сопровождении  безмолвной
сестры Анастазии.  Сола  выдержала.  Теперь  ей  придется  несколько  ор
просидеть рядом с Виргинией, борясь со сном  и  наползающими  кошмарами,
ожидая, пока разъедутся гости и станет можно разорвать связь.
 
2863 год от В.И. 
6-й день месяца Медведя. 
Арция. Мунт. 
 
   Мунт совсем не изменился, по крайней мере Шарлю Тагэре со спины  коня
казалось именно так. Все та же дружелюбная толпа на улице, жирные голуби
на балконах  и  крышах,  величественные  здания  и  аляповатые  вывески.
Пережитый некогда ужас вкупе с засевшими на троне Лумэнами  окончательно
оттолкнул герцога от Мунта, который Шарль  и  раньше  не  любил.  И  вот
теперь  возвращение,  возвращение  тем  более  неприятное,  что   одному
Проклятому известно, когда он сможет уехать и сможет ли. Даже  жить  ему
предстоит во дворце рядом с безумным королем, который, если верить Раулю
и посланникам Генеральных Штатов, забивается во  все  щели,  прячась  от
несуществующих кошек. Бедный Пьер! Шарль Тагэре  никогда  не  желал  ему
зла... Может, завести  во  дворце  собаку  и  сказать  королю,  что  она
прогнала котов?  Пусть  хотя  бы  бояться  перестанет,  если  уж  король
вообразил себя хомяком, то  пусть  это  будет  хомяк  счастливый,  а  не
насмерть перепуганный.
   Кавалькада,  состоящая   из   гвардейцев,   нобилей,   представителей
Генеральных Штатов и воинов Тагэре и ре Фло (Рауль и Этьен  настояли  на
том, чтобы взять с собой небольшую армию, а выборные не спорили,  хорошо
помня, как Мунт встретил Тагэре прошлый раз), выехала на  улицу  Святого
Мишеля,  повторяя  дорогу  к  эшафоту.   По   спине   герцога   поползли
отвратительные мурашки. Ерунда,  теперь  часто  придется  здесь  ездить,
нельзя позволить  старому  страху  себя  подмять,  иначе  чем  ты  лучше
спятившего Пьера?
   Тагэре повернулся к еще больше растолстевшему барону Обену:
   - Говорят, после меня этой дорогой мало кого возили?
   - Да, - кивнул командор Мунта, - Скорбящие больше не выносят  сор  из
избы. Признавший твою правоту Творец оставил бедняг без инструментов, да
и епископ нынешний сам в политику не лезет и своим не дает, а за  чужими
в три глаза смотрит. Так что синякам  пришлось  забыть  об  антонианских
штучках и вновь палачей да шпионов  развести.  Колдовать  они,  конечно,
продолжают потихоньку, но пыл уже не тот... Илларион шутить не любит.
   - Ну и хвала святому Эрасти, - улыбнулся  Шарло.  Да,  спасибо  тебе,
Геро, женщина-кошка. Спасибо за то, что ты спалила  самое  мерзкое,  что
только было в Арции, дав возможность мужчинам умирать по-мужски. Где  бы
ты ни была сейчас, спасибо тебе... Интересно,  что  за  кошки  мерещатся
Пьеру... вдруг?! Да нет, не может быть. Геро не стала бы издеваться  над
беззащитным, вот Фарбье она могла бы показать зубы, хотя кто ее знает...
Он  так  и  не  понял  всего,  что  она  говорила.  -  Барон,  -   Шарль
обезоруживающе улыбнулся, - я надеюсь на вашу помощь.
   - Надейтесь, - расплылся тот в ответной улыбке,  -  я  готов  ставить
ваши интересы на второе место после собственных, и не верьте никому, кто
пообещает вам больше. Что вы хотите знать?
   - Все, что нужно, и немного больше.
   - Всего-то? - заржал барон. - Договорились, помаленьку  да  с  божьей
помощью и с хорошим вином все и обсудим. Только  не  в  ваших  комнатах,
сигнор.
