апряжению, звучавшему в голосе Мальвани.
   - Ну, чего? Я Рориком родился, Рориком и помру.
   Мальвани не ответил, глядя куда-то вдаль. Проклятый,  да  что  с  ним
такое сегодня?! Ра-Гвар не прав, но это не смертельно.  Гваре  отлучение
не так уж и страшно, а воевать в здешних горах можно до скончания  века.
Конечно, лучше б на месте Базиля оказался его  братец,  если  уж  нельзя
схватить за шиворот Рогге или самого Тартю, но на безрыбье и рак - рыба.
Может, Лось поступает не столь уж и глупо. Его эскотцы, по крайней мере,
будут довольны, а согласие подданных накануне войны важнее всего.
   -  Базиль  Гризье,  граф  Мо,  можешь  ты  что-то  сказать  нам,  або
Триединому,  в  свою  защиту?  -  Лось  придерживался  раз  и   навсегда
заведенного порядка, хотя за века  существования  эскотского  правосудия
вряд ли нашлась бы пара ответов,  подаривших  осужденным  жизнь.  Гризье
видел, как умирали Жись и Эсташ, и на свой счет явно не обольщался.  Сын
Элеоноры был очень бледен, но совершенно спокоен.
   Луи не терпел  этого  хлыща,  но,  надо  отдать  ему  справедливость,
держался  тот  достойно.  Не  трясся,  не  опускал  глаз,   не   пытался
оправдаться. Да и как бы он мог  оправдаться,  особенно  после  выкриков
Эсташа? Базиль Гризье был на Гразском поле вместе  с  Тартю,  именно  он
привез в Мунт известие  о  победе,  после  чего  Аганн  и  Эж  захватили
столицу. Что он мог сказать "в свою защиту"?
   - Ничего, монсигнор. - Базиль Гризье говорил негромко, но внятно. - Я
тот, кто я есть, и я жил так, как я жил.
   - Ты знал, что с тобой будет, если перейдешь Арону?
   - Знал.
   - И все-таки перешел?
   - Все-таки перешел. Но Эсташ не переходил.
   - Покойник дважды трус и предатель. Сначала предал короля, а потом  и
тебя.
   - Пусть так, но перед Гварой его вины не  было.  Не  было  его  и  на
Гразском поле.
   - А ты был?
   - Был.
   - Ты предал короля!
   - Да,  -  губы  Базиля  искривило  что-то  долженствующее  изображать
усмешку, - я предал короля.
   - Ра-Данн,  -  возвысил  голос  Лось,  и  воин,  которому  предстояло
отправить Базиля на Серые Равнины,  шагнул  вперед,  и  одновременно  со
своего места вскочил кардинал.
   - Рорик, я должен сказать...
   - Нет! - Базиль стал еще бледнее, хотя это  было  непросто.  -  Слово
Мальвани!
   Кардинал медленно  опустился  на  свое  место,  безнадежно  прошептав
"проклятый дурень", а на лице Базиля отразилось неимоверное облегчение.
   - Благодарю Его Высокопреосвященство. Монсигнор, я готов.
   - Готов так готов, - хмыкнул Рорик и задумался.
   Осужденный  стоял  неподвижно,  глядя  прямо  перед  собой,   и   Луи
подивился, откуда у сынка Элеоноры такая выдержка. Граф Лидда  о  чем-то
перешептывался с Мальвани,  которого  непонятно  с  чего  обуял  приступ
милосердия, небо повисло совсем уж низко, на щеку  Трюэля  упала  острая
снежинка,  холодная,  как  сама  зима,  и  сразу  же  растаяла.   Арциец
механически стер каплю и вздрогнул от трубного хохота. Смеялся,  вернее,
ржал Лось, на лице которого был написан восторг от собственной персоны.
