сколько ежегодно  прибывало  из  России  арестантов  на
пароходах Добровольного флота, начиная с 1879 г., то пришлось обращаться  за
сведениями в главное тюремное управление,  так  как  в  местных  канцеляриях
нужных цифр не оказалось. "За 1886 г., несмотря на неоднократные требования,
никаких ведомостей представляемо не было,  -  жалуется  начальник  округа  в
одном из своих рапортов. -  Я  поставлен  в  еще  более  невыгодные  условия
вследствие  невозможности   восстановить   точно   требуемые   сведения   за
отсутствием каких-либо данных, которые в предыдущие годы собираемы вовсе  не
были. Так,  например,  в  настоящее  время  чрезвычайно  трудно  привести  в
известность наличный состав к 1 января 1887 г. даже поселенцев и крестьян".
   15 Но, как бы то ни было, "Мертвого дома" уже нет. - Каторга, описанная
Ф.М. Достоевским  в  "Записках  из  Мертвого  дома",  представлялась  Чехову
символом каторги "доисторического времени". (П. Еремин)
   16  Здешние  чиновники  при   исполнении   своих   обязанностей   часто
подвергаются серьезным опасностям. Начальник Тымовского округа  г.  Бутаков,
когда ходил пешком вдоль всего Пороная и обратно, заболел кровавым поносом и
едва не погиб. Начальник Корсаковского  округа  г.  Белый  плыл  однажды  на
вельботе из Корсаковска в Мауку; на пути захватила  буря,  пришлось  уходить
подальше от берега в море. Носило по волнам и мотало чуть ли не двое  суток,
и сам  г.  Белый,  каторжный-рулевой  и  солдат,  случайно  находившийся  на
вельботе, решили, что им пришел  конец.  Но  их  выбросило  на  берег  около
Крильонского маяка. Когда г. Белый, придя к смотрителю  маяка,  поглядел  на
себя в зеркало, то заметил на голове седину, которой раньше не было;  солдат
уснул, и его никак не могли разбудить в продолжение 40 часов.
   17 Теперь все-таки уже возможны  такие  развлечения,  как  любительские
спектакли, пикники, вечеринки; в былое же время трудно было  составить  даже
партию в преферанс. И духовные интересы удовлетворяются с большею легкостью.
Выписываются журналы, газеты и  книги,  каждый  день  получаются  телеграммы
северного агентства; во многих домах есть рояли. Здешние поэты находят  себе
читателей и слушателей; одно время  в  Александровске  издавался  рукописный
журнал "Бутончик", который, впрочем, прекратился на 7 э.  Старшие  чиновники
живут в хороших казенных квартирах, просторных и теплых,  держат  поваров  и
лошадей, а те, что чином пониже, нанимают  квартиры  у  поселенцев,  занимая
целые дома или отдельные комнаты  с  мебелью  и  всею  обстановкой.  Молодой
чиновник, поэт, о котором я упоминал вначале, снимал комнату  со  множеством
образов, парадною кроватью с пологом и даже с ковром на  стене,  на  котором
изображен всадник, стреляющий в тигра.
   Начальник острова получает 7000 руб., заведующий медицинскою  частью  -
4000 р., инспектор сельского хозяйства - 3500  р.,  архитектор  -  3100  р.,
окружные начальники - по 3500 р.  Через  каждые  3  года  чиновник  получает
полугодовой отпуск с сохранением  содержания.  Через  5  лет  -  прибавка  в
размере 25% жалованья. Через 10 лет - пенсия. 2 года считается за 3, Прогоны
тоже не маленькие. Помощник смотрителя тюрьмы,  не  имеющий  чина.  получает
прогонов  от  Александровска  до  Петербурга  1945  р  68 3/4  к.,  то  есть
сумму, которой было бы достаточно, чтобы совершить кругосветное  путешествие
с полным комфортом (приказы ээ 302-й и  305-й  1889  г.).  Прогоны  выдаются
уходящим в отставку, а также берущим отпуск по истечении  5-10  лет  со  дня
поступления на службу; последние могут не уезжать, так  что  прогоны  играют
роль пособия или награды. Священникам выдаются прогоны  на  всех  членов  их
семей. Чиновник, уходящий в отставку, требует себе прогонов  обыкновенно  до
Петропавловска по зимнему времени - 13  тысяч  верст  или  до  Холмогорского
уезда - 11 тысяч верст;  одновременно,  подавая  прошение  об  отставке,  он
посылает в главное тюремное управление телеграмму с  просьбой  о  бесплатном
проезде со всею семьей до Одессы на пароходе Добровольного  флота.  Остается
еще прибавить, что, пока чиновник служит на Сахалине, дети его воспитываются
на казенный счет.
