Лучшего нам не найти. Скарпарилло-то он вытащил, а
если учесть, что тот переупаковывал радиоактивные отходы и продавал
их под видом средства для снятия лака с мебели, это был правовой
триумф. Том Салли сказал мне, что более блестящего защитника он не
видел, а Том работал у Эдварда Беннета Уильямса. Постой, куда ты?
     --  Пойду взорву туннель Холланд.
     --  Что?
     --  Раз уж меня все равно загребут,  --  с суровой мрачностью ответил
Ник,  --  так хоть повеселюсь напоследок.

     Ник сидел у себя в кабинете, глядя на доктора с "Лаки страйк" и
растравляя свои раны, когда позвонил Джек Бейн.
     --  Ник! Ну ты им и дал!
     --  А ты разве видел?  --  удивленно спросил Ник. Джек не произвел на
него впечатления человека, смотрящего "Вечерней строкой".
     --  Не видел. Но ты был неподражаем. А я, между прочим, голосовал за
дядюшку этого прохиндея, так что сам понимаешь, откуда я родом.
Знаешь, мне теперь никакой сыр в горло не лезет. Сразу голова
начинает болеть. Да, послушай, я только что от Джеффа, он не в обиде
на тебя из-за обеда, так что не волнуйся.
     --  Просто гора с плеч.
     --  Так вот, у нас для тебя потрясающая новость. Джерри и Болтан  --
продюсеры, помнишь?  --  согласились снизить процент, который они
получат с Мейса и Фионы за подачу вашей продукции в выгодном свете,
а значит, и Мейс с Фионой вам встанут дешевле.
     --  Тут еще есть над чем поработать, Джек. Я сообщил ваши цифры
коллегам, и всех их сразу же свезли в кардиологию.
     --  Ник, Джефф хочет, чтобы сделка состоялась, значит, она состоится.
Насчет цифр не беспокойся. Цифры мы согласуем. Ты послушай, Джефф
тут встречался с агентами Фионы и Мейса, побеседовал с ними
тет-на-тет...

     Ник глядел в камин Берта, следя за кружением изображающих пламя алых
и желтых световых пятен. Бобби Джей так ничего и не выяснил через
свои контакты в ФБР. А Полли заявила, что ему следует сию же минуту
нанять Стива Карлински, чем раздражила Ника до такой степени, что он
поспешил сменить тему.
     --  Мейс Макквад и Фиона Фонтейн, цитирую, "питают сомнения" насчет
того, стоит ли им, снова цитирую, "восхвалять курение".
Бобби Джей покачал головой, одновременно размешивая стальным крюком
свой кофе  --  привычка, которую Полли находила вульгарной.
     --  "Сомнения",  --  всхрапнул он,  --  и это говорят люди, которые
зарабатывают на жизнь, восхваляя секс и насилие.
     --  Можно подумать, будто вашу рекламу делает не Дарк Фрейзер,  --
возмутилась Полли.  --  Он-то и вовсе заработал миллионы, играя
живодера-полицейского. А теперь красуется на ваших плакатах: "За
моей спиной Общество..."
     --  Дарк Фрейзер  --  высоконравственный человек,  --  заявил Бобби Джей,  --
всегда стоявший за красоту и справедливость.
     --  Ну да, особенно когда пытал негров и мексиканцев.
     --  Всего в одном фильме, к тому же факт остается фактом  --  большинство
преступлений совершается представителями национальных меньшинств.
Только отдельные мягкотелые либералы никак не желают это признать.
     --  Оттого что Дарк Фрейзер кажется мне омерзительным  --  в том числе и
как актер,  --  я еще не становлюсь либералом.
     --  Как актер,  -- сказал Бобби Джей,  --  Дарк Фрейзер в пять раз лучше
Мейса Мак-квада. Он никогда не стал бы вилять на экране голым задом.
На месте Ника я бы послал сопляка вместе с его агентом к чертям
собачьим. Что же до этой Раав...
     --  До кого?
     --  До размалеванной блудницы вавилонской...  --  Бобби Джею хватило двух
"эсп-рессо", чтобы обратиться в пламенного ветхозаветного моралиста,
     --  я видел все шедевры Фионы Фонтейн и, не отрицая того, что Господь
наделил ее красотой -- каковую она изгадила, накачавши пластика в
титьки,  --  все-таки не понимаю, почему вокруг нее подняли столько
шума. Если баба не носит трусов, это еще не делает ее актрисой.
