машины  вдоль
тротуара и в прилегающих улицах оказались пусты, да и  во  всей  округе,
кроме них с Архиповым, бодрствовала только измученная бессонницей миссис
Фарнсуорт, тупо глядящая в телевизор.
   Наконец-то взбаламученный желудок среагировал на коррекцию, и  Джейми
поспешно вернулся в постель, чтобы подготовиться к  дальним  внетелесным
экскурсам. Джин  почувствовала  его  напряжение  и  что-то  неразборчиво
пробормотала во сне. Все в порядке, родная, заверил  он.  Время  еще  не
пришло...
   И опять душа полетела сквозь промозглый мрак. Теперь она опояшет мир,
прежде чем вернуться на телесный якорь. Вначале  заглянет  на  Айлей,  к
бабушке, потом пересечет Атлантику.
   Штормовые валы  высотой  с  гору  обрушивались  на  остров.  Ферма  в
излучине  залива  как  будто  скрючилась,  заслоняясь  от   ветра.   Для
умственного  взора  Джейми  темнота,  окутывающая  родные  пределы,   не
преграда, разве что краски и светотени чуть размыты, что придает пейзажу
некую плоскостность. Фонари, даже ночью освещавшие двор фермы, почему-то
не горят, дом тоже погружен во тьму. На  миг  Джейми  встревожился,  но,
спустившись, разглядел мерцанье парафиновой свечи в окне кухни и струйку
дыма, почти вертикально поднимавшуюся  из  старинного  очага.  На  ферме
теперь заправляет старший брат Колин со своим семейством, но все они еще
наслаждаются самыми драгоценными минутами сна. А бабушка по  многолетней
привычке поднялась до света и готовит завтрак. Джейми услышал,  как  она
что-то напевает, подкладывая в огонь брикеты торфа и помешивая овсянку.
   Ба, это я.
   Мальчик мой золотой, выбрал-таки времечко!
   За благословением явился... Мы хотим открыть миру наш секрет... У вас
что, электричество отключили?
   Так ведь шторм, видать, провода  где-то  перебило,  и  чудо-печка,  и
свет, и телевизор, и прочие нонешние диковинки не работают. Но Колину  с
Джин и Джонни надо все одно горячее на завтрак подать, слава те Господи,
я полвека печь топила, истоплю уж еще разок, выходит, и старики с  ихней
рухлядью на что-то годятся.
   Старики опять станут молодыми.
   Милый  ты  мой!  Неужто  доживу?  Восемьдесят  годков  прожила,  тебя
ясновидцем сделала, а про энто и не мечталось.
   Понимаешь, ба, у меня до сих пор есть сомнения.  Если  б  можно  было
подождать, пока не появится побольше таких, как Нагель, Алана и я.
   Нет, мальчик мой, нельзя вам ждать, вона как они вкруг вас рыщут, вот
выйдете на волю, тогда уж, даст Бог, на вас никто не позарится.
   Да, если все пройдет хорошо.
   Полно! Чему я тебя тридцать девять лет учила? Сомнение - для души яд,
от его силы вянут.
   Наверно, меня наука испортила.
   (Смех.) Не трусь, Джейми. Кто-кто, а я вижу, с твоим  показом  старый
мир кончится и новый начнется. Помнишь, старуха  Шиптон  все  пророчила:
девяносто первый год - апокалипсис придет!
   Все так... Но знаешь, не хватает мне глаз, таких, как у  тебя  или  у
Аланы, да еще вашей уверенности. Не могу забыть, как в апреле на волосок
избежал смерти, если б не тот здоровяк, что случайно мимо проходил...
   Так-таки и случайно!
   Ох, ба!
   Ох, Джейми! Не накручивай себя, парень! Делай то,  к  чему  готовился
вместе с Мигелем и с Аланой, и не думай про  мир,  что  глядит  на  тебя
холодными глазами, пусть это будет первый полет твоей души, первое чудо,
сотворенное несмотря на сомненья и страх. Наконец-то время  приспело,  я
горжусь тобой, мой мальчик, да и самому, поди,  не  терпится  знаменитым
стать, а?
   Смеешься, старая ведьма? Я с ума схожу,  а  она  смеется!  И  за  что
только я тебя люблю? Ну давай, благослови меня по-нашему, по-гэльски,  а
то мне пора в Калифорнию,  к  антиподам.  Хочу  на  месте  проверить  их
готовность.
   Так и быть. Куирим кумерих  умид  слуагх  далл  тхаррид  до  вхо  гах
габхадх сосгеул дхиа на грайс о муллах лар унид га гхрадхих на фире  тху
на миллидх на мхуашх тху... Окружаю тебя своей защитой, да убережет тебя
Владыка Небесный от бед, да будет тебе подспорьем Евангелие  Святое,  да
осенит тебя Милость Господня, да возлюбят тебя все люди, и  пусть  никто
на свете не пожелает тебе зла.
   Аминь! Спасибо, до свиданья, ба.
   Прощай, Джейми, сердце мое.

