навещаю вас в вашем заточении. Но  я  не  могу  оставаться
спокойной, когда вижу, что  человек,  которого  я  считаю  невинным,  терпит
напраслину.
     Рембл. Благодарю вас, сударыня, за ваше доверие ко мне.
     Миссис Скуизем. Вы вполне заслужили его, сударь. Для чего, по-вашему, я
рискнула остаться с вами наедине нынче утром?
     Рембл. Я полагал, из человеколюбия.
     Миссис Скуизем. Нет, сударь, я хотела лично убедиться, таковы ли вы  на
самом деле, каким вас расписала молва. И я увидела, что самая добродетельная
женщина не могла бы требовать от джентльмена большей скромности,  учтивости,
благовоспитанности,  большего  смирения.  Вы  оказались,  сударь,  до   того
скромны, что я и представить себе не могу, чтобы вы были способны  совершить
насилие. Сударь, вы безобидней заплывшего жиром шестидесятилетнего мэра,  вы
смирнее маменькиного сынка двадцати шести лет от роду.
     Рембл. Фью!..
     Миссис Скуизем. Сегодня утром вы произвели на меня столь  благоприятное
впечатление, что я решилась довериться вам еще раз; такому джентльмену,  как
вы, я бы смело вверила свою честь, где бы мы с вами ни встретились.
     Рембл. Сударыня, я постараюсь сделать все, чтобы вы и впредь  были  обо
мне такого же доброго мнения;  вы  можете  довериться  мне,  где  бы  мы  ни
находились, и я обещаю всегда и всюду держать  себя  с  вами,  как  подобает
самому благовоспитанному джентльмену с самой благовоспитанной дамой. Клянусь
вам  этой  нежной  ручкой,  этими  алыми  губками  и  миллионом   прелестей,
заключенных в вашем драгоценном теле!
     Миссис Скуизем. Я вас не понимаю, сударь!
     Pембл. Ах, я и сам себя не понимаю! Язык бессилен, и самый  ум  постичь
не может, - одним лишь сердцем можем мы предчувствовать те наслаждения,  что
нам готовит любовь.
     Миссис Скуизем. О, клянусь вам!..
     Pембл. Ни клятвы, ни сопротивление уже не помогут. В этой комнате  есть
постель, которой не побрезговали бы король с королевой.
     Сотмор (за дверью). Эй, Рембл! Джек Рембл! Ну не стыдно ли тебе бросать
своих друзей ради какой-то девчонки? Если ты  не  спустишься  сейчас  же,  я
выломаю дверь, а ее утоплю в пунше!
     Миссис Скуизем (тихо). Я погибла!
     Рембл. Не бойтесь ничего... Возвращайся к своему пуншу, я сейчас приду!
     Сотмор. Без тебя ни шагу!
     Рембл. Тогда я спущусь, разобью твою кружку и разолью весь пунш.
     Сотмор. Можешь захватить с собой свою шлюху, там  одна  уже  есть,  она
небось будет рада подружке. Если ты не придешь сейчас же,  я  сам  за  тобой
приду.
     Миссис Скуизем. Что мне делать?
     Рембл. Делай, что тебе подскажет сердце, ангел мой!
     Миссис Скуизем. Пустите!.. В другой раз... Мне здесь никак нельзя.
     Рембл. Но не могу же я с вами расстаться!
     Миссис Скуизем. Я дам вам знать о себе через полчаса.  Вам  предоставят
свободу, и я назначу место для свидания!
     Рембл. Так я могу рассчитывать на вас, сударыня?
     Миссис  Скуизем.  Да,  да...  Прощайте  же!..  Не  провожайте  меня,  я
проскользну черным ходом.
     Рембл. Прощай, мой ангел!


        "ЯВЛЕНИЕ 12"

                               Рембл (один).

