. Несколько парашютов упали на территорию лагеря. Те, что приземлились над джунглями, искать не стали. Никто не осмелился расставаться с безопасностью Чанги. Все могло быть обманом. Роились мухи, донимала жара, несколько человек умерли. Все было как всегда.
     Еще один день. Потом над посадочной полосой начали кружить самолеты. В лагерные ворота вошел полковник. С ним были врачи и санитары. Они привезли лекарства. Все новые самолеты кружили и приземлялись на аэродроме.
     Неожиданно в лагерь с воем въехали джипы. Важные мужчины курили сигары. С ними прибыли четыре врача. Все они были американцами. Они ворвались в лагерь, закололи американцев уколами, залили их галлонами свежего апельсинового сока, завалили едой и сигаретами, обнимая без конца - своих ребят, своих героических ребят. Они помогли им сесть в джипы и довезли до ворот Чанги, где их ждал грузовик.
     Питер Марлоу с удивлением наблюдал эту сцену. "Они не герои, - думал он, сбитый с толку. - Как и мы. Мы проигравшие. Мы проиграли войну, нашу войну. Разве нет? Мы не герои! Нет!"
     Как будто сквозь туман он видел Кинга. Своего друга. Долгие дни он ждал случая поговорить с ним, но всякий раз Кинг уходил от разговора.
     - Позже, - обычно отнекивался он. - Сейчас я занят. - До приезда американцев времени у него так и не нашлось.
     Итак, Питер Марлоу стоял около ворот вместе со многими другими, следя за отъездом американцев, дожидаясь случая сказать "прощай" своему другу, терпеливо дожидаясь возможности поблагодарить его за спасенную руку, за многое, многое другое, что пришлось им пережить.
     Среди любопытных был и Грей.
     Форсайт устало дожидался возле грузовика. Он вручил список.
     - У вас остается первый экземпляр, - сказал он старшему по званию американскому офицеру. - Здесь ваши люди перечислены с указанием звания, рода войск и личного номера.
     - Благодарю, - ответил майор, приземистый парашютист с тяжелым подбородком. Он подписал бумаги и отдал обратно пять экземпляров. - Когда прибывают остальные ваши парни?
     - Через пару дней.
     Майор огляделся по сторонам и пожал плечами.
     - Похоже, вам не помешала бы помощь.
     - У вас нет случайно каких-нибудь лишних лекарств?
     - Конечно. У нас самолет набит медикаментами. Вот что я вам скажу. Как только я отправлю наших ребят, пришлю сюда лекарства на джипах. Я дам вам врача и двух санитаров на то время, пока не прибудут ваши.
     - Спасибо, - Форсайт устало провел рукой по лицу. - Нам они пригодятся. Я распишусь за лекарства. Командование юго-восточной атлантической группы подтвердит мою подпись.
     - Никаких бумаг. Вам нужны лекарства, вы их получите. Они для этого предназначены.
     Он повернулся.
     - Ладно, сержант, сажайте их в грузовик. - Он подошел к джипу и стал смотреть, как привязывают носилки. - Что вы думаете, док?
     - До Штатов он доберется. - Врач бросил взгляд на человека, находящегося без сознания, аккуратно завязанного в смирительную рубашку, - но это конец. Рассудка он лишился окончательно.
     - Сукин сын, - устало произнес майор и сделал отметку в списке напротив фамилии Макса. - Несправедливо получается. - Он понизил голос. - Как с остальными?
     - Ничего хорошего. В основном симптомы ухода в себя. Тревога за будущее. Только один из них находится в более или менее приличном физическом состоянии.
     - Будь я проклят, но не могу понять, как они выжили. Вы были в тюрьме?
     - Конечно. Меня хватило на то, чтобы быстро пробежать. Этого достаточно.
     Питер Марлоу угрюмо наблюдал за происходящим. Он знал, его угнетенное состояние связано не только с отъездом друга. Причин было больше. Он грустил, что уезжали американцы. В какой-то степени он сросся с ними, что было не правильно, ведь они - иностранцы. Тем не менее он не чувствовал себя иностранцем, когда находился среди них. "Это зависть? - спрашивал он себя. - Или ревность? Нет, я так не думаю. Не знаю почему, но чувствую себя брошенным здесь, а они уезжают домой".
     Он подошел чуть ближе к грузовику, когда раздались команды и люди начали забираться в кузов: Браф, Текс, Дино и Байрон Джонс III и все остальные - великолепные в своей новой форме. Выглядели они непривычно. Они болтали, перекрикивались и смеялись. Но не Кинг. Он стоял слегка в стороне. Один.