     --  Так что же,  --  спросила Полли,  --  курить в "Секторе шесть" не будут?
     --  Ну нет,  --  сказал Ник.  --  Два миллиона долларов на брата способны
усыпить любые сомнения. Надо отдать должное Джеффу Мегаллу -- для
человека, питающегося прозрачным суши, он очень умен. Джефф нашел
блестящий выход: сцены будут сниматься в двух вариантах. Один, в
котором Фиона с Мейсом курят, предназначается для зарубежного
проката. Так что здесь никто их курящими не увидит. Зато увидят
миллиарды азиатов, которые стремятся во всем походить на Фиону и
Мейса. Джефф называет это "целевым продвижением продукта". Вроде
целевого изготовления бомб.
     --  Умно. Стало быть, Мейс с Фионой не против того, чтобы, цитирую,
"восхвалять курение", пока их хвалы предназначаются для...
     --  Косоглазых,  --  встрял Бобби.
     --  Терпеть не могу этого слова,  --  сказала Полли. Бобби воздел свой
крюк.
     --  Я оставил там двадцать пинт крови и половину руки,  --  сказал он,  --
и уж позволь, я буду называть их так, как мне хочется.
     --  Резонно,  --  согласился Ник.  --  Мегалл предложил и еще кое-что:
использовать при съемках сигаретные пачки из белого картона. Тогда
можно будет цифровым способом превращать их в сигареты разных
сортов, в зависимости от страны.
     --  Здорово!  --  восхитилась Полли.
     --  То есть если картину показывают в Японии, в ней курят поставляемый
туда сорт, в Индонезии  --  индонезийский, а в Венгрии  --  что-нибудь
вроде "Горлодера". Он действительно так называется. В Восточной
Европе любят, чтобы смол и никотина было побольше.
     --  Очень умно.
     --  Не понимаю,  --  продолжал Ник,  --  как мы сами до этого не додумались.
За границей такие штуки проделывают давным-давно  --  используют
ретрансляторы спутникового телевидения для наложения рекламных
текстов. Мадонна может выступать в Испании, а по ящику это будет
выглядеть спонсируемым фирмой "Сейлем" концертом в Гонконге. Там
вообще дозволяется то, что не дозволено здесь. Лаура Брениган,
Тиффа-ни, Стиви Уандер, Роберта Флэк, Хью Льюис, Лучано Паваротти,
Том Беренджер, Роджер Мур, Джеймс Кобурн, Джимми Коннорс и Джон
Макинрой  --  все они так или иначе рекламируют за океаном сигареты, а
здесь и горя не знают, потому тго никто этого не видит.
     --  Да, но как же вы здесь-то обойдетесь? Основная идея состояла в
том, чтобы разрекламировать сигареты, разве не так?
     --  Джефф говорит: нет проблем. Такую роскошь, как "сомнения" по
поводу сигарет, могут позволить себе только известные актеры,
огребающие по восемь -- десять миллионов за картину. Он обещает
разместить наш товар в трех рождественских фильмах. И уже в это
Рождество.
     --  Слушай, а как бы мне познакомиться с Джеффом Металлом?  --  спросила
Полли.

     Ник решил, что в сложившихся обстоятельствах разумнее будет
встретиться с Хизер не в "Иль Пеккаторе", а в каком-нибудь месте
понеприметней. Он выбрал кафе "Ривер" в Фогги-Боттом. Ник явился
туда первым. День выдался утомительный, ему пришлось выслушать
немало угроз, включая и угрозы губернатора Вермонта. Ник заказал
водку "Негрони" со льдом и, пока она понемногу протискивалась ему в
мозги, все напоминал себе о необходимости сохранить ясную голову.
Задача сегодня состояла не в том, чтобы затащить Хизер в постель, а
в том, чтобы не позволить ей затащить туда его. В настоящей момент
ее, похоже, возбуждал не столько Ник, сколько перспектива произвести
впечатление на своих вероятных работодателей из "Сан".
Хизер пришла вовремя, улыбающаяся, в платье, которое она явно надела
ради этого свидания, заскочив после работы домой. Появись она в
таком платье в редакции, ни о какой работе там уже и речи не было
бы.
     --  Привет!  --  сказала она.  --  Не опоздала? Я прямо с работы.
Сначала они поболтали о том о сем, потом обратились к главной теме,
которая волновала ныне прессу,  --  слухам о том, кому предстоит
заменить Мортона Кондрейка в "Маклоклин груп". Господи, думал Ник,
ну и заботы у нас в Вашингтоне...
