оздов,  а
кладбище без привидений!
     Овен. Не выходи из себя, душенька! Дай я успокою тебя поцелуем.
     Молли. Поди прочь! В твоем поцелуе отрава,  порча  в  твоем  дыхании...
Добродетели не место рядом с тобой! (Поет.)

                        Неверный! Горький мой удел!
                        Меня... до свадьбы захотел.
                        На брег Плутонов * я уйду.
                        Чтоб там оплакивать беду.

     Овен. Ты и полпути не пройдешь, как пожалеешь о своем решении.  Полчаса
она будет дуться и негодовать, а потом страсть  вновь  овладеет  ею,  и  она
станет моей. (Поет.)

                          Любовь подобна водопаду;
                          Неодолима и сильна,
                          Рассудка слабую преграду
                          Она сметает, как волна.
                               В объятия манит,
                               И в пропасть тянет,
                               И разум гонит, -
                               И гордость тонет,
                          И - нет - не выплывет она!


        "ЯВЛЕНИЕ 3"

                                   Поле.
                        Робин, Вильям, Джон, Томас.

     Вильям. Вот самое подходящее место для нашего дела.
     Робин. И чем скорее мы приступим к нему, тем лучше.
     Джон. Ну, Томас, мы с тобой, думаю, тоже не будем стоять сложа руки?
     Томас. Что ж, обменяться оплеухой-другой я готов от чистого сердца.

                               Вильям (поет).

                          А ну-ка, Робин, подходи!
                          Зачем - ты знаешь сам!

                                   Робин.

                          Что ж, ты сейчас получишь по,
                          Получишь по зубам!

                                  Вильям.

                               А я бы, дорогой,
                               Тебе бы дал ногой,
                          Дал пинок ногою сразу!

                                   Робин.

                          Так пинайте, сэр!

                                  Вильям.

                          Начинайте, сэр!

                                   Робин.

                          Я готов!

                                  Вильям.

                          Я вас ударю,
                          Так и знайте, сэр!

     Томас. Вам надо драться под какой-нибудь другой мотив, а то вы  никогда
не начнете *.


        "ЯВЛЕНИЕ 4"

                    Робин, Вильям, Джон, Томас, Сусанна.

     Сусанна. Что это вы здесь делаете, дармоеды несчастные?  Забыли  разве?
Через два часа хозяин вернется, а к ужину еще ничего не готово.
     Вильям. Пускай себе возвращается, когда вздумает,  не  моя  то  забота.
Пока он держит Робина, я готов хоть сейчас на  все  четыре  стороны.  Нам  с
Робином в одном доме не ужиться.
     Сусанна. Да что случилось?
     Робин. Он хотел отнять у меня невесту, только и всего.
     Вильям. Вранье, все вранье!
     Робин. Кому ты это говоришь, балда? Сам врешь!
     Вильям. А я говорю - ты врешь!
     Робин. Нет, ты!
     Вильям. А я говорю - ты!
     Робин. Дьявол забери того, кто больше врет. Сусанна.

                   Что слышу я, Робин? Что вижу я, Вилл?
                   Какие слова! Лакейская брань!
                   Пусть каждый из вас бы язык откусил,
                   Чем слышать от вас подобную дрянь!

                                  Вильям.

                        Он выдумал ложь!
                        Но лучше не трожь -
                        Я тоже не лезу за словом в карман!

                                   Робин.

                        Кота поцелуй!

                                  Вильям.

                        Ах ты холуй!

                                   Робин.

                           Пес!

                                  Вильям.

                              Скот!

                                   Робин.

                                  Свинья!

                                  Вильям.

                                         Болван!

                                   Робин.

                                                Чурбан!