   - Эй, Ра-Данн, - хозяина  Гвары  и  Набота  прямо-таки  распирало,  -
сними-ка с этого молодчика цепи. Слушай, Гризье, или как тебя  там.  Мои
гости правы. Ты - враг, Проклятый тебя побери, но ты - посол! Ты  привез
мне подлое письмо, я подумал и решил на него ответить. Ты  отвезешь  мой
ответ и мой подарочек ублюдку, что имеет глупость называть себя королем?
   - Я обещал привезти Пьеру Тартю ответ гварского господаря, если на то
будет его воля. - Базиль не мог Скрыть, нет, не облегчения -  удивления.
- И я привезу его.
   - Добре. Завтра получишь письмо и подарочек. - Лось кивнул на корзину
с головами Жися и Эсташа. - У тебя хватило наглости  заявиться  ко  мне,
надеюсь, ты и перед кошкиным сыном юлить не станешь.
   - Я отвезу ответ Рорика  Ра-Гвара  Пьеру  Тартю,  -  твердо  повторил
Базиль Гризье.
   Ра-Данн довольно ловко снял с пленника цепи, тот грациозно поклонился
и, пошатнувшись, свалился на руки своего несостоявшегося палача.
   - Проклятый! - буркнул  властитель  Гвары.  -  Держался,  держался  и
спекся. Ласло, дай ему царки, что ли...
   - Монсигнор, - крикнул воин, - тут царкой не обойтись! С ним неладное
что-то. Похоже, горячка, и сильная.
   - Ну так тащите его в тепло, если помрет, головы  оторву!  -  рявкнул
Рорик и, сияя, повернулся к Лидде. - Ну и рожа у кошкиного  сына  будет,
как тот нахал ему мой подарочек передаст. Как представлю, чисто медом по
душе!
 
2895 год от В.И. 
27-й день месяца Волка 
ГРАЗСКАЯ ПУЩА 
 
   Зима наступила сразу - в один далеко не прекрасный вечер пошел снег и
шел, не переставая, четыре дня. Хижину  Ликии  замело  почти  по  крышу.
Александр чувствовал себя подлецом и бездельником, валяясь на кровати  в
обществе кошки, дока женщина протаптывала тропинку к незамерзшему ручью,
таскала воду и хворост. Ему казалось, что он совсем здоров, но  колдунья
строго-настрого   запретила   вставать,   пока   кости   не    срастутся
окончательно, а не срастались они куда дольше, чем Тагэре рассчитывал.
   Ликию Сандер почти не видел, она все время где-то пропадала, оставляя
его наедине со своими мыслями, в которых было  мало  веселого.  В  одном
Тагэре был уверен - доживать  свой  век  в  болоте  он  не  станет,  все
остальное было покрыто туманом. Самым  разумным  казалось  пробраться  в
Тагэре или Эстре - не может  быть,  чтобы  север  покорился  так  быстро
Лумэну, да еще  незаконнорожденному.  Но  как  горбун  на  белой  лошади
доберется до родных мест и что он там найдет? Если его ищут, то на север
не проскочит и мышь...
   Скрипнула дверь, и вошла Ликия.  Обычно  бледное  лицо  женщины  было
покрыто морозным румянцем,  а  огромная  охапка  хвороста,  которую  она
втащила,  наполнила  душу  короля  чувством  отвращения  к   собственной
персоне. Очевидно, на его лице было все  написано,  потому  что  женщина
улыбнулась:
   - Хочешь спросить, когда сможешь встать? Почему бы и не сейчас, - она
бросила дрова возле очага. - Подожди, руки сполосну. - Распутать и снять
диковинное сооружение из палок и холстины оказалось не так уж и  просто,
возможно, потому, что  Ликия,  как  всегда,  сворачивала  полоски  ткани
аккуратно и неспешно. Потом теплые пальцы быстро ощупали место перелома.
   - Больно?
   - Нет...
   - И не должно быть. Вставай, но осторожно.
   Александр, не вняв совету, торопливо вскочил, голова закружилась,  но
ожидавшая чего-то подобного ведьма его  поддержала.  Сандер  виновато  и
растерянно улыбнулся и осторожно наступил на больную ногу, но ничего  не
почувствовал. Он  знал,  что  первый  шаг  должен  быть  болезненным,  и
вопросительно посмотрел на Ликию.
