- Благодарю тебя, туан Сутра. Это подарок, за который я не смогу отблагодарить тебя в достаточной степени. Я и тысячи других людей в Чанги.
     - Прошу тебя защитить нас. Если охранник увидит тебя, спрячь его в джунглях. Моя деревня в твоих руках.
     - Не бойся. Я буду защищать ее своей жизнью.
     - Я верю тебе. Но, возможно, это не самый умный поступок в моей жизни.
     - Бывают случаи, туан Сутра, когда я искренне верю, что люди просто глупы.
     - Ты умен не по годам.
     Сутра дал кусок материи, чтобы завернуть приемник, потом они вернулись в главную комнату. Сулина сидела в тени на веранде. Когда они вошли, она встала.
     - Принести еды или питья, отец?
     "Ну вот, - сердито подумал Сутра, - спрашивает она меня, но думает о нем".
     - Нет. Иди спать.
     Сулина кокетливо тряхнула головой, но подчинилась.
     - Думаю, моя дочь заслуживает порки.
     - Не стоит наказывать такое изящное существо, - сказал Питер Марлоу. - Туан Абу обычно говорил: "Бей женщину по меньшей мере раз в неделю, и в твоем доме будет мир. Но не бей ее слишком сильно, чтобы не рассердить ее, потому что тогда она наверняка ударит тебя в ответ и причинит тебе большую боль".
     - Я знаю это присловье. Оно, конечно, верно. Женщин трудно понять.
     Они поговорили о многом, сидя на корточках на веранде и глядя на море. Прилив был очень слабым, и Питер Марлоу попросил разрешения искупаться.
     - Здесь нет течений, - сказал ему старый малаец, - но иногда встречаются акулы.
     - Я буду осторожен.
     - Плавай только в тени около лодок. Иногда вдоль берега проходят японцы. В трех милях отсюда по пляжу находится огневая точка. Будь осторожен.
     - Хорошо.
     Питер Марлоу держался в тени, пока добрался до лодок. Луна опускалась. "Времени осталось не слишком много", - подумал он.
     Около лодок несколько мужчин и женщин готовили и чинили сети, болтая и пересмеиваясь. Они не обратили внимания на Питера Марлоу, когда он раздевался и уходил в море.
     Вода была теплой, но он чувствовал холодные струи. Это обычное явление во всех восточных морях; он нашел одну такую струю и постарался остаться в ней. Ощущение свободы было великолепным. Он чувствовал себя снова маленьким мальчиком, плавающим в полночь в Южном море вместе с отцом, который кричит: "Не заплывай слишком далеко, Питер! Помни о течениях!"
     Он плыл под водой, и его кожа впитывала соль. Всплыв, он выпустил струю воды, как кит, и лениво направился к мелководью, где лег на спину, омываемый прибоем, в восторге от ощущения свободы.
     Когда он барахтался в прибое, где вода едва укрывала его бедра, до него неожиданно дошло, что он совершенно гол, а в двадцати ярдах от него были женщины и мужчины. Но он не почувствовал смущения.
     Нагота стала образом жизни лагеря. А месяцы, проведенные в деревне на Яве, приучили его к тому, что ничего нет постыдного в том, чтобы быть человеком с его желаниями и потребностями.
     Чувственное тепло моря, резвившегося с ним, и приятное тепло в желудке от съеденной пищи, подняло в нем желание. Он резко перевернулся на живот и устремился в море, борясь со своими чувствами.
     Он стоял на песчаном дне, по шею в воде, смотрел на берег и на деревню. Мужчины и женщины по-прежнему были заняты ремонтом сетей. Он видел Сутру, сидящего на веранде своей хижины, курившего в тени. Потом увидел Сулину, освещенную светом керосиновой лампы, облокотившуюся на оконную раму. Она смотрела на море, едва прикрывшись саронгом.
     Он знал, что она смотрит на него, и гадал, видит ли она. Он смотрел на нее, а она на него. Потом увидел, как она сняла саронг, отложила его в сторону, взяла чистое белое полотенце, и стала вытирать пот, блестевший на ее шее.
     Она была дочерью солнца и дочерью дождя. Ее длинные черные волосы скрывали большую часть ее тела, но она откинула их назад и стала заплетать косу. И все время она улыбалась, наблюдая за ним.
     Неожиданно каждая струя воды стала лаской, каждое дуновение ветерка стало лаской, каждая нитка водорослей стала лаской; они превратились в пальцы куртизанок, накопивших опыт столетий.
