- Герика - дело другое. Это мне жаль девочку, ей хуже всех. Я хоть  и
калека, но свободен. А она... Отец продает ее, как какую-то  лошадь  или
козу. Зенон, потом Гергей... интересно, кто будет следующим?
   - Такова участь всех наследниц.
   - Всех наследниц хоть иногда спрашивают  об  их  собственном  мнении.
Посмотрел бы я, как кто-нибудь попробует продать Ланку.
   - Сравнил ежа с елкой... Но она все равно выйдет за это  ничтожество,
за Рикареда...
   - Ей хочется стать хозяйкой Эланда, и она никого не  любит.  Из  нее,
кстати говоря, выйдет хорошая герцогиня. Когда прибывает посольство?
   - Вечером прилетел голубь. Они перешли Гремиху.
   - Значит, сейчас они у Всадников. Кто же их встречает?
   - Марко, Ланка, Иннокентий и Михай.
   - А я об этом даже не знаю...
   - Старик не хотел тебя расстраивать.
   - А ты? Неужели капитан моей гвардии  не  знал  о  приготовлениях,  а
может, он боялся, что я захочу выехать навстречу? Ты так и не понял, что
кареты не для меня, а в седле я не продержусь и четверть оры.  Послушай,
Шани, я, наверное, схожу с ума, но я жду их как последнюю надежду.
   Граф Шандер Гардани изобразил некое подобие улыбки, хотя ему хотелось
то ли взвыть в голос, то ли убить кого-то, знать бы  еще  кого.  Капитан
?Серебряных?, личной гвардии наследника  трона  Таяны,  известный  своей
безрассудной отвагой, любил принца как самого себя. Шандер рос вместе со
Стефаном и именно ему был обязан своим  недолгим  счастьем.  По  просьбе
наследника король разрешил отпрыску знатнейшего рода жениться на  дочери
эркарда <Эркард - бургомистр> Гелани, пусть богатого  и  уважаемого,  но
простолюдина. И это при том,  что  Шандер  с  детства  был  помолвлен  с
дочерью знаменитого графа Дворга! Гардани обожал свою чернокосую жену, и
два года пролетели как единый миг. Теперь же от его любви  остался  лишь
медальон  с  прядью  смоляных  волос  и  дочь  Белинда.  Бела,  Белочка,
Бельчонок, чье рождение стоило матери жизни.  Уже  тринадцать  лет  душа
графа Шандера принадлежала только дочери и другу, и, хоть он старался не
подавать вида, Стефан и Бельчонок это прекрасно понимали.  Недуг  принца
для Гардани стал возвращением кошмара - тринадцать лет  назад  он  терял
Ванду, знал это и не мог ничего исправить. Сейчас погибал Стефан.
   - Да не смотри  ты  на  меня  так,  -  рассмеялся  принц.  -  Мы  еще
побарахтаемся. Нет, я не сошел с ума. Впрочем, я это  сегодня  уже  тебе
говорил. Дело в дяде. Он всегда казался мне высшим существом,  способным
совершить невозможное.
   Я не могу сказать, что так уж сильно верю в Творца, но в Руи  я  верю
совершенно по-детски.
   - Но он...
   - Да, он моряк, а не врач, не колдун и не клирик. Умом я все понимаю,
и тем не менее. Знаешь, у меня к тебе просьба. Устрой  так,  чтобы  наша
первая встреча состоялась  наедине.  Разумеется,  я  не  буду  рыдать  у
дядюшки на груди. А может, и буду. Я не смогу при Руи храбриться, а если
сюда явится половина  двора  вместе  со  стариком  и  его  распрекрасным
Михаем, мне придется врать. А я никогда не врал  при  Руи  и  сейчас  не
хочу.
   - Руи?
   - Ну да, одно из его имен Руис, я его всегда так  называл,  это  было
нашей маленькой тайной. Забавно, я вчера прочитал, что одни трактуют это
имя как ?Обреченный?, а другие как ?Вечный?.
   - Получается ?обреченный на Вечность?, так, что ли?
   - А ты поэт... Так ты приведешь его?
   - Приведу, Стефан, конечно же, приведу...

2228 год от В. И. 12-й день месяца Медведя.
Старая Таянская дорога.

