Ивановну своей русской матерью. Как же
было не проститься с ней?..
     Зашел  я и в хату  Ивана Саввича Оноприенко,  пятидесятилетнего рыбака,
отдавшего молоденькому красноармейцу тулуп:
     -- В шинельке-то холодно, сынок, а я на печке и без кожушка перезимую!
     Много  рук  пришлось пожать на  прощанье,  не  на одних глазах  увидеть
слезы...
     Уходилбатальон. Асобочинынеслось:
     "Возвращайтесь!  Осенью  с победой приезжайте! На  виноград, на яблоки!
Ждем! "
     И бежали за ротными колоннами, разбрызгивая грязь,  ейские, шабельские,
порт-катоновские мальчишки.

Глава 14. Время надежд

     Инженер Гриднев "химичит" ОЗМ

     Весна приходит в город раньше, чем в деревню. Снег на ростовских улицах
стаял,  крутолобые булыжники мостовых мокро блестят на солнце, в предместьях
чугунные тумбы водоразборных  колонок напоминают присевших отдохнуть грузных
черных птиц.
     Первым  делом  едем  в лабораторию-мастерскую.  Тут, как  всегда,  едко
пахнет бикфордовым шнуром и
     гарью  зажигательных снарядов, кипит работа. За время моего  отсутствия
Гриднев, Медведев,  Косое,  Белова  и  Кретова  наладили выпуск  управляемых
противопехотных  мин,  создали  надежные образцы подпрыгивающих  и рычаговых
мин,  взрывающихся  под  днищем  танка.   Руководящие  минированием  обводов
Артемьев, Чехонин, Минеев, Мартыненко,  Козлов и Федоров с недавнего времени
получают неплохую продукцию.
     --  А  мы и вышибной заряд из аммонала сделали, товарищ полковник! -- с
ноткой торжества говорит Гриднев.
     Смотрю на Сергея Васильевича с  недоверием. Перед отъездом на побережье
мы  беседовали об изготовлении осколочно-заградительных  мин, так называемых
ОЗМ.  Заводы производят  ОЗМ,  используя обычные  152-миллиметровые снаряды.
Установленные в  землю,  ОЗМ  по  сигналу или при  механическом  воздействии
вылетают  на  поверхность,  взрываются на  высоте  одного  --  двух  метров,
поражают живую силу  противника. Несложно было  бы  конструировать ОЗС и  из
трофейных снарядов,  но мы не имели вышибных пороховых  патронов. Их следует
раздобыть или сделать.
     -- А нельзя  вместо пороха  использовать  аммонал?  --  поинтересовался
Гриднев.
     -- Ничего не получится. Аммонал обладает бри-эантными свойствами и мину
разнесет. Делайте пороховой заряд, Сергей Васильевич!
     На том и расстались, и вот, пожалуйста, сюрприз!
     -- Как же удалось перехитрить аммонал, товарищ Гриднев?
     -- Поедемте в поле, покажем!
     -- Увы, сейчас нет времени, еду в штаб армии. Но как только вернусь  --
держитесь, проверку учиним строгую?
     Штаб 56-й  армии располагался  не  в Ростове, а  в одном из подгородных
сел. Здешние жители эвакуировались,  улицы  выглядели осиротевшими. Журина я
нашел  в  хате,  где размещался  штаб  инженерных  войск. В полевых петлицах
Евгения  Михайловича  уже  не  два,  а   три  прямоугольника:  подполковник.
Поздра-279
     вил его, спросил, " как дела, какими думами живут в штабе фронта.
     -- Дела отличные. Создаем резерв противотанковых мин, -- ответил Журин.
-- А  думы... Вы же  читали  приказ Верховного от  23  февраля? Инициатива в
наших руках, стало быть, готовимся к жаркому лету!
     Я  спросил,  передал  ли  Евгений  Михайлович  командующему  армии  мою
докладную  о  желательности  создания  специальных  гвардейских  бригад  для
действий на вражеских коммуникациях. Эту докладную я готовил  в  долгие ночи
ожидания минеров, ушедших на северный берег Таганрогского залива.
     Докладную  Журин  передал,  но  сказать что-либо  об  отношении  к  ней
генерала Цыганова не мог.
     --  Знаю одно:  командующий  приказал, как  появитесь, направить вас  к
нему. Вот и пойдемте!
     Командующий армией квартировал в небольшой, неказистой с виду хате.
     Охрана, знающая Журина, пропустила к Цыганову без лишних формальностей.