     Рембл. Черт бы подрал этого несчастного пьянчужку!  Вечно  он  пакостит
мне. Впрочем, раз мне заранее обещана свобода, можно и  не  жалеть  об  этой
короткой отсрочке. Мысль о предстоящей свободе поможет мне подавить  в  себе
на время кое-какие желания.  Кажется,  мое  приключение  начинает  принимать
недурной оборот. В моем отчаянном положении мне, молодому  человеку,  нельзя
пренебрегать благосклонностью жены богача-судьи. Следующий раз,  когда  меня
привлекут за  насилие,  я  подкуплю  судью  его  же  собственными  деньгами.
Одолжите человеку золото, и он забудет, что он ваш должник; рискуйте за него
головой - он может забыть и об этом. Но вступите в связь с его супругой -  и
вы обеспечены его дружбой по гроб.  Нет  лучшего  друга  в  беде,  чем  муж,
которого вы снабдили рогами!.. Хватайте же его, как быка: за рога!


        "ЯВЛЕНИЕ 13"

                     Рембл, Констант, Сотмор, Хиларет.

     Сотмор. Вот и он! А где же девка? Если ее не было,  твое  поведение  уж
совсем непростительно.
     Констант. Послушай, Рембл, какую штуку  придумал  наш  ангел-хранитель!
Теми же сетями, которыми наш почтенный судья накрыл и опутал  нас  всех,  мы
опутаем его самого! Вот этот бочонок тоже сыграет свою роль в нашем деле.
     Pембл. Нельзя ли обойтись без него? А то еще попадется  ему  по  дороге
бутылочка бордосского, и вся наша затея сорвется!
     Сотмор. Нет, я не подведу вас даже за бургундское - самое лучшее, какое
только есть во всей Франции. Эта дама осушила со мной  целую  чашу  пунша  -
подумайте,  целую  чашу!  -  и  тем  завоевала  мое  сердце.  Клянусь  всеми
радостями, какие нам дарует вино, вы, сударыня, нравитесь  мне  больше,  чем
все женщины на свете вместе взятые! Нет ни чести, ни совести  в  человеке  -
будь то мужчина или женщина, - который чурается бутылки. Золото испытывается
огнем, а честность вином. Сударыня, вы меня  покорили.  Пока  я  держусь  на
ногах, я буду  пить  ваше  здоровье,  а  как  свалюсь  -  тут  уже  ни  одна
благоразумная женщина никаких тостов от меня не потребует.
     Хиларет. Я горжусь победой  над  человеком  такого  высокого  ума,  как
мистер Сотмор.
     Констант. Тут и в  самом  деле  есть  чем  гордиться!  Ведь  вы  первая
женщина, с которой он соизволил быть любезным.
     Сотмор.  Это  оттого,  что  ни  одна  из   них   не   обладала   вашими
достоинствами, сударыня. До сих пор мне все попадались такие, что пили  один
только чай. Если б у меня была дочь и если бы она пила чай, я выгнал  бы  ее
из дому, сударыня! Потому-то мужчины и порядочней  женщин,  что  они  хлещут
вино, а не чай. Если б женщин с детства приучали курить и пить коньяк и если
б они с таким же удовольствием пили, как вы, сударыня, право я начал  бы  за
ними ухаживать.
     Pембл. Ого, Констант,  еще  один  такой  комплимент,  и  тебе  придется
ревновать твою милую!
     Хиларет. Да, пожалуй, он мог бы приревновать и сейчас.
     Сотмор. Сударыня, вы мне нравитесь. Если б по  одну  сторону  поставили
бутылку бургундского, а по другую вас, ей-богу я не знал бы, кого выбрать.
     Констант. Чего там не знать, - уж, верно, выбрал бы бутылку.
     Pембл. Расскажите же мне о вашем заговоре.
     Сотмор. Только не здесь. Идемте вниз. Такие секреты должны  обсуждаться
лишь за торжественным столом заседаний. Стакан замыкает человеку уста.
     Констант. Однако мудрецы говорят нам другое.
     Сотмор. Ты говоришь о трезвых мудрецах. Подлинные же мудрецы, известное
дело, все пили как лошади. Ни разу еще не видел я  трезвенника,  который  не
был бы безмозглым ослом, - недаром же осел самое трезвое из  животных.  Ваши
трезвые мудрецы,  сударь,  давно  уже  истлели  в  могиле  вместе  со  своей
философией.  Еще  Гораций,  этот  величайший  поэт  и  мудрец,  писавший  не
чернилами, а фалернским вином, сказал:

                      Забвенью будет предан тот поэт,
                      Кто воду пьет, а водку - нет.

                                Все уходят.


        "ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ"

        "ЯВЛЕНИЕ 1"

                    В доме у Скуизема. Скуизем и Куилл.

     Скуизем. Ты отнес мое письмо?
     Куилл. Отнес, ваша милость. Оставил в кофейне.  Так  распорядилась  эта
дама.
     Скуизем. Отлично, отлично... Куилл!
     Куилл. Сударь?
     Скуизем. На тебя можно положиться, я знаю. То, что я сейчас тебе скажу,
убедит тебя в моем безграничном доверии. Короче говоря, Куилл, я  подозреваю
свою жену...
     Куилл. В чем, сударь?
     Скуизем. Боюсь,  Куилл,  что  не  меня  одного  она  удостаивает  своей
благосклонности и что я  с  некоторых  пор  состою  в  почтенной  корпорации
рогоносцев.
     Куилл. Тогда ваша милость принадлежит к  самой  обширной  корпорации  в
Англии.
     Скуизем. Закон, как  тебе  известно,  стоит  на  стороне  рогоносцев  и
преследует  женщин,  изменивших   мужьям.   Рога   приносят   мужчине   одно
преимущество: с их помощью он может выставить свою жену за дверь.
     Куилл. Преимущество немалое, сударь.
     Скуизем. Да, но, чтобы воспользоваться им, надобно сперва уличить  жену
в неверности. Недостаточно того, чтобы сам рогоносец знал  о  своем  позоре,
нужно, чтоб его позор стал публичным. А хочешь, чтобы твои рога  не  торчали
наружу, - изволь,  но  тогда  уж  прощай  свобода:  от  жены  тебе  ввек  не
избавиться! Так вот, Куилл, я и решил обратиться к тебе, так как у тебя есть
возможность наблюдать за моей женой. Если нам удастся поймать ее с поличным,
то получишь изрядное вознаграждение. Это дело уж не  терпит  отлагательства:
ведь если я не разоблачу ее, она разоблачит меня. А вечно платить ей за  то,
чтоб она держала свой язычок за зубами, - значит, разориться  вконец.  Чтобы
заткнуть рот женщине, никакого золота не хватит.
     Куилл. Сударь, я постараюсь быть как можно усерднее.
     Скуизем. А я - возможно щедрее... если, конечно, ты  добьешься  успеха.
(Уходит.)


        "ЯВЛЕНИЕ 2"

     Куилл (один). Ну нет,  почтеннейший  судья,  на  такую  приманку  я  не
поддамся! Я слишком хорошо тебя знаю и потому не верю в твою щедрость.  Твоя
жена заплатит мне больше за такую же услугу. К тому же  я  человек  чести  и
совести и не могу служить двум господам! А так как я уже  давно  состою  при
госпоже для особых услуг, пойду-ка я к ней, как честный и  верный  слуга,  и
раскрою перед нею весь заговор.  Ведь  если  ее  выгонят  из  дому,  с  этим
скупердяем мне будет не сладко. Он так жаден, что готов сжить со свету  всех
мошенников, кроме себя самого.


        "ЯВЛЕНИЕ 3"

                    В доме констебля. Рембл и Констант.