     Я хочу взять тебя, Сулина.
     Я собираюсь взять тебя, чего бы это мне не стоило.
     Он попытался мысленно заставить Сулину уйти с веранды. Сулина наблюдала и ждала. Нетерпеливо, как и он.
     Я хочу взять ее. Сутра. Не становись на моем пути. Не делай этого. Или, клянусь Богом...
     Он не видел, как, придерживаясь тени, прокрался Кинг, как он в удивлении остановился, увидев его лежащего на животе на мелководье.
     - Эй, Питер, Питер!
     Услышав голос сквозь дурман, Питер Марлоу медленно повернул голову и увидел Кинга, делающего ему знак головой.
     - Питер, давайте. Пора сматываться.
     Увидев Кинга, он вспомнил лагерь, колючую проволоку, приемник, бриллиант и опять лагерь, и войну, и лагерь, и приемник, и охранника, мимо которого им предстоит проходить, и что они должны вернуться вовремя, и какие новости в лагере, и как будет счастлив Мак при виде трехсот микрофарад и запасного исправного приемника. Жар мужского желания исчез. Но боль осталась.
     Он встал и побрел к своей одежде.
     - У вас есть выдержка, - заметил Кинг.
     - Почему вы так решили?
     - Идете не спеша. Разве не видите, что дочь Сутры пялится на вас?
     - Она видела столько голых мужчин, в этом нет ничего дурного.
     Без жара желания нагота исчезла.
     - Иногда я не понимаю вас. Где ваша скромность?
     - Давно утеряна. - Он быстро оделся и присоединился к Кингу, стоявшему в тени. У него страшно болели чресла. - Я обрадовался, когда вы подошли. Спасибо.
     - За что?
     - Ах, пустяки.
     - Вы испугались, что я забыл про вас?
     Питер Марлоу покачал головой.
     - Нет. Забудьте. Но все равно спасибо.
     Кинг пристально посмотрел на него, потом пожал плечами.
     - Пойдемте. Сейчас у нас трудностей не будет. - Он прошел мимо хижины Сутра и помахал рукой. - Salamat.
     - Подожди, Раджа. Я мигом!
     Питер Марлоу взбежал вверх по лестнице в хижину. Приемник стоял на прежнем месте. Держа в одной руке завернутый в ткань приемник, он поклонился Сутре.
     - Благодарю тебя. Не бойся, он в надежных руках.
     - Иди с Богом. - Сутра поколебался, потом улыбнулся. - Береги глаза, сынок. Когда для них будет еда, они должны ее съесть.
     - Я запомню. - Питера Марлоу неожиданно бросило в жар. Правда ли, что старики иногда могут читать мысли?
     - Благодарю тебя. Да будет мир с тобой.
     - Да будет мир с тобой до нашей следующей встречи.
     Питер Марлоу повернулся и ушел. Сулина сидела у окна, когда они проходили мимо. Саронг уже был на ней. Их взгляды встретились, и договор был заключен, принят и утвержден. Она смотрела, как они растворились на холме, где начинались джунгли, и слала им вдогонку пожелания благополучия, пока они не исчезли.
     Сутра вздохнул, потом бесшумно прошел в комнату Сулины. Она мечтательно стояла около окна, саронг был накинут на ее плечи. В руках Сутры был тонкий бамбук. Он ударил аккуратно и сильно, хотя не очень, по обнаженным ягодицам.
     - Это тебе за то, что соблазняла англичанина, которого я не приказал тебе соблазнять, - он старался, чтобы голос звучал рассерженно.
     - Конечно, отец, - прохныкала она, и ее рыдание было ножом по его сердцу. Но, оставшись одна, она удобно свернулась на матрасе и тихонько заплакала, наслаждаясь своими слезами. А потом ее охватило тепло, усиленное ожогом отцовского удара.

***

     Примерно в миле от лагеря Кинг и Питер Марлоу остановились перевести дыхание. Именно тогда Кинг впервые заметил маленький сверток. До этого он шел впереди и думал только об успехе сегодняшней ночной работы. Кроме того, внимательно наблюдал за темнотой, из которой могла появиться опасность. Поэтому и не заметил тючок раньше.
     - Что это у вас? Дополнительный завтрак?
     Он смотрел, как Питер Марлоу, гордо ухмыляясь, развернул ткань.
     - Сюрприз!