   Роман Ясный побывал во множестве стран, но в Таяне не бывал никогда и
теперь с нескрываемым интересом рассматривал  холмистую  равнину,  узкие
извилистые речки, утопающие в садах села, обсаженные по  краям  высокими
тополями. К юго-востоку местность повышалась, а на  горизонте  виднелась
серебристая гряда. Обычные люди могли принять ее  за  облака,  но  Роман
различал даже отдельные горные вершины. Латский хребет, один из  отрогов
Варты, называемой также Последними горами. Восточная стена мира, окраина
населенных людьми Благодатных земель. Говорят, за первым высоким хребтом
скрываются два других пониже, заросшие темным хвойным  лесом,  а  дальше
начинается бескрайняя степь, в самом  сердце  которой  упрятано  древнее
зло, спящее, но не мертвое. Роман зябко  передернул  плечами.  Проклятое
воображение, надо выбросить из головы  сказки,  выболтанные  подвыпившим
троллем-полукровкой. К Проклятому троллей с их недоразвитыми головами  и
злобой ко всему им непонятному! И  вообще,  что  зло  для  троллей,  для
большинства других рас, скорее всего, окажется добром.
   Роман заставил себя сосредоточиться на окрестностях.  Дорога  петляла
между холмов, которые вполне могли  сойти  за  невысокие  пологие  горы.
Поздняя весна окропила сочную зелень кровью - немилосердно  цвели  маки.
Взобравшись   на   очередную   вершину,   всадники   невольно   замерли,
завороженные открывающимся видом - над дорогой,  струящейся  между  двух
холмов, застыли в полете гигантские  всадники.  Могучий  каменный  конь,
едва касаясь задними копытами серебристого камня, взмывал в небо, служа,
в  свою  очередь,  опорой  другому.  Двое  в  развевающихся   плащах   с
обнаженными головами, припав к гранитным  гривам,  гнали  куда-то  своих
лошадей.
   "Так вот вы какие, Стражи Таяны,  -  подумалось  Роману.  -  Одно  из
Девяти Чудес  Ушедших  Веков,  над  которым  не  властны  ни  время,  ни
ветер...?
   - Говорят, если миру будет грозить  гибель,  они  оживут...  -  Роман
вздрогнул от неожиданности. Но заговорил с ним  не  дух  бестелесный,  а
Рене Аррой. - Никак не могу к ним привыкнуть,  -  как  бы  оправдываясь,
признался адмирал. Затем, тряхнув седой головой, сменил тему:
   - А вот и встреча. Так и знал, что нас будут ждать именно здесь.  Это
место  вызывает  у  гостей  уважение  к  хозяевам,  чем   король   Марко
немилосердно пользуется. Впрочем, так и надо, - Рене улыбнулся барду.  В
ярких солнечных лучах его седина казалась прямо-таки снежной.  Мелькнула
ставшая привычной мысль - окажись адмирал врагом, справиться с ним  было
бы тяжко. Даже с помощью магии.
   Между тем эландцы быстро готовилась к  торжественной  встрече.  Отряд
воинов на глазах  превращался  в  придворную  кавалькаду.  Разворачивали
знамена, всадники  набрасывали  на  плечи  темно-синие,  подбитые  белым
шелком плащи, украшенные Полнолунием - личной консигной  герцога.  Белый
волк поднял голову  к  огромной  серебряной  луне.  Роман  подумал,  что
геральдический зверь как нельзя лучше соответствует своему хозяину.  Сам
герцог, впрочем, не счел нужным менять походный  наряд,  только  откинул
плащ, так что стало видно украшенную изумрудами старинную  цепь  Первого
Паладина Зеленого Храма Осейны, и пригладил растрепавшиеся волосы, после
чего заговорщицки подмигнул барду:
   - Отсюда и до вечера я политик и дипломат. Ой тоска-тоска-тоска...  -
Аррой засмеялся, потом лицо его посерьезнело:
   - Романе, прошу тебя, приглядись повнимательнее к тем, кого  увидишь.
Я слишком давно всех или почти всех знаю... Свежий глаз надежнее.
   - Монсигнор хочет сказать...
   - Что времена сейчас непростые... - Рене прервал сам себя:
   - Они уже подъезжают, поговорим после. Жить будем вместе,  на  этикет
плевать. Вперед, встаем сразу за Диманом и его людьми, -  Герцог  тронул
коня, Роман последовал его примеру.
   Посольство Эланда медленно спускалось  по  склону  холма.  Сначала  -
юноши-знаменосцы с орифламмами Эланда,  идаконских  Волингов  и  личными
знаменами герцога, затем ветераны с обнаженными шпагами и  только  потом
сам Рене, окруженный личной стражей. Роман держался слева  от  адмирала,
слегка придерживая Топаза, чтобы тот не шел голова в голову с герцогским
иноходцем. На сей счет Аррой ничего не сказал, но либр  не  счел  нужным
еще  больше  попирать  и  так  изрядно  пострадавший  этикет.  Каким  бы
знаменитым менестрелем  ни  был  Роман  Ясный,  рядом  с  некоронованным
повелителем Эланда ему не место. Ставки, однако, были столь высоки,  что
оглядываться на традиции было бы непозволительной роскошью. Роман не мог
покинуть адмирала не только  потому,  что  не  хотел  пропустить  ничего
важного, но и потому, что герцог был последней надеждой всех Благодатных
земель.