     В конце концов, после того как оба отказались от десерта и занялись
обескофеинен-ным капучино, Хизер решилась:
     --  Знаешь, чем больше я думаю о расследовании ФБР по твоему делу, тем
сильнее злюсь.
     --  Кошмар, верно?
     --  Поэтому я и считаю, что нам необходимо о нем рассказать. Пусть
люди знают, на что идут собираемые с них налоги. Думаю, как только
эти сведения попадут в печать, ФБР оттебя мигом отцепится.
     --  А они попадут в печать?
     --  Да,  --  с некоторой неуверенностью в голосе подтвердила она.  --  Мне
удалось получить из независимых источников информацию о том, что они
занимаются тобой. Так что твоим доверием я не злоупотреблю.
Ник подавил желание поздравить Хизер с тем, что ей удалось
спуститься на его  --  почитай, подземный  --  нравственный уровень. Он
лишь кивнул:
     --  Что же, это достаточно честно. Его уступчивость озадачила Хизер.
     --  Ты не злишься?
     --  Нет. В сущности, я думаю, что ты права. Возможно, они и отцепятся.
Пиши что хочешь. Хотя я буду очень благодарен, если зрдеювнешь меня
цитировать.
     --  Нет, конечно. Но ты правда не против?
     --  Правда. Более того,  -- он склонился к ней, ссутулясь, как завзятый
революционер, и прошептал,  --  говоря решительно, целиком и полностью
не для Печати, так оно будет.., лучше.
     --  То есть? Клюнула.
     --  Пойдем отсюда,  --  сказал Ник.
     Они прошлись по И-стрит в сторону "Уотергейта". Самое подходящее
направление, с учетом того, что он задумал.
     --  Что ты хотел сказать этим "лучше"?  --  спросила Хизер.
     --  Тебе очень хочется, чтобы ФБР принялось рыться в твоих платяных
шкафах?  --  ухмыльнулся Ник.
     --  Ник, что ты пытаешься мне внушить? Еще одна ухмылка.
     --  Только то, что при достаточно крупных ставках люди порой совершают
удивительные поступки.
     --  Так ты сам себя похитил?
     --  Я этого не говорил.
     Он довел Хизер до ее дверей, целомудренно поцеловал на прощание и
отправился восвояси, уверенный, что никакой статьи не будет. Теперь
Хизер попытается раскопать сведения куда более сенсационные, а их
просто-напросто не существует. В итоге она просто завязнет.



Глава 22

Вообще говоря, Ник с удовольствием выступал перед сенатскими
подкомитетами. Эти выступления внушали ему чувство, что он на
краткий, но блистательный миг становится участником великого
драматического сериала, именуемого "Историей Америки". Яркие софиты
телевизионщиков, графин и стакан с водой, зеленое сукно, покрывающее
стол, гул и гомон публики, сенаторы, старающиеся походить на
древнеримские бюсты, крабьи пробежки их помощников, притворно
избегающих телекамер, а теперь еще и новое слово в стенографии  --  Ник
обнаружил вдруг, что стенографистки нынче не пишут, а что-то
бормочут в конусовидные маски, закрывающие им рты.
Однако сегодня Нику выпала в этом сериале незавидная роль. Сегодня
ему пришлось упражняться в терпении, участвуя в некоем подобии
отбора присяжных в диснеевском мультфильме. Шел уже четвертый час, а
возможности дать показания Ник дожидался с десяти утра. То была
мелкая месть со стороны Финистера. Поначалу он и вовсе отказался
предоставить Нику возможность выступить перед своим подкомитетом, но
затем смилостивился  --  когда сенатор Джордан в частной беседе
пригрозил, что урежет фонды, выделенные штату Финистера для ремонта
автострад. (А это случилось после того, как Капитан пригрозил
Джордану отлучением от своего самолета.)
     Все это время Ник выслушивал обличения в адрес табака  --  и свой
собственный,  --  произносимые как давними, так и новыми неприятелями:
"Матерями против курения", "Подростками против эксплуатации
юношества" (то еще стадо баранов), главой Государственного
наркологического института (Финистер, тонкий интриган, надумал
представить табак еще одним наркотиком, вроде крэка) и Коалицией за
нравственную и ответственную рекламу (пять с половиной человек). К
исходу четвертого часа, после того как слезливая дама испанских
кровей завершила зловещий рассказ о гибели ее мужа Рамона от
злодейского зелья: "Он не умел читать и не знал, как это вредно",
Финистер предпринял попытку перенести слушания на следующий день. Но
тут уж вмешался внедренный в подкомитет табачниками сенатор Плам
Рудебейкер от Северной Каролины. Он прорычал в микрофон, что "это
линчевание" зашло слишком далеко, и потребовал дать слово Нику.
