бы сжечь какой-нибудь городок или прикончить  небольшую  армию,  а  я
пустила ее на цветочки. В конце концов, это моя кровь, что  хочу,  то  и
делаю. Кстати, превратить человека в жабу или свинью намного проще,  чем
одно растение в другое. Растение легко убить, разбудить, заставить расти
или цвести, но вот переделать... Эти  зеленые  создания  такие  упрямцы.
Капелька крови в темноте начала светиться алым, раздуваясь в  прозрачную
алую сферу. Магия крови всегда завораживает... Любопытно, Роман смог  бы
превратить лук  в  лилию  другим  способом?  Наверняка  бы  смог.  Эльфы
уговорят зеленую братию на что угодно. Может, попробовать? Но Астени мне
не объяснил, как это делается, а гадать некогда.
   Алая сфера достигла нужного размера, оторвалась от руки и  повисла  в
воздухе, ожидая приказаний. Я произнесла нужное Слово, и светящийся  шар
опустился  на  землю.  Сквозь  прозрачные  стенки  я  видела,  что   там
происходит. Сначала исчезла, словно бы растаяла, и так  почти  полностью
засохшая трава, затем из черной земли появились острые росточки,  и  это
было замечательно. Чего я только в своей  жизни  не  вытворяла,  но  вот
цветы пока не воспитывала.
   Гусиный лук рос как на дрожжах, вслед за листьями появились цветочные
стрелки и раскрылись желтенькие  звездочки.  Извини,  дорогой,  но  тебе
придется побелеть. Кажется, я перестаралась, или растение  оказалось  на
редкость жизнелюбивым, но под красной  сферой  шевелилась  целая  охапка
весенних  цветов.  Ладно,  пусть  будет!   Больше   -   не   меньше.   Я
сосредоточилась, начиная трансформацию. На стебельках осталось по одному
цветку.  Лишние  отпали,  зато  уцелевшие  увеличились  в   размерах   и
посветлели.  Вроде  получилось!  Это  были  именно  нарциссы,  возможно,
неизвестный садовникам сорт, ну да не беда. Зато не тюльпаны,  не  маки,
не гвоздики и не какие-то странные белые и красные штуки с непристойными
середками, которые очень ценятся в некоторых мирах.
   Я устала, но была совершенно счастлива, глядя на выходцев  из  весны,
казавшихся сквозь истончившуюся стенку  розовыми.  Может,  их  такими  и
оставить, ведь красиво... Нет, чего доброго, "новорожденный"  углядит  в
этом кровь и прочие нехорошие вещи и в очередной  раз  обвинит  себя  во
всех смертных грехах. Пусть будут белыми. Когда мы победим, я всю  Арцию
засажу розовыми нарциссами, а также  сиреневыми,  голубыми,  зелеными  и
черными. Всем назло! А пока белые, и только белые! Нарциссы  Тагэре  для
короля Тагэре. Какая я все  же  умница!  Если  Александра  не  развлекут
нарциссы, мне останется лишь с визгом броситься ему  на  шею,  хотя  еще
вопрос, в его ли я вкусе. Впрочем, я женщина занятая...
   Я хотела одного - быть рядом с Рене, а  меня  обманули,  оторвали  от
него, заставили сначала превратиться в чудовище, потом вмешаться в дела,
о которых, будь моя воля, я б и слышать не желала. Я вернулась домой.  И
что же? Развалившаяся Арция, спятивший Проклятый, какие-то Пророчества -
и никаких известий о пропавшем императоре. Никаких... Не хочу,  не  могу
думать о том, что все -  и  мой  уход,  и  мое  возвращение  -  окажется
бессмысленным и мы так и останемся на разных берегах вечности.  Я  найду
его, найду! Но сначала поставлю на ноги сероглазого короля, не могу же я
его бросить...
 
2895 год от В.И. 