     Питер Марлоу был рад, что его друг снова был вместе со своими людьми, и молился, чтобы у него все было хорошо.
     - Залезайте в грузовик, ребята.
     - Давайте, поторопитесь.
     - Следующая остановка за океаном.
     Грей не видел, что стоит рядом с Питером Марлоу.
     - Говорят, - проговорил он, глядя на грузовик, - приготовлен самолет, чтобы отправить их всех в Америку. Специальный самолет. Разве это возможно? Просто кучка рядовых и несколько младших офицеров.
     Питер Марлоу презрительно оглядел его.
     - Вы выглядите таким чертовым снобом. Грей, когда говорите об этом.
     Голова Грея дернулась.
     - А... а... а, это вы.
     - Да. - Питер Марлоу кивнул на грузовик. - Они считают, что один человек ничем не хуже другого. Поэтому приготовили самолет для всех. Отличная мысль, если вдуматься.
     - Не говорите мне, что высшие классы наконец поняли...
     - Ах, заткнитесь! - Питер Марлоу отодвинулся, начиная раздражаться.
     Около грузовика стоял сержант, тучный мужчина со множеством нашивок на рукаве и незажженной сигарой во рту.
     - Давайте. Садитесь в грузовик, - терпеливо повторял он.
     Кинг остался у грузовика последним.
     - Ради Бога, забирайтесь в грузовик! - прорычал сержант. Кинг не пошевелился. Наконец сержант раздраженно отшвырнул сигару и ткнул пальцем. - Ты! Капрал! Забрось свою чертову задницу в грузовик.
     Кинг вышел из оцепенения.
     - Есть, сержант. Виноват, сержант!
     Он смиренно забрался в заднюю часть кузова и стоял там, когда все остальные уже расселись. Вокруг него возбужденные люди разговаривали друг с другом, не обращая на него внимания. Никто, казалось, не замечал его. Он прислонился к борту грузовика, когда тот взревел и поднял в воздух пыль Чанги.
     Питер Марлоу как безумный побежал, махая рукой вслед своему другу. Но Кинг не оглянулся. Он никогда не оглядывался.
     Питер Марлоу вдруг почувствовал себя очень одиноким здесь, у ворот Чанги.
     - На это стоило посмотреть, - злорадно сказал Грей.
     Питер Марлоу повернулся к нему.
     - Убирайтесь, пока я что-нибудь с вами не сделал.
     - Было приятно смотреть, как он уезжал. "Ты, капрал, забрось свою чертову задницу в грузовик". - В глазах Грея играл злобный огонек. - Как и подобает такому подонку.
     Но Питер Марлоу помнил только настоящего Кинга. Не того Кинга, который покорно сказал "Есть, сержант". Это был не Кинг. Это был другой человек, вырванный из чрева Чанги, человек, которого так долго воспитывал Чанги.
     - Как и подобает вору, - нарочно подчеркнул Грей.
     Питер Марлоу сжал здоровый левый кулак.
     - Я предупреждал вас прошлый раз.
     Он ударил Грея кулаком в лицо, отбросив его назад, но Грей устоял и бросился на Питера Марлоу. Двое мужчин сцепились друг с другом. Внезапно вмешался Форсайт.
     - Прекратите, - приказал он. - Из-за чего вы деретесь, черт побери?
     - Ни из-за чего, - ответил Питер Марлоу.
     - Уберите от меня руки, - взорвался Грей, вырывая у Форсайта свою руку. - Убирайтесь с моей дороги.
     - Еще одно движение, и я отправлю каждого из вас под арест в ваши хижины. - Форсайт с удивлением заметил, что один из них был капитаном, другой тоже капитаном, но от авиации. - Стыдно, сцепились как простые солдаты! Давайте вы, оба, убирайтесь отсюда. Ради Бога, война закончена!
     - Неужели? - Грей бросил взгляд на Питера Марлоу и ушел.
     - Что произошло? - спросил Форсайт.
     Питер Марлоу посмотрел вдаль. Грузовик скрылся из виду.
     - Вам не понять, - прошептал он и отвернулся. Форсайт провожал его взглядом, пока он не исчез.
     "Можно повторять это миллион раз, - утомленно думал Форсайт. - Я не понимаю никого и ничего".
     Он зашагал к воротам Чанги. Там, как всегда, стояла группа молчаливых людей. Ворота, как всегда, охранялись. Но охранниками стали офицеры, заменившие японцев и корейцев. Когда он приехал, в тот же день он приказал им уйти и назначил офицера, который отвечал за охрану лагеря. Но охрана была не нужна, никто и не пытался бежать. "Я не понимаю, - устало говорил себе Форсайт. - Это бессмысленно. Здесь все бессмысленно".
     Он вспомнил, что не доложил о подозрительном американце - о капрале. У него было столько забот, что он забыл об этом человеке. "Чертов дурак, сейчас слишком поздно!" Потом вспомнил, что американский майор вернется. "Хорошо, - подумал он, - я расскажу ему. Он разберется с ним".

