много, губишь здоровье.
     Полли молча взглянула на него. С заднего сиденья доносилось
посапывание Бобби Джея. Бобби заснул. Ник с Полли слышали, как из
его портативного магнитофончика изливаются библейские тексты.
     --  Как он может спать? -- раздраженно поинтересовалась Полли.
     --  Он же служил во Вьетнаме,  --  глотнув кофе, ответил Ник.
     --  Да, но нас ожидает встреча с наемным убийцей.
     --  А вьетконговцы кем, по-твоему, были?  --  Ник взглянул на часы.  --
Что-то они нынче долго.
     --  Генеральная репетиция,  --  сказала Полли.  --  Может, режиссер решил,
что они паршиво играют, и заставил их пройти все с начала.
Она закурила новую сигарету. Ник со стоном опустил стекло пониже.
Полли сказала:
     --  Почему бы нам не скрутить его сегодня, и дело с концом?
     --  Полли,  --  сказал Ник, коснувшись ее руки,  --  расслабься.
     --  Расслабься, -- она пожала плечами,  --  мы две недели таскаемся за
этим... субъектом по всему Нью-Йорку, а ты говоришь "расслабься".
     --  Хочешь, я тебе шею помассирую?
     -- Да,  --  сказала Полли.  --  Вот здесь. О-ох.
     --  Что там?  --  спросил с заднего сиденья Бобби Джей.
     --  Да ничего,  --  сказал Ник.  --  Они сегодня припозднились.
     --  Слава богу, завтра премьера,  --  сказал Бобби Джей.  --  Еще одной
такой ночи мне не выдержать. Господь явно невзлюбил этот город.
     --  И кто только пойдет смотреть "Фрегат Его Величества "Пинафор",
перенесенный в двадцать седьмой век, на борт космического корабля
"Энтерпрайз"?  --  сказала Полли.
     --  Понятия не имею,  --  отозвался Ник,  --  но роль у него вполне
подходящая. Дик Мертвый Глаз.
     --  Думаешь, он хороший актер?
     --  Как он может быть хорошим актером, если зарабатывает на жизнь
убийствами?  --  фыркнул Бобби Джей.

     На следующую ночь "седан" сменился прокатным же грузовым
фургончиком. Полли сидела за рулем, нервно постукивая ножкой и жуя
резинку, поскольку Ник запретил ей курить до конца операции. Она
нарядилась нью-йоркской уличной шлюшкой  --  золотистые шортики,
высокие каблуки, тесная, основательно открывающая грудь
безру-кавочка и такое количество косметики, что ее и родная мать не
узнала бы, а если б узнала, то облилась бы слезами. "По правде
сказать,  --  думал Ник,  --  она выглядит, пожалуй... хорошо выглядит".
Сам он потел под натянутым на голову капроновым чулком. Бобби Джей
тоже нервничал, но, имея за плечами немало ночей, проведенных в
засадах в куда более жарком климате, казался спокойнее Ника. Бобби
решал кроссворд, посвечивая себе крошечным фонариком.
     --  Выходят,  --  сказала Полли.
     Двери театра распахнулись, поклонники оперного искусства высыпали на
замусоренный тротуа