Утро 12-го дня месяца Зеркала 
АРЦИЯ. МУНТ 
 
   Какой  мерзавец   посмел   поставить   у   его   изголовья   глиняную
кошку-копилку?! Ярость, испытанная Пьером Тартю при виде  омерзительного
предмета, затмила даже ночные кошмары.  Пьер  благополучно  проснулся  в
своей постели, и, разумеется, никакого  маркиза  Гаэтано  он  не  видел,
равно как и короля. Александр Тагэре мертв, а  мириец  бежал  из  Мунта,
бежал и не возвращался, а за кошку слуги ответят. Он сегодня  же  сменит
всех лакеев, имевших доступ в его комнату. Сегодня же!
   Тартю схватил омерзительную игрушку  и  с  силой  швырнул  об  стену.
Вместо  ожидаемого  треска  раздалось  гневное  мяуканье,  и  король   с
недоумением уставился на стоящего у стены черного короткошерстного кота.
Зверь был вне себя от ярости. Выгнув спину и прижав уши, он  лупил  себя
по бокам хвостом и издавал хриплое шипение. Взбешенный не  меньше  кота,
король схватил шнур звонка. На сей раз слуга появился немедленно.
   - Убрать! - прорычал король, указывая в угол.
   - Прошу прощения у Его Величества, что именно  Его  Величество  хочет
убрать?
   Тартю со злостью глянул сначала на слугу, потом на кота и не  поверил
собственным глазам. Твари  нигде  не  было,  равно  как  и  черепков  от
разбитой копилки. Неужели и это было сном?
   - Мы желаем одеваться.  -  Пьер  счел  за  благо  не  возвращаться  к
разговору о коте.
   Лакей поклонился и вышел. Тартю услышал, как тот возгласил:
   - Его Величество изволили проснуться...
   Двери распахнулись, и толпа нобилей, допущенных к участию в  утреннем
королевском туалете, наполнила обширную спальню. Одним из первых  указов
Пьер возродил дворцовый этикет, бытовавший при дворе первого  короля  из
династии Лумэнов. Чем быстрее подданные поймут,  что  король  отнюдь  не
первый среди равных и  уж  тем  более  никакой  не  слуга  Арции,  а  ее
полноправный господин, тем лучше. Пусть Конклав  еще  не  назначил  дату
коронации, он, Пьер Тартю,  стал  королем  в  тот  день,  когда  одержал
победу. И никто не посмеет оспаривать его  права  и  тем  паче  над  ним
издеваться. Пусть стоят и смотрят, как одевается их повелитель,  ожидая,
как милости, возможности подать постельничему чулки  или  подвязки.  Это
быстро отучит видеть  в  сюзерене  простого  смертного,  а  гордецы,  не
желающие ожидать пробуждения государя, свое получат - и очень скоро.  От
рассуждений о собственном  величии  Тартю  оторвало  хриплое,  надсадное
мяуканье. Кошка в комнате все-таки была!
   Пьер с раздражением оглядел лица придворных. Те, как могли, старались
хранить невозмутимость, но король не сомневался,  что  мяуканье  слышали
все. Слышали и промолчали, потому что... Проклятый! Да потому что в доме
повешенных не говорят о веревке,  а  в  доме  бастардов  -  о  кошках...
Следовало или рассмеяться,  или  приказать  лакеям  найти  и  вышвырнуть
наглое животное, но Тартю, сам не понимая почему, сделал вид, что ничего
не слышал, и подозвал старательно прячущего глаза гофмейстера.
   - Граф, доложите мне новости.
   - Ваше Величество... - И без того краснолицый гофмейстер  побагровел,
как   вареная   свекла.   -   Ваше   Величество...   ночью   неизвестные
злоумышленники проникли во дворец и...
   - Что?! - подался вперед Тартю.
   -  Из  комнат  ко...  Из  комнат  узурпатора  исчезло  принадлежавшее
семейству Тагэре оружие.
   Король не ответил - помешало  наполнившее  опочивальню  торжествующее
мяуканье.
 
2895 год от В.И. 