     Вильям. Ты еще пожалеешь, черт тебя подери, что затеял со мной ссору! Я
скажу хозяину, кто украл две серебряные ложки. Я раскрою все твои  проделки:
как ты продавал стаканы и говорил, будто  они  лопнули  на  морозе;  как  ты
уговаривал хозяина варить побольше пива, а потом оно попадало к твоей  родне
- особенно в пузо твоего нашпигованного салом братца, который по два раза на
день напивается пьяным за хозяйский счет.
     Робин. Ха, ха, ха! И это все?
     Вильям. Нет, голубчик, не все. Кто спиливал столовое серебро,  а  когда
заметили, что вроде оно легче стало, сказал, будто оно стерлось от чистки? А
твои счета за триполит * и цинковые белила, когда ты обходился одним  мелом?
Ты ведь, проходимец, разворовал половину  хозяйского  серебра,  а  остальное
испортил.
     Сусанна. Бог ты мой! Вильям, что вам  за  дело  до  хозяйских  убытков?
Хозяин богат, с него не убудет. Довольно вам ссориться, будем стоять друг за
друга, потому что, - уж послушайте вы меня, -  коли  по  чести  разобраться,
боюсь, нам всем не сдобровать. Умные слуги  всегда  держатся  рядышком,  как
изюм в недопеченном пудинге; это говорит вам кухарка Сусанна.
     Джон. Или как лошади в горящей конюшне; это говорит вам конюх Джон.
     Томас. Или как виноградины в грозди; это говорит вам садовник Томас.
     Сусанна. Каждый слуга  должен  подавать  своего  товарища  под  хорошим
соусом! Как соус  скрывает  недостатки  блюда,  так  и  мы  должны  скрывать
недостатки друг друга. Ах, Вильям, если каждому воздавать по заслугам,  всех
нас в конце концов изжарят! (Поет.)

                      Мудрец - тот свой прикроет грех,
                           Чужих не замечая,
                      А дура - та орет про всех,
                           Себя разоблачая.
                      Завяжут поп и адвокат
                           Глаза свои потуже,
                      Ведь, право, каждый их собрат
                           Обоих их не хуже.

                                   Робин.

                      Здесь честный Боб перед вами стоит,
                      Не он был зачинщиком ссор и обид.
                           Глядит он, бедняга,
                           Как некий бродяга,
                      Жену и работу отнять норовит.

                                  Вильям.

                      Коли так, пусть повесят меня за обман!

                                   Робин.

                      Я могу за уликами слазить в карман!

                                  Вильям.

                      Что ж носишь ты там?

                                   Робин.

                      Чай, знаешь ты сам,
                         Какие поклепы строчил ты, смутьян.

     Робин. Ты не подписался, но разве это не твоя рука? Скажешь - не твоя?
     Вильям. Я не собираюсь давать тебе отчет, моя или нет.
     Робин. Мало того, что ты домогался моего места, ты еще решил  отбить  у
меня возлюбленную?
     Вильям. Твою-то? Да любую из твоих  возлюбленных  отобьет  всякий,  кто
больше заплатит. Ведь все знают, что женщины встречаются с тобой  только  за
деньги.
     Робин. Не на таковского напал! Чем на мою должность зариться,  за  свею
бы держался покрепче, а то смотри, как бы не слететь!

                                  Вильям.

                       Пусть мне велят -
                       Я буду рад
                          Покинуть этот дом, сэр.
                       Пока вы тут,
                       Любой мой труд
                          Не помянут добром, сэр.
                       Не страшно мне:
                       Везде в цене
                          Работники, как я, сэр.
                       Но если вас
                       Прогнать сейчас,
                          Не будет вам житья, сэр.