     У Кинга остановилось сердце.
     - Чертов вы сукин сын! Вы что, спятили?
     - В чем дело? - спросил пораженный Питер Марлоу.
     - Вы сошли с ума? У нас от этого будет неприятностей больше, чем черт знает от чего. Вы не имеете права рисковать нашими головами из-за какого-то проклятого приемника. Вы не имеете права использовать мои связи для ваших чертовых дел.
     Питер Марлоу чувствовал, как ночь наступает на него. Он слушал, не веря своим ушам.
     - Я не собирался причинять никакого вреда...
     - Ну, сукин вы сын! - взорвался Кинг. - Приемники - это отрава.
     - Но ведь в лагере нет ни одного.
     - Хватит. Вы прямо сейчас избавитесь от этой чертовой штуки. И я вам еще кое-что скажу. С нами кончено. С вами и со мной. Вы не имели права втягивать меня во что-то, не предупредив меня. Мне надо было бы дух из вас вышибить!
     - Попробуйте. - Сейчас Питер Марлоу был сердит и раздражен, так же раздражен, как и Кинг. - Вы, кажется, забыли, что идет война и в лагере нет радио. Одна из причин, по которой я пошел, заключалась в том, что надеялся достать конденсатор. Но теперь у меня целый приемник - и он работает.
     - Избавьтесь от него!
     - Нет.
     Двое мужчин напряженно смотрели друг на друга, неподвижно застыв на месте. В течение каких-то долей секунды Кинг был готов разорвать Питера Марлоу в клочья.
     Однако Кинг знал, что гнев бесполезен, когда необходимо принимать важное решение, и справившись с первым потрясением, стал критически оценивать ситуацию.
     Во-первых, ему пришлось признать, что, хотя из-за этой паршивой штуки не стоило так рисковать, риск себя оправдал. Если бы Сутра не был доброжелателен, он не стал бы отдавать Питеру приемник. Прекратил бы разговор, сказав: "Здесь нет никакого радио". С этой стороны все в порядке. А сделка носила частный характер - между Питером и Сутрой. Ведь Чен Сен к этому времени уже ушел.
     Во-вторых, приемник, о котором он знает и который будут держать не в его хижине, очень нужен. Можно следить за ситуацией и точно знать, когда готовить побег. В итоге вреда нет, не считая того, что Питер превысил свои полномочия. Теперь рассмотрим этот момент. Если ты доверяешь парню и нанял его, то ты нанял его мозги. Нет смысла держать парня под боком, чтобы он выслушивал указания и тупо выполнял их. А Питер определенно великолепен во время переговоров. Если когда-то и настанет время побега, Питер войдет в эту группу. Нужно иметь парня, который говорит на иностранном языке. Да Пит и не испугался. Итак, принимая все это во внимание, глупо набрасываться на него. Сначала надо сообразить, можно ли использовать сложившуюся ситуацию с выгодой для себя. Да, он взбеленился как малолетка.
     - Пит. - Он увидел упрямое выражение лица Питера Марлоу. Интересно, мог бы я одолеть этого сукиного сына. Конечно. Я вешу больше на пятьдесят-восемьдесят фунтов.
     - Да?
     - Извините, что сорвался. Радиоприемник - это хорошая идея.
     - Что?
     - Я сказал, что прошу прощения. Идея отличная.
     - Не понимаю вас, - беспомощно сказал Питер Марлоу. - Секунду назад вы готовы были убить меня, сейчас говорите, - это хорошая мысль.
     Кингу нравился этот сукин сын. У него есть характер.
     - У меня от приемников мурашки по спине бегают, не ходовой товар. - Потом тихо рассмеялся. - Нельзя перепродать.
     - Вы действительно на меня больше не сердитесь?
     - Нет, черт побери. Мы друзья, - он шутливо подтолкнул его. - Меня просто вывело из себя то, что вы мне ничего не рассказали. Это нехорошо.
     - Извините. Вы правы. Это было нелепо и несправедливо. Господи, я не хотел ни в коей степени подвергать вас опасности. Я искренне прошу прощения. Пожмем руки.
     - Виноват, что сорвался. Но в следующий раз предупредите меня о том, что собираетесь делать.
     Питер Марлоу пожал его руку.
     - Даю слово.
     - Вполне достаточно.
     Ну, слава Богу, больше не о чем волноваться.
     - Так что, черт возьми, вы имели в виду под конденсатором?
