Мирию все вместе. - Творец, он всегда всем обещает что-то сделать, когда
закончится война. А она все не заканчивается. А если заканчивается одна,
начинается другая. Да и делать уже ничего  не  надо.  Он  променял  свое
счастье на войну.
   - Может быть, - печально повторила Даро, то ли не веря его  очередной
лжи, то ли не желая того, чтобы на этот раз он свое обещание исполнил.
   - А как Артур?
   - Здоров, только скучает...
   - Скучает? - "Этот дурак может скучать рядом с Даро?!  Осел,  павлин,
пень с глазами!"
   - Ему не нравится командовать гвардией.  Артур  говорит,  что  он  не
военачальник, а воин. Ему нужен бой, а не караулы и Церемонии.
   - Я его понимаю.
   Снова молчание. Теперь она уже точно уйдет. Говорить больше не о чем.
   - Дариоло...
   - Александр...
   - Раз ты пришла, то я должен тебе сказать. Я тебя ни в чем  не  виню.
Мне очень жаль, что Рафаэль так с тобой поступил. Будь счастлива,  а  за
Шарло и Кати не волнуйся. Когда они подрастут, я что-нибудь да придумаю.
Это так, я клянусь тебе
   - Спасибо. Но тебе правда хорошо с Жаклин?
   - Правда. Она спокойная, добрая...  Мы  росли  вместе.  И  потом,  ее
некому защитить, кроме меня.
   - Но тебе с ней хорошо?
   Проклятый, ну зачем она об этом спрашивает?!
   - Я ей нужен.
   - И все?
   - Это очень много, Даро.
   Очень много. И очень мало. Почему  она  не  уходит?  Неужели  она  не
понимает, что он  сейчас  не  выдержит?!  Нет,  вроде  бы  сейчас  будет
прощаться, слова подбирает. Раньше она их находил а сразу...
   Дариоло виновато опустила голову,  а  потом  неожиданно  сделала  шаг
вперед. Дрожащие руки легли на плечи герцога, он не успел ничего понять,
а губы уже отвечали на поцелуй. Дальше  все  случилось  само  собой.  На
поварнях жарили лук и чистили рыбу, полотеры со своими щетками  возились
в  тронной  зале,  ночные  стражники,  зевая,  уступали  место  дневному
караулу. Дворец Анхеля жил своей обычной утренней жизнью.
 
2891 год от В.И. 
Утро 1-го дня месяца Вепря. 
Оргонда. Лиарэ. 
 
   Виконт Малве готов был поклясться, что  встреченный  им  в  гостинице
рыцарь едет в Лиарэ мутить воду, возможно, вызвать на драку  кого-то  из
гвардейцев герцога, истово служивших герцогине. А от такой  дуэли,  если
ее как следует развернуть, один шаг до прямой ссоры  герцога  и  Церкви.
Поэтому мерзавец до Лиарэ не доедет.
   За годы пребывания в Оргонде Сезар Мальвани научился многому,  в  том
числе и выжидать. Да и зависело от схватки куда больше, чем от  драки  с
"пуделями".  Поэтому  вчера  виконт  Малве  вытерпел  все,  хотя  так  и
подмывало вцепиться лжецу в горло. Сезар приехал раньше чужака, а  спать
поднялся позже и надеялся, что его никто не свяжет с тем,  что  случится
завтра утром. Арциец знал, что он убьет, но, прежде чем убить, узнает  о
хозяевах сплетника с мечом.
   Сезар не исключал, что судьба свела его не с обычным наемником,  а  с
переодетым  антонианцем,  а  рыцари  святого   Антония   были   опасными
противниками, хотя и не такими, как рыцари Оленя. Устав ордена по  части
личной жизни был излишне суров, а хорошим воинам  свойственно  ценить  и
хорошее вино, и хорошеньких женщин.  Циалианские  сестры  это  понимали,
требуя от своих паладинов лишь внешнего соблюдения приличий.  Антонианцы
оказались глупее.