Ник не без изящества поблагодарил сенатора Финистера за возможность
высказать свои воззрения перед столь высоким подкомитетом.
Отцы-основатели преисполнились бы гордости, узрев сидящих перед ним
сенаторов  --  мало того что на всех на них скопом приходилось больше
двух тысяч опротестованных банками чеков, среди этих государственных
мужей числились: совратитель несовершеннолетних сенатских посыльных;
три субъекта, задержанных за вождение в пьяном виде; один, пойманный
на мухлеже при уплате подоходного налога; еще одни, уличенный в
избиении жены и выставивший в качестве единственного своего
оправдания то обстоятельство, что она его первая побила; и
плагиатор, позаимствовавший произносимые им перед избирателями речи
у Бени-то Муссолини, ни больше ни меньше (и впоследствии сваливший
всю вину на "чересчур старательного помощника").
Стоило Нику приступить к произнесению заготовленной им белиберды  --
полной риторических красот мольбе не обращать американских табачных
фермеров в "оуки" девяностых годов, напичканной душераздирающими
цитатами из "Гроздьев гнева",  --  как двое сенаторов демонстративно
встали и покинули зал, даже не утрудив себя ритуальными заверениями,
что интересы государственной безопасности требуют их неотложного
присутствия в другом месте. Нику пришлось замолчать  --  на срок,
достаточный, чтобы поразмыслить о прискорбности ситуации, в которой
совратитель отроков и поклонник Муссолини ощущают над тобой
моральное превосходство. Он завершил выступление гордой ссылкой на
развернутую Академией кампанию против курения среди подростков.
Теперь, по сценарию, слово было за Рудебейкером.
     --  Я благодарю миста Найлара,  --  зарокотал сенатор с каролинскими
баритональными раскатами,  --  за атвагу, с каторой он явился на
нынешние слушания. Я гаварю не только а маральной атваге, но и а
прастой человеческой храбрасти.
     Ник скромно потупился  --  реакция более чем уместная, если учесть, что
каждое произносимое сенатором слово сам же Ник и написал.
     --  Патаму как я знаю,  --  продолжал Рудебейкер,  --  что он палучил
множество угроз ат избирателей маего выдающивася вермантскава
коллеги.
     --  К чему,  --  залаял Финистер,  --  клонятся смутные намеки джентльмена
из табачного штата?
     -- В маих славах нет никаких "смутных намеков",  --  Плам, опять-таки по
сценарию, поднял кулак с зажатой в нем пачкой бумажных листков и
разжал его, осыпав листками стол. Фотографы, уже впавшие в оторопь
от скуки, защелкали камерами, наполнив зал стрекотом автоматически
перематываемой пленки.  --  Как нет их и в смертельных угрозах, на
каждай из каторых стаит пачтовый штампель великава штата Вермант.
Ропот, ропот -- стук, стук.
     --  Я очень надеюсь, что мой выдающийся коллега...  --  изумительная
сенаторская учтивость,  --  не пытается убедить нас в том, что эти не
внушающие никакого доверия письма являются результатом каких-либо
скоординированных усилий...
     --  Я не утверждаю, не внушаю и никоим образам не намекаю на что-либо
надобное. Я проста гаварю, что мы дожили до прискорбнава дня, кагда
на человека, единственный грех каторава состоит в том, что он
атстаивает совершенно законный прадукт, абъ-является настаящая
ахота. В этой связи я хател бы указать, что миста Найлар уже
претерпел, испалняя свой долг, похищение и пытки. Теперь еще и это.
Мне не известно, кто спустил на него этих абъевшихся сыра сабак, я
лишь предлагаю их законному представителю прадемонстрировать хоть
какую-то спасобность справиться с ними и атазвать своих псов вайны,
пака они никаго не абратшш в калеку.
     --  В чьего коллегу?  --  переспросил сидевший рядом с Ником репортер.
     --  Плам, безусловно, справился со своей ролью,  --  сказал на следующий
день БР, просматривая вместе с Ником газеты. "ФИНИСТЕР ОТРИЦАЕТ
НАЛИЧИЕ УГРОЗ В АДРЕС ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ТАБАЧНОГО ЛОББИ".