     Pембл. Э, да твоя милая, оказывается, тонкий  политик!  Только  бы  наш
пьянчужка не испортил нам дела!
     Констант. Не бойся за него, у него хитрости тоже хватает. В  его  башке
столько лет шла война между пьянством и трезвостью, что они, наконец, пришли
к соглашению, и теперь он уже всегда полупьян, полутрезв.
     Рембл. Ну что ж! Делать нам  здесь  нечего,  только  сидеть  да  ждать.
Поэтому расскажи-ка мне подробнее, как провел ты эти три  года,  что  мы  не
видались. Шутка ли - три года! Что делал ты после того, как покинул службу в
Ост-Индии и вернулся с Сотмором сюда?
     Констант. В тот год у всех на уме была война. О ее близости  мы  судили
не только по слухам, но и по таким фактам, как увеличение  армии.  Вот  я  и
решил остатки своего состояния отдать на служение отечеству и снова,  как  в
Индии, купил себе офицерский патент. Особых приключений у меня  не  было,  -
служил, пока не сократили армию, а с тех пор разделяю судьбу тех  несчастных
солдат, которым дали отставку да и пустили нищими в красном кафтане.
     Pембл. Да, таково свойство солдатской одежды - превращаться в лохмотья.
Уж так  у  нас  заведено:  наши  славные  солдаты  привыкли  возвращаться  с
потрепанными  знаменами,  в  рваных   кафтанах.   Знамена   вывешиваются   в
Вестминстер-холле *, а солдата, по приказу того же Вестминстер-холла, сажают
за решетку. В тюрьмах, слава  богу,  всегда  найдется  местечко  для  нашего
брата.
     Констант. Единственное, в чем мне была удача за последнее время, -  это
в любви. Я полюбил ту милую девушку, что ты здесь видел, и  мы  должны  были
нынче ночью с ней встретиться, чтоб обвенчаться. Но только я прибыл на место
свидания, вдруг вижу: какой-то негодяй нападает на прилично одетую  женщину.
Я бросился к ней на помощь, ее оскорбитель немедленно скрылся, а подоспевшая
стража  схватила  меня  и  наутро  отвела  к  судье  Скуизему,   который   и
распорядился отправить меня сюда.
     Pембл. Что ж, она дала показания против тебя?
     Констант. Нет еще. Я слышал, что она еще  не  оправилась  от  вчерашних
ушибов и просила продержать меня до вечера. А вечером она предъявит мне свое
обвинение. Впрочем, я  думаю,  что  она  здесь  ни  при  чем.  То,  что  тут
рассказала нам Хиларет, да и те ухищрения, какими из  меня  пытаются  выжать
деньги, наводит меня на мысль, что все это  мошенничество  подстроено  самим
судьей.
     Pембл. Да уж будь уверен: где какое  мошенничество,  там  судья  играет
самую главную роль. Но пусть мысль о  предстоящем  возмездии  послужит  тебе
утешением. Не думаю, чтобы судье удалось ускользнуть из  сетей,  которые  мы
для него приготовили, - разве что дьявол окажется добрей, чем мы  думали,  и
захочет прийти на выручку своему лучшему другу.
     Констант. Но что ты собираешься  делать  в  Англии?  Здесь  у  тебя  ни
родных, ни знакомых.
     Pембл. Почем знать, может еще и сыщется кто. Когда-то у меня был  здесь
отец, старик, и притом богатый. Он счел  нужным  изгнать  меня  из  дому  за
кое-какие невинные шалости, да, верно,  теперь  простил  меня,  если  только
остался в живых. Впрочем, я уже десять лет не имею о нем известий.
     Констант. Как же ты мог бросить  родного  отца  на  целые  десять  лет?
Непростительное легкомыслие!
     Pембл. Увы, я таков от природы: мои мысли не поспевают за поступками, и
раздумье нападает на меня лишь тогда, когда думать  уже  поздновато.  Всю-то
свою жизнь я был задним умом  крепок.  Верно,  у  моего  рассудка  глаза  на
затылке.


