няв винтовку, чтобы прикладом размозжить лицо японцу. Питер Марлоу нырнул, пытаясь схватить охранника за горло. Какое-то шестое чувство остановило его, и он отвел судорожно сжатые пальцы и вцепился в дерево.
     - Уходим от него! - Питер Марлоу вскочил на ноги, схватил Кинга и оттащил его в сторону.
     Охранник не пошевелился. Та же злобная ухмылка застыла на его лице с широко открытыми глазами.
     - Что за черт? - судорожно выдохнул Кинг, охваченный паникой, по-прежнему держа винтовку высоко над головой.
     - Уходим! Бога ради, поторопитесь! - Питер Марлоу вырвал винтовку из рук Кинга и бросил ее рядом с мертвым японцем. И тогда Кинг увидел на коленях у человека змею.
     - Боже, - прохрипел он.
     Питер Марлоу яростно вцепился в него.
     - Уходим! Ради всего святого, бежим!
     Он помчался прочь от этих деревьев, напролом продираясь через заросли. Кинг бежал за ним. Добежав до поляны, они остановились.
     - Вы спятили, - Кинг поморщился, задыхаясь. - Это всего лишь дурацкая змея.
     - Это была летающая змея, - переводя дыхание, сказал Питер Марлоу. - Они живут на деревьях. Мгновенная смерть от укуса, старина. Эти змеи забираются на деревья, потом планируют по спирали на землю, падая на свои жертвы. На коленях у японца была одна змея, а еще одна - под ним. Должны были быть еще, потому что эти змеи всегда живут выводками.
     - Господи!
     - На самом деле, старина, мы должны быть благодарны этим чертовым змеям, - произнес Питер Марлоу, стараясь успокоить дыхание. - Этот япошка был еще теплый. Он умер пару минут назад. Если бы его не укусила змея, он бы поймал нас. И мы должны благодарить Бога за нашу ссору. За это время поработали змеи. Мы никогда не были так близки к катастрофе! К смертельной! Никогда.
     - Как бы там ни было, я не хочу видеть этого чертового япошку, у которого этот чертов штык направлен прямо на меня посреди этой чертовой ночи. Пошли. Лучше убраться отсюда прочь.
     Они подошли к условленному месту около колючей проволоки, уселись и стали ждать. Нельзя было лезть через проволоку. Слишком много людей вокруг. Постоянно ходили люди, лагерные призраки, страдающие бессонницей, полусонные.
     Было приятно отдохнуть, они оба почувствовали, как дрожат колени, и благодарили судьбу за то, что остались живы.
     "Боже, - думал Кинг, - ну и ночка. Если бы не Пит, я был бы покойником. Я уже собирался поставить ногу на колено японца, после того, как ударил бы его винтовкой. Моя нога была в шести дюймах от змеи! Ненавижу их! Сучьи созданья!"
     Когда Кинг успокоился, он понял, что его уважение к Питеру Марлоу возросло.
     - Вы во второй раз спасли мою голову, - прошептал он.
     - Вы первый добрались до винтовки. Если бы японец был жив, вы бы убили его. Я опоздал.
     - Правда, я был первым. - Кинг замолчал, потом ухмыльнулся. - Эй, Питер. У нас с вами получается хорошая команда. С вашей красотой и моими мозгами мы хорошо справимся.
     Питер Марлоу начал смеяться. Он старался удержать смех и покатился по земле. Сдавленный смех и слезы, струящиеся по его лицу, заразили Кинга, и он тоже начал корчиться от смеха. Наконец Питер Марлоу сказал, задыхаясь:
     - Заткнитесь, ради Бога.
     - Вы начали первым.
     - Нет.
     - Конечно, вы, вы сказали, вы сказали... - Но Кинг не мог продолжать. Он вытер слезы. - Вы видели этого японца? Этот сукин сын просто сидел, как обезьяна...
     - Посмотрите!
     Смех оборвался.
     По другую сторону колючей проволоки по лагерю шел Грей. Они видели, как он остановился напротив хижины американцев. Видели, как он притаился в тени, потом посмотрел через проволоку, почти прямо на них.
     - Вы думаете, он в курсе? - прошептал Питер Марлоу.
     - Не знаю. Но совершенно уверен, что сейчас мы не можем рисковать. Погодим.
