о просто.
   У меня было два номера телефонов Джоанны Довер. Я попробовал тот, что в
Галвестоне. Она ответила.
   - Это я, Генри.
   - У тебя голос пьяный.
   - А я пьян. Я хочу приехать повидаться с тобой.
   - Когда?
   - Завтра.
   - Хорошо.
   - Ты меня в аэропорту встретишь?
   - Конечно, малыш.
   - Куплю билет и сразу тебе перезвоню.
   Я заказал билет на 707-й рейс, вылетавший из
Лос-Анжелеса-Международного на следующий день в 12.15. Передал информацию
Джоанне Довер. Она сказала, что будет меня ждать.
   Раздался звонок. То была Лидия.
   - Я подумала, что тебе нужно сказать, - сказала она. - Я продала дом.
Уезжаю в Феникс. Утром меня здесь не будет.
   - Хорошо, Лидия. Удачи тебе.
   - У меня был выкидыш. Я чуть не умерла, это было ужасно. Я столько
крови потеряла. Я не хотела тебя беспокоить.
   - Сейчас с тобой вс в порядке?
   - Вс нормально. Я только хочу убраться из этого города, он мне
осточертел.
   Мы попрощались.
   Я открыл еще одно пиво. Распахнулась входная дверь, и зашла Тэмми. Она
начала метаться по комнате дикими кругами, глядя на меня.
   - Валери вернулась? - спросил я. - Ты вылечила Бобби от одиночества?
   Тэмми продолжала вить петли. В своей длинной хламиде смотрелась она
очень эффектно, выебали ее или нет.
   - Убирайся отсюда, - сказал я.
   Она сделала еще один круг по комнате и выбежала вон, к себе.
   Спать я не мог. К счастью, пиво еще оставалось. Я продолжал его пить и
закончил последнюю бутылку около половины пятого утра. Потом сидел и ждал
6 часов, а затем вышел и купил еще.
   Время шло медленно. Я ходил по квартире. Чувствовал я себя неважно, но
начал петь песни. Я пел песни и ходил по квартире - из ванной в спальню,
оттуда в переднюю комнату, в кухню и обратно, горланя песни.
   Я взглянул на часы. 11.15. Аэропорт в часе езды. Я одет. И обут, но
чулков на мне не было. Я взял с собой только очки для чтения, которые
запихал в нагрудный кармашек рубашки. Выскочил из квартиры я без багажа.
   Фольксваген стоял перед домом. Я влез в него.
   Солнечный свет был очень ярок. Я на минутку опустил голову на руль. Со
двора донесся голос:
   - Куда это, на хуй, он собрался в таком состоянии, интересно?
   Я завел машину, включил радио и отъехал. Рулить оказалось не просто.
Машина норовила заехать за двойную желтую линию на полосу встречного
движения. Оттуда дудели, и я сворачивал обратно.
   Я добрался до аэропорта. Оставалось 15 минут. Я гнал на красный, на
стоп-сигналы, превышал скорость, причем грубо, всю дорогу. Осталось 14
минут.
   Стоянка переполнена. Ни единого места. Потом увидел одно прямо перед
лифтом, как раз для фолька. Знак гласил СТОЯНКА ЗАПРЕЩЕНА. Я поставил
машину.
   Когда запирал дверцу, очки выпали у меня из кармашка и разбились на
мостовой.
   Я помчался по лестнице и через дорогу к стойке бронирования. Мне было
жарко. С меня лило.
   - Бронь на Генри Чинаски.... - Служащий выписал мне билет, и я заплатил
наличными.
   - Кстати, - сказал служащий, - я читал ваши книжки.
   Я подбежал к охране. Звонок взорвался. Слишком много мелочи, 7 ключей и
карманный нож. Я выложил вс на тарелочку и прошел еще раз.
   Пять минут. Выход 42.
   Все уже уселись. Я вошел. Три минуты. Я нашел свое место, пристегнулся.
По внутренней связи вещал командир корабля.
   Вырулили на взлетную полосу - и вот мы уже в воздухе. Мы вымахнули над
океан и сделали гигантский разворот.