Сени и горница сверкают чистотой. Командующий, член Военного совета  Комаров
и начальник штаба Арушуньян сидят за кипящим самоваром.
     -- Присаживайтесь, присаживайтесь, --  взмахом руки прерывая  обращение
Журина, приглашает Цыганов. -- В самое время успели, почаевничаем.
     Но тут же за столом просит подробно рассказать о вылазках минеров в тыл
врага. Естественно, заходит речь и о моей  докладной  на имя И. В.  Сталина.
Командующий  армией  говорит,  что   прочитал  докладную  внимательно  и  со
сделанными  выводами  согласен.  Пользуясь  случаем,  спрашиваю,  нельзя  ли
создать для начала хотя бы один гвардейский батальон минеров при 56-й армии.
Цыганов качает головой:
     -- Не получится. Прежде всего понадобятся средства  связи, а кто их без
утверждения штатов даст? Попробуйте обратиться к командующему фронтом.  Если
спросят мое мнение, я поддержу. А сейчас, товарищи инженеры, попрошу  срочно
заняться минными полями в полосе армии.
     Весенние заботы минеров
     Утром следующего дня мы с Журиным выехали на ростовские обводы.
     Южное  солнце пригрело, снег в степи становился серым, оседал, стаивал,
взгорки оголялись, воздух над нами дрожал, разъезженные дороги вихляли.
     Из машины я видел  ряды колючей проволоки в три и четыре кола, земляные
нашлепки над дзотами, узкие,  словно прищуренные для прицела бойницы дзотов,
линии окопов,  зигзаги траншей. Неплохо потрудились бойцы 8-й саперной армии
генерал-лейтенанта  А.  С.  Гундорова,  28-го   управления   оборонительного
строительства полковника Мальцева и ростовские жители!
     А  вот и противотанковые рвы. Наполненные талой  водой, они походят  на
оросительные  каналы.  Тревожит  мысль,  что на  картах противника  рвы  уже
отмечены. Не  напрасно  же ползают  в небе  фашистские  самолеты-разведчики!
Впрочем,  врага ждет неприятное  разочарование.  Куда бы ни сунулся, повсюду
наткнется  на   мины.  Войска  56-й  армии  и  оперативно-инженерная  группа
установили на обводах  около двадцати семи тысяч  мин. Капризная  ростовская
зима с  ее  свирепыми морозами, бурями и снегопадами, внезапно  сменяющимися
продолжительными оттепелями, конечно,  усложнила  жизнь  минеров. Деревянные
корпуса мин, установленные во время морозов, при оттепели набухали. Набухают
они  и  сейчас,  когда  с  каждым  днем  становится  теплее. Мины приходится
проверять.  Все  до одной.  Даже  металлические.  Это нелегко, опасно. Журин
сообщил,  что  несколько  бойцов  погибло,  а  несколько  получили  ранения.
Возможны потери и  в  будущем.  Но отказаться  от  проверки и восстановления
минных полей нельзя. К лету они должны быть в полной боевой готовности...
     На ознакомление с минированием обводов и тыловых рубежей в полосе армии
уходит почти двое суток. Убеждаюсь, что  возле  полевых дорог мины  придется
снять:  дороги  раскисли, шоферы грузовых машин,  объезжают труднопроходимые
участки, сворачивают  на целину, возможны несчастные случаи.  Минирование же
тыловых рубежей лучше разделить ни два этапа.
     На  второй  день, к  вечеру, приезжает  из  --Ростова Гриднев, привозит
осколочно-заградительные мины с вышибным патроном  из аммонала. Отправляемся
на один из внешних участков обводов, в открытую степь.
     Гриднев  с  бойцами  устанавливает  поодаль  друг  от  друга  две  ОЗМ.
Спускаемся в темное, пахнущее сырой землей и сырым деревом помещение  дзота,
устраиваемся у смотровых щелей. Гремит взрыв. По дзоту стучат осколки.
     -- Метров двенадцать. Высоковато! -- замечает Чехонин.
     Второй  снаряд  взорвался  в трех  метрах  над  землей. Расставленные в
радиусе  60 -- 100  метров мишени  оказались поражены все до  одной! Гриднев
принимал  поздравления. Поздравил  и я конструктора, но предложил продолжать
испытания,  чтобы  добиться  стабильности  взрывов ОЗМ на  высоте  двух-трех
метров.
     Артемьев взглянул на дело иначе:
     -- А может это хорошо, что снаряды способны  летать далеко? Ведь в этом
случае их можно применять не только в обороне, но и в наступлении!