   Болотница и ее Каменный господарь со всей определенностью утверждали,
что жизни Арроя грозит опасность. Магия в таком случае  надежнее  кольца
воинов, тем более что официально они находились у друзей и союзников,  а
значит, охрана не могла проявлять чрезмерную подозрительность.
   Бард изобразил на лице самую любезную из своих улыбок, произнося  про
себя охранные заклятия и заклятия-проверки.  Через  несколько  минут  он
будет знать, кого из пришельцев следует опасаться, кто является не  тем,
чем кажется, кто в последние дни грешил колдовством и не  направлено  ли
это колдовство  против  них.  Решив  быть  предельно  осторожным,  Роман
окружил себя и Рене Синей Тенью, не позволяющей посторонним заметить  их
недавние соприкосновения с магией. Заклятие было утомительным, чтобы его
поддерживать, требовалось немало сил и внимания, и  Роман  знал,  что  к
вечеру смертельно устанет. Опасность на первый взгляд была надуманной  -
считывать магические следы умели только эльфы  и  Преступившие,  каковым
среди таянских нобилей делать было нечего. Тем не менее  Роман,  сам  не
зная почему, укрыл себя и герцога в Синей  Тени.  Он  не  знал,  что  не
пройдет и грех месяцев, как эта  его  предусмотрительность  спасет  Рене
жизнь.
   Когда либр закончил приготовления,  до  таянцев  было  рукой  подать.
Большое пестрое пятно, замеченное с вершины Холма Стражей, распалось  на
отдельные фигуры. Кавалькады сближались очень медленно, и Роман  получил
возможность  рассмотреть  встречающих  -  шикарную  процессию  разодетых
всадников, восседавших на разукрашенных парчой  и  перьями  лошадях.  По
этикету во главе встречающих должен был находиться наследник короны,  но
Стефан уже полгода как не вставал с постели, поэтому навстречу посланцам
Эланда выехали младший принц  Марко,  его  сестра  Анна-Илана,  кардинал
Иннокентий и старый друг короля и его  вернейший  союзник  герцог  Михай
Годой Тарский.
   Если кого-то и удивило, что конь о конь  с  Рене  ехал  незнакомец  в
одежде либра, то внешне этого никак не проявилось. Спускаясь по  широкой
дороге, Роман не отрывал взгляда от таянских нобилей, стараясь осмыслить
и удержать в памяти первое впечатление.  Что-то  подсказывало  ему,  что
здесь и сейчас  закручивается  тугой  узел,  ставкой  же  в  игре  будут
Благодатные земли, а то и  все  Подзвездное.  Либр,  пользуясь  случаем,
запоминал лица, пытаясь угадать, кто  есть  кто.  Принц  Марко  оказался
мальчиком лет шестнадцати, обещавшим в недалеком будущем превратиться  в
красавца. Темноволосый, с правильными чертами лица, он открытой  улыбкой
напоминал дядю по матери. Наверное, именно таким был Рене  Аррой,  когда
впервые ушел в море на поиски легендарного Берега Золотых Пчел  <Острова
Золотых Пчел (Берег Алых Роз,  Золотой  Берег  и  т.д.)  -  земной  рай,
легендарные  острова,  по  преданьям,  расположенные  в  Сером  море  за
Запретной Чертой>. Хотя нет, у  Рене  выше  лоб,  жестче  линия  рта,  а
глаза... Глаза адмирала слишком напоминали эльфу его собственные.  Марко
же просто милый мальчик, третий сын, и вряд ли от него стоит  ожидать  в
будущем каких-то сюрпризов. Зато Илана...  Вот  уж  кто  должен  был  бы
родиться наследником, в  одном  ее  мизинце  больше  воли,  чем  в  иных
королях. И хороша! Хороша той  странноватой,  пряной  красотой,  которой
часто бывают отмечены существа смешанных кровей. Причиной тому,  видимо,
бабушка - корбутская  красавица,  принесшая  таянской  короне  небольшое
горное ютяжег.тво и большие доходы.  Именно  там  счастливчики  находили
бесценные черные алмазы после весенних паводков. А где сокровища, там  и
ножи, и кровь.