   - Ну отчего же, - серые глаза смотрели почти весело, - кое-что  можно
обсуждать и у меня.
   - Да вы шутник, монсигнор. Ну, разве я похож на подсадную утку?
   - Нет, барон. Вы похожи на подсадного кабана.
   - Кабана, - огромное тело затряслось от хохота, - вот  послал  Творец
регента на старости лет!
   Они еще немного поболтали обо всем и ни о чем,  и  впереди  показался
дворец.   Вернее,   это   был   комплекс   зданий,   которые   постоянно
перестраивались. Похоже, не было в Арции императора, ни короля,  который
не внес бы свою лепту в с  творение  причудливого  мирка,  называвшегося
Дворцом Анхеля. Шарло доводилось бывать во многих  замках  и  дворца  но
мунтский поражал своими размерами и  какой-то  бестолковостью.  Впрочем,
раньше Тагэре бывал лишь в парадных залах да в  спальне  сестрицы  друга
юности Конрада Батар. Как давно это было!  Конрада  другом  теперь  даже
спьяну назовешь, а Жозефина воспитывает внуков где-то на юге,  тогда  же
она  была  тридцатипятилетней  красавицей,  обучавшей  семнадцатилетнего
корнета искусству любви, как он потом обучил Солу.
   Сола... Он же  приказал  себе  не  думать  о  ней,  живущей  в  своей
Фей-Вэйе.  Сделанного  не  исправишь,  в  конце  концов,  он  почти  рад
случившемуся с Пьером,  так  как  сидеть  в  Эльте,  где  каждый  камень
напоминал о  его  короткой  и  неистовой  любви,  было  слишком  тяжело.
Потому-то он едва не поддался на уговоры тестя и  не  поднял  восстание.
Спасибо, судьба уберегла его от жребия человека, поджегшего  собственный
дом. Гражданской войны не будет, будет худой  мир  в  Арции  и  война  в
Эскоте и Ифране.
   Без этого не обойтись. Джакомо должен забыть о  свой  притязаниях,  а
Жозеф убраться с торговых путей в Сур и Као. Потом, дав старому пауку по
лапам,  он  готов  признать  его  суверенитет,  готов  даже  подумать  о
династическом браке, только когда Ифрана почувствует силу Арции. Сначала
надо навести порядок в собственном доме... Фарбье должен вернуть хотя бы
часть украденного, а ифранские  негоцианты  потесниться.  Агнеса  думает
только о себе и своей семейке, потому ифранцы  в  Арции  чувствуют  себя
вольготнее, чем хозяева. С этим пора кончать!
   - Только не говори, что ты продолжаешь  злиться,  -  в  карих  глазах
Рауля плясали чертики, - ставлю коня против кошки, что ты думаешь о том,
что станешь делать.
   -  Конечно,  думаю,  -  огрызнулся  Шарль,  -  выхода-то  вы  мне  не
оставили...
   Это была не правда. Он мог отказаться, Генеральные Штаты просили,  но
не приказывали. И согласился он отнюдь  не  под  давлением  семьи,  хотя
глаза и у Рауля, и у его  деда  горели,  как  у  волков,  заглянувших  в
овчарню. Принять ношу было его долгом, так  как  Шарль  понимал,  что  в
стране начинается совершеннейший кавардак. Да, он не хотел ни власти, ни
короны, но и  бежать  в  кусты  от  ответственности  тоже  было  нельзя.
Возможно, судьба отобрала у него Солу именно потому, что Тагэре не  имел
права на любовь, на то, чтобы ставить свои собственные чувства выше тех,
кто на него надеялся.
   Этьен и Рауль ошибаются, если думают, что он примется сводить счеты с
врагами  и  покровительствовать  друзьям,  он  будет  думать  только  об
интересах дела. Если для этого требуется назначить маршалом  Арции  Анри
Мальвани, он сделает это не потому, что тот  его  друг,  а  потому,  что
лучшего военачальника нет. Возможно, лет через десять и появится в  лице
Рауля, но пока виконт слишком мало повидал.