     Я выразил сомнение в  необходимости такого применения снарядов саперами
и возможности  достижения хороших  результатов,  но должен признать, что мои
сомнения были необоснованными. Артемьев не расстался со своей идеей, доказал
ее  ценность. В  последние месяцы войны созданные  им, сержантом  Лядовым  и
другими саперами дальнобойные инженерные мины успешно применялись при штурме
вражеских городов.
     Новая попытка создать спецбригады
     Весна набирала силу. Краснодарский край и Ростовская область все усилия
направили на подготовку к посевной, на пахоту и сев.
     Одна  за другой свертывали работу и наши партизанские школы. Я, правда,
пытался  отстоять  их,  доказывая,  что  выпускники школ  могли  бы  успешно
действовать и дальше, в других районах, например, в 282
     Крыму  или на северном  побережье Азовского моря. но мне возражали: там
действуют свои партизаны, а помощь им оказывают и Красная Армия, и партийные
органы!
     "Свои партизаны! "
     На оккупированной врагом  территории  действительно было оставлено  или
создано большое количество партизанских  отрядов и  диверсионных  групп.  Но
ведь  у партизанских  формирований, за  редким исключением, не было  средств
радиосвязи,  а  снабжение  их   взрывчатыми  веществами,  минами  и  оружием
оставляло  желать лучшего.  Да  и  решения  о создании  органов  руководства
партизанскими  силами  все  еще  не было.  Я  постоянно  раздумывал, как  же
все-таки  поступить,  что  сделать  для  усиления  ударов  по  коммуникациям
противника?  Такими  же  мыслями  мучился Доминго  Унгрия, о  том же  не раз
говорил капитан Казанцев. Так я вернулся к мысли создать специальные бригады
для  действия  в  тылу  врага.   Предложение  о   создании  таких  бригад  с
приложенными  к  нему  детально  разработанными  штатами и  требованиями  на
материально-техническое  обеспечение  мы  написали  втроем,  втроем  же  его
подписали  и отправили  в  Москву  к  П.  К. Пономаренко.  Но он эту идею не
поддержал.
     По нашему  мнению,  подразделения  предполагаемых  бригад  должны  были
выводить  из строя  коммуникации противника, уничтожать его боевую технику и
живую  силу  во время  перевозок,  широко  привлекая к  диверсионной  работе
местных партизан.
     А  пока  вынашивались  новые  идеи  усиления  ударов  по  коммуникациям
противника, оперативно-инженерная бригада закончила проверку и переустановку
тридцати семи  тысяч противотанковых  и двадцати тысяч противопехотных  мин,
создала на танкоопасных направлениях резервы численностью в сорок пять тысяч
мин, установила двадцать пять мощных радиомин. Закладывали  радиомины бывшие
наши сержанты, теперь  уже лейтенанты Н. Сергеев, И.  Гольцов, И. Кузнецов и
другие опытнейшие минеры.  А отдельные группы диверсантов продолжали успешно
283
     проникать  во  вражеский  тыл. Словом,  сделано  было  немало.  Однако,
генерал  Цыганов  по-прежнему  настаивал  на  усилении  и  совершенствовании
обороны  армии.  Он  даже  возражал  против   требования  нового  начальника
инженерных  войск Красной Армии генерала  М.  П.  Воробьева  откомандировать
оперативно-инженерную  группу  в  его  распоряжение.  Генерал Цыганов  хотел
сохранить  ее для  действия в тылу врага. Признаться, мне и  самому хотелось
задержаться в Ростове, дождаться  начала активных боевых действий, проверить
на  практике  кое-какие  новинки  и"  ряд  усовершенствованных  мин.  Однако
энергичные представления  командующего  56-й  армией  в штаб  Южного  фронта
результатов не дали.

Глава 15. Одной лишь думы власть

     Нахлобучка от нового начальника

     Оглушительно  ревущий Ли-2, изрядно  поболтав  пассажиров на  воздушных
ямах,  начал  снижение.  Пашни, лесочки,  овраги  встали  на ребро, какая-то
шустрая речонка  рванулась  течь в зенит, но в следующую мину пилот завершил
вираж, и все вернулось на свои места. Толчок -- мы катимся по аэродрому.