   - У тебя ничего болеть не будет, - успокоила женщина, - хватит с тебя
другой боли, а эту я сняла. Иди к двери.
   Он шагнул, и ему показалось, что он споткнулся.
   - Иди, иди,  -  подбадривала  ведьма,  а  кошка,  ободряюще  мявкнув,
показала пример, спрыгнув с подушки на  пол  и  прошествовав  к  выходу.
Невольно улыбнувшись, Александр шагнул еще раз, и опять что-то  было  не
так.
   - Ты еще не понял? - засмеялась Ликия.  -  Вижу,  что  не  понял.  Ты
больше не хромаешь.
   Александр Тагэре ошалело уставился на ведьму, а та пожала плечами.
   - Ничего особенного, благодари свою рану. Она пришлась на старую, а я
залечила как следует обе. Проклятый, как же мало хорошего ты видел...
 
2895 год от В.И. 
5-й день месяца Звездного Вихря 
АРЦИЯ. МУНТ 
 
   Король в бешенстве накинулся на  гофмейстера.  Тот,  часто  моргая  и
трясясь всем телом, слушал королевские угрозы. Принятые меры  результата
не принесли, проклятые твари продолжали пробираться в королевские покои.
Вечером гофмейстер готов был поклясться, что  во  дворце  нет  ни  одной
кошки, а все окна, окошечки и  люки  наглухо  задраены,  но  они  как-то
пролезли и всю ночь как  угорелые  носились  по  коридорам,  разбегаясь,
бросались на стены, раздирали в клочья обивку, орали дурными голосами  у
дверей королевской опочивальни...
   Раньше в поварнях держали котов -  огромных,  сытых,  ленивых,  -  но
никто из дворцовой прислуги не помнил, чтобы они покидали  уютную  кухню
ради пустых высоких залов, да и неприятностей никаких от  них  не  было,
если не считать мелкого воровства. Сейчас бедные мурлыки были с  позором
изгнаны, а те, кто сдуру вернулся к когда-то родному очагу, выловлены  и
безжалостно утоплены. Не помогло.  Дворец  буквально  провонял  кошками,
которых слышали все, но почти никто не видел.
   Заколотив окна и двери,  Пьер  принялся  за  прислугу,  полагая,  что
кто-то из сторонников прежнего короля по  ночам  запускает  кошек  через
потайную дверь. Дворецкие были заменены, а те, на которых показали,  что
они любили Тагэре, брошены в тюрьму, по ночам дворец обходили  гвардейцы
и синяки. Они никого не встречали, но впереди и позади  патрулей  что-то
мяукало, шипело, царапало, шуршало...
   Судебные заклинатели разводили руками - они  не  чувствовали  никакой
магии. По мнению магов, во дворце Анхеля Светлого буянили обычные,  хоть
и плохо воспитанные кошки,  только  вот  собаки,  ненавидящие  мявкающее
племя, почему-то преспокойно спали в тех комнатах, из которых доносились
кошачьи вопли.
   - Если вы не справитесь с вонью, - махал пальцем Пьер, - окажетесь  в
тюремном замке. Я не потерплю, чтобы...
   "А что я могу сделать? - с тоской подумал гофмейстер. - Что?!"
 
2895 год от В.И. 
7-й день месяца Звездного Вихря 
АРЦИЯ. ГРАН-ГИЙО 
 
   Знакомый горбатый мостик, укутанный белым пушистым снегом,  и  вокруг
него  толпились  знакомые  разлапистые  вязы,  поднимавшие   к   желтому
закатному  небу  опустевшие  грачиные  гнезда,  и  зеленые  шары  омелы.
Куропаточная была слишком быстрой, чтобы сдаться в самом начале зимы,  и
среди белых берегов весело струилась темная, прозрачная вода.
   - Вот мы и дома, Эгон.  -  Клотильда  Гран-Гийо  впервые  за  полтора
месяца почувствовала себя спокойно. - Как хорошо!