   И  все-таки  здешние  чиновники  недовольны  жизнью.  Они   раздражены,
ссорятся между собою из-за пустяков и скучают. У них и  членов  их  семейств
замечается предрасположение к чахотке, к нервным и психическим заболеваниям.
При мне в Александровске один молодой чиновник, добрейший человек, ходил все
время, даже днем, с громадным револьвером. На мой вопрос, зачем он таскает в
кармане это громоздкое оружие, он ответил серьезно:
   - А меня тут два чиновника собираются побить и уже раз нападали.
   - Что же вы можете сделать револьвером?
   - Очень просто, убью, как собаку, не поцеремонюсь.

XXI
   Нравственность ссыльного населения. - Преступность. -
   Следствие и суд. - Наказание. - Розги и плети. - Смертная казнь.

   Одни ссыльные несут наказание мужественно,  охотно  сознаются  в  своей
вине, и когда их спрашиваешь, за что они присланы на Сахалин, то обыкновенно
отвечают так: "За хорошие дела сюда не присылают". Другие же поражают  своим
малодушием и унылым видом, ропщут, плачут, приходят в отчаяние  и  клянутся,
что они не виновны. Один считает наказание благом, тaк как, по  его  словам,
он только на каторге узнал бога, другой  же  старается  убежать  при  первой
возможности и, когда его ловят, отмахивается дубиной. Вместе с закоренелыми,
неисправимыми  злодеями  и  извергами  живут  под  одною  крышей   случайные
преступники,  "несчастные",  невинно  осужденные  {1}.  И  потому   ссыльное
население,  когда  затрагивается  вопрос  об  его   нравственности   вообще,
производит чрезвычайно  смешанное  и  спутанное  впечатление,  так  что  при
существующих  способах  исследования  едва  ли  возможны  по  этому  вопросу
какие-либо серьезные обобщения. О нравственности населения судят обыкновенно
по цифрам, определяющим преступность, но в отношении к ссыльной колонии даже
этот  обычный  и  простой  способ  оказывается  непригодным.   У   ссыльного
населения,  живущего  при  ненормальной,  исключительной  обстановке,   своя
особая, условная  преступность,  свой  устав,  и  преступления,  которые  мы
считаем легкими, здесь относятся  к  тяжелым,  и,  наоборот,  большое  число
уголовных преступлений совсем не регистрируется, так  как  они  считаются  в
тюремной сфере явлениями обычными, почти необходимыми {2}.
   У  ссыльных  наблюдаются   пороки   и   извращения,   свойственные   по
преимуществу людям подневольным,  порабощенным,  голодным  и  находящимся  в
постоянном страхе. Лживость, лукавство, трусость,  малодушие,  наушничество,
кражи,  всякого  рода  тайные  пороки  -  вот  арсенал,  который  выставляет
приниженное население или, по крайней  мере,  громадная  часть  его,  против
начальников и надзирателей, которых оно не уважает, боится и считает  своими
врагами. Чтобы избавиться от тяжелой работы или телесного наказания и добыть
себе кусок хлеба, щепотку чаю, соли, табаку, ссыльный  прибегает  к  обману,
так как опыт показал ему, что в борьбе за существование обман - самое верное
и надежное средство. Кражи здесь обычны  и  похожи  на  промысел.  Арестанты
набрасываются на все, что плохо лежит,  с  упорством  и  жадностью  голодной
саранчи, и при этом отдают преимущество съестному и  одежде.  Воруют  они  в
тюрьме, друг у друга, у поселенцев, на работах, во время нагрузки пароходов,
и при этом по виртуозной ловкости, с какою совершаются кражи, можно  судить,
как часто приходится упражняться здешним  ворам.  Однажды  в  Дуэ  украли  с
парохода живого барана и кадку с квашней; баржа еще не отходила от парохода,
но покражи найти не  могли.  В  другой  раз  обокрали  командира,  отвинтили
иллюминаторы и компас; в третий раз забрались в каюты иностранного  парохода
и утащили столовое серебро. Во время выгрузки пропадают целые тюки  и  бочки
{3}.