     Москва  встречала  не по-апрельски  ярким солнцем,  теплом,  подсохшими
тротуарами,  многолюдьем,  очередями  у   магазинов.  По  стенам  домов,  по
ветровому стеклу "эмки"  прыгали  солнечные зайчики: женщины мыли окна. Боже
ты  мой,  окна моют! Может, скоро вся жизнь,  как земля под крылом самолета,
встанет на места?
     Приехав в НКО, прохожу в свой кабинет. Сначала звоню начальнику  штаба,
но  его нет на месте. Тогда  звоню новому,  четвертому  по счету за минувший
год,  начальнику инженерных войск  генералу Михаилу  Петровичу Воробьеву. Мы
знакомы.  Встречались  еще  в  сороковом,   когда  Михаил   Петрович  служил
генеральным  инспектором инженерных  войск, а  в  сорок  первом  виделись на
Западном фронте: (Воробьев принимал дела у генерала Васильева).
     -- Зайдите, -- приглашает Воробьев.
     , Он стоит у широкого окна. Внешне не  изменился. Все  так же коренаст,
дороден, большеголов.  Крупные черты  лица  хранят спокойствие. Докладываю о
прибытии.
     -- Создается впечатление, что вы окончательно забыли  о своей должности
помощника  начальника   штаба  инженерных  войск!  --  здороваясь,  замечает
Воробьев.  --  Я подсчитал. За  десять  месяцев  войны вы находились в штабе
ровно месяц!
     --  Товарищ  генерал!  Оперативно-инженерные  группы  создавались не по
моему хотению!
     --  Не  оправдывайтесь!  Партизанскими проблемами  заниматься  не нужно
было!
     Воробьев предложил садиться и опустился в кресло сам.
     -- Впредь  оперативно-инженерные  группы  организовывать  не  будут, --
сказал он. Мы добиваемся  создания отдельных инженерных  бригад специального
назначения. Заниматься они станут исключительно заграждениями. Вам предстоит
принять  участие  в разработке  штатов бригад.  Охоту  к  перемене мест надо
обуздать, товарищ полковник.
     -- Слушаюсь.
     --  И  охоту к  минированию  кочками  обуздайте. Как это вас угораздило
нагородить  под Ростовом этих  кочек? Кто-кто, а уж вы-то обязаны знать, что
противник не должен даже догадываться, где стоят мины!
     --    Этот    способ    неоднократно    испытывался    на    полигонах.
Оперативно-инженерная группа провела дополнительную проверку...
     -- Главным  военно-инженерным  управлением такой способ не утверждался,
товарищ полковник, и пока я остаюсь  начальником инженерных войск, утвержден
не будет. Имейте в виду!
     -- Разрешите объяснить, товарищ генерал?..
     --  Не нужно  ничего объяснять. Я  дал указание  прекратить минирование
кочками, больше к этому вопросу возвращаться не будем.
     -- Слушаюсь.
     Разговор получился  неприятным. Я сменил  тему  и доложил о  тетради  с
загадочными формулами, найденными старшиной Репиным на Кривой Косе Таган-285
     рогского залива, достал эту тетрадь и протянул Воробьеву.
     Полистав тетрадь, Михаил Петрович пожал покатыми плечами:
     --  Сейчас  не  до  загадок и  таинств.  Передайте  тетрадь  в  аппарат
уполномоченного  ГКО по науке, пусть  там разбираются.  А  сами отдохните  и
приступайте к выполнению -- своих прямых обязанностей. Не смею задерживать!
     Возвратясь   к  себе,  я  спрятал  в  сейф  папку   с  документами,  но
таганрогскую тетрадь оставил на столе.  Набрал  номер телефона представителя
уполномоченного ГКО  по науке  Степана Афанасьевича  Балезина.  С  Балезиным
познакомились мы в начале войны. Приехав как-то с Западного фронта в Москву,
я  обратился к уполномоченному  ГКО по науке, председателю Комитета по делам
высшей  школы Сергею  Васильевичу  Кафтанову с просьбой предоставить минерам
расчеты   для  изготовления  кумулятивных  зарядов,  рецепты  и   технологию
изготовления  тестообразных, или, как  их стали называть позже,  пластиковых
ВВ, которыми можно было заполнять  емкости  любой формы. Кафтанов направил к
своим помощникам --С. А. Балезину и К. Ф. Жигачу. Так и встретились.
     -- Балезин слушает! -- раздалось в трубке.
     Я поздоровался, назвался, сказал зачем звоню.
     -- Приходите, рад буду видеть!
     У Балезина  я провел около получаса.  Химические  формулы,  заполнявшие
тетрадь немецкого офицера, заинтересовали Степан Афанасьевича:
     -- Немедленно передам это ученым!