   - Гран-Гийо - лучшее место в мире, - со счастливой улыбкой согласился
барон, поправляя сползший на глаза бархатный берет. - Правду сказать,  я
тоже места себе не находил. Все куда  гаже,  чем  думалось,  а  уж  этот
ублюдок... Но кошки-то, кошки. - Эгон раскатисто  захохотал,  припоминая
подробности коронации. - Ни один враг так бы Тартю не  ущучил,  как  эти
хвостатые. Не видел бы сам - не поверил!
   - А если это были не просто кошки? - спросила жена.
   - То есть? - Эгон выглядел удивленным. - Кошки как  кошки...  Или  ты
думаешь, кто-то их обучил, но эти твари людей не слушают.
   - Я про то, что на арцийском троне не может сидеть бастард.
   - А... Но сел же и сидит, Проклятый его побери. И будет сидеть,  пока
мы его не пнем. Я кое с кем говорил... Не  бойся,  никто  ни  о  чем  не
догадывается, мы просто поболтали о том о сем, сколько лет не  виделись!
Тартю никому не нравится, а ифранцы и  капустницы  тем  более,  но  пока
дальше болтовни под атэвское не заходит... О, гляди-ка, -  барон  указал
пальцем на небольшую фигурку, выскочившую  на  мост.  -  Проклятый  меня
побери, Шарло!
   - Анри, Эгон, - мягко поправила женщина, - мы же решили...
   - Это я от радости. - Барон пришпорил  коня.  Он  и  впрямь  был  рад
видеть мальчишку, к которому успел привязаться, и, кроме того, не  дело,
если встречу "отца" с "сыном" подсмотрят хотя бы слуги.  Фарни  с  Шарло
поладили сразу же, но назвать барона отцом у парня не  получалось,  хотя
он и понимал, что это необходимо. Эгон соскочил  с  лошади  и  подхватил
подбежавшего Шарло на руки. Во-первых, ему этого хотелось, а  во-вторых,
пусть видят те, кто сзади!
   - Здравствуйте, сигнор Эгон... Как хорошо, что вы вернулись. - А ведь
он и вправду рад! Рад, Проклятый побери!  Первая  жена  барона  заболела
сразу после свадьбы, детей у него  не  было,  и  в  свалившихся  с  неба
королевских бастардах Фарни обрел долгожданных сына и дочь. Ум пытался с
этим спорить, но большое сердце барона всякий раз брало верх.
   - Здравствуй, Шарло... Ты не забыл, что ты Анри?
   - Нет, я... - мальчик улыбнулся, - я все ном-ню... Никто не догадался
и не догадается. Сигнор... Я вас ждал не только потому, что  соскучился.
У нас гости. Они в лесу пока, то есть не все в лесу, монах в замке...
   - А маркиз Гаэтано и атэв?
   - Сигнор Эгон!
   - Я не колдун. - Проклятый,  какой  славный  денек!  -  Мне  в  Мунте
рассказали, как Кэрна разделался с Аганном и  что  с  ним  были  атэв  и
эрастианец. Ну а раз маркиз  привез  вас  в  Гран-Гийо,  он  должен  был
вернуться.
   - Он про Аганна не говорил, - просиял серыми глазами  мальчик,  -  он
его убил?
   - Хуже. Но тот заслужил. Где Кэрна?
   - Здесь, мы с ним вместе ждали за можжевельником.
   - Я к нему, а ты давай к... - барон замялся, - только не забудь,  что
баронесса - твоя мать.
   - Конечно. - Шарло кивнул. С Клотильдой ему было легче - своей матери
мальчик не знал, и это слово для него ничего не значило. "Анри" спокойно
называл Ильду матушкой.
   Проводив "сына" взглядом, Фарни двинулся  к  зарослям  можжевельника.
Стройный человек в дарнийском плаще сидел на каком-то  обрубке;  услышав
шорох, он стремительно вскочил, отбросив капюшон. Эгон не видел  мирийца
со ставшего теперь легендой турнира. Кэрна почти не изменился и вместе с
тем изменился разительно.