     --  Не думай, что это не влетит нам в копеечку,  --  сказал в динамике
голос Капитана.
     В кабинете БР не хватало света. Установленные Карлтоном
"антиураганные" жалюзи были опущены. Предполагалось, что они служат
защитой от электронного прослушивания. Расследование, ведомое ФБР по
делу Ника, и лобовая атака табачного лобби на сенатора США привели к
тому, что уровень параноидальное™, обуявшей Академию, возрастал с
каждым днем, точно уровень паводка в Миссисипи порою дождей.
     --  И все же,  --  продолжал Капитан, которому явно не хватало дыхания,  --
мы заставили сукина сына обороняться. Блестящая идея, сынок.
Ник, снова прокувыркавшийся с Дженнет до ранних утренних часов,
зевнул.
     --  Победить нам все равно не удастся, Капитан. Юридический отдел
предсказывает, что законопроект пройдет через комитет двенадцатью
голосами против пяти. Конечно, его еще должны утвердить
.законодатели. Но нам следует приготовиться к худшему.
     --  Не говори южанину о поражении,  --  сказал Капитан.
     -- Я лишь пытаюсь быть реалистом.
     --  Что там с медицинским отчетом Краута?
Возглавляемый Эрхардом Институт здорового образа жизни состряпал
документ, озаглавленный "Безмолвный убийца". По его оценкам,
вермонтский чеддер приводил к закупорке артерий, уносившей жизни
двух миллионов американцев в год. (В основе оценок лежало,
разумеется, предположение, что всякий, кто хоть раз отведал этого
сыра, в конечном итоге из-за него и загнулся.) Ник не советовал
публиковать этот отчет. Более того, он посоветовал немедля
уничтожить все его копии.
     --  Что у Гомеса?  --  негромко спросил Капитан.
     --  Мы совершенно уверены, что пару лет назад Финистер увивался за an
pair.
     --  За кем?
     --  Иностранной нянькой. Исландкой по имени Харпа Иоханнсдотгир,
двадцати одного года. Сейчас проживает в Исландии. Я послал туда
человека. Однако поиски займут Какое-то время. Телефоны в исландских
справочниках указываются не по фамилии, а по имени, так что...
     --  Позвольте, я вас прерву,  --  сказал Ник.  --  Мне неприятно об этом
говорить, но, по-моему, нам следует хотя бы прикинуть, как мы будем
жить с этими их наклейками. Я имею в виду череп.
     --  Это пораженчество,  --  Капитан закашлялся. Судя по голосу, он был
совсем плох. Поговаривали, что ему собираются вставить новый
поросячий клапан.
     Ник испытывал жалость к старику. Увы, но ничего приятного для
Капитана он придумать не смог.
     --  Может быть,  --  сказал он,  --  нам как-то удастся облагородить этот
череп.
     --  Что ты имеешь в виду?  --  спросил Капитан.
     --  Пока не знаю. Давайте я переговорю с нашими дизайнерами и мы
попробуем что-нибудь придумать. А тем временем человек Гомеса,
глядишь, и отыщет в Рейкьявике дитя любви с торчащими наружу зубами.
У выхода из кабинета БР Ника поджидала встревоженная Гэзел.
     --  Они пришли,  --  прошептала бедняжка.
     --  Кто "они"?
     -- ФБР.
     --  Ну так прими не столь виноватый вид,  --  сердито сказал Ник.
Агенты ожидали в его кабинете. Монмани просматривал бумаги на
письменном столе, чем вызвал у Ника вспышку раздражения. Олман,
больше похожий на человека, с так и не ослабевшим удивлением
разглядывал "доктора Лаки".
     Ник закрыл за собой дверь и сказал:
     --  Значит, все-таки поймали?
     --  Кого?  --  любезно осведомился Олман.
     -- Моих похитителей.
     -- А, -- сказал Олман.
     --  Вы уезжать никуда не собираетесь, мистер Нейлор?  --  спросил
Монмани.
     -- Что?
     -- Уезжать.
     -- Нет.
Агент Монмани зачитал вслух пришпиленную к авиабилету записку:
     --  "Даллес" -- ЛА. Махмуд встретит Вас у выхода с поля".
     --  А, вон вы о чем. Это по делу. Я думал, вы об отдыхе. Агент Монмани
уставился на Ника волчьим взглядом.