     Они ждали. Небо начало светлеть. Грей стоял в тени, приглядываясь к хижине американцев, потом оглядел лагерь. Кинг знал, что с того места, где стоит Грей, видна его кровать. Он знал. Грею видно, что его нет на месте. Но одеяла были отвернуты, и можно подумать, что он бродит где-то в лагере. Нет закона, по которому нельзя было бы выходить из хижины. Но поторопись. Грей, убирайся отсюда к черту.
     - Нам скоро нужно идти, - сказал Кинг. - Свет - наш противник.
     - Как насчет другого места?
     - Он просматривает весь забор, от дороги до угла.
     - Думаете, что произошла утечка - кто-то стукнул?
     - Возможно. Но, может быть, просто совпадение, - Кинг прикусил губу.
     - Как насчет того места, где уборные?
     - Слишком опасно.
     Они ждали. Потом увидели, как Грей еще раз посмотрел через забор в их сторону и ушел. Они следили за ним, пока он не скрылся за углом тюрьмы.
     - Может быть, это ловушка, - прошептал Кинг. - Подождем пару минут.
     Секунды тянулись как часы - небо светлело, и темнота рассеивалась. Сейчас около забора не было никого.
     - Сейчас или никогда, пошли.
     Они подбежали к забору; секунды потребовались на то, чтобы пролезть под проволокой и оказаться в траншее.
     - Иди в свою хижину. Раджа. Я подожду.
     - О'кей.
     Несмотря на свой рост, Кинг легко и быстро добежал до своей хижины. Питер Марлоу выбрался из траншеи. Какое-то чувство подсказало ему сесть на край и посмотреть на лес за проволокой. Краем глаза он заметил, как Грей вышел из-за угла и остановился. Питер Марлоу понял, что его заметили.
     - Марлоу!
     - А, привет. Грей. Вам тоже не спится? - спросил он, потягиваясь.
     - Сколько времени вы провели здесь?
     - Несколько минут. Я устал ходить и присел.
     - Где ваш приятель.
     - Который?
     - Американец. - Грей ухмыльнулся.
     - Не знаю. Думаю, спит.
     Грей посмотрел на китайскую одежду. Блуза была разорвана на плечах и мокрая от пота. Грязь, остатки листьев на животе и коленях. Полоска грязи на лице.
     - Где вы так вымазались? И почему такой потный?
     - Я грязен, потому что... нет вреда в небольшой, настоящей грязи. На самом деле, - сказал Питер Марлоу, вставая и отряхивая брюки на коленях и сзади, - ничего не может сравниться с небольшой грязью, чтобы заставить человека почувствовать себя чистым, когда он смоет ее. А я потею по той причине, что и вы. Вы же знаете, тропики - жара и все такое прочее!
     - Что у вас там в карманах?
     - У вас подозрительный, тупой ум. Вам кажется, все в лагере таскают контрабанду. Нет правила, запрещающего гулять по лагерю, если не можешь заснуть.
     - Это верно, - согласился Грей, - но есть закон, запрещающий прогулки вне лагеря.
     Питер Марлоу беззаботно разглядывал Грея, отнюдь не ощущая беззаботности в душе, и стараясь угадать, на что намекал Грей. Знает ли он?
     - Надо быть дураком, чтобы сделать это.
     - Верно. - Грей долго и тяжело глядел на него. Потом повернулся и пошел прочь.
     Питер Марлоу смотрел ему вслед. Затем направился в обратную сторону, не глядя на хижину американцев. Сегодня Мака должны выпустить из госпиталя. Питер Марлоу улыбнулся, представив, как Мак обрадуется такому подарку по возвращении домой.
     Из безопасного места, со своей кровати, Кинг следил за Питером Марлоу. Потом не отрывал глаз от Грея - врага, ощетинившегося и зловещего в свете нарождающегося утра.
     Тощий, как скелет, лохмотья брюк, грубые местные деревянные сандалии, без рубашки, на руке повязка, потрепанный берет танкиста. Луч солнца осветил танковую эмблему на берете, превратив ее в расплавленное золото.
     - Что тебе известно. Грей, сукин ты сын? - спросил себя Кинг.

Книга третья

Глава 15

     Это было сразу после рассвета.
     Питер Марлоу дремал на своей койке.
     "Может, это мне снилось?" - спрашивал он себя, проснувшись. Потом его осторожные пальцы коснулись маленькой тряпочки, в которую был завернут конденсатор, и он понял, что это был не сон.
     На верхней койке заворочался Эварт и застонал, просыпаясь.
     - Чертова ночь, - проворчал он, свесив ноги с койки.
     Питер Марлоу вспомнил, что сегодня была очередь их группы работать на выгребных ямах. Он растолкал Ларкина.