***

     Двумя днями позже прибыли новые американцы. И настоящий американский генерал. Он был окружен, как пчелиная матка, фотографами, репортерами и адъютантами. Генерала отвели в барак коменданта лагеря. Питера Марлоу, Мака и Ларкина вызвали туда. Генерал поднес к уху наушник и сделал вид, что слушает радио.
     - Подержите так, генерал!
     - Еще один раз, генерал!
     Питера Марлоу вытолкнули вперед и заставили нагнуться над приемником, как бы объясняя что-то генералу.
     - Не так, - пусть будет видно ваше лицо. Да, так, чтобы была видна ваша худоба. Так лучше.
     Этой ночью третья и последняя волна страха затопила Чанги.
     Страха перед завтрашним днем.
     Все обитатели Чанги наконец поверили, что война действительно закончена. Нужно было смотреть в лицо будущему. Будущему вне Чанги. Будущее уже наступило. Уже.

***

     А люди в Чанги были погружены в себя. Идти было некуда. Спрятаться негде! Только уйти в себя. Души людей были объяты страхом.
     Флот союзников вошел в Сингапур. Все больше посетителей слеталось в Чанги.
     И начались вопросы.
     - Фамилия, звание, личный номер, часть?
     - Где вы воевали?
     - Кто умер?
     - Кто был убит?
     - Как насчет зверств? Сколько раз вас избивали? Кого на ваших глазах закололи штыками?
     - Никого? Невозможно. Подумайте, приятель. Напрягите голову. Вспомните. Сколько человек умерло? На судне? Три, четыре, пять? Почему? Кто там был?
     - Кто остался в живых в вашем соединении? Десять? Из полка? Хорошо, это уже кое-что. Как умерли другие? Да, подробности.
     - А вы видели как их закололи штыками?
     - Дорога "Три погоды"? А, железная дорога? Да. Мы знаем об этом. Что вы можете добавить? Сколько вы получали здесь? Анестезия? Извините, я, конечно, забыл. Холера?
     - Да, я все знаю о лагере номер три. Что насчет номера четырнадцать? Тот, что на границе Сиама и Бирмы? Там умерли тысячи, не так ли?