   Предшественник нынешнего Предстоятеля и его  тезка  Орест  Первый,  в
дополнение к армии шпионов и колдунов заведший и воинов, требовал от них
строжайшего исполнения  устава.  Сыграла  свою  роль  и  милая  привычка
"святых братьев" доносить на всех и в первую очередь  на  своих,  что  с
делами военными мало стыкуется. Если людям  приходится  прикрывать  друг
другу спину, не требуй от них каждую кварту  выдавать  начальству  тайны
товарища. Оресты этого не поняли, неудивительно,  что  среди  их  воинов
хорошие бойцы попадались нечасто. Но они  были,  и  Сезар  полагал,  что
вчерашний гость "Вечерней звезды" знал, для чего ему меч и шпага.
   То, что рыцарь путешествовал один и  в  светском  платье,  ничего  не
значило. Сезар помнил про Мулана,  "бродячую  смерть"  на  службе  у  Ее
Иносенсии, которая якобы оставалась в стороне.  На  счету  рыцаря  Оленя
были  десятки,  если  не  сотни  убитых.  Белый  граф   странствовал   в
одиночестве, и никто не знал, где он появится следующий  раз  и  кого  и
почему убьет. Мулана прикончил  Александр  Эстре,  и  все  прекратилось.
Анастазия по непонятной причине затаилась и бросила заниматься  мирскими
делами. Но всякое новое  -  хорошо  забытое  старое,  Орест  вполне  мог
завести собственного Мулана.
   В том, что с  появлением  неизвестного  воина  заговор  против  Марты
Тагэре перейдет в новую стадию, Сезар не сомневался, равно как и в  том,
что, если бретер исчезнет без следа, так и не добравшись до Мунта, враги
герцогини на какое-то время затаятся.  И  поэтому  Сезар,  притворившись
пьяным (Проклятый! Сколько прекрасного вина отправилось в щель  в  полу,
Одуэн бы его убил за такое кощунство), побрел спать,  велев  не  трогать
его раньше полудня. Он слышал, как гость приказал оседлать коня  за  ору
до рассвета. Времени должно хватить.
   Выбраться через окно на крышу сарая, предварительно соорудив на своей
постели подобие дрыхнущего без задних ног человека, труда не  составило.
Дождь прекратился, резко похолодало, но это было к лучшему. Холода Сезар
не боялся, а ярко светившая луна облегчала его задачу. Место для  засады
- толстый дуб, чьи ветви нависали над  дорогой,  Мальвани  приметил  еще
вчера, хотя ему и в голову не приходило, что он им воспользуется. Только
бы чужак не проспал и все устроилось  до  рассвета.  Хотя  тот,  похоже,
собрался въехать в Лиарэ сразу же после открытия городских ворот  вместе
с толпой торговцев и паломников. Значит, проснется.
   Со временем виконт угадал отменно. Прошло не более трети оры,  как  в
тишине послышался стук копыт. Всадник явно спешил, и это был  тот,  кого
поджидал арциец. Мальвани сосредоточился,  весь  успех  его  предприятия
зависел от самого начала. Сезар еще мальчишкой научился прыгать с дерева
на спину бегущей лошади, но ни разу ставки не были столь высоки. Всадник
был уже совсем близко. Еще ближе...  Есть!  Виконт  оказался  за  спиной
бретера. Конь от неожиданности присел на задние ноги, а  Сезар  железной
рукой схватил седока за локти.
   - Ваше приключение начинается несколько раньше, чем вы думали.
   - Кто вы?
   - Еретик, вестимо. Как раз такой, какого вы  вчера  клялись  найти  и
убить.
   - Вы ведете себя, как  разбойник  с  большой  дороги.  -  Рыцарь  был
удивлен, но не испуган.
   - Если б я вел себя,  как  разбойник,  вы  бы  валялись  в  кустах  с
перерезанным горлом, но это в мои планы не входит.
   - А что входит?