     - А? А, Питер, - пробормотал Ларкин, борясь со сном. - Что там?
     Питеру Марлоу было трудно удержаться от того, чтобы не выложить новость о конденсаторе, но он хотел дождаться прихода Мака, поэтому просто сказал:
     - Наряд на выгребные ямы, старина.
     - Черт возьми! Как, снова? - Ларкин распрямил больную спину, подвязал саронг и влез в сандалии.
     Они нашли сетчатый черпак, пятигаллоновый бачок и пошли через лагерь, который только начинал просыпаться. Дойдя до уборных, они не обратили внимания на сидящих там людей, а те, в свою очередь, не обратили внимания на них.
     Ларкин снял крышку выгребной ямы, а Питер Марлоу быстро провел черпаком по стенкам. Когда он вынул черпак из ямы, тот был полон тараканов. Он вытряхнул их в бачок и провел по стенкам снова. Еще один богатый улов.
     Ларкин поставил на место крышку, и они перешли к следующей яме.
     - Не трясите бачок, - сказал Питер Марлоу. - Посмотрите, что вы наделали! Я потерял как минимум сотню тараканов.
     - Их тут миллионы, - с отвращением ответил Ларкин, перехватывая бачок поудобнее.
     Запах был ужасен, зато улов богат. Вскоре бачок был полон. Самые маленькие тараканы достигали в размере полутора дюймов. Ларкин запер крышку бачка, и они зашагали к госпиталю.
     - Это не я придумал такую надежную диету, - сказал Питер Марлоу.
     - Вы их вправду ели на Яве, Питер?
     - Конечно. И вы тоже, между прочим. В Чанги.
     Ларкин чуть было не выронил бачок.
     - Что?
     - Неужели вы думали, что я расскажу врачам о местном деликатесе и одновременно источнике протеина и не воспользуюсь им для нас?
     - Но мы ведь договорились! - заорал Ларкин. - Мы втроем договорились, что не будем готовить ничего непонятного, не предупредив сначала остальных.
     - Я рассказал Маку, и он согласился.
     - Но я-то нет, черт побери!
     - Да, ладно, полковник! Нам пришлось ловить их и готовить тайком от вас да еще и выслушивать, как вы хвалите нашу стряпню. Мы так же брезгливы, как и вы.
     - Ну, в следующий раз я хочу знать. Это, будь я проклят, приказ!
     - Слушаюсь, сэр! - фыркнул Питер Марлоу.
     Они отнесли бачок на кухню госпиталя. На ту крошечную кухню, которая кормила безнадежно больных.
     - Когда они вернулись в барак. Мак уже ждал их. Кожа у него была сероватого цвета, глаза налиты кровью, руки дрожали, но с лихорадкой он справился. Он снова улыбался.
     - Приятно видеть вас, приятель, - сказал Ларкин, садясь.
     - Да.
     Питер Марлоу с отсутствующим видом вынул маленькую тряпочку.
     - Да, кстати, - сказал он с подчеркнутой небрежностью, - это может когда-нибудь пригодиться.
     Мак равнодушно развернул тряпочку.
     - Проклятье! - только и сказал Ларкин.
     - Черт возьми, Питер, - прошептал Мак, пальцы его тряслись, - вы хотите, чтобы со мной случился сердечный приступ?
     Голос Питера Марлоу был таким же безразличным, как и выражение лица, но при этом душа его пела.
     - Нет смысла расстраиваться из-за пустяка.
     Радость выплеснулась наружу. Он сиял.
     - Будь прокляты вы и ваша английская игра в скрытность. - Ларкин старался говорить сердито, но и его лицо просветлело. - Где вы достали это, приятель?
     Питер Марлоу пожал плечами.
     - Глупый вопрос. Простите, Питер, - извинился Ларкин.
     Питер Марлоу знал, что его никогда не спросят об этом снова. Гораздо надежнее, если они не будут знать про деревню.

***

     Над лагерем стояли сумерки.
     Ларкин караулил. Питер Марлоу караулил. Под противомоскитной сеткой Мак присоединил конденсатор. Потом, сгорая от нетерпения и прочитав про себя молитву, он воткнул провод в сеть. Обливаясь потом, надел единственный наушник.
     Мучительное ожидание. Под сеткой нечем дышать, бетонные полы и стены накопили за день тепло. Рассержено жужжал москит. Мак чертыхнулся, но не сделал попытки найти и убить насекомое, - в наушнике послышалось потрескивание.