***

     Приезжие задавали вопросы, приезжие были в шоке. Люди Чанги слышали, как они перешептывались между собой:
     - Вы видели того человека? Бог мой, это невозможно. Он разгуливает голым! При людях!
     - А посмотрите вон туда! Мужчина оправляется при людях! И, Боже правый, он не пользуется туалетной бумагой! Он подмывается! Бог мой, они все так делают!
     - Посмотрите на эту мерзкую кровать! Бог мой, она вся кишит клопами!
     - До какой же степени деградации дошли эти жалкие свиньи, они хуже животных.
     - Чувствуешь себя как в сумасшедшем доме! Конечно, япошки довели их до такого состояния, но все равно безопаснее держать их взаперти. Похоже, они забыли, что они - люди, забыли, что можно делать, а что - нет.
     - Посмотрите, как они лакают эти помои! Бог мой, ты предлагаешь им хлеб и картошку, а они хотят риса!
     - Поскорей бы обратно на корабль. Не могу дождаться, чтобы вывезти парней отсюда. Такой шанс представляется раз в жизни, такого никогда не увидишь.
     - Бог мой, эти сестрички испытывают судьбу, расхаживая здесь.
     - Чепуха, они в полной безопасности. Сюда приезжало много девчонок посмотреть. Клянусь Юпитером, вон та - потрясающая.
     - То, как на них смотрят пленные, вызывает отвращение! Приезжие отвечали на вопросы.
     - Ага, капитан авиации Марлоу? Да, у нас есть для вас каблограмма из адмиралтейства. Капитан Марлоу из военно-морских сил... э... боюсь, что ваш отец убит. Убит в боях, сопровождая конвой в Мурманск 10 сентября 1943 года. Соболезную. Следующий!
     - Капитан Спенс? Да. У нас для вас много писем. Можете получить их в караульном помещении. О, да. Вашу жену и ребенка убило при воздушном налете на Лондон. В январе этого года. Соболезную. Снарядом "Фау-2". Ужасно. Следующий!
     - Подполковник Джоунс? Да, сэр. Вы отправляетесь с первой партией завтра утром. Отправляются все старшие офицеры. Следующий!
     - Майор Маккой? А, да, мы справлялись о вашей жене и сыне. Дайте-ка посмотреть, они ведь были на "Императрице Шроншира", не так ли? Это судно отплыло из Сингапура 9 февраля 1942 года. Извините, но у нас нет никаких новостей, не считая того, что оно было потоплено где-то недалеко от Борнео. Ходили слухи, что некоторые спаслись, но спаслись ли ваши родные и где они, никто не знает. Вам надо набраться терпения! Мы слышали, что лагеря военнопленных были везде... на Целебсе, на Борнео, вам надо набраться терпения. Следующий!
     - А, полковник Смедли-Тейлор? Извините, но у нас плохие новости, сэр. Ваша жена убита во время воздушного налета. Два года назад. Ваш сын, командир эскадрильи П. Р. Смедли-Тейлор, награжденный "Крестом Виктории", пропал без вести над Германией в 1944 году. Ваш сын Джон в настоящее время находится в Берлине в оккупационном корпусе. Вот его адрес. Звание? Подполковник. Следующий.
     - Полковник Ларкин? Австралийцами занимается кто-то другой. Следующий.
     - Капитан Грей? Ага, ну, тут сложный случай. Видите ли, прошло сообщение, что вы пропали без вести в боях в 1942 году. Ваша жена вышла замуж вторично. Она... э... э..., ну вот ее теперешний адрес. Не знаю, сэр. Вам придется обратиться в министерство юстиции. Законы не по моей части. Следующий.
     - Капитан Эварт? Ах, да. Малайский полк. Да, рад сообщить, что ваша жена и трое детей целы и невредимы. Они находятся в лагере Часон в Сингапуре. Да, мы отправляем вас сегодня днем. Извините, что? Ну, не знаю. В справке говорится, у вас трое, а не двое детей. Возможно, это ошибка. Следующий.
     Все больше обитателей лагеря соглашалось съездить покупаться. Но внешний мир по-прежнему страшил, и люди радовались, возвращаясь обратно. Шон тоже поехал поплавать. Он дошел до берега вместе с другими мужчинами, держа в руках узелок. На пляже Шон отвернулся, многие стали хохотать и глумиться над извращенцем, который не мог заставить себя раздеться на людях.
     - Гомик!
     - Педераст!
     - Извращенец!
     - Гомосек!
     Шон шел по пляжу, подальше от насмешек до тех пор, пока не нашел укромное местечко. Он стянул короткие штанишки, рубашку, надел вечерний саронг, лифчик с подкладкой, пояс с чулками, причесался и покрасил лицо. Тщательно, очень тщательно. С песка поднялась девушка, уверенная в себе и очень счастливая. Она надела туфли на высоких каблуках и пошла в море.
     Море радостно приняло ее и заставило ее спокойно уснуть, а потом постепенно поглотило ее одежды, тело, покончило счеты с жизнью.