   - Рад вас видеть живым и здоровым, маркиз.
   - А я еще больше рад видеть вас. Шарло убедил нас дождаться. Я привел
в Гран-Гийо странную компанию.
   - Атэва и клирика?
   - Мунт по-прежнему болтлив...
   - Если вас интересует мое мнение, то вы были правы, отделав Аганна. Я
очень рад, что вам удалось выскочить из мышеловки.
   - А уж как я рад, - Рито улыбнулся, напомнив себя прежнего, - но вряд
ли вы знаете, что  мой  атэвский  друг  -  младший  сын  калифа  Усмана,
собравшийся исполнить клятву Майхуба, а клирик - выходец  из  гидалского
монастыря. Кроме того, с нами еще один... Его зовут Серпьент Кулебрин.
   - Вижу, нам есть что друг другу рассказать. Проклятый, ну  почему  вы
не можете просто постучаться у замковых ворот...
   - Потому, что наступили подлые времена. Вы и так рискуете с  Шарло  и
Кати, нельзя подливать масла в огонь. Но поговорить нам нужно.
   - В замок ведет потайной ход.  Мои  предки  были  предусмотрительными
людьми. И не думайте, что мы с супругой отпустим вас до весны, а  весной
может случиться всякое.
 
2895 год от В.И. 
13-й день месяца Звездного Вихря 
АРЦИЯ. МУНТ 
 
   Пьер сразу полюбил процедуру малого королевского выхода. Отобедав, он
спускался в приемный  зал,  проходил  мимо  приглашенных,  усаживался  в
глубокое кресло и удостаивал  беседой  избранных.  Тартю  изо  всех  сил
старался не замечать, что представители многих знаменитых фамилий упорно
сторонятся Мунта. Рано или поздно он  доберется  и  до  Гартажей,  и  до
Крэсси, и даже до Мальвани, но пока рано. Сначала нужно жениться и...  И
сделать еще несколько дел. Черед строптивцев придет потом. Начнет  он  с
этих проклятых "тигров", но не  раньше,  чем  Ифрана  и  Святая  Область
сломают хребет Оргонде. Что бы ни думала Жоселин - легким тот  поход  не
будет.
   Король стремительной походкой вышел из кабинета и проследовал в Малую
Приемную. Он учился вести себя по-королевски, в том числе и ходить, и  в
глубине души гордился  своими  успехами.  Сев  в  обитое  алым  бархатом
кресло, Его Величество подчеркнуто деловито бросил этиктору: <Этиктор  -
придворный, в чью обязанность  входит  представлять  просящих  аудиенции
короля.>
   - Докладывайте.
   - Ваше Величество,  сегодня  вашей  аудиенции  испросило  одиннадцать
человек, и первым я осмелюсь назвать графа Мо.
   Пьер не поверил своим  ушам.  Базиль  Гризье  пересек  Арону,  о  чем
доложил лейтенант Эсташ, но после этого известий с границы не поступало.
Тартю со дня на день  ожидал  возвращения  лейтенанта  с  донесением  об
убийстве посла и уже подготовил приличествующую случаю скорбную фразу  о
том, что он  потерял  верного  подданного  и  доброго  друга,  а  Базиль
вернулся. Неужели Лось его отпустил? Не может быть! Скорее всего  малому
удалось бежать. Зря он это сделал, но  придется  изобразить  радость  по
поводу возвращения будущего родича, Проклятый его побери!
   - Мы рады видеть графа Мо. Он будет говорить первым. Пригласите  всех
ожидающих аудиенции, и начнем.
   Возможно, Базиля Гризье и пригласили первым, но вошел  он  последним,
когда остальные нобили уже выстроились у стены, взирая на Его Величество
с  должным  благоговением.  Пьер  не  обольщался:  пришедшие  изображают
любовь, потому что надеются что-то получить, а те, кому от короля ничего
не нужно, все еще выжидают. Ничего страшного:  приручим  шакалов,  потом
придут лисы, а затем и медведи. Король истинно королевским жестом оперся
о подлокотник, удостоив будущего шурина благосклонным взглядом.