     Сусанна. Если вы никак не можете кончить миром, уж лучше подеритесь.
     Вильям. Что ж, идет!
     Робин. Нет, нет, я  против  драки.  С  Вильямом  только  свяжись  -  он
перессорит всю общину. А вы знаете, сколько трудов я положил, чтоб у  нас  в
приходе была тишь да гладь.
     Вильям. Видно, миротворчество - одна из  твоих  тайных  услуг  хозяину,
хоть у вас с ним  столько  секретов,  что  сам  дьявол,  твой  приятель,  не
разберет. И все твое миролюбие - от одной боязни, что тебе нос расквасят или
синяк под глазом посадят. Ведь если б ты  мог,  сам  в  драку  не  встревая,
заставить весь приход передраться, так давно бы это устроил. Уж не из  любви
ли к арендаторам ты, как говоришь, о мире печешься?  Будь  оно  так,  ты  не
подбивал бы хозяина на строгости, когда он  сидит  в  судейском  кресле.  Не
подговаривал бы  его  экономии  ради  лишать  арендаторов  жирного  быка  на
рождество!
     Робин. Ну, как ты любишь хозяина - уже по твоей езде видно! Гонишь, как
оглашенный!  Опрокинешь  когда-нибудь  экипаж,  болван,   и   свернешь   шею
хозяину... да и хозяйке впридачу. На меньшем не помиришься.
     Сусанна. Будет вам! Давай я вас рассужу, Вильям.
     Робин. Ладно, пускай она рассудит... Мне все равно, кому доверить  свое
дело.
     Вильям. А я не  доверюсь  женщине  в  деле,  затрагивающем  мою  честь.
(Поет.)

                           Вы, грязная стряпуха,
                           На рот замок повесьте!
                                Вот ваш удел:
                                Чтоб суп кипел,
                           А в прочее не лезьте!

                           Когда перед кобылой
                           Конь спасовать способен, сэр,
                                То он, глупец -
                                Не жеребец,
                           А лишь осел, как Робин, сэр!

        "ЯВЛЕНИЕ 5"

                           Робин. Томас, Сусанна.

     Сусанна. Каков нахал!
     Томас. Наверно, пошел наговаривать на тебя хозяину.
     Робин.  Пускай  его!  Я  слишком  хорош  с  хозяйкой,  чтоб   опасаться
неприятностей от хозяина. Между нами говоря, хозяйка не допустит, чтоб  меня
выгнали. Вы слышали, Вильям обвиняет меня, будто  я  краду  пиво  для  своей
семьи! А ведь половина всего пива идет в отдельный погребок хозяйки, и  кто,
кто, а она это знает. Там они с пастором сидят вдвоем,  потягивают  пивцо  и
рассуждают, как лучше заставить весь приход следовать заповедям божьим.
     Сусанна. Не говори дурно о хозяйке, Робин.  Она  очень  добра  к  своим
слугам.
     Робин. Да, к нам, старшим слугам, которым  ключи  доверены.  А  прочие,
чтоб Робину хватило, могут подыхать с голоду. Всюду так, Сусанна,  в  каждом
ремесле: заправилы живут припеваючи, - остальным жрать нечего. (Поет.)

                   Большие лорды спят в спальнях дворца,
                        У малых - в тюрьме постель.
                   Большие попы пьяны от винца,
                        А малые хлещут эль.
                   Великих шлюх на бал везут,
                        А их подруг,
                        Незнатных шлюх,
                   За поцелуй секут.
                        Большой бандит
                        В шелку сидит,
                   А малых тащат в суд.


        "ЯВЛЕНИЕ 6"

                             Сусанна, Свитисса.

     Свитисса. Ишь какая смелая! Решила, значит, идти в  открытую!  Женщина,
однажды поступившись добродетелью, уже не знает, где остановиться. (Поет.)

                         Невинность девушкам дана,
                              Она под стать воде:
                         Плотина верная нужна -
                              Хранить ее в пруде.
                                 Но если страсть
                                 Заставит пасть
                         Душевные плотины,
                                 Уйдет вся честь,
                                 Какая есть.
                         Виновны ль в том мужчины?

     Сусанна. Простите за тупость, сударыня, но никак я не пойму: о чем вы?
     Свитисса. Чего не надо, вы понимаете, сударыня.
     Сусанна. Вы очень темно выражаетесь, сударыня.
     Свитисса. Ваши делишки, сударыня, потемней.
     Сусанна. В целом свете не сыщешь человека, который мог бы  сказать  что
дурное о моих делах; они так же чисты, сударыня, как мои тарелки.
     Свитисса. Скажите лучше - как котелки! А если вы и похожи  на  тарелку,
так на суповую, куда каждый мужчина может сунуть свою ложку.
     Сусанна. Я, сударыня?!
     Свитисса. Вы, сударыня!