   54

   Я вышел из самолета последним, и там стояла Джоанна Довер.
   - Боже мой! - рассмеялась она. - Ты выглядишь ужасно!
   - Джоанна, давай выпьем Кровавой Мэри, пока багаж выгрузят. О черт, у
меня же нет багажа. Но все равно давай выпьем Кровавой Мэри.
   Мы вошли в бар и сели.
   - Так ты никогда до Парижа не доедешь.
   - Меня французы мало колышут. Я ведь в Германии родился, знаешь ли.
   - Надеюсь, тебе у меня понравится. Очень простое жилье. Два этажа и
много воздуха.
   - Если только мы будем в одной постели.
   - У меня есть краски.
   - Краски?
   - То есть, ты сможешь писать, если захочешь.
   - Вот говно, но все равно спасибо. Я ничему не помешал?
   - Нет. Был один механик из гаража. Но он ссохся. Не смог выдержать
темпа.
   - Пощади, Джоанна, лизать и ебаться - это еще не все.
   - Вот для этого как раз у меня есть краски. Когда будешь отдыхать, то
есть.
   - Ты просто куча женщины, даже если не считать 6 футов.
   - Господи Боже мой, как будто я не знаю.
   Мне у нее понравилось. На каждом окне и двери висели экраны.
   Окна распахивались, огромные окна. На полах никаких ковриков, две
ванных, старая мебель и множество столов везде, больших и маленьких.
Просто и удобно.
   - Прими душ, - сказала Джоанна.
   Я рассмеялся.
   - Вся моя одежда - на мне, у меня больше нет ничего.
   - Завтра еще купим. Сначала примешь душ, потом поедем и хорошенько
наедимся даров моря. Я знаю одно неплохое место.
   - А там выпить дают?
   - Осел.
   Я не стал принимать душ. Я принял ванну.
   Мы ехали довольно долго. Я раньше и понятия не имел, что Галвестон -
остров.
   - Торговцы шмалью угоняют сейчас рыбацкие лодки. Убивают всех на борту
и ввозят свою дрянь. Одна из причин, почему цены на креветки растут:
   ловить их стало опасным занятием. А твои занятия как?
   - Я не писал. Думаю, у меня уже вс кончилось.
   - И сколько ты так не пишешь?
   - Дней шесть или семь.
   - Здесь самое место....
   Джоанна заехала на стоянку. Ездила она очень быстро, но не настолько,
чтобы нарушать правила. Она ездила так, будто ей было дано такое право.
Разница есть, и я ее оценил.
   Мы взяли столик подальше от толпы. Прохладно, спокойно и темно.
   Мне понравилось. Я согласился на омара. Джоанна же пустилась в нечто
странное.
   Заказывала она его по-французски. Она была изощренна, много
путешествовала. В некотором смысле, как бы я ни недолюбливал образование,
оно помогает, когда смотришь в меню или ищешь работу - особенно когда
смотришь в меню. С официантами я всегда ощущал собственную
неполноценность. Я появился слишком поздно и со слишком немногим за душой.
Все официанты читали Трумэна Капоте. Я читал результаты скачек.
   Обед был хорош, а в заливе стояли рыбацкие лодки, патрульные катера и
пираты. Омар во рту был вкусен, и я запивал его тонким вином. Хороший ты
парень. Ты мне всегда нравился в своем красно-розовом панцире, опасный и
медлительный.
   Вернувшись к Джоанне Довер, мы распили восхитительную бутылочку
красного вина. Мы сидели в темноте, наблюдая, как по улице под нами
проезжают редкие машины. Сидели тихо. Потом Джоанна заговорила:
   - Хэнк?
   - Да?
   - Тебя сюда какая-то женщина пригнала?
   - Да.
   - С нею все кончено?
   - Мне хотелось бы так думать. Но если бы я сказал нет...
   - Значит, ты не знаешь?
   - Не совсем.
   - А кто-нибудь когда-нибудь вообще знает?
   - Не думаю.
   - Вот поэтому от всего этого такая вонь.
   - Нет тут никакой вони.
   - Давай поебемся.
   - Я слишком много выпил.
   - Давай ляжем.
   - Мне еще выпить хочется.
   - Ты тогда не сможешь...
   - Я знаю. Надеюсь, ты позволишь мне остаться еще дня на четыре, на пять.
   - Это будет зависеть от того, как у тебя получится, - ответила она.
   - Справедливо.
   К тому времени, как мы допили вино, я едва мог доползти до постели. Я
уже спал, когда Джоанна вышла из ванной....