Утро 12-го дня месяца Зеркала 
ГРАЗСКИЕ БОЛОТА 
 
   Ему показалось, что он спит или бредит. Нарциссы  -  и  не  три,  как
бывало, а целая охапка белоснежных весенних цветов. Ликия? Неужели она?!
Или его друг нашел его и здесь?  Александр  Тагэре  коснулся  прохладных
лепестков. Нет, это не бред, но почему их так много? Потому, что он  все
потерял? Или нарциссы знак того, что  еще  не  все  потеряно  и  в  него
верят...
   Характерный  короткий   звук   возвестил   о   появлении   кошки,   с
бесцеремонностью старой знакомой сунувшей морду прямо в лицо короля.
   - Здравствуй. - Сандер погладил свою приятельницу, которая немедленно
извернулась, легонько цапнула его за руку,  затем  пару  раз  лизнула  и
разразилась мурлыканьем.
   - Ты не знаешь, кто здесь был?  -  За  время  вынужденного  заточения
Александр привык разговаривать с кошкой.
   - Мня! - ответила та, значительно взглянув  на  собеседника,  немного
подумала и добавила:
   - Мр-р-ряу!
   - Спасибо, объяснила, - король погладил бархатистую  спинку,  -  если
увидишь его еще раз, поблагодари от меня. Пожалуйста.
   - Мня! - согласилась кошка и блаженно закрыла глаза.
   Дверь отворилась, впуская осеннюю горьковатую  прохладу  и  солнечный
свет. Ликия с охапкой хвороста стояла на пороге.
   - Поздравляю  тебя,  -  волосы  женщины,  стоявшей  в  полосе  света,
казалось, светились, - пусть у тебя всё  будет  хорошо.  Я  очень  этого
хочу.
   - Спасибо! А за... за цветы я должен благодарить тебя?
   - За цветы? - Женщина замолчала, разглядывая нарциссы. -  За  них  ты
должен благодарить свою кровь. Они не растут в здешних краях и не цветут
осенью, но для тебя выросли и расцвели.
   - Значит, их принесла не ты?
   - Лесным ведьмам не под  силу  превратить  осень  в  весну,  -  Ликия
покачала головой, - не думай о том, чего не можешь понять...
   - Ликия, как они меня нашли?
   - Они? Здесь нет никого, кроме меня и кошки.
   - Наверное... Ликия, - Проклятый, почему он рассказывает ей даже  то,
что не знали Даро  и  Рито,  -  Ликэ,  мне  на  день  рождения  приносят
нарциссы, где бы я ни был. Уже шестнадцать лет, но столько еще  не  было
никогда... Всегда три. Я пытался найти, кто, пытался  понять,  откуда  и
как, но не сумел. А теперь и здесь. Ты говоришь, что ты  -  ведьма,  так
ответь! Кто это делает, как и почему?
   - Тарра, - пожала плечами Ликия, - кто же еще?
   - Тарра?
   - Она тебя любит и на тебя надеется. Королевские цветы...  Последнему
из Королей!
   - Как ты меня назвала?
   - Последний из Королей. Ты не  можешь  не  знать  Пророчество  Эрика,
неужели ты еще не понял, что оно про тебя?
 
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ 
QUOUSQUE TANDEM! 
   <До каких же пор (терпеть)! (лат. ) (Начальные  слова  речи  Цицерона
против Катилины.)>
 
   Мы, пройдя через кровь и страдания,
   Снова к прошлому взглядом
   Приблизимся,
   Но на этом далеком свидании
   До былой слепоты не унизимся.
   К. Симонов
 
2895 год от В.И. 
Ночь с 13-го на 14-й день месяца Зеркала 
АРЦИЯ. МУНТ 
 
   Он напился, как свинья, как три свиньи,  как  целое  стадо  свиней...