   И хорошо, что Эстела не с ним, хотя после того, как он согласился  на
регентство, они и помирились. Ему нужно вновь привыкнуть к этой женщине.
Когда она, сменив наконец гнев на милость, пришла  к  нему,  Шарль  едва
удержался от вопроса, чего ей нужно в его спальне. А  ведь  было  время,
когда ему казалось, что он любит  жену.  Без  страстей  и  романтических
выдумок, но любит. До встречи с  Солой  ему  часто  приходили  в  голову
подобные глупости, зато теперь  он  знает  о  любви  ровно  столько  же,
сколько знает  ослепший  человек  о  том,  что  есть  свет.  Ну,  вот  и
приехали...
   Шарль соскочил с коня,  отказавшись  от  услуг  роскошного  слуги,  и
взбежал по ступеням на террасу, где его ожидала королева.  Ифранка  была
недурна собой, хотя ее губы могли бы быть и не  такими  тонкими,  а  нос
иметь более изящную форму.
   Еще молодая южная женщина в красном и желтом,  смотрит  настороженно,
но не со злобой, уже радует. А вот дамы у нее все  больше  дурнушки  или
старушки, наверное, ревнует.
   Среди брюквы она, конечно, роза, а вот среди  нарциссов  и  гиацинтов
больше чем на гирасолу <Гирасола - крупный желтый или оранжевый  цветок,
из семян которого добывают масло. Имеет  свойство  поворачивать  головку
вслед за солнцем.> не потянет.
   Герцог изысканно поклонился королеве, которая протянула ему  горячую,
унизанную  перстнями  руку,  каковую  Шарль  со  всевозможным  почтением
(может, все же удастся не нажить себе нового врага) поднес к губам.
   - Счастлив служить вам, Ваше Величество!
   - Благодарю вас, герцог, надеюсь, в пути все было благополучно.
 
2863 год от В.И. 
6-й день месяца Медведя. 
Арция. Мунт. 
 
   Королева  ненавидела  Шарля  Тагэре,  хотя  никогда  его  не  видела.
Ненавидела, потому что он представлял угрозу власти и будущему ее сына и
потому,  что  его  ненавидели  Фарбье.  Однако  деваться  было   некуда.
Проклятый кардинал обратился со Словом к Генеральным Штатам, и  выборные
с готовностью сделали то, чего хотел клирик. А хотел он  признать  Пьера
Шестого безумным и назначить регентом Арции дважды  Волинга  <Волинги  -
потомки   Воля,    легендарного    короля    древности,    почитающегося
родоначальником главных династических домов Арции. После Войны  Оленя  к
таковым могли быть отнесены лишь Аррои ЭланДские.> Шарля Тагэре. Агнеса,
узнав об этом, начала было бушевать, но Фарбье велел женщине заткнуться.
И был прав. Регент еще не король и даже не  наследник!  Если  зловредный
Евгений заговорит о короне, а Диана его поддержит, будет хуже.
   Нет, нужно со всевозможной любезностью принять Тагэре,  нащупать  его
слабые стороны и воспользоваться ими. И  Агнеса,  стиснув  зубы,  надела
столь идущее ей красное с золотой оторочкой платье и вышла  на  крыльцо.
Она успела как раз вовремя, чтобы не показаться невежливой и при этом не
уронить своего достоинства.
   Шарль Тагэре неторопливо и вместе  с  тем  стремительно  поднялся  по
лестнице  и  склонился  в  почтительном  поклоне.   Королева   милостиво
протянула руку  для  поцелуя,  они  обменялись  приличествующими  случаю
фразами, а потом регент поднял глаза, и  Агнеса  Ифранская  поняла,  что
наконец-то пришел ОН. Ее мужчина! Не полоумный король, которого  не  мог
сделать  желанным  даже  титул,  не   наглый   и   расчетливый   Фарбье,
развлекающийся за ее спиной с пышными блондинками а тот, единственный  и
настоящий, с которым она готова разделить и корону, и ложе.