        "ЯВЛЕНИЕ 4"

                          Рембл, Констант, Стафф.

     Стафф. Письмо к вашей милости.
     Рембл (читает). Вот это письмо так письмо!
     Констант. Что же в нем такое?
     Рембл. В нем моя свобода, скрепленная собственноручной подписью здешней
повелительницы.
     Констант. Да о чем же оно?
     Рембл. Говоря попросту, не прибегая к высокому  стилю,  это  письмо  от
миссис Скуизем, жены судьи, с приказом констеблю немедленно  отпустить  меня
на волю. (Читает.) "Сударь, как только я оправилась от испуга,  причиненного
мне вашим дерзким  приятелем,  я  тотчас  же  выполнила  свое  обещание.  Вы
застанете меня дома; податель сего одновременно вручит  констеблю  приказ  о
вашем освобождении". Вот добрая душа! (Целует письмо.)  Драгоценная  супруга
проклятого мерзавца судьи, лечу в твои объятья!..
     Констант. Послушай, а что если посвятить ее в наши планы?.. Вот  возьми
и снеси-ка ей эту записку,  в  которой  судья  назначает  Хиларет  свиданье.
Записка подкрепит твои слова.
     Рембл. Чудесная мысль! Лечу осуществить ее на деле. Прощай, драгоценный
Констант! Надеюсь, милый, встретиться с тобой

                  В спокойной гавани, где не грозит беда,
                  Где мерзостный судья не причинит вреда.

     Констант. Ну что ж, желаю тебе успеха!

                                  Уходят.


        "ЯВЛЕНИЕ 5"

                                 В кабачке.
                              Скуизем, слуга.

     Скуизем. Скажи-ка, любезный, не приходила ли сюда  одна  женщина  и  не
справлялась ли она о мистере Джонсе?
     Слуга. Что-то не слыхал, сударь. Если хотите, я спрошу в буфете.
     Скуизем. Да, да, спроси... и скажи там, что,  если  кто  придет,  пусть
проведут наверх, ко мне... У меня нет  оснований  думать,  что  она  обманет
меня, но я так и горю от нетерпения. Право, эта  женщина  возродила  во  мне
весь пыл моей ранней юности. Оказывается, я моложе,  чем  думал!  Мне  сорок
девять, никак не больше. Да что ж это моя милая  не  идет  в  самом  деле?..
Напрасно я ей дал те пять шиллингов, да еще в кошельке, которому цена уж  не
меньше  двух  шиллингов.  Как  знать,  она,  может  быть,  истратила  их  на
какого-нибудь молодчика, который в благодарность еще наградит меня кой-чем.


        "ЯВЛЕНИЕ 6"

                             Скуизем. Хиларет.