***

   Ожидая в толпе перед входом в главную аудиторию университета,  Фабиан
Финстер  принялся  от  скуки  выискивать  себе   подобных   с   липовыми
пропусками.
   Это было нетрудно: шпионы даже во сне излучают ауру настороженности и
подозрительности, она сияет у них над головой, как неоновая вывеска.  Он
уже отследил секретных  агентов  из  Франции,  с  Ближнего  Востока,  из
Западной  Германии,  из  местной  разведки  M15;  затем  идентифицировал
израильский Моссад, ЦРУ и  даже  одного  швейцарца,  засланного  советом
банкиров. В  представительной  делегации  ТАСС  просматривались  четверо
сотрудников ГРУ. Одинокий кагэбэшник (у него,  очевидно,  свое  задание)
стоял отдельно; как раз рядом с Финстером. Белобрысый коренастый  тип  в
мятой одежде где-то подхватил простуду. На пальто у него была пришпилена
карточка: С. Ханнула - "Хельсинген саномат".
   Перед входом поднялся шум.
   - Э-э, взгляните-ка! - воскликнул Финстер, оборачиваясь к лжефинну. -
Похоже, они хотят впустить телевизионщиков раньше прессы! Всегда так!
   Незадачливые газетчики роптали. В ответ на  их  протесты  из  боковой
двери высыпали десятка два людей в  свитерах  с  надписью  "Эдинбургский
университет,  отделение  психологии"  и  принялись  раздавать  папки   с
информационными материалами.
   Ханнула пробормотал:
   - Хорошо хоть узнаем, что нас ждет в этом цирке.
   Проявляя заботу, он передал толстую  папку  маленькому  американцу  с
лицом хорька и надписью на плашке:  Дж.  Смит  -  "Пост-Интеллидженсер",
Сиэтл. Открывая  свою  папку,  советский  агент  думал:  вряд  ли  будет
что-нибудь серьезное, где им в этой  деревне  удержать  такое  оружие  в
секрете.  Скорее  всего,  Макгрегор   просто   сделает   обзор   текущей
литературы, с другой стороны, если демонстрация гроша ломаного не стоит,
отчего ЦРУ пытается переманить их в Америку, мать ее так, черт, как  нос
заложило, чего доброго, паскудная шотландская сырость  доведет  меня  до
воспаления легких, но по крайней  мере  на  душе  стало  спокойнее,  ГРУ
отказалось от своей безумной  затеи,  так  что  Красная  Армия  не  всех
сильней, мы с алма-атинской группой их обскакали.
   Финстер несколько минут сосредоточенно изучал  свою  подшивку,  потом
обратился к соседу:
   - А в Финляндии есть интерес к умственным феноменам?
   -  Еще  бы.  Это  входит  в  наши  национальные  традиции,  Финнов  с
незапамятных времен обвиняли в колдовстве и прочих предрассудках.  -  Он
чихнул и высморкался в грязный платок.
   - Gesundheit ,  -  с  улыбкой  пожелал  ему
Финстер, успевший стать настоящим полиглотом. - Ну, а как  насчет  ваших
восточных соседей. Русские тоже подвержены суевериям?
   - Не то слово! Они еще хуже нас. - Ханнула с преувеличенным вниманием
уткнулся в свою папку.
   - Да бросьте, тут чепуха одна, - заметил Финстер. - Как вам нравится:
"Психология британского общества с тысяча восемьсот восемьдесят  второго
года до наших дней". Неужели  мой  редактор  за  этим,  прошу  прощения,
дерьмом послал меня на край света?.. "Краткий обзор  научных  публикаций
Макгрегора" - кому он нужен? Или вот... чем не  сенсационный  заголовок?
"Электроэнцефалография  бета-активных  коррелятов  у  шести   участников
коротких внетелесных экскурсов"!.. Чтоб я сдох!
   Советский резидент усмехнулся, а про себя подумал: короткие экскурсы,
это Нью-Гемпшир  хочет  нас  уверить,  что  они  короткие,  что  дальнее
обследование пока невозможно, а коли  так,  отчего  американцы  пытались
подкупить Вайнштейна, зачем было устраивать покушение  на  Макгрегора  в
апреле и почему эти чертовы болваны до сих пор не впускают нас в зал?
   - Сейчас  впустят,  с  минуты  на  минуту,  -  рассеянно  откликнулся
Финстер, перелистывая бумаги. - Ого, а вот здесь кое-что любопытное.  Вы
знали,  какова   официальная   должность   Макгрегора   в   Эдинбургском
университете? Заведующий кафедрой парапсихологии имени Артура  Кестлера.
Кестлер - писатель с мировым именем,  бывший  коммунист,  который  потом
писал о злоупотреблении властью в  коммунистическом  блоке.  Он  завещал
крупную сумму на учреждение этой кафедры... Если Макгрегор действительно
открыл что-либо стоящее, представляете,  как  обрадуются  русские?  Всем
известно, что они лет тридцать работают над  программой  психологических
войн. И ходят слухи, уже близки к успеху.