   - Убить вас, но сначала расспросить. Кстати, заверните коня в  кусты,
незачем торчать на дороге, хотя вряд ли кто-то проедет здесь раньше  чем
через ору-полторы..
   - Кто вы?
   - Я назовусь, но лишь после вас.
   - Я - верный сын Церкви нашей Единой и Единственной.
   - Вы знаете, именно так я и подумал. Ну, а  я  рыцарь  герцогини.  Вы
соизволите съехать с дороги?
   - Да! - Похоже, незнакомец начинал закипать, но  коня  он  развернул.
Если б это была Арция, его можно  было  связать  и  притащить  к  барону
Обену. Увы, придется все делать самому. Может, его просто убить?  Пытать
он  не  сможет  даже  синяка.  Вся  надежда  на  поединок,  иногда   это
развязывает языки. Да, другого выхода нет.
   - Эта поляна вполне годится, сигнор. Потрудитесь спешиться.
   - Вы не рыцарь! Вы - шут, бродячий бездельник...
   - Рыцарь ведет себя по-рыцарски с равными себе,  а  не  с  негодяями,
клевещущими на женщин. Вон с коня, ублюдок. Я  и  так  с  тобой  слишком
любезен.
   Сын Церкви спрыгнул. Кажется, он вне себя. Что  ж,  прекрасно.  Сезар
одним плавным движением скользнул в седло и поднял арбалет.
   - Ты...
   - Я... Не бойся, просто так стрелять  не  стану.  Бросай  все,  кроме
шпаги, и раздевайся до рубашки. Мне нужен честный бой, а на  твое  слово
полагаться, что на кошке ездить. Считаю до пяти.
   Сезар хладнокровно наблюдал, как  его  противник  возился  с  ремнями
кирасы, стаскивал куртку, затем рука рыцаря метнулась за спину. Нож! Он,
безусловно, знает, как метать их в цель, но Сезар Мальвани увернулся.
   - Прелестно. Теперь я верю, что нас рассудит только шпага. Кинжал  вы
выкинули. Как это благородно.
   - Мерзавец!
   - Ба! Вы все же решили представиться. Ваше имя вам удивительно  идет.
Будем знакомы. Виконт Малве.
   С этими словами Сезар оказался на земле с обнаженной шпагой.
   - Я спущу с тебя шкуру, Тигреныш.
   - Сигнор Мерзавец, будьте скромнее. Тигра  сначала  надо  убить...  К
бою!
   Сталь ударилась о сталь. Сезар  не  ошибся  в  оценке:  его  соперник
фехтовал отменно, но это ничего не меняло. Речь шла о Марте, и исход боя
был  лишь  один  -  смерть.  Мальвани  очень  надеялся,  что  умрет  его
противник, а не он.
   Они двигались по кругу. Чужак начал с  серии  стремительных  выпадов,
Сезар, защищаясь, ответил  неожиданным  уколом,  располосовав  сопернику
щеку. Первая кровь. Ее будет еще много.
   Так... Выпад с правой ноги, высоко поднять руку и до предела  напрячь
мускулы... Проклятье! Мерзавец принял  удар  на  клинок.  Принять-то  он
принял, но нижняя часть лезвия полоснула по руке, не ахти  какой  порез,
но неудобный!
   Пытаешься нанести скользящий укол в бок с оппозицией  левой  руки?  А
вот этого вы не учли, сударь? Сезар слегка  отклонился,  самую  малость,
так, чтобы кончик чужой  шпаги  скользнул  по  его  куртке,  не  прорвав
материю. А теперь вперед! Вновь замелькали  клинки.  Уходишь  в  стойку?
Ну-ну... А дыхание У тебя участилось...
   Устал? Но стереть пот я тебе не дам, сейчас не  до  игр  во  взаимную
любезность. Боишься  поднять  руку,  чтобы  я  не  воспользовался  твоей
слепотой и не ударил? Правильно боишься. Ты  согласился  на  подлость  и
пощады не получишь. Ни в большом, ни в  малом.  Лезешь  вперед?  Хочешь,
чтоб я открылся? Не выйдет! А удары  у  тебя  ничего,  ну  да  не  такое
отбивали...