     Напряженные пальцы, мокрые от пота, скользили по отвертке. Он вытер их. Нашел настроечный винт и начал поворачивать его осторожно, ох как осторожно. Статические разряды. Только статические разряды. Потом он услышал музыку. Играл оркестр Гленна Миллера.
     Музыка прекратилась, и диктор сказал:
     - Говорит Калькутта. Мы продолжаем концерт Гленна Миллера записью его мелодии "Серенада солнечной долины".
     Через дверной проем Мак видел Ларкина, сидящего на корточках в тени, а за ним людей, бредущих по проходу между рядами бетонных бараков. Ему хотелось выскочить и заорать: "Парни, хотите немного погодя послушать новости? Я поймал Калькутту".
     Мак послушал еще минуту, потом разобрал приемник, аккуратно положил фляги в их серо-зеленые войлочные чехлы и оставил валяться на койках. В десять будут передавать новости из Калькутты, поэтому, чтобы сэкономить время. Мак спрятал провод и наушник под матрас, вместо того чтобы уложить их в третью флягу.
     Он так долго сидел скрючившись под сеткой, что, когда встал, у него сильно хрустнуло в спине. Он застонал. Ларкин оглянулся, не покидая своего поста.
     - В чем дело, приятель? Не можете заснуть?
     - Нет, приятель, - Мак вышел и сел на корточках рядом с ним.
     - Не стоит вам так напрягаться в первый день после госпиталя.
     Ларкину не нужно было объяснять, что радио работает.
     Глаза Мака горели от возбуждения. Ларкин шутливо толкнул его.
     - С вами все в порядке, старина?
     - Где Питер? - спросил Мак, зная, что тот караулит около душевых.
     - Вон там. Тупица, расселся. Посмотрите на него.
     - Эй, 'Mahlu sana! - крикнул Мак.
     Питер Марлоу уже понял, что все в порядке, встал, подошел к бараку и ответил:
     - 'Mahlu senderis, - ему тоже не нужно было ничего объяснять.
     - Как насчет партии в бридж? - спросил Мак.
     - Кто будет четвертым?
     - Эй, Гэвин, - крикнул Ларкин. - Хотите быть четвертым?
     Майор Гэвин Росс сполз со складного стула. Опершись на костыль, он доковылял к ним от соседнего барака, обрадовавшись приглашению. Ночи всегда такие тяжелые. Никому ненужный паралитик. Когда-то мужчина, а сейчас ничто. Бесполезные ноги. Прикован на всю оставшуюся жизнь к креслу на колесах.
     Он был ранен в голову крошечным осколком шрапнели прямо перед капитуляцией Сингапура.
     - Не о чем беспокоиться, - твердили ему доктора. - Мы сможем вынуть его, как только доставим вас в госпиталь с необходимым оборудованием. У нас полно времени.
     Но до сих пор не было госпиталя с необходимым оборудованием, а время утекало.
     - Рад, что позвали, - сказал он вымученно, усаживаясь на цементный пол. Мак нашел подушку и передал ему.
     - Возьмите, старина!
     Он быстро устроился. Питер Марлоу тем временем доставал карты, а Ларкин освобождал место. Гэвин поднял левую ногу и убрал ее, чтобы она не мешала, отсоединив для этого проволочную пружину, соединявшую носок его ботинка с повязкой на ноге, сразу под коленом. Потом отодвинул другую ногу, тоже парализованную, и, сидя на подушке, откинулся к стене.
     - Так лучше, - заключил Гэвин, быстрым нервным движением поглаживая свои усы в стиле кайзера Вильгельма.
     - Как ваши головные боли? - машинально спросил Ларкин.
     - Ничего, старина, - также машинально ответил Гэвин. - Вы мой партнер?
     - Нет. Вы можете играть с Питером.
     - Господи, этот парень всегда бьет козырем моего туза.
     - Это было только один раз, - рассмеялся Питер Марлоу.
     - Один раз за вечер, - подтвердил Мак, начиная сдавать.
     - 'Mahlu.
     - Две пики, - объявил Ларкин торжественно. И начался яростный торг.
     Позже этим же вечером Ларкин стукнул в дверь одного из бараков.
     - Да? - спросил Смедли-Тейлор, всматриваясь в темноту.
     - Простите за беспокойство, сэр.
     - А, здравствуйте, Ларкин. Что-нибудь случилось? Всегда неприятности. С трудом вставая с койки, он недоумевал, что принесло австралийца в этот час.