                                  Сусанна.

                           Что за скверная брехня
                                Бабы грязной,
                                Безобразной!
                           Что ей надо от меня,
                                Этой гнусной швали?

                                 Свитисса.

                           Если вспомните, мадам,
                           Как вы с Бобом... Ясно вам?
                           Вы б такой вопрос, мадам,
                           Мне не задавали!

Прочти  это  письмо  и  подумай,  как низко ты поступила с женщиной, которую
называла своей подругой.
     Сусанна. На что это вы намекаете, предлагая мне прочесть письмо,  когда
знаете...
     Свитисса. Что вы написали его, сударыня!
     Сусанна. Что я не умею ни писать, ни читать. В этом виновата  не  я,  а
мои родители, которые не дали мне лучшего образования. Если б вас не  учили,
вы бы знали грамоте не больше моего. И нечего попрекать  меня  и  потешаться
надо мной, раз не моя это вина.
     Свитисса. Как? Вы не умеете ни читать, ни писать? Быть не может!
     Сусанна. Быть не может? Да что ж тут удивительного,  если  служанка  не
умеет ни читать, ни писать, когда многие джентльмены не  знают,  как  писать
правильно?
     Свитисса. Вот любовное письмо к Робину, подписанное твоим именем. Здесь
ты жалуешься, что он оставил тебя, насладившись тобою.
     Сусанна. Насладившись мною?
     Свитисса. Так написано, поверь мне.
     Сусанна. Если я когда говорила что Робину, кроме слов,  которые  всякий
слуга может сказать другому, пусть мой котелок никогда больше не закипит!
     Свитисса. Жаль, что вы не умеете читать,  а  то  убедились  бы,  что  я
говорю правду. Здесь черным по белому написано: Сусанна Ростмит. И если  это
писали не вы, то, верно, сам черт!
     Сусанна. Кажется,  чтобы  вас  успокоить,  я  сказала  все,  что  могла
сказать, не роняя своего достоинства.
     Свитисса.  ...и  убедили  меня  в  своей  невинности.  Думаю,  с   моим
достоинством тоже совместимо уверить  вас,  что  я  сожалею  о  сказанном  и
покорно прошу вашего прощения, сударыня.
     Сусанна. Я вполне удовлетворена, сударыня.  Ах,  Свитисса,  будь  я  из
таких, я могла бы иметь дело с самим молодым хозяином.
     Свитисса. Ну, с  ним-то  мы  все  могли  бы  иметь  дело,  это  еще  не
оправдание. Но уж в чем я уверена, так уверена: если вы не умеете писать, то
и письма не могли написать. (Поет).

                         Невинность надо соблюдать,
                              Пока ты без изъяна,
                         Нельзя же в карты плутовать
                              Без полного кармана.
                         И кто не ездит на коне,
                              Тот в поле не поскачет.
                         Раз вы безграмотны вполне -
                              Не вы писали, значит.


        "ЯВЛЕНИЕ 7"

                               Овен, Апшонес.

