на каторгу  не  потому,  что  они
нравственнее мужчин, а потому, что  по  самому  строю  жизни  и  отчасти  по
свойствам своей организации  в  меньшей  степени,  чем  мужчины,  подвержены
внешним влияниям и риску совершать тяжкие  уголовные  преступления.  Они  не
служат в канцеляриях и на военной службе, не уходят в отхожие  промыслы,  не
работают в лесах, рудниках, на море,  а  потому  не  знают  преступлений  по
должности и против военной  дисциплины  и  преступлений,  прямое  участие  в
которых требует мужской физической силы, например: ограбление почты,  разбой
на большой дороге и т.п.;  статьи  о  преступлениях  против  целомудрия,  об
изнасиловании, растлении и сверхъестественных пороках  касаются  одних  лишь
мужчин. Но зато они убивают, истязуют,  наносят  тяжкие  увечья  и  укрывают
убийства относительно чаще, чем мужчины; среди последних  убийцы  составляют
47%, а среди преступниц 57%. Что же касается осужденных  за  отравление,  то
среди женщин их больше не только относительно, но даже абсолютно. В 1889  г.
по всем трем округам отравительниц было показано абсолютно почти в три  раза
больше, чем отравителей, а относительно в 23 раза. Как бы то ни было, женщин
поступает в колонию меньше мужчин, и даже несмотря на  ежегодно  прибывающие
партии  женщин  свободного  состояния,  мужчины  все-таки  дают  подавляющий
перевес.  Такое  неравномерное  распределение  полов  неизбежно  в  ссыльной
колонии и уравновешение может произойти только  с  прекращением  ссылки  или
когда на остров начнет приливать иммиграционный элемент, который сольется со
ссыльным, или появится у нас  своя  мистрис  Фрей  [Е.  Фрей  (1789-1845)  -
английская  филантропка,  стремившаяся  к  улучшению  состояния  тюрем.  (П.
Еремин)], которая будет энергически пропагандировать мысль об отправлении на
Сахалин для развития семейственности транспорта честных  девушек  из  бедных
семейств.
   О ссылке западноевропейской и русской, и в частности о женском вопросе,
см. у проф. И.Я. Фойницкого в его известной  книге  "Учение  о  наказании  в
связи с тюрьмоведением".
   3 Д-р А.В. Щербак в одном из своих фельетонов пишет: "Выгрузка окончена
была только утром другого  дня.  Оставалось  еще  принять  ссыльнокаторжных,
назначенных в Корсаковский пост, и получить различные  сдаточные  квитанции.
Первых, в числе  50  мужчин  и  20  женщин,  присланных  без  замедления.  В
статейных списках мужчин не значилось ремесел, а женщины были  очень  стары.
Спускали поплоше" ("С ссыльнокаторжными". - "Новое время", э 5381).
   4   Например,   приказ:    "Согласно    ходатайства    г.    начальника
Александровского округа, изложенного  в  рапорте  от  5  января,  за  э  75,
ссыльнокаторжная Александровской  тюрьмы  Акулина  Кузнецова  переводится  в
Тымовский  округ  для  совместного  домообзаводства  с  поселенцем  Алексеем
Шараповым" (1889 г., э 25).
   5 Да и трудно понять, где жили  бы  женщины,  если  б  отказывались  от
сожительства. Особого помещения для них на каторге не существует. Заведующий
медицинскою частью в своем отчете за 1889 г. пишет: "По прибытии на  Сахалин
им предоставляется самим  заботиться  о  помещении...  для  оплаты  которого
приходится  некоторым  из  них  не  пренебрегать  способами  для   добывания
средств".
   6 Лично я всегда относился с  сомнением  к  этим  слухам,  но  все-таки
проверил их на месте и собрал все случаи, которые могли послужить поводом  к
ним. Рассказывают, что года 3-4 назад, когда начальником острова был генерал
Гинце, в Александровске одна каторжная, иностранка, была выдана против  воли
за бывшего околоточного надзирателя.  Каторжная  Ягельская,  в  Корсаковском
округе, получила 30 розог за  то,  что  захотела  уйти  от  своего  сожителя
поселенца Котлярова. Там же поселенец Яроватый  пожаловался,  что  его  баба
отказывается жить с ним. Последовало распоряжение: "N.  N.  всыпьте  ей".  -
"Сколько?" - "Семьдесят".