   Ссыльный развлекается тайно, воровским  образом.  Чтобы  добыть  стакан
водки, который при обыкновенных условиях обходится только в пятак, он должен
тайно обратиться к контрабандисту и отдать ему, если нет  денег,  свой  хлеб
или что-нибудь из одежи. Единственное духовное наслаждение - игра в карты  -
возможно только ночью, при свете огарков, или  в  тайге.  Всякое  же  тайное
наслаждение,  часто  повторяемое,  обращается  мало-помалу  в  страсть;  при
слишком большой подражательности ссыльных, один арестант заражает другого, и
в конце концов такие, казалось бы, пустяки, как контрабандная водка и игра в
карты, ведут к  невероятным  беспорядкам.  Как  я  говорил  уже,  кулаки  из
ссыльных на тайной торговле спиртом и водкой наживают состояния; это значит,
что рядом с ссыльным,  имеющим  30-50  тысяч,  надо  искать  людей,  которые
систематически  растрачивают  свою  пищу  и  одежду.  Картежная  игра,   как
эпидемическая болезнь, овладела  уже  всеми  тюрьмами;  тюрьмы  представляют
собою большие игорные дома, а селения и посты  -  их  филиальные  отделения.
Дело   поставлено   очень   широко,   и   говорят    даже,    что    здешние
картежники-организаторы, у которых при случайных  обысках  находят  сотни  и
тысячи рублей, ведут правильные  деловые  сношения  с  сибирскими  тюрьмами,
например, с иркутской, где, как выражаются каторжные, идет "настоящая" игра.
В Александровске уже несколько  игорных  домов;  в  одном  из  них,  на  2-й
Кирпичной улице, произошел даже скандал, характерный для притонов  подобного
рода: застрелился проигравшийся надзиратель. Игра в штос туманит головы, как
дурман, и каторжный, проигрывая пищу и одежду, не чувствует голода и  холода
и, когда его секут, не чувствует боли, и, как это ни странно, даже во  время
такой работы, как нагрузка, когда баржа с углем  стучит  бортом  о  пароход,
плещут волны и люди зеленеют от морской болезни, в барже происходит  игра  в
карты, и деловой разговор мешается с  картежным:  "Отваливай!  Два  с  боку!
Есть!"
   А  подневольное  состояние  женщины,  ее  бедность  и  унижение  служат
развитию проституции. Когда  я  спросил  в  Александровске,  есть  ли  здесь
проститутки, то  мне  ответили:  "Сколько  угодно!"  {4}.  Ввиду  громадного
спроса, занятию проституцией не препятствуют ни старость, ни безобразие,  ни
даже сифилис в третичной форме. Не  препятствует  и  ранняя  молодость.  Мне
приходилось встречать на улице в Александровске девушку 16-ти лет,  которая,
по рассказам, стала заниматься проституцией с 9 лет.  У  девушки  этой  есть
мать, но семейная обстановка на Сахалине далеко не всегда спасает девушек от
гибели. Рассказывают про цыгана, который продает своих дочерей  и  при  этом
сам торгуется. Одна женщина свободного состояния в Александровской  слободке
держит "заведение", в котором оперируют только  одни  ее  родные  дочери.  В
Александровске вообще разврат носит городской характер. Есть даже  "семейные
бани",  содержимые  жидом,  и  уже  называют   людей,   которые   промышляют
сводничеством.
   Рецидивисты, то есть вновь осужденные окружным судом, к 1  января  1890
г., по данным казенных ведомостей, среди каторжных  составляли  8%.  Были  в
числе рецидивистов осужденные в 3-й, 4, 5 и даже 6-й раз, и  таких,  которые
благодаря рецидивам тянули каторжную лямку уже 20-50 лет, было 175  человек,
то есть 3% всего числа. Но все это, так сказать, дутые рецидивы, так  как  в
числе рецидивистов показаны главным  образом  осужденные  за  побеги.  Да  и
относительно беглых эти цифры неверны,  так  как  возвращенных  с  бегов  не
всегда отдают под суд, а чаще всего управляются с ними домашним порядком.  В
какой мере ссыльное  население  преступно,  или.  иначе  говоря,  склонно  к
рецидиву, пока неизвестно. Правда, здесь судят за  преступления,  но  многие
дела  прекращаются  за  ненахождением  виновных,  многие  возвращаются   для
дополнения или разъяснения подсудности иди останавливаются в производстве за
неполучением необходимых справок из разных сибирских присутственных мест и в
конце концов после долгой волокиты поступают в архив за смертью  обвиняемого
или за невозвращением его из бегов, а главное, едва ли можно  положиться  на
данные  следствия,  которое  ведут  молодые  люди,   нигде   не   получившие
образования, и хабаровского окружного суда, который судит сахалинцев заочно,
по одним только бумагам.