     Скуизем. Наконец-то!.. Моя хорошенькая, моя славненькая, моя  миленькая
плутовочка!.. Я ждал тебя по крайней мере... четыре часа.
     Хиларет. Да уж это известное дело, молодые любовники всегда приходят на
свидание задолго до срока.
     Скуизем. Награди меня за это поцелуем. Да, ты увидишь, что  я  молод  и
страстен... Ну, приласкай меня, похлопай по щечке...  Гав,  гав!  Гав,  гав!
Сейчас я съем твое платьице... Что же мы будем пить - белое  или  красное?..
Дамы любят белое.... Эй, мальчик, полпинты  шотландского...  Давай-ка  мы  с
тобой посидим... Да садись же!.. Садись поближе! Ну-с, расскажи-ка мне,  как
ты потеряла невинность... Рассказывай, а я дома запишу твой рассказ  в  свою
летопись. Это такая книга, куда я пишу о каждой женщине, с  которой  у  меня
была хотя бы мимолетная связь. Знаешь, как я озаглавил свой труд?.. "История
моей эпохи".
     Хиларет. Небось увесистая получилась у вас  книга,  сударь,  не  меньше
церковной библии!
     Скуизем. Да, не маленькая; матерьялу хватило на много страниц.
     Хиларет. Бог даст, вы еще столько напишете в ней!
     Мальчик (за сценой). Запишите: бутылка шотландского в гостиницу "Льва".
     Скуизем. Ну, рассказывай... Где ты начала  свои  амуры?..  Уж  верно  в
церкви. Много любовных историй начинается  в  церкви,  но,  увы,  они  редко
кончаются там. А может быть, дело началось с того, что ты вздумала поглазеть
на военный корабль? Женщины падки на зрелища. Сколько вас погибло из-за них!
Оттого-то и дети так любят зрелища  -  ведь  многие  из  них  и  на  свет-то
появились благодаря этим самым зрелищам.
     Хиларет (в сторону). Спасибо, что напомнил, а то я  чуть  не  позабыла,
что  мой  первый  соблазнитель  был  моряк.  Правда,  сударь,  там-то  я   и
познакомилась с ним, там-то и произошла наша роковая встреча.
     Скуизем. Ну, и как же началась ваша любовь - с разговора или с письма?
     Хиларет. Все началось с письма, сударь. Он извел целую кучу бумаги, а я
все не отвечала ему: сперва я возвращала его письма нераспечатанными,  потом
стала распечатывать - и все же посылала обратно... Но наконец... он  добился
ответа.
     Скуизем. Добился ответа - и что же?
     Xилapет. Ах, как только он получил мое  письмо,  он  почувствовал  себя
победителем!
     Скуизем. Да, да, конечно.  Я  и  сам  замечал  во  всех  моих  любовных
похождениях, что, как только получишь от женщины ответ на письмо, можно  уже
рассчитывать на все остальное:  женщина  незамедлительно  следует  за  своим
письмом собственной персоной. Так что же было в его ответном письме?
     Xиларет. Ах, он исписал его клятвами: и  любить-то  он  будет  меня  до
самой смерти, и счастья-то ему нет без меня... чего-чего только там не было!
     Скуизем. Да, да, да! Точно так же писал и я. В ухаживании за  женщиной,
как в судопроизводстве, важна система.
     Хиларет (в сторону). То-то, старик, ты так скучно  ухаживаешь  -  точно
тяжбу ведешь.
     Скуизем. Сколько же ты ему писем написала, прежде чем...
     Хиларет. О, совсем немного, сударь: он уже не нуждался в поощрении.
     Скуизем. Ну-с, минуем все околичности и перейдем к  вашему  последнему,
роковому свиданию.
     Хиларет. Это случилось утром, в воскресенье...
     Скуизем. Правильно! Таков и мой излюбленный прием: улучить часок, когда
все прихожане в церкви.
     Хиларет. День был очень жаркий...
     Скуизем. Верно, был май... а быть может, июнь... Женщины, как и  вишни,
слаще всего в этом месяце.
     Хиларет. Утомленная прогулкой по саду, я  зашла  отдохнуть  в  беседку.
Каково же было мое удивление, когда я обнаружила там своего коварного друга!
     Скуизем. До чего же хитер! Молодец! Снова узнаю  свою  систему.  Засада
бывает так же полезна в любви, как и на поле сражения.
     Хиларет. Он сделал вид, что наша встреча для него неожиданность.  Когда
же я потребовала у него объяснения, ради чего  он  затаился  в  беседке,  он
сорвал с себя маску и сознался во всем. Он подлетел ко мне, страстно  прижал
меня к своей груди и стал  клясться  в  пламенной  любви,  вечной  верности.
Охваченная  гневом,  я  оттолкнула  его.  Он  усилил  натиск,   я   ослабила
сопротивление; он умолял, я негодовала; он вздыхал, я рыдала; он  настаивал,
я потеряла сознание; он...
     Скуизем. Довольно!.. Я больш