   Бабу высекли, но она все-таки настояла на своем и перешла  к  поселенцу
Маловечкину, который теперь не нахвалится ею.  Поселенец  Резвецов,  старик,
застал  свою  сожительницу  с  поселенцем  Родиным   и   пошел   жаловаться.
Последовало  распоряжение:  "Позвать  ее  сюда!"  Баба  явилась.  "Так   ты,
такая-сякая, не хочешь жить с Резвецовым? Розог!" И Резвецову приказано было
собственноручно наказать сожительницу, что тот и исполнил.  В  конце  концов
она все-таки взяла верх, и я уже записал ее сожительницей  не  Резвецова,  а
Родина. Вот и все случаи, о которых помнит население. Если каторжная женщина
из сварливого характера или из распутства слишком часто меняет сожителей, то
ее наказывают, но и такие случаи бывают редко и возникают только  вследствие
жалоб поселенцев.
   7 В Верхнем Армудане  у  татарина  Тухватулы  я  записал  сожительницей
Екатерину  Петрову;  она  имеет  от  него  детей;  работник  в  этой   семье
магометанин, гости тоже. В Рыковском  поселенец  Магомет  Усте-Нор  живет  с
Авдотьей Медведевой. В Нижнем  Армудане  у  лютеранина  поселенца  Перецкого
сожительница еврейка Лея Пермут Броха,  а  в  Большом  Такоэ  крестьянин  из
ссыльных Калевский сожительствует с аинкой.
   8 В первые десять лет с начала морской перевозки, с 1879 по 1889 г., на
пароходах Добровольного флота было перевезено каторжных мужчин и женщин 8430
и добровольно следовавших за ними членов их семейств 1146.
   9 Один арестант в письме хвалился даже, что  у  него  есть  иностранная
серебряная монета. Тон подобных писем жизнерадостный, игривый.
   10 Случается, что за женами приходят в ссылку мужья. На Сахалине  таких
мужей только  трое;  отставные  солдаты  Андрей  Найдуш  и  Андрей  Ганин  в
Александровске и крест Жигулин в Дербинском. Последний, пришедший  за
женой и детьми, старик, разыгрывает из  себя  чудака,  похож  на  пьяного  и
служит посмешищем для всей улицы. Один немец старик пришел с  женой  к  сыну
Готлибу. Он ни слова не говорит по-русски.  Я  спросил  его,  между  прочим,
сколько ему лет.
   - Я родился в 1832 г., - сказал он по-немецки, потом написал  на  столе
мелом 1890 и вычел 1832.
   С одним каторжным,  бывшим  купцом,  приехал  его  приказчик,  который,
впрочем, пожил с Александровске только месяц и вернулся в Россию. По 264 ст.
"Устава и ссыльных", мужья-евреи не  могут  следовать  и  ссылку  за  своими
осужденными женами, и последним предоставляется брать с собой  лишь  грудных
детей, и то не иначе, как с согласия мужей.
   11 Тут  резко  бросается  в  глаза  разница  положений  этой  свободной
женщины, законной жены, и ее соседки-каторжной, сожительницы, получающей  от
казны ежедневно по три фунта хлеба. Во Владимировке одна женщина  свободного
состояния подозревается в убийстве мужа; если ее осудят в каторжные  работы,
то она начнет получать паек, - значит, попадет в лучшее положение, чем  была
до суда.
   12 "Устав о ссыльных" отводит у себя место также и женщинам  свободного
состояния. По ст. 85, "женщины, идущие по собственной  воле,  во  все  время
следования не должны  быть  отделяемы  от  мужей  и  не  подлежат  строгости
надзора". В Европейской России  или  на  пароходе  Добровольного  флота  они
свободны от надзора, в Сибири же, когда партия идет пешком  и  на  подводах,
конвойным не время разбирать в  толпе,  где  тут  ссыльные  и  свободные.  В
Забайкалье мне случилось видеть, как в реке купались вместе мужчины, женщины
и дети; конвойные, ставши возле полукругом, не позволяли выходить за границы
этого полукруга никому, даже ребятам. По ст. 173 и 253, женщины, добровольно
следующие за мужьями, "получают одежду,  обувь  и  кормовые  деньги  во  все
продолжение пути до места назначения" в размере арестантского  пайка.  Но  в
"Уставе" не говорится, как должны  женщины  свободного  состояния  следовать
через Сибирь - пешком или на подводах. По ст. 406,  им,  с  согласия  мужей,
дозволяются временные отлучки с места ссылки во внутренние губернии империи.