   В течение 1889 г. под следствием и судом  состояло  243  каторжных,  то
есть 1 подсудимый  приходился  на  25  каторжных.  Поселенцев  под  судом  и
следствием было 69, то есть 1 на 55, крестьян же подсудимых только  4,  один
на 115. Из этих отношений видно,  что  с  облегчением  участи,  с  переходом
ссыльного в более свободное состояние, шансы его попасть под суд всякий  раз
уменьшаются вдвое. Все эти цифры означают нахождение под судом и следствием,
а не преступность за 1889 г., так как в числе дел за этот год показаны также
дела, начатые много лет назад и еще не  оконченные.  Эти  цифры  могут  дать
читателю понятие о том, какое громадное  число  людей  на  Сахалине  томится
ежегодно под судом и следствием благодаря тому, что дела  тянутся  по  многу
лет, и читатель может себе представить, как губительно должен  этот  порядок
отзываться на экономическом состоянии населения и его психике {5}.
   Следствие  поручается  обыкновенно  помощнику  смотрителя  тюрьмы   или
секретарю   полицейского   управления.   По   словам   начальника   острова,
"следственные дела  начинаются  без  достаточных  поводов,  ведутся  вяло  и
неумело,  а  прикосновенные  арестанты  содержатся  без  всяких  оснований".
Подозреваемого или обвиняемого берут под стражу и сажают в карцер.  Когда  в
Голом Мысу был убит поселенец, то было заподозрено и взято под стражу четыре
человека {6}, их посадили в темные, холодные карцеры. Через  несколько  дней
троих выпустили и  оставили  только  одного;  этого  заковали  в  кандалы  и
приказали выдавать ему горячую пищу только через два дня в третий; затем, по
жалобе надзирателя, велено было дать ему 100 розог,  и  так  держали  его  в
темноте, впроголодь и под страхом, пока он не сознался. В это время в тюрьме
содержалась также женщина свободного  состояния  Гаранина,  подозреваемая  в
убийстве мужа; она тоже сидела в темном  карцере  и  получала  горячую  пищу
через два дня в третий. Когда один чиновник допрашивал ее при  мне,  то  она
заявила, что она давно уже больна и  что  ее  не  хотят  почему-то  показать
доктору. Когда чиновник спросил у надзирателя,  приставленного  к  карцерам,
почему до сих пор не позаботились насчет доктора, то  он  ответил  буквально
так:
   - Я докладывал господину смотрителю, но они сказали: пусть издыхает!
   Это неуменье отличать предварительное заключение от тюремного (да еще в
темном карцере каторжной тюрьмы!), неуменье отличать свободных от  каторжных
удивило меня тем более,  что  здешний  окружной  начальник  кончил  курс  по
юридическому факультету, а смотритель тюрьмы служил когда-то в петербургской
полиции.
   В другой раз я был в карцерах уже с  начальником  округа,  рано  утром.
Когда выпустили из карцеров четырех ссыльных, подозреваемых в  убийстве,  то
они дрожали от холода. Гаранина была в чулках без башмаков, тоже  дрожала  и
щурилась  от  света.  Начальник  округа  приказал  перевести  ее  в  светлое
помещение. Между прочим, на этот раз я тут заметил грузина, который  бродил,
как тень, около входов в карцеры; он уже пять месяцев сидит здесь, в  темных
сенях, как подозреваемый в отравлении, и ждет расследования, которое до  сих
пор еще не началось.