     -- Тут действительно что-то важное, ценное?
     --  Подождем заключения  ученых!  --  улыбнулся,  уклоняясь от  прямого
ответа Балезин.
     Зачем нужен ОУЦ?
     Я не воспользовался предложением начальника инженерных войск отдохнуть,
поехал после  разговора с  Балезиным не  домой,  а в один  из  переулков  за
станцией метро "Сокол".  Там располагался Оперативно-учебный центр Западного
фронта, первое фронтовое партизанское детище. 286
     В   помещении  средней  школы,  занятой  ОУЦ,  встретил  все  такой  же
хлопотливый,  приветливый и  не  отвыкший  от  гражданского  обращения  Иван
Петрович Кутейников:
     --  Илья Григорьевич!  Дорогой!  Здравствуйте!  Спешить  в  ОУЦ  у меня
имелись   веские  причины.   Судьба  центра   тревожила.  За   время  своего
существования он подготовил  и  перебросил во  вражеский  тыл  почти  четыре
тысячи партизан, изготовил в мастерских более двадцати тысяч различных мин и
более двадцати пяти тысяч особых ручных гранат. Созданные оперативно-учебным
центром  партизанские  школы сделали  еще  больше! Но  теперь, к весне сорок
второго,  здесь  царил  "полный  штиль", как  выразился  в  недавнем  письме
Кутейников.  Крайне  необходимых  средств  центру не отпускали, все  попытки
получить  рации оказались безуспешными, а забрасывать партизана диверсантов^
глубокий вражеский тыл без надежды давать им  необходимые указания, получать
нужные  сведения,  выбрасывать  им  в указанные  места  взрывчатку и  оружие
представлялось бессмысленным: сорок первый год отошел в прошлое, действовать
на   коммуникациях  врага  следовало  продуманно,  по  плану,  во  всеоружии
мастерства и средств борьбы!
     Проходя за Кутейниковым в кабинет, я обратил внимание на одежду и обувь
курсантов:  обмундирование  на  них было зимнее.  В кабинете  Петр  Иванович
подтвердил, что летнего не выдают. И, понизив голос, доверительно сообщил:
     --   Пошли  разговоры,  что  нас  вскорости  вообще  ликвидируют,  Илья
Григорьевич! Сам посуди: ребята давным-давно программу обучения прошли, а их
никуда не посылают, да и одевать, похоже, не собираются.
     -- И мысли такой не допускаю! Не могут центр ликвидировать!
     -- Оно вроде не  должно бы... А с другой стороны,  штаты-то наши до сих
пор не утверждены, хоть девять месяцев прошло!
     Иван Петрович выглядел удрученным.
     -- Будем  оптимистами!  -- сказал я.  -- У  руководства, надо полагать,
хлопот без ОУЦ хватало, а мы должной настойчивости не проявили.
     Ободрить  Кутейникова  ободрил, но на  свою по-прежнему пустую квартиру
возвратился встревоженный, обеспокоенный.  Развернул карту, долго  сидел над
ней.  Линия  фронта  все  еще  в  шестистах-тысяче  километров  от  западной
государственной границы. Оккупанты хозяйничают на территории, занимающей, по
самым скромным подсчетам, площадь в  миллион квадратных километров!  Но ведь
минимум четвертая часть этой площади находится вне контроля фашистских войск
и  фашистской  администрации,  а  растянутые   на  многие  сотни  километров
коммуникации врага проходят через леса и непролазные болота, по партизанским
краям и районам!..
     Еще в  тридцать  восьмом  году  я  предлагал  наркому  обороны  создать
спецчасти для минирования и разрушения вражеских путей сообщения. Даже штаты
таких частей разработал. Возвращался  я к идее создания спецчастей не  раз и
во  время  войны. А  поскольку  от  Пономаренко не  было  ни  слуху ни духу,
подумал, что  сейчас сформировать специальные части можно из курсантов ОУЦ и
различных  партизанских  школ,  из  испанских добровольцев,  и  сформировать
быстро,  без особых  трудностей!  А  уж кадровые-то  войска всем необходимым
наверняка обеспечат!
     Я разыскал альбом  с фотографиями,  запечатлевшими результаты  действия
минеров  в  Испании, сделал кое-какие  выкладки и на следующий  день пошел к
генералу Воробьеву.
     Однако генерал охладил мой пыл.
     --  Поймите  меня  правильно,  -- сказал  В