Нельзя сказать, что стало весело, но этот проклятый мир с его  королями,
интригами и родственниками  завертелся  волчком,  исчезая  в  клубящейся
зелени. Жаль, не навсегда  -  завтра  он  свое  возьмет  раскалывающейся
головой, тошнотой и прочими прелестями.
   Базиль прекрасно помнил, сколько выпил, и,  пока  пил,  отдавал  себе
полный отчет, чем все закончится, но не останавливался. Не  потому,  что
не мог, а потому, что не  хотел.  Предпоследний  кубок  расплескался,  и
красное вино залило дорогой  инкрустированный  столик.  Лужа  напоминала
очертаниями капустный кочан, кочерыжкой примыкающий к  краю  столешницы.
Темно-алые  капли  стекали  на  пол  и  на  правое  колено   графа,   но
отодвигаться было лень. Тартю не сдохнет, если  единоутробный  брат  его
будущей жены зальет один несчастный  ковер.  Сам  виноват,  нечего  было
назначать его капитаном новой гвардии да еще навязывать ему в  помощники
какого-то Эсташа. Вот пусть Эсташ и караулит кошачье отродье, сожри  его
крысы.
   Любопытно, во дворце Анхеля крысы водятся? Раньше вроде не было, ну а
теперь наверняка заведутся. Уже завелись - правда, пока бесхвостые...
   Граф Мо захохотал, старательно взял кувшин, на сей раз не  пролив  ни
капли, вылил остатки вина в кубок и  целеустремленно  выпил.  Все.  Вино
кончилось. Конечно, можно позвать слугу и потребовать еще, а можно и  не
звать. Голова внезапно прояснилась. Похоже,  он  дошел  до  той  степени
опьянения, когда встать невозможно, но  ум  начинает  работать  четко  и
ясно, правда, недолго. Да и толку от этой ясности...
   Базилю-Эммануэлю-Фредерику Гризье, графу Мо в двадцать  восьмой  день
месяца Собаки стукнуло двадцать восемь, и всю предыдущую  жизнь  он  был
сыном своей матери и братом  своего  брата.  Как  и  все  Вилльо-Гризье,
Базиль вырос красавцем, хоть и не столь ослепительным, как  Жорес,  -  и
волосы потемнее, и черты порезче. Гризье-младший был  сносным  воином  и
отличным охотником, признанным знатоком собак, лошадей  и  ловчих  птиц.
Впрочем, охотничьим двором интересы Базиля не ограничивались. Иногда  он
читал,  иногда  перебирал  струны  мандолы  или  гитары,  порой   слегка
влюблялся и ни к чему и ни к кому не относился серьезно,  даже  к  себе.
Зачем, если для того, чтобы думать, интриговать, действовать, есть мать,
брат и куча дядюшек и теток во главе с Реви?
   Родичи занимались своими делами,  не  спрашивая  мнения  младшего  из
братьев  Гризье,  что  того  вполне   устраивало.   Неприязнь,   которую
испытывала старая арцийская аристократия к его клану, порой задевала, но
Базиль  был  слишком  ироничен,  чтобы  забивать  себе   голову   чужими
оскорблениями. Несколько дуэлей у него, разумеется,  случилось,  не  без
этого, но противники семейства Вилльо  всю  свою  ненависть  тратили  на
Жореса, Элеонору и Фернана Реви, которые платили им тем же, а граф Мо...
Граф Мо был всего лишь "младшим пуделем"...
   Когда мать потребовала от него поехать к Тартю, она  так  и  сказала:
"Если уедешь ты, никто не обратит внимания, особенно если  ты  обставишь
все как охотничью вылазку. Если исчезнет Жорес или Фернан,  это  так  не
оставят". И он поехал, Проклятый его побери!