     Апшонес. Я не желаю, чтоб вы женились на моей дочери, мистер Овен.  Муж
должен быть ей ровней. Мне хочется, чтоб  под  мое  благословение  подходили
хорошенькие, здоровые внучата, а не  заморыши  и  недоноски,  унаследовавшие
вместе с титулами болезни предков.
     Овен. Фу, хозяин Апшонес!.. Как узко вы,  старики,  смотрите  на  вещи.
Видно, вы не бывали в свете или успели его позабыть. Если ваша дочь уедет за
пять миль, вам уж кажется, будто она умчалась  за  тридевять  земель,  и  вы
предпочли бы, чтоб она ходила пешком дома, чем ездила в экипаже где-нибудь в
чужих краях.
     Апшонес. Я не хотел бы, чтоб она сейчас ездила в экипаже, а  через  год
ее повезли на катафалке.
     Овен. Ну, такой чести вы, может, еще и не дождетесь, дорогой сэр.
     Апшонес. Я не  советовал  бы  вам  бесчестить  нашу  семью:  это  может
кончиться для вас хуже, чем вы думаете.
     Овен. Хуже, говорите?
     Апшонес. Да, сэр. Я потерял состояние, но  моя  гордость  осталась  при
мне. И хоть я арендатор вашего отца, я ему не раб. Вы безнаказанно  погубили
немало бедных девушек, но не всегда это будет сходить вам с  рук.  Имейте  в
виду, сэр: кто желает навлечь бесчестье на мою семью, скорее  накличет  беду
на свою голову.
     Овен. Ха, ха, ха!
     Апшонес. Сэр Овен и его супруга,  по-моему,  слишком  порядочные  люди,
чтобы вы могли распутничать с их ведома. До сих пор сэр Овен  поступал,  как
лучший из помещиков. Он знает, что должен защищать своих арендаторов,  а  не
грабить их, быть пастырем  своего  стада,  а  не  волком.  Но  вы,  кажется,
считаете, сэр, что у нас сохранился  тот  варварский  обычай,  о  котором  я
читал, - когда помещику принадлежала невинность всех дочерей арендаторов.
     Овен. Ха, ха, ха! Право, ты презабавный старый чудак!
     Апшонес. Это на вас похоже, да и другой кто может так обо мне подумать.
Но в мое время над вашим платьем посмеялись бы не  меньше,  чем  сейчас  над
моим. Что это вы  себе  парик  белым  посыпали?  Верно,  хотите,  чтоб  люди
подумали, будто у вас уж мозги в голове не умещаются?
     Овен. Вам не нравится мое обличие, зато оно по вкусу вашей дочери.
     Апшонес. Я хочу, чтоб вы оставили мою дочь  в  покое.  Глаз  с  нее  не
спущу. А если вам все-таки удастся погубить ее,  знайте:  поместье  отца  не
спасет вас от моего возмездия. Тогда вы поймете, что истинный дух английской
свободы не мирится с притеснением, как бы высоко ни вознесся обидчик.
     Овен. Истинный дух английской свободы! Ха, ха, ха! Думаешь,  ты  первый
отец или муж, который сперва поднимает  шум,  а  потом  ходит  смирный,  как
овечка? Хорош любовник, если он  отступается  от  возлюбленной,  чуть  родня
пригрозит. Прими вас всерьез, может и стоило бы  поостеречься,  да  ведь  вы
герои на словах, не на деле. (Поет.)

                          Прослыть стремится шлюха
                             Скромнейшей из людей,
                          А трус боится слуха
                             О трусости своей.
                          Всяк льстит своей природе:
                          При всем честном народе
                          Толкуют о свободе
                             Любители цепей.


        "ЯВЛЕНИЕ 8"

                                Овен, Mолли.

     Овен. Она здесь!
     Молли. Жестокий, ты уже избегаешь меня? Я уже  стала  тебе  ненавистна?
Твои лживые клятвы позабыты? Если б ты помнил их, ты вел бы себя иначе.
     Овен. Тебе ли обвинять меня за то, что я  послушен  твоему  приказанию?
Разве ты не помнишь, что поклялась никогда больше со мной не встречаться?
     Молли. Увы, ты не хуже моего знаешь, что в глубине души  я  так  же  не
способна отказаться от тебя, как ты быть искренним в  своих  признаниях.  До
чего несправедливы мужчины, обвиняя нас в жестокости! Разве иначе они  ведут
себя, когда мы оказываемся в их власти? (Поет.)

                      Жестокосердый! Скажи, к чему ты,
                          Как птицу в путы,
                          Меня завлек?
                      Пока мой разум
                      Сиял алмазом,
                          Ты вовсе не был со мной жесток.
                      Цветут растенья
                      Под летним солнцем,
                      И нет цветенья