   Товарищ прокурора на Сахалине не живет, и за ходом следствия  наблюдать
некому. Направление и быстрота следствия поставлены в полную зависимость  от
разных случайностей, не имеющих никакого отношения к самому  делу.  В  одной
ведомости я прочел, что убийство некоей Яковлевой совершено "с целью грабежа
с предварительным покушением на изнасилование, на что указывает сдвинутая на
кровати постель и свежие царапины и отпечатки гвоздей от каблуков на  задней
стенке кровати". Такое соображение предрешает судьбу всего дела, вскрытие же
в подобных случаях не считается необходимым. В 1888 г.  один  беглокаторжный
убил рядового Хромятых, и вскрытие было произведено только  в  1889  г.,  по
требованию прокурора, когда уже следствие было окончено и дело препровождено
в суд {7}.
   Ст.  469  "Устава"  дает  право  местному  начальству  без  формального
полицейского исследования определять и приводить в исполнение  наказания  за
такие преступления и проступки  ссыльных,  за  которые  по  общим  уголовным
законам полагаются наказания, не превосходящие лишения всех особенных прав и
преимуществ с заключением в тюрьме. Вообще же маловажные  дела  на  Сахалине
ведает  формальная   полицейская   расправа,   которая   принадлежит   здесь
полицейским  управлениям.  Несмотря  на  такую  широкую  компетенцию   этого
местного суда, которому подсудны все маловажные дела, а также множество дел,
которые считаются маловажными только условно,  население  здешнее  не  знает
правосудия и живет без суда. Где чиновник имеет право по закону без  суда  и
расследования наказать розгами и посадить в тюрьму, и даже послать в рудник,
там существование суда имеет лишь формальное значение {8}.
   Наказания  за  важные  преступления  определяются  приморским  окружным
судом, который решает дела по одним лишь бумагам, не допрашивая подсудимых и
свидетелей. Решение окружного суда всякий раз представляется на  утверждение
начальника острова, который в случае несогласия с приговором разрешает  дело
своею   властью,   причем   о    всяком    изменении    приговора    доносит
правительствующему сенату. В случае если какое-нибудь  преступление  кажется
администрации из ряда вон выходящим,  а  наказание,  следуемое  за  него  по
"Уставу о ссыльных", недостаточно высоким, то она ходатайствует  о  предании
виновного военно-полевому суду.
   Наказания, которые полагаются каторжным и поселенцам  за  преступления,
отличаются чрезмерною суровостью, и если наш "Устав о ссыльных" находится  в
полном несоответствии с духом времени и законов, то это прежде всего заметно
в той  его  части,  которая  трактует  о  наказаниях.  Наказания,  унижающие
преступника, ожесточающие его и способствующие огрубению нравов и давно  уже
признанные вредными для свободного населения,  оставлены  для  поселенцев  и
каторжных,  как  будто  ссыльное  население  подвержено  меньшей   опасности
огрубеть, ожесточиться и  окончательно  потерять  человеческое  достоинство.
Розги,  плети,  прикование  к  тележке,  -  наказания,  позорящие   личность
преступника; причиняющие его  телу  боль  и  мучения,  -  применяются  здесь
широко. Наказание плетями или розгами  полагается  за  всякое  преступление,
будь то уголовное или маловажное; применяется ли оно, как дополнительное,  в
соединении  с  другими  наказаниями  или  самостоятельно,  оно   все   равно
составляет необходимое содержание всякого приговора.
   Самое употребительное наказание - розги {9} Как показано в "Ведомости",
в Александровском округе в течение 1889 г.  было  наказано  административным
порядком 282 каторжных и поселенцев: телесно, то есть розгами, 265  и  иными
мерами 17. Значит, из 100 случаев в 94 администрация прибегает к розгам.  На
самом деле далеко не все число наказанных телесно попадает  в  ведомость:  в
ведомости Тымовского  округа  показано  за  1889  г.  только  57  каторжных,
наказанных розгами, а в Корсаковском только 3, между тем как в обоих округах
секут каждый день по нескольку человек, а в Корсаковском иногда по  десятку.
Поводом к тому, чтобы дать человеку 30 или  100  розог,  служит  обыкновенно
всякая провинность: неисполнение дневного урока (например, если сапожник  не
сшил  положенных  трех  пар  котов,  то  его  секут),  пьянство,   грубость,
непослушание... Если не исполнили урока 20-30 рабочих, то секут всех  20-30.
Один чиновник говорил мне:
   -  Арес