     Питер Марлоу рассказал ему о трех флягах для воды.
     - Итак, все, что нужно Маку, это один конденсатор, верно?
     - Он сказал, что "думает", что это так.
     - А вы знаете, что я думаю? Я думаю, что лучше взять один конденсатор и спрятать приемник. Закопать его здесь. Это будет надежно. Если ваш приемник не заработает, мы всегда можем вернуться и взять этот. Мак легко сможет поставить на место конденсатор. Спрятать это радио в лагере будет действительно трудно, а искушение просто включить эту штуковину в сеть будет трудно преодолеть, верно?
     - Согласен. - Питер Марлоу испытующе смотрел на Кинга. - Вы пойдете со мной, если надо будет забрать приемник?
     - Конечно.
     - Если... по любой причине... я не смогу прийти за ним, вы придете за ним один? Если Мак или Ларкин попросят вас?
     Кинг минуту подумал.
     - Конечно.
     - Даете слово?
     - Да. - Кинг слегка улыбнулся, - Вы ведь придаете большое значение этой болтовне относительно "слова".
     - Как еще можно судить о человеке?
     Питеру Марлоу потребовалась минута, чтобы отсоединить два провода. Еще минута - и приемник был завернут в ткань, а в земле была выкопана небольшая ямка. На дно они положили плоский камень, потом завалили приемник толстым слоем листьев, разровняли землю и подтащили на это место поваленное дерево. За пару недель в сыром тайнике приемник придет в негодность, но пары недель хватит, чтобы вернуться и забрать его, если фляги не заработают.
     Питер Марлоу вытер пот. Их обоих вдруг охватило жаром, и запах пота привел в безумие громадные тучи насекомых, роящихся над ними.
     - Вот чертова мошкара! - Питер посмотрел на ночное небо, нервно определяя время. - Вы считаете, что пора идти дальше?
     - Пока нет. Сейчас еще только пятнадцать минут пятого. Лучшее время - перед рассветом. Подождем еще минут десять, тогда будем на месте вовремя. - Кинг усмехнулся. - Первый раз, когда я пролез через проволоку, мне тоже было страшно, и я волновался. Когда возвращался обратно, пришлось ждать около проволоки. С полчаса или больше, пока путь не освободился. Боже! Вот попотел. - Он отмахнулся рукой от насекомых. - Чертовы твари.
     Какое-то время посидели, прислушиваясь к постоянному движению джунглей. Рои светлячков мелькали яркими пятнышками в темноте.
     - Как Бродвей ночью, - заметил Кинг.
     - Я видел как-то фильм "Таймс-сквер". Это о газете. Дайте-ка вспомнить. По-моему, там играл Кегни.
     - Не помню такого. Но Бродвей, правда, стоит посмотреть. И в полночь там светло как днем. Везде огромные вывески и огни.
     - Вы там живете? В Нью-Йорке?
     - Нет. Я был там пару раз. Проездом.
     - Где вы живете?
     Кинг пожал плечами.
     - Мой отец переезжал с места на место.
     - Чем он занимается?
     - Хороший вопрос. Всем понемногу. Большую часть времени он пил.
     - О! Это, должно быть, очень тяжело.
     - Плохо действует на ребенка.
     - У вас есть семья?
     - Мать умерла. Она умерла, когда мне было три года. Сестер и братьев у меня не было. Отец вырастил меня. Он никчемный человек, но зато научил меня жизни. Правило первое: бедность - это болезнь. Правило второе: деньги - это все. Правило третье: неважно, как вы их получили, если вы их уже получили.
     - Знаете, я никогда не задумывался о деньгах. Если ты в армии, ну, там всегда тебя ждет ежемесячный чек, существует определенный стандарт жизни, поэтому деньги немного значат.
     - Сколько зарабатывает ваш отец?
     - Точно не знаю. Думаю, около шестисот фунтов в год.
     - Господи, да это только две тысячи четыреста баксов. Я в чине капрала зарабатываю тысячу триста: Ни за что не стал бы работать за такие гроши.
     - Возможно, в Штатах по-другому. Но в Англии на это можно сносно прожить. Конечно, машина у нас довольно старая, но это неважно, а в конце службы вам назначают пенсию.
     - Сколько?
     - Примерно половину жалованья.
     - Это ерунда. Не могу понять, почему люди идут в армию. Думаю, что это просто неудачники.
     Кинг почувствовал, как Питер Марлоу напрягся.