   В мозгу Агнесы начал складываться план.  Она  знала,  что  Тагэре  не
купишь, к тому же сейчас регент сильнее королевы, значит, надо  бить  на
его рыцарские чувства. Она одинока и нелюбима. Жена смешного, жалкого  и
несостоятельного мужа, заложница политических интриг, чужеземка, которую
презирают только потому, что она не родилась в  бывшей  метрополии.  Она
будет просить у Шарля совета, помощи и утешения, и она их получит. Уж  в
этом-то она не  сомневалась.  Тагэре  станет  ее  другом,  а  от  дружбы
сильного мужчины с молодой женщиной до постели один шаг, если между ними
не стоит такая глупость, как мужская дружба  или  верность  супружескому
долгу.  Первого  можно  не  опасаться,  что  до   второго,   то   Агнесе
рассказывали о том, как супруга Тагэре обвиняла мужа в измене. Ей ничего
не удалось доказать, но, привыкшая верить худшему,  Агнеса  решила,  что
Эстела была права. Красавчик Шарло не  без  греха.  Если  он  перестанет
видеть в ней врага, они быстро  поладят.  И  королева,  изобразив  самую
грустную и кроткую улыбку, произнесла:
   - Вы, герцог, вероятно, хотите видеть  Его  Величество?  Он  не  смог
выйти вас встретить. Я провожу вас.
   - Благодарю мою сигнору. - В серых глазах не было  ни  недоверия,  ни
презрения, а ведь он наверняка слышал про  Святого  Духа,  про  это  все
слышали. Агнеса повернулась, и ее каблучок застрял в щели  и  обломился.
Королева вскрикнула и пошатнулась. Она бы упала, но Шарль успел бережно,
но сильно подхватить женщину под локоть.
   - Благодарю вас, монсигнор, - Агнеса мило покраснела, - будем считать
это добрым предзнаменованием. Рядом со мной появилась рука, на которую я
могу опереться.
   - Можете на меня  рассчитывать,  Ваше  Величество,  -  твердо  сказал
Тагэре - и сердце королевы радостно забилось. Начало  было  положено,  а
туфли, что ж, она сейчас же закажет новые...
 
2863 год от В.И. 
7-й день месяца Медведя. 
Арция. Фей-Вэия. 
 
   - Значит, Виргиния все же пришла в себя.  -  Голос  Генриетты  звучал
спокойно, подбородок был высоко вздернут,  но  Агриппина  понимала,  что
подруга  на  грани  истерики.  Еще  бы,  она  себя   чувствовала   почти
Предстоятельницей, и вдруг такое...
   - Успокойся, Гета, - толстая бланкиссима старалась говорить как можно
убедительнее, - все не так уж плохо. Виргиния странным образом пришла  в
себя. Для нас ее выздоровление было столь же неожиданно, как и  болезнь,
но, исцелившись духовно, она очень сильно сдала физически.  Поверь  мне,
она настоящая развалина и устраивать подобные выходы чаще раза в  год  и
тем более заниматься делами в Кантиске она не может  и  уже  никогда  не
сможет. Не знаю, сколько она проскрипит, может, год, а может, и два,  но
не больше трех. За это время ты должна доделать все и быть готова.
   - Ты точно знаешь? - Настоятельница Фей-Вэйи явно не желала  упускать
свой шанс.
   - Точно, - кивнула Агриппина, - я же ее и пользую. Она только  мне  и
Соле и доверяет. Ну, а Сола, ты знаешь, мое второе я.
   - Да, здорово ты ее приручила, -  улыбнулась  Генриетта,  -  это  нам
пригодится.
   - Уже пригодилось. Ты нашла то, что я просила?