   Браво! Точный выпад, но мы не на Оружейном дворе...  Знакомый  прием,
хоть и редкий. Все. Хватит  обороняться,  пора  наступать!  Отбиваешься?
Ничего,  долго  не  продержишься!  Собрался   атаковать   сверху?   Нет,
обманка...
   Клинок бретера сурианской  лесной  змеей  метнулся  снизу  вверх,  но
встретил лишь шпагу Сезара.
   - Ну,  что,  сударь,  побеседуем,  -  Мальвани  говорил  с  небольшой
одышкой, но четко, - кто вас послал?
   - Я не выдаю чужих секретов!
   - Я подожду...
   Вновь зазвенели  клинки.  Теперь  нападал  Сезар,  а  противник  едва
успевал отбиваться. Сил для атаки у него уже не было, да и раненая  рука
наверняка почти отнялась.
   Ага.  Запоздал  с  защитой...  Что  и  требовалось  доказать!   Малве
молниеносно  дотронулся  кончиком  шпаги  до  вздымающейся  груди  и   с
нехорошим смешком отдернул клинок.
   - Тигры только большие  кошки,  сударь.  А  кошка  любит  поиграть  с
мышкой. Имя! Кто тебя нанял?!
   Обманное движение. Удар от  плеча,  и  по  руке  врага  потекла  алая
струйка. Выпад в терции, и на рубахе расплылось красное пятно. Царапины,
от такого не умирают, и все-таки...
   - Имя!
   Соперник не ответил, видимо, собирая силы, сделал выпад, похоже,  сам
понимает, что последний. Отлетел назад! Сейчас ему кажется, что  у  него
вот-вот разорвется сердце. Ничего, еще поживет. Ровно  столько,  сколько
нужно, чтобы ответить.
   - Имя!
   Прямая атака с четвертой позиции. Рауль учил целить прямо  в  сердце.
Очень простой удар. Простой и верный. Но мы тебя пока не убьем. Парируй!
Отводи конец шпаги в сторону. Умница! То, что нужно...
   Лезвие скользнуло по лезвию и глубоко вонзилось в  плечо  противника.
Малве резко выдернул шпагу и отскочил.
   - Имя!
   - Кардинал Орест! Ее все равно сожгут, как Преступившую.  И  будь  ты
проклят!
   Из последних сил соперник  сделал  выпад  из  кварты,  рубаха  Сезара
треснула по шву, но он  недаром  сравнил  себя  с  кошкой.  Стремительно
отскочив и высоко держа руку, Малве отразил удар, и, прежде чем  раненый
бретер успел занять оборону, верхняя часть клинка виконта скрестилась  с
рукоятью шпаги наемника, и Сезар нанес последний удар в грудь.
   Сигнор  Мерзавец  никогда  не  доберется  до  Лиарэ.  Марта   получит
передышку, но надолго ли?
 
2891 год от В.И. 
1-й день месяца Вепря. 
Арция. Мунт. 
 
   Даро давно ушла, вернее, убежала, кое-как натянув платье  и  поправив
волосы, а Александр все еще сидел на смятой кровати, слушая и  не  слыша
звуки дворца. То, что с ними случилось, обрушилось на герцога  как  снег
на голову. Ему казалось, что он хотя бы владеть собой  умеет,  а  тут...
Дариоло  изменилась,  и  очень   сильно.   Стала   опытнее,   увереннее,
настойчивей, видно, ночи с Артуром Бэрротом не пропали даром. Сандер был
не столь уж великим знатоком женщин,  но  не  почувствовать  перемены  в
бывшей возлюбленной не мог.  Даро,  без  сомнения,  счастлива  со  своим
рыцарем. И все равно она пришла к нему, и не  просто  пришла,  а  отдала
себя. Он бы никогда не позволил себе коснуться ее первым,  это  было  ее
решение. Ее, и ничье больше! Александр задумчиво провел рукой по  одеялу
и нащупал что-то твердое. Шпилька из черепахи, с помощью  таких  мирийки
закалывают волосы.