   Принцесса так уверенно управляла своим конем, что становилась ясно  -
королевская дочка проводит больше времени на охотничьем дворе, чем среди
придворных метресс. Роман откровенно любовался гордой  посадкой  головы,
темными  тяжелыми  волосами,  отливающими  на  солнце   осенней   медью,
отточенными жестами... А вот это, видимо, кардинал  Иннокентий.  Неглуп.
Явно неглуп. Приятное лицо, но очень некрасивое.  Может,  клирик  просто
устал, а может быть, чем-то озабочен. Всадник из него никудышный. Святой
отец так робко сидит на плотной, тихой кобыле, словно  боится  причинить
животному неудобство. Похоже, Его Преосвященство серьезно и долго болен,
такие  лица  бывают  у  людей,  примирившихся  со  своим   недугом,   но
старающихся жить вопреки всему и даже получать от жизни удовольствие.  С
Иннокентием надо познакомиться поближе, но герцог Михай... Вот уж с  кем
лучше не иметь ничего общего!
   Роман  со  все  возрастающим  беспокойством   разглядывал   владетеля
легендарной Тарски. Герцог вырядился в  цвета  своего  знамени  -  цвета
потухающего  пламени.  Алую  сорочку  украшал  кружевной   гофрированный
воротник, на ногах Михая красовались чулки  в  бордово-золотую  полоску,
штаны и колет цвета лучшего арайского вина были расшиты золотом,  с  шеи
свисало  несколько  тяжелых  золотых  цепей,  черный  плащ  был   подбит
огненно-красным шелком, а голову венчал черный  же  берет  с  роскошными
малиновыми перьями. Тарскиец подъехал прямо к  Рене,  я  Роман  невольно
сравнил обоих нобилей. Нарочито спокойные манеры, седые  волосы,  черный
костюм, оживленный лишь небольшим белым  воротником  и  цепью  Паладина,
делали Арроя старше, но лишь издали и на первый взгляд.  Либр  уже  имел
возможность оценить силу и выносливость адмирала и кошачью точность  его
движений, а яркие  голубые  глаза  делали  правильное  лицо  Рене  почти
молодым, чего при  всем  желании  нельзя  было  сказать  про  тарскийца.
Сильный, тяжеловесный, с красивым, но неприятным  лицом,  он  производил
впечатление существа опасного и недоброго. Роман  хорошо,  даже  слишком
хорошо видел темные круги вокруг глаз,  дряблость  кожи,  яркие  влажные
губы... Бард готов был поклясться, что под  роскошным  беретом  прячется
лысина.
   Роман, как правило, с уважением относился к чужим жизням,  но  сейчас
его  пронзило  неистовое  желание  убийства.  Он  во  всех  подробностях
представил, как подъезжает к герцогу, выхватывает кинжал  и  вонзает  по
рукоять в мощную короткую шею как раз под заботливо подстриженной черной
бородой. Бард даже прикрыл глаза, отгоняя наваждение. Осенью он долго  и
безутешно будет сожалеть о том, что не прислушался к внутреннему голосу.
   Михай полностью завладел вниманием Арроя, однако  Роману  было  ясно,
что ничего действительно важного тот не скажет. Либр придержал коня так,
чтобы оказаться  рядом  с  кардиналом,  Топаз  -  умница  -  моментально
приноровился к мягкой рысце красивой кобылы с белой звездочкой  на  лбу.
Отец церкви ничего не имел против общества знаменитого  менестреля  и  с
готовностью подхватил предложенную тему, рассказав все  известное  лично
ему о Всадниках. Говорят, что накануне  бедствий  окрестный  люд  слышит
конское ржанье и отдаленный топот,  а  если  человек  нежданно-негаданно
вспомнит о Всадниках, ему надо поберечься. Верно  и  то,  что  никто  не
может видеть лиц каменных исполинов,  они  поставлены  так  хитро,  что,
откуда  ни  смотри,  колоссы  либо  смотрят  в  сторону,   либо   чем-то
прикрываются. Если же кто увидел каменные лики - наяву ли,  во  сне,  то
нет более верного знака скорой смерти. Сам не зная почему, Роман в ответ
заметил: в этом нет ничего удивительного, если они, к примеру, похожи на
господаря Михая. Епископ очень долго не отрывал выцветших серых глаз  от
лица Романа, а когда заговорил, казалось, он старался сменить тему.
   - Герцог Рене - самый смелый человек из всех, кого я знаю... - Клирик
помолчал и добавил:
   - И друзей он подбирает под стать себе.