   - Да, хотя это было непросто. Во всей  Кантиске,  похоже  сохранилось
лишь два списка  в  личной  библиотеке  Его  Святейшества.  Мне  удалось
сделать копии, но это было непросто. Я просмотрела эти записи,  по-моему
они не стоят те усилий, которые я на них потратила.
   - Если это так, я возблагодарю Творца, - Агриппина  была  серьезна  и
собранна, но небольшие темные  глаза  толстухи  буквально  горели.  -  Я
сейчас же займусь сверкой текстов.
   - Как знаешь, - красавица Генриетта с ухмылкой взглянула на  подругу,
- я тебе слишком обязана, так что, если доставила тебе  удовольствие,  я
рада.  Постарайся  только,  чтобы  Виргинии  не  пришло  в  голову  меня
отзывать.
   - Не придет, - заверила Агриппина, - ее вполне  устраивает  как  твое
возвышение, так и драка между Еленой и Диной. Ты,  кстати  говоря,  даже
выиграла от выздоровления Иносенсии, теперь эти змеи снова начнут грызть
друг друга, ты можешь есть не только крутые яйца.
   - Пожалуй, ты права... Ты  мне  дашь  знать,  когда  Виргинии  станет
хуже?
   - Непременно, но на этот год не рассчитывай. Ты едешь прямо сейчас?
   - Да, через кварту малый конклав.
 
2863 год от В.И. 
7-а день месяца Медведя. 
Арция. Мунт. 
 
   Его Высокопреосвященство Евгений  Арцийский  давно  разменял  седьмой
десяток, но выглядел еще старше. Глядя  на  этого  постоянно  кашляющего
сухонького, седого как лунь старика, невозможно было  предположить,  что
он вот уже двадцать лет противостоит конклаву в  Кантиске  и  Лумэнам  в
Арции. Евгений был стар и болен, но силы духа у него  хватало  на  сотню
здоровых. Разумеется, Шарль Тагэре видел кардинала и раньше, но  никогда
тот  не  удостаивал  его  беседой   тет-а-тет.   Новоиспеченный   регент
усмехнулся,  вспомнив  бесчисленные   рассказы   о   выходках   Евгения,
снискавших  ему  любовь  простонародья  и  ненависть   лумэновцев.   Его
Высокопреосвященство славился тем, что всегда брал быка за рога.
   - Шарло, - старик и не подумал начинать с благословения, - почему  ты
шарахаешься от короны, как старая дева от капрала?
   - Потому что меня тошнит от Жана-Двоеженца. Этьен был слабым королем,
но от этого Лумэн лучше не стал.
   - Принимаю, - кивнул клирик, - Тагэре не желают ни в чем уподобляться
Лумэнам. Гордыня, конечно, но гордости без гордыни не бывает, а чести не
бывает без гордости...Ты хорошо устроился на своем севере...
   - Хорошо? - Серые глаза  широко  раскрылись.  -  Ваше  Преосвященство
что-то имеет в виду, но я не понимаю...
   - Я имею в виду то, что я сказал. Тагэре живет хорошо. Джакомо  сидит
тихо, как мышь под  метлой,  разбойники  не  разбойничают.  Зато  пахари
пашут, пастухи пасут, а мастеровые  мастерят.  Благодать.  Простонародье
обожает своего герцога, а герцог пьет парное молоко из рук крестьянок, а
самых хорошеньких  еще  и  целует.  У  герцога  четверо  сыновей  и  две
дочери... Почему бы тебе, Шарль  Тагэре,  со  всей  этой  благодатью  не
отделиться от Арции? Ни Лумэнов тебе, ни короны, Живи да радуйся. Торгуй
хоть с атэвами, хоть с дарнийцами, жени сына на дочери Джакомо или  сына
Джакомо на своей Лауре, заключи вечный мир с Эскотой и Фронтерой.
   - Вы шутите!
   - Отчего же? Я - арциец...
   - Ах, ты арциец?! Тогда и веди себя как арциец, а не  Эрасти,  Святой
Дух, да не тот, что в штанах у Фарье, а настоящий. С крылышками.