***

     В дверях хижины Питера Марлоу стоял какой-то майор. Его мундир был сплошь покрыт медалями. Он выглядел очень молодым. Он рассматривал хижину, в которой какие-то непотребные личности лежали на койках, переодевались или готовились принять душ. Глаза его остановились на Питере Марлоу.
     - Что, черт вас подери, вы пялитесь? - заорал Питер Марлоу.
     - Не смейте со мной так говорить! Я майор и...
     - Да пусть хоть сам Христос, мне плевать. Убирайтесь отсюда! Убирайтесь!
     - Смирно! Я предам вас военно-полевому суду! - огрызнулся майор, глаза его выкатились из орбит, пот тек градом. - Вам должно быть стыдно разгуливать в юбке...
     - Это саронг!
     - Это юбка, и вы ходите в ней полуголый! Вы, военнопленные, считаете, что вам все может сойти с рук. Слава Богу, не все. Теперь вас научат, как надо уважать...
     Питер Марлоу выхватил свой штык с приделанной к нему рукояткой, бросился к двери и сунул нож к лицу майора.
     - Убирайся отсюда, или, Богом клянусь, я перережу твою вонючую глотку!..
     Майор испарился.
     - Полегче, Питер, - пробормотал Фил. - Ты на всех нас навлечешь беду.
     - Почему они пялятся на нас? Почему? Почему, черт возьми? - орал Питер Марлоу. Ответа не было.
     В хижину вошел врач с нарукавной повязкой Красного Креста, он торопился, хотя притворялся, что не торопится, и улыбнулся Питеру Марлоу.
     - Не обращайте на него внимания, - сказал врач, показывая на майора, который шел по лагерю.
     - Почему, черт побери, все вы пялитесь на нас?
     - Закурите и успокойтесь.
     Доктор казался милым и спокойным человеком, но он был приезжим, и доверять ему было нельзя.
     - "Закурите и успокойтесь". Все вы, ублюдки, говорите одно и то же, - бушевал Питер Марлоу. - Я спросил, почему вы все пялитесь на нас?
     Доктор закурил и сел на одну из кроватей, сразу же пожалев об этом. Он знал, что все кровати кишат заразой. Но он хотел помочь.
     - Я попытаюсь объяснить, - спокойно сказал он. - Вы все прошли через непереносимое и вынесли невыносимое. Вы - ходячие скелеты. На ваших лицах живы только глаза, а в глазах выражение... - Он запнулся на мгновение, пытаясь подобрать слово, потому что он знал, им нужна помощь, забота и ласка. - Я даже не знаю, как описать это. Это скрытность... Нет, это не то слово, и это не страх. Но у всех одинаковое выражение глаз. И вы все живы, когда по всем законам должны были умереть. Мы не знаем сейчас, почему вы не мертвы или почему вы выжили, я имею в виду каждого, кто находится здесь, не только вас. Мы смотрим потому, что от вас невозможно отвести глаз.
     - Я полагаю, как на клоунов в какой-нибудь чертовой интермедии?
     - Да, - спокойно ответил доктор. - Можно и так сказать, но...
     - Клянусь Богом, я убью следующего мерзавца, который посмотрит на меня, как на обезьяну.
     - Держите, - сказал доктор, пытаясь облегчить его страдания. - Вот таблетки. Они помогут вам успокоиться...
     Питер Марлоу выбил таблетки из рук врача и заорал:
     - Мне не нужны ваши чертовы таблетки! Я просто хочу, чтобы меня оставили одного! - И вылетел из хижины.
     В хижине американцев никого не было.
     Питер Марлоу лег на койку Кинга и заплакал.

***

     - Пока, Питер, - сказал Ларкин.
     - Пока, полковник.
     - Пока, Мак.
     - Всего хорошего, приятель.
     - Пишите.
     Ларкин пожал им руки, потом пошел к воротам Чанги. Там по машинам рассаживались австралийцы. Их отвозили на корабли. Домой.
     - Когда вы уезжаете, Питер? - спросил Мак, когда Ларкин ушел.
     - Завтра. А вы?
     - Я уезжаю сейчас, но собираюсь задержаться в Сингапуре. Нет смысла садиться на корабль, пока не решу, куда ехать.
     - Новостей по-прежнему нет?
     - Нет. Они могут быть где угодно, Индокитай большой. Но, если бы она и Энгус были мертвы, думаю, я бы знал. В душе. - Мак поднял свой рюкзак и непроизвольно проверил - на месте ли последняя банка с сардинами. - Я слышал, как будто бы в одном из лагерей в Сингапуре есть женщины, которые были на "Шроншире". Возможно, кто-нибудь из них что-нибудь знает или даст мне ключ к разгадке. Если бы я смог их найти! - Он выглядел постаревшим, с морщинистым лицом. Но держался молодцом. Мак протянул руку. - Salamat!
     - Salamat!
     - Puki'mahlu!
     - Senderes, - ответил Питер Марлоу, чувствуя, как по щекам текут слезы, но не стыдился их. Как не стыдился своих слез Мак.
     - Вы всегда можете написать мне до востребования в банк Сингапура, приятель.
     - Напишу. Удачи, Мак.
     - Salamat!
     Питер Марлоу стоял на улице, которая делила лагерь на две части, и смотрел, как Мак поднимается на холм. На вершине холма остановился, обернулся и помахал рукой. Питер Марлоу помахал в ответ, а потом Мак затерялся в толпе.
     И теперь Питер Марлоу остался совершенно один.

***

     Последний восход в Чанги. Умер последний человек. Некоторые из офицеров из хижины номер шестнадцать уже уехали.