   Брат Норы был в дорожной одежде и высоких сапогах, а на  руке  графа,
странное дело, висела плетеная деревенская корзинка. Базиль похудел,  на
скулах горел лихорадочный  румянец,  но  в  остальном  он  выглядел  как
всегда. Легкой походкой подойдя к подножию  трона,  граф  Мо  грациозным
движением преклонил колено и поднял голову, ожидая  слова  сюзерена.  На
породистом лице не  читалось  ничего,  кроме  почтительности,  но  Пьеру
отчего-то стало неуютно. Возможно, потому, что он не ожидал, что  Гризье
уцелеет, и видел, что тот,  уезжая,  не  обольщался  насчет  собственной
участи.
   - Мы рады вашему возвращению, граф. Признаемся, что  мы  волновались.
Как прошло путешествие? Вижу, вы прямо с коня.
   - Да, Ваше Величество, на моих сапогах еще не высохла грязь Набота. Я
проследовал прямо во дворец и нижайше прошу простить мне мой вид.
   - Арцийского нобиля красит  не  одежда,  а  верность  и  доблесть,  -
выдержав эффектную паузу, изрек Пьер, -  встаньте  и  расскажите  нам  о
вашем путешествии. Вы передали наше послание  Рорику  Ра-Гвару,  не  так
ли?
   - Да, Ваше Величество, - наклонил голову Базиль.
   - Что он ответил?
   - Рорик Ра-Гвар не считает себя вассалом Вашего Величества.
   - Вы так полагаете или же вы привезли ответ?
   - Я привез ответ. Рорик Ра-Гвар счел уместным передать вам послание и
то, что он называет подарком. Вот первое, - Базиль вытащил из-за  пазухи
зашитый в кожу свиток, - а вот и второе. - Он приподнял корзину.
   - Откройте.
   Граф Мо невозмутимо откинул  крышку.  Он,  без  сомнения,  знал,  что
внутри, так как сохранил полное спокойствие, а вот Пьеру это не удалось.
Лившийся  сверху  свет  позволил   рассмотреть   дары   Лося   во   всех
подробностях.  Жись  Фронтерский  и  лейтенант  Эсташ  в  последний  раз
удостоились королевской аудиенции.
   - Что это? - квакнул Пьер, позабыв о королевском величии.
   - Ответ Рорика Ра-Гвара. - Голос Базиля звучал бесстрастно и ровно.
   - Вы... Вы привезли это... сюда?
   - Я исполнил приказ моего короля, - в лиловых глазах Базиля мелькнула
и погасла злая искра, - отвезти указ Его Величества  Рорику  Ра-Гвару  и
доставить его ответ.
   - Как вышло, что лейтенант Эсташ мертв, а вы живы? - Лицо короля  все
еще сохраняло утонченный бледно-зеленый оттенок, но он уже  справился  с
собой.
   - Лейтенант Эсташ и его люди видели свой долг в том, чтобы  проводить
меня до Ароны. Дальше я поехал один.  На  Гварском  берегу  меня  ждали.
Видимо, Рорик счел неприличным, что  посол  Арции  прибыл  без  должного
эскорта, и озаботился таковой обеспечить. Я и,  -  Базиль  улыбнулся,  -
около трех десятков воинов Ра-Гвара направились к Рорику,  с  которым  я
имел... гм... непродолжительную беседу. С лейтенантом Эсташем я увиделся
лишь во время казни.
   - Вы просили Ра-Гвара о помиловании?
   - Отнюдь нет. О помиловании просил Эсташ, но Рорик известен тем,  что
все делает наоборот. Он казнил не меня, а лейтенанта.
   - Жись Фронтерский и его люди подверглись нападению Гвары?
   - Нет, нападению Луи Трюэля и Мориса Шаотана.
   - Они в Гваре