   От него требовалось одно. Быть рядом с Тартю,  хоть  и  не  очень  на
виду, и, когда все кончится, немедленно дать  знать,  после  чего  можно
возвращаться к соколам и гончим. Свое дело он сделал, и сделал  успешно,
но охотиться ему, похоже, расхотелось на всю  оставшуюся  жизнь.  Базиль
Гризье в бою не участвовал, равно как и Пьер  Тартю,  и  новый  командор
рыцарей Оленя. Он только смотрел. Это была  первая  его  война.  Гризье,
конечно, участвовал в турнирах, хоть и не числился в дюжине первых мечей
Арции, слышал он и рассказы о настоящих сражениях, но то, что  случилось
на Гразском поле, не лезло ни в какие ворота. И дело было не в том,  что
они чуть не проиграли, а, казалось бы, точно выверенный  план  повис  на
волоске... Двинься Рогге на десятинку позже или будь у  короля  те  пять
сотен дарнийцев, что завязли во  фланговой  стычке,  Тагэре  остался  бы
королем, а Тартю - ублюдком. Впрочем, он им и так остался.
   Граф Мо стоял рядом с Пьером, а его глаза, уши и,  к  несчастью,  нос
были в порядке. Базиль всегда гордился тем, что ему все  все  равно,  но
видеть на троне Арции обгадившегося при всем  честном  народе  недоноска
было унизительно. А уж знать, что ты к этому  приложил  руку...  Граф  с
ненавистью оттолкнул пустой кубок; тот  покатился  по  столу,  превратив
"капусту" в раздавленную улитку, и грохнулся на ковер.  Базиль  зачем-то
решил его поднять, но пол издевательски пошатнулся, и Гризье оказался на
ковре в обществе пустого кубка и невесть откуда взявшегося черного кота,
с интересом уставившегося на свалившегося кавалера.
   - Все дерьмо, - раздельно сообщил Базиль негаданному  собеседнику,  -
дерьмо, и больше ничего. Надоело...
   Кот выгнул спину, зевнул во  всю  пасть  и  прищурил  глаза.  Он  все
понимал и презирал род людской. И правильно делал.
   -  Хорошо  тебе,   -   отчего-то   смертельно   обидевшись,   но   не
рассердившись, пожаловался человек, - у тебя нет родственников.  А  если
есть, то они к тебе не лезут. И короля у тебя нет... Зато есть  хвост  и
девять жизней, а у меня одна, и та пропащая... Если  я  сегодня  сдохну,
никто и не заметит. Разве что порадуются,  что  одним  "пуделем"  меньше
стало. Никто меня не любит, ну и Проклятый с  ним!  Мне  тоже  никто  не
нужен! Слышишь, ты, животное! Мне! Никто! Не! Нужен!
   Кот  сел  столбиком,  навострив  уши,  и  поглядел  в  глаза  пьяному
собеседнику.
   - Ты меня понимаешь, а  говорят  -  кошки  и  собаки  друг  друга  не
выносят! Не, - Базиль затряс головой, - это  люди  друг  другу  гады,  а
звери, они что... Ну, съедят, если голодные, а чтоб в душу нагадить  или
предать, это нет! Эх, котяра, да пошло оно все  к  Проклятому.  Не  хочу
быть капитаном гвардии и этого копленного сына сторожить. Извини,  я  не
про тебя. Тебя  б  на  трон  я  хоть  сегодня  посадил.  Ты  и  смотришь
по-королевски, и не трус, видать, а этот, этот... Устал я что-то, кот. А
может, ты мне снишься, а? Дверь закрыта, окна  тоже...  Точно,  снишься.
Тебя нет, и меня нет... И хорошо, что нет. Не хочу быть. И не буду!
   Кот потянулся,  подошел  и  неторопливо  взгромоздился  к  Базилю  на
колени. Тот удивленно тронул лоснящуюся спину.
   - Жалеешь? Спасибо... Только нечего меня  жалеть!  А,  гори  оно  все
синим пламенем!
 
2895 год от В.И. 