Если муж умрет в ссылке или если брак  будет  расторгнут  вследствие  нового
преступления, то жена, по ст. 408, может возвратиться на родину на  казенный
счет.
   Описывая положение жен ссыльнокаторжных и их детей, повинных  только  в
том, что судьба поставила их в родство с  преступниками,  Власов  говорит  в
своем отчете,  что  это  "едва  ли  не  самая  мрачная  сторона  всей  нашей
депортационной  системы".  О  том,  как  неравномерно   женщины   свободного
состояния распределяются по округам и поселениям  и  как  мало  дорожит  ими
местная администрация, я говорил уже. Пусть читатель  вспомнит  про  дуйские
казармы для семейных. То, что свободные женщины и их дети содержатся в общих
камерах, как в тюрьме, при отвратительной  обстановке,  вместе  с  тюремными
картежниками, с их любовницами и с их свиньями, содержатся в Дуэ, то есть  в
самом жутком и безнадежном месте острова, достаточно рисует  колонизационную
и сельскохозяйственную политику здешних властей.

XVII

   Состав населения по возрастам. - Семейное положение ссыльных. -  Браки.
- Рождаемость. - Сахалинские дети.

   Цифры, относящиеся к возрастному составу ссыльного населения,  если  бы
даже они отличались идеальною точностью и несравненно большею полнотой,  чем
собранные мною, то все-таки давали бы почти ничего. Во-первых, они случайны,
так  как  обусловлены  не  естественными  или  экономическими  условиями,  а
юридическими теориями,  существующим  уложением  о  наказаниях,  волей  лиц,
составляющих тюремное ведомство. С изменением взгляда на ссылку вообще и  на
сахалинскую в частности, изменится и  возрастный  состав  населения;  то  же
случится, когда станут присылать в колонию вдвое больше женщин или  когда  с
проведением  Сибирской  железной  дороги  начнется   свободная   иммиграция.
Во-вторых, на ссыльном острове, при исключительном строе  жизни,  эти  цифры
имеют совсем не то значение, что при обыкновенных  условиях  в  Череповецком
или Московском уезде.  Например,  ничтожный  процент  стариков  на  Сахалине
означает не какие-либо неблагополучные условия, вроде высокой смертности,  а
то лишь, что ссыльные в большинстве успевают отбыть наказание  и  уехать  на
материк до наступления старости.
   В настоящее время в колонии занимают первое место возрасты от 25 до  35
(24,3%) и от 35 до 45 (24,1%) {1}. Возрасты от 20 до  55  лет,  которые  д-р
Грязнов называет рабочими, дают в колонии 64,6%, то  есть  почти  в  полтора
раза больше, чем в России вообще {2}. Увы, высокий процент  и  даже  избыток
рабочих  или  производительных  возрастов  на  Сахалине  совсем  не   служит
показателем экономического благосостояния; тут он указывает лишь на  избыток
рабочих рук, благодаря чему, несмотря  даже  на  громадное  число  голодных,
праздных  и  неспособных,  на  Сахалине   строятся   города   и   проводятся
превосходные  дороги.  Не  дешево  стоящие  сооружения  и   рядом   с   этим
необеспеченность и нищенство производительных возрастов наводят на  мысль  о
некотором сходстве  настоящего  колонии  с  теми  временами,  когда  так  же
искусственно создавался излишек рабочих рук, возводились храмы  и  цирки,  а
производительные возрасты терпели крайнюю, изнурительную нужду.
   Дети, то есть возрасты от 0 до 15 лет, дают тоже высокую цифру - 24,9%.
Сравнительно с однородными русскими цифрами {3} она мала,  для  ссыльной  же
колонии, где семейная жизнь находится в таких неблагоприятных условиях,  она
высока. Плодовитость сахалинских женщин и невысокая детская смертность,  как
увидит ниже читатель, скоро поднимут процент детей  еще  выше,  быть  может,
даже до русской нормы. Это хорошо, потому что, помимо всяких колонизационных
соображений, близость детей  оказывает  ссыльным  нравственную  поддержку  и
живее, чем что-либо другое, напоминает им родную русскую деревню; к тому  же
заботы о детях спасают ссыльных женщин от праздности; это и худо, потому что
непроизводительные возрасты, требуя от населения  затрат  и  сами  не  давая
ничего, осложняют экономические затруднения; они усиливают нужду, и  в  этом
отношении колония поставлена даже в более неблагодарные условия, чем русская
деревня: сахалинские дети, ставши  подростками  или  взрослыми,  уезжают  на
материк и, таким образом, затраты, понесенные колонией, не возвращаются.