   55

   Проснувшись, я встал и почистил зубы щеткой Джоанны, выпил пару стаканов
воды, вымыл руки и лицо и вернулся в постель. Джоанна повернулась, и мой
рот нащупал ее губы. Хуй начал вставать. Я положил на него ее руку.
Схватил ее за волосы, отгибая назад голову, целуя ее жестоко. Я играл с ее
пиздой. Я терзал ей секель довольно долго. Она вся повлажнела. Я оседлал
ее и похоронил его. Я держал его внутри и чувствовал, как она мне
отвечает. Проработать мне удалось долго. Наконец, сдерживаться более не
было сил: я был весь в поту, и сердце билось так, что я его слышал.
   - Я в не очень хорошей форме, - сказал я ей.
   - Мне понравилось. Давай раскурим косячок.
   Она вытащила кропалик, уже замастыренный. Мы передавали его друг другу.
   - Джоанна, - сказал я ей, - мне до сих пор спать хочется. Еще часок бы
не повредил.
   - Конечно. Вот докурим только.
   Мы прикончили косяк и снова растянулись на кровати. Я уснул.


   56

   В тот вечер после ужина Джоанна достала мескалин.
   - Когда-нибудь пробовал?
   - Нет.
   - Хочешь немного?
   - Давай.
   У Джоанны на столе лежали какие-то краски, кисти и бумага. Тут я
вспомнил, что она коллекционирует живопись. И уже купила несколько моих
картин.
   Почти весь вечер мы пили Хайнекен, но до сих пор были трезвы.
   - Это очень мощная дрянь.
   - А что она делает?
   - От нее торчишь очень странно. Тебе может стать плохо. Когда поблюешь,
торчишь еще сильнее, но я предпочитаю не блевать, поэтому вместе с ним мы
примем немножко соды. Наверное, самое главное в мескалине - то, что от
него испытываешь ужас.
   - Я его испытывал и без всякой помощи.
   Я начал рисовать. Джоанна включила стерео. Играла была очень странная
музыка, но мне понравилось. Я оглянулся - Джоанны нигде не было.
   Плевать. Я рисовал человека, только что совершившего самоубийство: он
повесился на стропилах, на веревке. Я брал много желтых красок, покойник
был таким ярким и хорошеньким. Затем что-то произнесло:
   - Хэнк...
   Оно стояло у меня прямо за спиной. Я вскочил со стула:
   - ГОСПОДИ ТЫ БОЖЕ МОЙ! ОХ, ГОСПОДИ ГОВНО ТЫ БОЖЕ МОЙ!
   Крохотные ледяные пузырьки побежали у меня от запястий к плечам и по
спине. Я дрожал и трясся. Я оглянулся. Там стояла Джоанна.
   - Никогда так больше не делай, - сказал я ей. - Никогда так не
подкрадывайся ко мне, или я тебя убью!
   - Хэнк, я просто выходила купить сигарет.
   - Посмотри на эту картину.
   - Ох, здорово, - сказала она, - мне очень нравится.
   - Это по мескалину, наверное.
   - Да, по нему.
   - Ладно, дай покурить, леди.
   Джоанна рассмеялась и зажгла нам две.
   Я снова начал рисовать. На этот раз у меня по-настоящему получилось:
громадный зеленый волк ебет рыжую, ее огненные волосы отлетели назад, а
зеленый волчище засаживает ей меж задранных ног. Она была беспомощна и
покорна. Волчище пилил, себя не помня, а над головой пылала ночь, дело
происходило под открытым небом, и длиннорукие звезды с луной смотрели за
ними.
   Было жарко, жарко и полно цветом.
   - Хэнк...
   Я подскочил. И обернулся. За спиной стояла Джоанна. Я схватил ее за
горло:
   - Я же велел тебе, черт бы тебя побрал, не подкрадываться...