   - Ваше Высокопреосвященство!
   - Не перебивай, - рявкнул кардинал и зашелся в приступе кашля.
   Шарль терпеливо ждал, пока старик отдышится и утрет слезы.
   - Ты молчи, - наконец сказал Евгений, - молчи и слушай. Умру, и никто
тебе такого не скажет. Знаю, что ты рыцарь, у тебя честь,  кровь  и  все
такое прочее. Так вот, Шарль Тагэре, пришло время,  когда  тебе,  вернее
всего, о чести придется забыть. О чести в ее дурацком  понимании.  Твоей
честью будет спасение Арции, а может, и не только Арции. Даже если  тебя
проклянут, даже если от тебя дети отвернутся и  жена  уйдет,  ты  должен
выстоять. Не понимаешь? Вижу, что не понимаешь. Ты книги читаешь,  песни
слушаешь?
   - Иногда... Когда время есть.
   - А думать у тебя время есть?
   - О чем вы, отче?
   - Все о том же. Четыреста лет назад Арция  была  империей,  а  теперь
королевство, да и то на  ладан  дышит.  Благодатные  земли  тянулись  от
Последних гор до середины Сура, а теперь огрызок какой-то, а  того,  что
за Проливом и за Лисьими горами, которые теперь Заклятыми зовут,  словно
бы и нет.
   - Но ведь Церковь...
   - Церковь-то  Церковь.  Но  вот  сама  ли?  Святой  Престол  захирел,
кардиналы, кто с мирскими владыками мирскими делишками занят, а  кто  со
Скорбящими да капустницами Проклятый знает  чем.  Архипастырь  -  пустое
место, эрастианцы на  ходу  спят,  Орест  из  дюзов  не  вылезает,  зато
Генриетта в конклав пролезла. Видел я  ее,  кошке  ясно,  в  Архипастыри
метит! Все грызутся со всеми, и чем дальше, тем хуже, словно  ржа  какая
все ест. Что было - забыли, что будет, не знаем и знать не хотим, только
настоящим и объедаемся. Дурные времена, Шарло, очень дурные. Я за  тобой
давно слежу. Ты, как атэвы говорят, лев в стае гиен.  Падаль  не  жрешь,
вшестером сзади на одного  не  нападешь...  Только  мало  теперь  просто
чистым быть.
   - И все-таки я не понимаю.
   - И я не понимаю, - вздохнул клирик, -  понимал  бы,  сказал.  Только
сдается мне, наступают предсказанные Эриком времена.  Подумать  страшно,
если тот, кого назовут Последним из  Королей,  не  сможет  поднять  меч,
когда нужно будет. А ни Пьер, ни отродье Фарбье на это не способны.  Что
ты знаешь про Войну Оленя, кроме того, что она была?
   - Про Войну Оленя, ну... То, что все знают.
   - Нас заставили забыть правду, Шарло. Нас заставили разгрызться.  То,
чем владеют Скорбящие и циалианки, не Творца, но  сила  у  них  есть,  и
немалая. Илларион тихо сипит, а по мне, уж лучше бы он интриговал и Жану
хвост таскал как недоброй памяти Доминик. Спокойнее было бы.
   - Но разве плохо, что епископ занят только тем, для чего  был  создан
орден?
   - А ты знаешь, для чего он был создан?  -  Евгений  ударил  по  столу
сухоньким кулачком. - Я так не знаю! Но они стали тем, чем стали,  и  за
все время лишь ты оказался им не по зубам. А ты и твои сыновья последние
в династии, задумайся об этом. А теперь иди. Устал я...
 
2863 год от В.И. 
20-й день месяца Медведя. 
Арция. Фей-Вэйя. 
 
   Агриппина вторую кварту смотрела на три свитка Откровений  Блаженного
Эрика и недоумевала. Первый, сделанный рукой  Архипастыря  Феликса,  был
самым коротки