   Возрасты, составляющие надежду и  основу  если  не  созревшей  уже,  то
созревающей колонии, на Сахалине дают самый ничтожный процент. Лиц от 15  до
20 лет во всей колонии только 185: м. 89 и ж. 96, то есть около 2%.  Из  них
только 27 человек настоящие дети колонии, так как родились на  Сахалине  или
на пути следования в ссылку, остальные же все - пришлый элемент.  Но  и  эти
родившиеся на Сахалине ждут только отъезда родителей или мужей  на  материк,
чтобы уехать вместе с ними. Почти все 27 - это дети зажиточных крестьян, уже
отбывших наказание и остающихся пока на острове ради  округления  капиталов.
Таковы, например, Рачковы в селении Александровском. Даже Мария Барановская,
дочь вольного поселенца, родившаяся в Чибисани, - ей теперь  18  лет,  -  не
останется на Сахалине и уедет на материк с мужем. Из тех,  которые  родились
на Сахалине 20 лет назад и которым пошел уже 21 год, не осталось на  острове
уже ни одного. Всех вообще в колонии двадцатилетков 27: из них  13  присланы
сюда на каторгу, 7 прибыли добровольно за мужьями и 7  -  сыновья  ссыльных,
молодые люди, уже знающие дорогу во Владивосток и на Амур {4}.
   На Сахалине 860 законных семей и 782 свободных, и эти цифры  достаточно
определяют семейное положение ссыльных, живущих в  колонии.  Вообще  говоря,
благами семейной жизни пользуется почти половина всего взрослого  населения.
Женщины в колонии все заняты, следовательно, другую половину, то есть  около
трех тысяч душ, живущих  одиноко,  составляют  одни  мужчины.  Впрочем,  это
отношение, как  случайное,  подвержено  постоянным  колебаниям.  Так,  когда
вследствие высочайшего манифеста из  тюрьмы  выпускается  на  участки  сразу
около тысячи новых поселенцев, то процент бессемейных в колонии  повышается;
когда  же,  как  это  случилось  вскоре  после  моего  отъезда,  сахалинским
поселенцам разрешено было работать на Уссурийском участке Сибирской железной
дороги, то процент этот понизился. Как бы то  ни  было,  развитие  семейного
начала среди  ссыльных  считается  чрезвычайно  слабым,  и  как  на  главную
причину, почему колония до сих пор не удалась, указывают именно  на  большое
число бессемейных {5}. Теперь на очереди вопрос, почему в  колонии  получили
такое широкое развитие незаконные или свободные сожительства  и  почему  при
взгляде на цифры, относящиеся к  семейному  положению  ссыльных,  получается
такое впечатление, как будто ссыльные упорно уклоняются от законного  брака?
Ведь если бы не жены свободного состояния, добровольно пришедшие за мужьями,
то свободных семей в колонии было бы в 4  раза  больше,  чем  законных  {6}.
Такое положение дела генерал-губернатор,  диктуя  мне  в  тетрадку,  называл
"вопиющим" и обвинял при этом, конечно, не ссыльных. Как люди в  большинстве
патриархальные  и  религиозные,   ссыльные   предпочитают   законный   брак.
Незаконные супруги часто просят у начальства дозволения перевенчаться, но по
большинству этих прошений приходится отказывать по причинам, не зависящим ни
от местной администрации, ни от самих ссыльных.  Дело  в  том,  что  хотя  с
лишением всех прав состояния поражаются супружеские права осужденного  и  он
уже не существует для семьи, как бы умер,  но  тем  не  менее  все-таки  его
брачные права в ссылке определяются не обстоятельствами, вытекающими из  его
дальнейшей жизни, а волею супруга не  осужденного,  оставшегося  на  родине.
Необходимо, чтобы этот супруг согласился на расторжение брака и дал  развод,
и тогда только осужденный может вступить в новый брак. Оставшиеся же супруги
обыкновенно не дают этого согласия:  одни  из  религиозного  убеждения,  что
развод есть грех, другие - потому, что считают расторжение браков  ненужным,
праздным делом, прихотью, особенно когда обоим супругам уже близко к сорока.