15-й день месяца Зеркала 
АРЦИЯ. МУНТ 
 
   Пьер оглядел собравшихся по его приказу нобилей. Отчим, как всегда  с
поджатыми губами, казался недовольным, Вилльо даже в  отсутствие  Аганна
было слишком много, вылезшие невесть откуда дальние родственники Батаров
преданно таращились на нового короля, надеясь  обрести  графский  титул,
Койла разглядывал паркет, а Фло свои пальцы. И все равно  слишком  много
пустых кресел! Ничего, скоро в присутствии Его Величества Пьера Седьмого
сидеть не будут, и все-таки, все-таки нет ни Мальвани,  ни  Трюэлей,  ни
Гартажей, ни Крэсси... Да, на Совет Нобилей явно не тянет. А раз так...
   - Сигноры. - Тартю говорил именно так, как, судя  по  книге,  говорил
Анхель Светлый, - короткими, рублеными фразами. - Мы  пришли  к  выводу,
что Совет Нобилей нам не нужен. Мы его распускаем. Отныне  Арция  -  это
мы. А  теперь  к  делу.  Мы  обещали  должность  канцлера  Арции  Жоресу
Аганнскому, но тот не может исполнять обязанности в связи с  полученными
ранами. Посему мы отменяем должность канцлера как таковую.
   Все дела, связанные с казной, решает король. Генеральные Штаты  могут
быть созваны только по  приказу  короля.  Мы  намерены  раз  и  навсегда
покончить с изменой. Для этого мы учреждаем Красную Палату,  в  чем  нам
окажет помощь орден Святой Равноапостольной Циалы.  Королевская  гвардия
будет разделена на две части. Первая сохранит старое имя и  сигну,  и  у
нее будет одна привилегия - первыми умереть за  своего  короля  на  поле
боя. Ее капитаном по нашему решению остается граф Мо. Мы создаем  личную
королевскую охрану, которая станет новой гвардией. Ее младшие  сигуранты
будут получать жалованье  деканов  гвардии.  Ее  капитан  обретает  ранг
вице-маршала и подчиняется только королю. Наши решения  не  обсуждаются,
мы призвали вас лишь для того, чтобы довести их до вашего сведения.
   Кроме того, мы желаем  раз  и  навсегда  решить  вопрос  с  северными
провинциями. Мы намерены послать своего представителя  в  Гвар-Набот,  с
тем чтобы принять присягу Рорика Ра-Гвара и потребовать от  него  выдачи
укрывшихся там мятежников. В случае, если Ра-Гвар проявит неповиновение,
он будет казнен.
   Граф Мо, мы поручаем вам, как капитану старой  гвардии,  отвезти  мой
приказ в Гвару и повелеваем вам выехать завтра  же,  чтобы  вернуться  к
коронации, назначенной нами на двадцать четвертый день месяца Волка.
   Присутствующие замерли. Явиться к Лосю с такими требованиями означало
лишиться головы, но Базиль не моргнул и глазом.
   - Ваше Величество, - в фиалковых, как у матери,  глазах  вспыхнула  и
погасла кошачья искра, - я отвезу  высочайший  указ  Рорику  Ра-Гвару  и
приложу все усилия  к  тому,  чтобы  ответ  вышеупомянутого  Рорика  был
доставлен в  Мунт  к  коронации  Вашего  Величества.  Если  я  не  смогу
присутствовать на сем великом событии, то лишь потому, что к тому  будут
веские и не зависящие от  меня  причины.  Я  не  сомневаюсь,  что  новая
гвардия исполнит свой долг безукоризненно.
   Теперь же я прошу у моего  короля  разрешения  удалиться.  Мне  нужно
отдать несколько распоряжений и навестить моего духовника, а для этого я
должен узнать у матушки, кто именно является таковым.
   "А ведь он понимает, что его ждет, - подумал Тартю, - понимает и  все
равно издевается. Рорик посла прикончит, в этом не  может  быть  никаких
сомнений.  После  этого  можно  требовать   отлучения   Лося.   Мальвани
воспротивится, а это повод для Клавдия поднять  на  Конклаве  вопрос  об
отзыве гварского кардинала и лишении его сана. Се