   57

   Я прожил у нее пять дней и ночей. Потом не выдержал. Джоанна отвезла меня
в аэропорт. Она купила мне новый чемодан и кое-что из одежды. Я терпеть не
мог их аэропорта Даллас-Форт Уорт. Самый бесчеловечный аэропорт в США.
   Джоанна помахала мне рукой, и я поднялся в воздух....
   Путешествие до Лос-Анжелеса прошло без приключений. Я сошел с самолета:
что там с моим фольксвагеном. Поднялся на лифте к стоянке и не увидел его.
Наверное, оттащили. Потом перешел на другой край - вот он.
   Получил я лишь штрафной талон за неположенную парковку.
   Я поехал домой. Квартира выглядела как обычно - везде бутылки и мусор.
Надо прибраться. Если бы кто-нибудь увидел ее в таком состоянии, меня бы
упрятали в дурдом.
   Раздался стук. Я открыл дверь. Там стояла Тэмми.
   - Привет! - сказала она.
   - Здравствуй.
   - Ты, должно быть, ужасно спешил, когда уезжал. Все двери открытыми
оставил. Черный ход вообще настежь. Слушай, пообещай, что никому не
скажешь, если я тебе кое-что расскажу.
   - Хорошо.
   - Сюда приходила Арлина, звонить с твоего телефона, по межгороду.
   - Хорошо.
   - Я пыталась ее остановить, но не смогла. Она была на колесах.
   - Хорошо.
   - Где ты был?
   - В Галвестоне.
   - Чего ради ты так сорвался? Ты ненормальный.
   - Мне в субботу опять улетать надо.
   - В субботу? А сегодня что?
   - Четверг.
   - Куда поедешь?
   - В Нью-Йорк.
   - Зачем?
   - На чтения. Мне прислали билеты две недели назад. И я получу процент
со сборов.
   - О, возьми меня с собой! Я Дэнси у мамы оставлю. Я тоже хочу!
   - Тебя брать мне не по карману. Это съест мой заработок. У меня в
последнее время большие траты были.
   - Я буду хорошей! Я буду такой хорошей! Я ни на шаг от тебя не отойду!
Я по тебе очень скучала.
   - Я не могу, Тэмми.
   Она подошла к холодильнику и взяла пиво.
   - Ты просто на меня хуй клал. Все эти твои стихи про любовь - сплошной
треп.
   - Они не треп, когда я их пишу.
   Зазвонил телефон. Мой редактор.
   - Где ты был?
   - В Галвестоне. Материал собирал.
   - Я слышал, у тебя чтения в Нью-Йорке в эту субботу.
   - Да, и Тэмми хочет поехать тоже, это моя девушка.
   - Ты ее с собой берешь?
   - Нет, я не могу себе этого позволить.
   - А сколько?
   - 316 долларов туда и обратно.
   - Тебе в самом деле хочется ее с собой взять?
   - Да, наверное.
   - Ладно, бери. Я вышлю тебе чек.
   - Ты это серьезно?
   - Да.
   - Прямо не знаю, что сказать....
   - Не стоит. Вспомни только Дилана Томаса.
   - Меня им не убить.
   Мы попрощались. Тэмми потягивала пиво.
   - Ладно, - сказал я, - у тебя есть дня два-три на сборы.
   - Ты хочешь сказать - я еду?
   - Да, за тебя платит мой редактор.
   Тэмми подпрыгнула и облапала меня. Она целовала меня, хватала за яйца,
дергала за хер.
   - Ты славнющий мой старый ебила!
   Нью-Йорк. Если не считать Далласа, Хьюстона, Чарльстона и Атланты -
наихудшее место, где мне доводилось бывать. Тэмми кинулась на меня, и мой
хуй восстал. Джоанна Довер не вс себе оттяпала....