   Вернуть? Зачем? У Даро шпилек много, вряд ли кто-то хватится. В конце
концов, она могла обронить ее где угодно. Он сжег подаренный ему  локон,
почему бы теперь не сохранить шпильку в знак того, что  эта  встреча  не
была предутренним сном. Даро любит Артура, об  этом  говорят  все.  Ради
Бэррота она отвергла короля, готового оставить Эллу.
   Для  Арции  это  было  бы  спасением,  но  Дариоло  никогда  не  была
продажной. Бескорыстие у  Кэрна  в  крови...  А  если  б  она  предпочла
Филиппа, ему было бы легче или тяжелее? Почему мы всегда думаем  о  том,
что могло бы быть, когда уже случилось  то,  что  случилось?  Виконтесса
Барре сегодня была у герцога Эстре. Она пришла  спросить  о  детях.  Это
понятно. Они немного поговорили ни о чем, пора было прощаться,  но  Даро
не захотела уходить. Какой-нибудь самоуверенный гусак вообразил бы,  что
она его любит. Продажная тварь вроде Рогге, везде  выискивающая  выгоду,
сочла бы, что ей что-то нужно, но все гораздо проще. Даро  его  жаль,  и
она винит себя за его одиночество с Жаклин. Недаром она расспрашивала  о
том, как они живут. Сумей он солгать, убедить ее в том, что  счастлив  в
браке, девочка бы успокоилась и перестала бы себя  винить,  но  она  его
застала врасплох, а врал он всегда плохо. Даро захотела ему помочь  хоть
в чем-то и принесла себя в жертву. Именно так!
   Она и дальше станет к нему  приходить,  в  конце  концов,  он  ей  не
противен. Когда-то ей казалось, что она влюблена в горбуна, затем пришло
настоящее, но благодарность и дружба  остались.  Другое  дело,  что  ему
милостыня не  нужна.  Или  нужна?  Александр  не  лгал  себе.  Если  они
останутся вдвоем, он не устоит. Он, конечно, попробует что-то объяснить,
но у Даро есть безотказный способ настоять на своем.
   Она будет считать измену мужу своим долгом, а Артур каким бы  смешным
он ни был в своей книжной рыцарственности, хороший  друг  и  благородный
человек. Может, Дариоло и может его обманывать со спокойной совестью, но
Сандер вряд ли. Предавать таких бесчестно. Если Артур узнает правду,  он
придумает какую-нибудь глупость вроде ухода в Белые Паладины. Или затеет
дуэль с десятком "пуделей" и  будет  драться,  пока  кто-нибудь  его  не
прикончит. Правда может убить, ложь, впрочем, тоже
   Александр поднес к глазам темно-коричневую трезубую шпильку. Красивая
вещица, пусть будет. Все равно он возвращается в Гаэльзу,  а  по  дороге
заедет к Лосю обсудить подробности  весенней  кампании.  Пока  Тодор  не
кончит дурить, место герцога Эстре на Севере, а потом, будем  надеяться,
на Юге. Он вряд ли будет часто видеть Даро,  а  лучший  способ  избежать
опасности - удрать подальше. И вообще пора приводить себя в  порядок.  В
полдень его ждет Меч Атэва.
 
2891 год от В.И. 
1-й день месяца Вепря. 
Арция. Мунт. 