     - Конечно, - добавил он быстро, - это не относится к Англии. Я говорил о Штатах.
     - Служба - хорошая жизнь для мужчины. Денег хватает, интересная жизнь во всех уголках мира. Окружение нормальное. Ну и быть офицером престижно. - Питер Марлоу добавил почти извиняющимся тоном:
     - Вы понимаете - традиции и все такое прочее.
     - Останетесь на службе после войны?
     - Конечно.
     - Я считаю, - сказал Кинг, ковыряя в зубах кусочком коры, - это слишком просто. Скучно выполнять приказы других парней, которые по большей части бездельники, да и перспективы нет. Вот как мне кажется. И, черт возьми, вам ничего не платят. Пит, да посмотрите на Штаты. Ни одна страна в мире не похожа на них. Ни одна. Каждый работает на себя, и каждый встречный столь же хорош, как и любой другой. И все, что вам надо сделать, это произвести хорошее впечатление и оказаться лучше другого парня. Вот это весело.
     - Не думаю, что это мне подойдет. Так или иначе, но я не из тех, кто умеет делать деньги. Лучше уж буду делать то, для чего был рожден.
     - Чушь! Просто из-за того, что ваш старик служит в армии...
     - В нашей семье мужчины служат в армии с 1720 года. Отца сменяет сын. Чтобы изменить это, надо наплевать на традиции.
     Кинг хмыкнул.
     - Пора! - Потом добавил. - Я знаю только моего отца и его отца. Дальше - пустота. По крайней мере считается, что мои предки приплыли из Старого Света в 80-х годах.
     - Из Англии?
     - Черт возьми, нет. Думаю, из Германии. Или, быть может, из Средней Европы. Кого это, черт возьми, трогает? Я американец, и этим все сказано.
     - Марлоу служат в армии, и этим все сказано!
     - Нет, черт побери. Это все зависит от вас. Послушайте. Вот вы сейчас при деньгах, потому что хорошо соображаете. Можете стать крупным бизнесменом, если захотите. Вы ведь говорите, как малаец, верно? Мне нужны ваши мозги. Я плачу за них, только не важничайте! Это по-американски. Это не имеет ничего общего с приятельскими отношениями. Ничего. Если я не заплачу, значит, я дерьмо.
     - Это не правильно. Не нужно платить, если вам немного помогли.
     - Черт возьми, вас нужно учить. Я хотел бы забрать вас с собой в Штаты и заставить добиться успеха. От вашего надутого английского произношения девки помрут. Вы придете в норму. Мы устроим вас торговать нижним женским бельем.
     - Боже правый. - Питер улыбнулся вместе с ним, но в его улыбке чувствовался страх. - Я не могу торговать, так же как не могу летать.
     - Но вы же летаете.
     - Я имел в виду без самолета.
     - Конечно. Я пошутил.
     Кинг посмотрел на часы.
     - Когда ждешь, время идет медленно.
     - Я думаю, мы никогда не выберемся из этой вонючей дыры.
     - Дядя Сэм заставил япошек отступать. Война долго не продлится. Даже если и продлится, ну и что, черт возьми? Для нас она закончилась, приятель. Это единственное, что имеет значение.
     Кинг посмотрел на часы.
     - Нам лучше сматываться.
     - Что?
     - Пошли.
     - Ну пошли! - Питер Марлоу поднялся. - Веди нас, Макдуф! - весело добавил он.
     - Не понял.
     - Просто поговорка. Она означает: "Давай сматываться".
     Довольные тем, что остались друзьями, они углубились в джунгли. Перейти дорогу оказалось просто. Теперь, когда они миновали территорию, охраняемую подвижными патрулями, они пошли коротким путем и были уже в четверти мили от проволоки. Кинг шагал впереди, спокойно и уверенно. Только тучи светлячков и москитов отравляли путешествие.
     - Господи, как кусаются!
     - Да. Если бы можно было их всех зажарить, - шепотом ответил Питер Марлоу.
     А потом они увидели штык, направленный прямо на них, и замерли как вкопанные.
     Японец сидел, прислонившись к дереву, глаза его смотрели на них, гримаса искажала лицо, а штык он держал на коленях.
     Их мысли были одинаковыми. Господи! Утрам Роуд! Я покойник. Убивай!
     Кинг среагировал первым. Он бросился на охранника, вырвал у него винтовку со штыком, откатился, метнувшись в сторону, потом вскочил на ноги, под