"В его ли годы жениться, - рассуждает жена, получив от  мужа  письмо  насчет
развода. - О душе бы, старый пес, подумал". Третьи  отказывают  потому,  что
боятся начинать такое в высшей степени сложное,  хлопотливое  и  не  дешевое
дело, как развод, или  просто  потому,  что  не  знают,  куда  обратиться  с
прошением и с чего начать. В том, что ссыльные не вступают в законный  брак,
часто бывают виноваты также несовершенства статейных  списков,  создающие  в
каждом отдельном случае целый  ряд  всяких  формальностей,  томительных,  во
вкусе старинной волокиты, ведущих к тому лишь, что ссыльный, истратившись на
писарей, гербовые марки и телеграммы, в конце концов безнадежно машет  рукой
и решает, что законной семьи у него не быть. У многих  ссыльных  совсем  нет
статейных списков; попадаются такие списки, в  которых  совсем  не  показано
семейное положение ссыльного или же показано неясно или неверно; между  тем,
кроме статейного списка, у  ссыльного  нет  никаких  других  документов,  на
которые он мог бы ссылаться в случае надобности {7}.
   Сведения о  числе  браков,  совершаемых  в  колонии,  можно  добыть  из
метрических книг;  но  так  как  законный  брак  здесь  составляет  роскошь,
доступную не для всякого, то эти  сведения  далеко  не  определяют  истинной
потребности населения в брачной жизни; здесь венчаются  не  когда  нужно,  а
когда можно. Средний возраст брачущихся  здесь  совершенно  праздная  цифра:
заключать по ней о преобладании поздних или ранних браков  и  делать  отсюда
какие-либо выводы невозможно, так как семейная жизнь у большинства  ссыльных
начинается задолго до совершения церковного обряда, и венчаются  обыкновенно
пары, уже имеющие детей.  Из  метрических  книг  пока  видно  лишь,  что  за
последние десять лет наибольшее число браков было  совершено  в  январе;  на
этот месяц падает почти треть всех браков. Осеннее повышение в  сравнении  с
январским слишком ничтожно, так что о  сходстве  с  нашими  земледельческими
уездами не может быть и речи. Браки, совершавшиеся при нормальных  условиях,
когда женились дети ссыльных, свободные, все до одного были  ранние;  женихи
были в возрасте от 18 до 20, а невесты от 15 до 19 лет. Но в возрасте от  15
до  20  лет  девушек  свободного  состояния  больше,  чем  мужчин,   которые
обыкновенно оставляют остров до наступления брачного возраста; и,  вероятно,
за недостатком молодых женихов и отчасти из экономических  соображений  было
совершено много неравных браков; молодые свободные девушки,  почти  девочки,
были выдаваемы родителями за пожилых поселенцев и  крестьян.  Унтер-офицеры,
ефрейторы, военные  фельдшера,  писаря  и  надзиратели  женились  часто,  но
осчастливливали только 15-16-тилетних {8}.
   Свадьбы играются скромно и скучно; в Тымовском округе, говорят,  бывают
иногда веселые свадьбы, шумные, и особенно шумят  хохлы.  В  Александровске,
где есть типография, в обычае у ссыльных рассылать перед  свадьбой  печатные
пригласительные билеты.  Наборщики-каторжные  соскучились  над  приказами  и
бывают рады щегольнуть своим искусством, и их билеты по внешности  и  тексту
мало отличаются от  московских.  На  каждую  свадьбу  из  казны  отпускается
бутылка спирту.
   Рождаемость в колонии сами ссыльные считают чрезмерно  высокой,  и  это
дает повод к постоянным насмешкам над женщинами и к разным  глубокомысленным
замечаниям. Говорят, что на  Сахалине  самый  климат  располагает  женщин  к
беременности; рожают старухи и даже такие, которые в России были бесплодны и
не надеялись уже иметь когда-либо детей. Женщины  точно  торопятся  населить
Сахалин и часто рожают  двойней.  Одна  роженица  во  Владимировке,  пожилая
женщина, имеющая уже  взрослую  дочь,  наслышавшись  разговоров  о  двойнях,
ожидала, что у нее тоже родятся двое, и была огорчена, когда родился  только
один. "Поищите еще", - попросила она акушерку. Но  роды  двойнями  слу