     - Нет, сэр. - Ларкин убедился, что никто не может их слышать. Его слова были тихими и обдуманными. - Русские в сорока милях от Берлина. Манила освобождена. Янки высадились на Корре-Хидоре и на Иводзиме.
     - Вы уверены в этом, приятель?
     - Да, сэр.
     - Кто... - Полковник Смедли-Тейлор запнулся. - Нет. Я не хочу ничего знать. Сядьте, полковник, - сказал он тихо. - Вы абсолютно уверены?
     - Да, сэр.
     - Могу сказать только одно, полковник, - старик говорил невыразительно и мрачно, - я ничем не смогу помочь тому, кого поймают с..., кого поймают. - Он даже не хотел произносить слово "приемник". - Я ничего не хочу знать об этом. - Теперь улыбка пробежала по его твердому лицу, смягчив его. - Я только прошу охранять его ценой своей жизни и немедленно сообщать мне все, что вы услышите.
     - Слушаюсь, сэр. Мы предполагаем...
     - Я ничего не хочу слышать. Только новости. - Смедли-Тейлор дотронулся до его плеча, - Извините.
     - Так надежнее, сэр. - Ларкин был рад, что полковник не хочет выслушивать их план. Они решили, что будут сообщать новости только нескольким лицам. Ларкин расскажет Смедли-Тейлору и Гэвину Россу. Мак передаст их майору Тули и лейтенанту Босли - своим личным друзьям, а Питер расскажет их Кингу и отцу Доновану, капеллану католиков, а те передадут их двум следующим людям, которым они доверяют, и так далее. "Хороший план, - думал Ларкин. - Прав был Питер, когда не захотел сказать, где он достал конденсатор. Славный он парень, этот Питер".
     Чуть позже, этим же вечером, когда Питер Марлоу вернулся в свою хижину, повидавшись с Кингом, Эварт не спал. Он высунул голову из-под сетки и возбужденно прошептал:
     - Питер. Ты слышал новости?
     - Какие новости?
     - Русские в сорока милях от Берлина. Янки высадились на Иводзиме и Корре-Хидоре.
     Питер Марлоу похолодел. Бог мой, так быстро?
     - Сплетни, Эварт. Дурацкая чепуха.
     - Нет, не глупость, Питер. В лагере новый приемник. Это правда. Не сплетни. Правда. Здорово! О, Господи, самое главное я забыл. Янки освободили Манилу. Теперь недолго осталось ждать.
     - Я поверю в это, когда увижу собственными глазами. "Может быть, нам стоило рассказать об этом только Смедли-Тейлору и никому больше, - думал Питер Марлоу, лежа на койке. - Если знает Эварт, секрета не скроешь".
     Он нервно прислушивался к шуму лагеря. Можно было почти наверняка определить, что в Чанги растет возбуждение. Лагерь знал - опять есть связь с остальным миром.

***

     Иошима потел от страха, стоя навытяжку перед разгневанным генералом.
     - Ты, тупица, ленивый, дурак, - говорил генерал.
     Иошима приготовился к удару, и он последовал в виде сильной пощечины.
     - Ты найдешь это радио или будешь разжалован в рядовые. Твой перевод отменен. Свободен!
     Иошима четко отдал честь. Его поклон был олицетворением покорности. Он покинул генеральский кабинет, радуясь, что так легко отделался. Черт бы драл этих несносных пленных!
     В казарме он выстроил в шеренгу своих подчиненных и набросился на них с руганью, раздавая пощечины до тех пор, пока не заболела рука. Сержанты, в свою очередь, лупили капралов, те били рядовых, а рядовые били корейцев. Приказы были четкими: "Достать это радио, а не то..."
     Но в течение пяти дней ничего не произошло. Потом тюремщики набросились на лагерь и просто растащили его по частям. Но ничего не нашли. Предателю в лагере не было пока известно о местонахождении приемника. Ничего не произошло, если не считать того, что обещание вернуть лагерю обычные нормы довольствия, было отменено. Лагерь приготовился к ожиданию на долгие дни, которые казались еще длиннее из-за недостатка еды. Но они знали - по крайней мере новости. Не слухи, а новости. А новости были очень хорошими. Война в Европе подходила к концу.
     Но даже это не отвело от пленных тень похоронного покрова. Запасы еды были у немногих. Но хорошие новости - это ловушка. Если война в Европе кончится, на Тихий океан прибудут новые войска. В конечном счете будет совершена высадка на территорию Японии. А такая высадка приведет тюр