   58

   Вылет из Лос-Анжелеса в ту субботу был у нас в 3.30 дня. В 2 я поднялся и
постучал к Тэмми. Дома ее не оказалось. Я вернулся к себе и сел.
   Зазвонил телефон. Тэмми.
   - Послушай, - сказал я, - нам уже подумывать об отлете надо.
   Меня в Кеннеди люди встречать будут. Ты где?
   - Мне 6 долларов на рецепт не хватает. Я куаэлюды покупаю.
   - Где ты?
   - Сразу за углом Бульвара Санта-Моника и Западной, примерно в квартале.
Аптека называется Сова. Мимо никак не пройдешь.
   Я положил трубку, залез в фольксваген и поехал за ней. Остановился в
квартале от угла Бульвара Санта-Моника и Западной, вышел и огляделся.
Аптеки там не было.
   Я снова забрался в фольк и поехал дальше, ища глазами ее красный
камаро. В конце концов, я его увидел - пятью кварталами дальше. Я
остановился и зашел в аптеку. Тэмми сидела в кресле. Дэнси подбежала и
скорчила мне рожу.
   - Мы не сможем взять с собой ребенка.
   - Я знаю. Мы ее высадим у моей мамы.
   - У твоей мамы? Это же 3 мили в другую сторону.
   - Это по пути в аэропорт.
   - Нет, это в другом направлении.
   - У тебя 6 баксов есть?
   Я дал Тэмми шесть.
   - Встретимся у тебя. Ты собралась?
   - Да, я готова.
   Я поехал обратно и стал ждать. Наконец, я их услышал.
   - Мама! - говорила Дэнси. - Я хочу Динг-Донг!
   Они поднялись по лестнице. Я стал ждать, когда они спустятся.
   Они не спускались. Я поднялся. Вещи Тэмми сложила, но сама стояла на
коленях перед чемоданом, то открывая, то закрывая ему молнию.
   - Слушай, - сказал я, - я отнесу остальные твои вещи в машину.
   У нее было два больших бумажных пакета, набитых под завязку, и три
платья на вешалках. И это - помимо чемодана.
   Я снес пакеты и платья в фольксваген. Когда вернулся, она чиркала
молнией чемодана взад и вперед.
   - Тэмми, поехали.
   - Подожди минутку.
   Она стояла на коленях, дергая зиппер взад-вперед, вверх и вниз.
   Внутрь не заглядывала. Она просто дергала зиппер вверх и вниз.
   - Мама, - сказала Дэнси, - я хочу Динг-Донг.
   - Пошли, Тэмми, поехали.
   - О, ладно.
   Я поднял чемодан на молнии, и они вышли из дому следом за мной.
   Я поехал за битым красным камаро домой к ее матери.
   Мы зашли внутрь. Тэмми встала перед маминым комодом и начала дергать
ящики, туда-сюда. Всякий раз, вытаскивая ящик, она засовывала в него руку
и вс внутри ворошила. Затем захлопывала и переходила к следующему. То же
самое.
   - Тэмми, самолет скоро взлетит.
   - О нет, у нас еще много времени. Ненавижу болтаться по аэропортам.
   - Что ты собираешься делать с Дэнси?
   - Я ее тут оставлю, пока мама с работы не вернется.
   Дэнси испустила вой. Наконец-то она поняла и взвыла, и потекли слезы, а
потом она вдруг перестала рыдать, сжала руки в кулачки и завопила:
   - Я ХОЧУ ДИНГ-ДОНГ!
   - Слушай, Тэмми, я подожду в машине.
   Я вышел и начал ждать. Ждал пять минут, потом снова зашел. Тэмми
по-прежнему выдвигала и задвигала ящики.
   - Прошу тебя, Тэмми, поехали!
   - Хорошо.
   Она повернулась к Дэнси.
   - Слушай, сиди тут, пока бабушка не придет. Запри дверь и никого не
впускай, кроме бабушки!
   Дэнси снова взвыла. Затем завопила:
   - Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!
   Тэмми вышла следом за мной, и мы сели в фольксваген.
   Я запустил мотор. Она открыла дверцу и пропала.
   - МНЕ НАДО ИЗ МАШИНЫ КОЙ-ЧЕГО ВЗЯТЬ!
   Тэмми подбежала к камаро.
   - Ох, черт, я ж ее заперла, а ключа нет! У тебя есть вешалка?
   - Нет! - заорал я. - Нет у меня никакой вешалки!
   - Щас приду!
   Тэмми вновь заскочила в мамину квартиру. Открылась дверь. Дэнси выла и
орала. Потом я услышал, как дверь захлопнулась, и Тэмми вернулась с
вешалкой. Подошла к камаро и поддела дверцу.
   Я подошел к ее машине. Тэмми забралась на заднее сиденье и теперь
рылась в этом невообразимом хламе: в одежде, бумажных пакетах, картонных
стаканчиках, газетах, пивных бутылках, пустых коробках, - что был там
навален.
   Потом нашла свою камеру - Поляроид, который я подарил ей на день
рождения.
   Когда я ехал в аэропорт, погоняя фольксваген так, словно собирался
выиграть заезд на 500, Тэмми наклонилась ко мне.
   - Ты меня точно любишь, правда?
   - Да.
   - Когда прилетим в Нью-Йорк, я тебя так выебу, как тебя никогда не
ебали!
   - Серьезно?
   - Да.
   Она схватила меня за член и прижалась ко мне.
   Первая и единственная рыжая моя. Мне повезло.