   - Хотелось бы верить, что и в Таяне у герцога есть таковые...
   - Надеюсь, Руис-Рене не сбросит со счетов товарища детских лет,  хоть
тот и принял монашеский обет...
   - Вы так давно знакомы? - удивленно  поднял  брови  Роман,  прекрасно
зная ответ.
   - Всю жизнь. Я имею в виду жизнь Рене, так как я старше его на четыре
года. Мы дружили. Я рос слабеньким, уже тогда все понимали, что  Церковь
- единственное место, где от меня может быть прок. Рене же был  каким-то
вихрем огня, он успевал всюду и везде быть первым. Когда он  первый  раз
бросился спасать меня от моих сверстников, которые  меня  дразнили,  ему
было  года  четыре.  Еще  через  четыре  года  покровительство  младшего
герцогского сына стало серьезной помехой для желающих помучить заморыша.
В четырнадцать Рене впервые ушел в море, а  я  к  этому  времени  принял
постриг. Наши пути разошлись...
   - Он очень изменился?
   - О да! Раньше у него душа была нараспашку, он ожидал, что за  каждым
углом притаились чудеса. Он жаждал подвигов и славы.  Вообще-то  детские
мечты забываются, но у Рене слишком многое  сбылось.  Это  не  могло  не
причинить боль...
   - Не понимаю...
   - Понимаешь, ведь ты бард, а значит, должен знать, что счастье  не  в
удовлетворении, а в возможности страстно желать. Пока у Рене  оставалась
надежда найти Берег Золотых Пчел, он был счастлив. Но  у  него  отобрали
цель и сунули в  руки  власть,  которая  ему  была  не  нужна.  Рене,  в
сущности, несчастный человек, хотя тщательно это скрывает.
   - Одна... колдунья (прошу прощения у служителя  Церкви),  которую  мы
встретили по дороге, предсказала  герцогу  любовь,  которая  спасет  нас
всех...
   - Что ж, если речь не идет о любви к женщине, то очень может быть.
   - Снова не понимаю.
   - Наш язык, бард,  не  так  богат,  как  кажется.  Одним-единственным
словом ?любовь? мы обозначаем отношение к музыке,  вкусной  пище,  самым
разным людям...  Есть  любовь  к  Творцу,  любовь  к  родине,  любовь  к
приключениям... Сейчас в мире творится что-то странное. Люди, у  которых
достаточно тонкая душа (не сомневаюсь, ты из их числа, иначе тебя тут бы
не было), чувствуют какое-то напряжение.  Говорят,  кошки  знают,  когда
ждать землетрясения. Крысы вовремя покидают тонущий  корабль.  Творец  в
великой  мудрости  своей  дал  неразумным   тварям   некий   инструмент,
позволяющий  предчувствовать  беду.  Кто  знает,  может,  и  людям  дано
предчувствовать, скажем, конец света или другие напасти, грозящие  всему
сущему. Если так, любопытство Рене и его пристрастие к  авантюрам  могут
заставить его в один  прекрасный  день  забыть  политику,  отринуть  всю
повседневную суету и вывести ?Созвездие Рыси? в море на поиск  источника
опасности. Я знаю Рьего. Если у кого и есть шанс  на  успех,  то  это  у
него...
   - Значит, мы превратно истолковали слова предсказания...
   - Полагаю, что да. В жизни герцога было, есть и,  смею  предположить,
еще будет немало женщин, но никто из них  не  захватил  его  целиком,  а
сейчас уже поздно. Но мы и приехали. Вы в первый раз в Гелани?
   - Да.
   - Тогда не смею вас отвлекать.  Этот  город  заслуживает  того,  чтоб
рассмотреть его как следует.
   Действительно, открывающийся вид завораживал. Когда-то, в стародавние
времена, владыка Червонных Земель Стефан Старый подарил сыну  к  свадьбе
новый город. Стефан был опытным воином и выбрал место, словно  бы  самой
природой предназначенное для того, чтобы стать ключом в Червонные земли.
Шло  время,  а  городок  Гелань  превратился  в  столицу   Таяны.   Воин
превратился в придворного  и  купца,  но  не  разучился  владеть  мечом.
Двойная стена с ощетинившимися пушками бастионами и ледяные воды  Рысьвы
надолго задержали бы любую армию, но этого таянским королям  было  мало.
Над Геланью господствовала гора, на вершине которой красовалась  грозная
цитадель. Знаменитый Высокий Замок, гордость Таяны, жилище королей.
   Однако путь кавалькады  лежал  к  городской  ратуше.  Всадники  чинно
проехали