 
   Если б не  проклятое  снадобье,  она  бы  могла  понести  ребенка  от
Сандера. Но кто же знал, что Артур не придет ночевать и что случится то,
что случилось... Даро не собиралась идти к  Александру  и  уж  точно  не
думала о том, что между ними что-то будет. Она вообще не думала. Молодая
женщина просидела всю ночь без сна, зная одно -  тот,  кого  она  любит,
рядом, через две стены от нее. Один. Когда стало ясно, что муж остался в
Летнем Дворце, Дариоло охватило страшное возбуждение. Умом она понимала,
что не должна говорить с Александром, потому что может проговориться, но
женщины живут не умом, а сердцем. К утру мирийка поняла,  что  придет  к
нему и спросит... Нет, не о Шарло  с  Кати,  о  них  она  знала  все  от
свекрови, переписывавшейся с вдовой Рауля.
   Жаклин писала матери  длинные  письма,  а  Даро  проявила  недюжинную
хитрость, вытягивая из графини Бэррот подробности.  С  детьми  все  было
хорошо, да она в Александре и не сомневалась. Но ей нужно  было  понять,
как он сам. Помнит ли ее? Или забыл и счастлив с  Жаклин  или...  или  с
кем-нибудь еще.  На  Севере  много  красавиц.  Ходили  слухи,  что  дочь
Гварского Лося не прочь уложить в свою постель  герцога  Эстре,  а  отец
ничего не имеет против.
   Дариоло понимала, что ревновать глупо и подло, она  искренне  хотела,
чтобы Сандер был счастлив,  но  представить  рядом  с  ним  другую  было
безумно больно. Ни годы, ни расстояния, ни  бурные  ночи  с  Артуром  не
вытравили из сердца Даро  ее  первую  и,  она  это  прекрасно  понимала,
последнюю любовь. И мирийка не выдержала. Они только немного  поговорят.
По тому, что он ответит, как будет улыбаться и смотреть, она поймет все.
И она поняла - у Александра не было никого! А если и были, то значили  в
его жизни не больше, чем в ее жизни Артур. Она  чувствовала  его  любовь
даже сквозь пустые, никчемные слова, которыми они обменивались.
   Он ее любил, и Даро потеряла голову. Для нее словно бы  вернулся  тот
миг в Старом Дворце, когда она бросилась на колени перед герцогом Эстре,
наговорив ему кучу  глупостей.  Теперь  она  была  старше  и  опытней  и
обошлась без слов. Он ответил ей, он опять был ее, а она его, и это было
страшно. Они не должны  видеться,  не  должны...  Если  об  этом  узнает
Шарлотта, хотя откуда?! Гораздо страшнее, если Александр и Рито  поймут,
кто виноват. Пусть думают про  нее  самое  плохое,  но  останутся  живы,
потому что в схватке с сестринством они обречены, и все равно уже ничего
не поправить. Она - жена Артура Бэррота, он - муж Жаклин ре Фло  и  отец
маленького Эдмона.
   И что с того, что она теперь поняла, почему ее заставили выйти замуж,
Бланкиссима дружна с королевой, она не хотела, чтобы Филипп  развелся  с
Элеонорой и женился на ней. Шарлотта НЕ ЗНАЛА, кого она любит, и решила,
что короля. Для Дариоло есть только один  Тагэре  -  Александр,  но  для
других это прежде всего Филипп.
   Вспоминая мельчайшие подробности разговора в комнате  без  окон,  она
поняла, что другого ответа нет и быть не  может.  Шарлотта  поддерживает
Вилльо, она узнала о намерениях короля и приняла меры. А  все  остальное
было ложью. На нее никто не наложил заклятья. Она не  убила  отца  своим
рассказом. Другое дело, что, открыв ей глаза, тот сделал ей еще больнее.
Даже если она уйдет от Артура, Сандер не оставит Жаклин. Кого угодно, но
не эту потерявшую родных дурнушку, Подобранную им из жалости... Скоро он
вернется в Гаэльзу, Но до этого можно урвать немного счастья.
   Нет, нельзя! Она не  выдержит  и  расскажет  ему  правду,  и  страшно
подумать, что с ними станется. Она и так чуть не проболталась. Только бы
Сандер не понял, что она ему шептала. Нет, не  поймет,  этого  никто  не
поймет. Но она была неосторожна. И будет неосторожна, потому  что  рядом
со