   59

   Мы бежали по длинной рампе. Я тащил ее платья и бумажные пакеты.
   На эскалаторе Тэмми вдруг увидела страховой автомат.
   - Прошу тебя, - сказал я, - у нас до взлета пять минут.
   - Я хочу, чтобы Дэнси получила деньги.
   - Ладно.
   - У тебя двух четвертачков не найдется?
   Я дал ей два четвертачка. Она засунула их в машину, и оттуда выскочила
карточка.
   - У тебя есть ручка?
   Тэмми заполнила карточку - к ней полагался еще и конверт. Она вложила
карточку в конверт. Потом попыталась засунуть его в щель автомата.
   - Эта штука не влазит!
   - Мы опоздаем на самолет.
   Она все пыталась запихнуть конверт в щель. Тот не проходил.
   Она стояла и просто-таки вколачивала его в щель. Теперь конверт
совершенно согнулся напополам и все края у него измялись.
   - Я сейчас озверею, - сказал я. Я этого не вынесу.
   Она пихнула его еще несколько раз. Тот не влезал. Она взглянула на меня.
   - Ладно, пойдем.
   Мы поднялись на эскалаторе вместе с ее платьями и бумажными пакетами.
   Нашли выход на посадку. Заняли два места ближе к концу салона.
   Пристегнулись.
   - Вот видишь, - сказала она, - я же тебе говорила, что у нас еще куча
времени.
   Я посмотрел на часы. Самолет покатился....


   60

   Мы летели уже двадцать минут, когда она вытащила из сумочки зеркальце и
начала краситься - главным образом, глаза. Она трудилась над глазами
маленькой кисточкой, сосредоточившись на ресницах. При этом очень широко
их распахивала и открывала рот. Я наблюдал за нею, и у меня началась
эрекция.
   Ее рот был настолько полон, и кругл, и открыт - а она красила ресницы.
Я заказал нам выпить.
   Тэмми прервалась на выпивку, затем продолжила.
   Молодой парень, сидевший справа, начал играть с собой. Тэмми продолжала
глазеть на свое лицо в зеркальце, не закрывая при этом рта. Похоже было,
что этим ртом она действительно может отсосать.
   Она продолжала так целый час. Затем убрала зеркальце и кисточку,
облокотилась на меня и уснула.
   Слева от нас сидела