   Лицо Ханнулы оставалось непроницаемым.
   - До меня такие слухи не доходили.
   - Ну,  ясное  дело!  -  хмыкнул  Финстер  и,  свернув  информационные
материалы в трубку, сунул их в висевшую на  плече  сумку,  где  хранился
весь его рабочий  инструмент:  видеокамера,  компактный  радиотелефон  с
банком данных и незаменимый для  репортера  стенографический  блокнот  с
тремя шариковыми ручками. Лишь наметанный глаз различил бы  на  телефоне
кнопку микрошифратора, и уж совсем никому не могло прийти в голову,  что
под серебряным колпачком одной из ручек  спрятан  миниатюрный  пистолет,
заряженный смертельным ядом мгновенного действия.
   - Смотрите! - вскричал Ханнула. - Там что-то происходит!
   Двери  в  аудиторию  наконец   отворились.   Журналисты   возбужденно
загомонили, и толпа хлынула вперед.
   - Держитесь меня! - шепнул Финстер Ханнуле. -  Мне  всегда  достается
лучшее местечко.
   И действительно, люди странным образом расступались, пропуская вперед
тщедушного американца. Агент КГБ не отставал от  него  ни  на  шаг.  Они
промчались по центральному проходу и,  отдуваясь,  рухнули  в  кресла  в
третьем ряду.
   - Ну, что я говорил? - похвастался Финстер. - Лучше и желать нельзя.
   Ханнула извлек из-под себя лист с надписью: МЕСТА ДЛЯ ЖУРНАЛА  "ТАЙМ"
- и насупился.
   - Расслабьтесь,  -  посоветовал  Финстер  и,  вытащив  из-под  своего
седалища объявление: МЕСТА ДЛЯ "КОРРЕРЕ ДЕЛЛА СЕРА", порвал оба листа  в
мелкие клочья.
   Репортер, прибывший  на  свои  зарезервированные  места,  только  рот
разинул.
   Финстер небрежно смерил его взглядом.
   - Мы ничуть не хуже вас и будем сидеть, где нам  нравится.  Versteh5?
Capisce? Pigez!  Кумекаете?
   Журналист поспешно отвернулся.
   В зал набилось больше тысячи человек; по стенам и  окнам  выстроились
полицейские в штатском.  Финстер,  притворяясь,  что  делает  пометки  в
блокноте, устанавливал личности других  шпионов.  По-настоящему  хорошие
места отвоевали себе, наряду с ними, лишь люди ЦРУ, замаскированные  под
команду Си-эн-эн, и группа из ТАСС. Британцы расположились в пятом  ряду
слева. Немцев, как западных, так и  восточных,  запихнули  на  задворки,
многие вообще остались стоять, и среди  них  именитый  редактор  научной
рубрики итальянского "Коррьере" и взбешенный спецкор "Тайм". Израильский
беседовали. А что же сталось с посланником швейцарских банкиров?..  А-а,
вот он, затесался в гущу телевизионщиков,  расположившихся  прямо  перед
сценой, и наводит свою огромную  камеру.  В  мыслях  полная  сумятица  -
Финстер не смог расшифровать ни одной и беспокойно  нахмурился,  но  его
отвлек взволнованный шепот Ханнулы:
   - Начинают!
   На сцене  возникла  белокурая  женщина  в  костюме  серовато-розового
оттенка; в руке она держала наготове микрофон без шнура. Позади  нее  на
маленьком деревянном столе стоял еще один микрофон. Наверху, из  складок
занавеса выступал внушительный видеоэкран - четыре  метра  на  пять.  По
нему,  пока  публика  рассаживалась,  то  и  дело  пробегали  загадочные
символы, а теперь он опустел, если  не  считать  в  правом  нижнем  углу
электронного указателя времени - 09: 58. Никакой  другой  аппаратуры  не
было видно.
   Сигнальные лампочки телекамер, выстроившихся перед сценой,  замигали,
точно волчьи глаза в отблесках костра.  Техники  бормотали  в  микрофоны
последние  инструкции   коллегам,   обслуживающим   огромную   установку
спутниковой  связи  на  площади  перед  зданием.  Несколько   видеокамер
загудели до срока, а репортеры шептали вводный текст в диктофоны.  Ровно
в  десять  ноль-ноль  ведущая  -  научный   сотрудник   университета   -
откашлялась.
   - Доброе утро, дамы и господа. Я Элоиза Уотсон,  руководитель  отдела
общественных  связей   при   медицинском   факультете.   Мы   рады   вас
приветствовать  на  этой   чрезвычайной   демонстрации,   организованной
отделением парапсихологии. Сразу  же  по  окончании  показа  вы  сможете
задать с места интересующие вас вопросы. Повторяю: все вопросы потом!  А
теперь,  дабы  не  утомлять  вас   излишними   вступлениями,   позвольте
представить вам человека, с которым вы наверняка жаждете  познакомиться.
Профессор Джеймс Сомерлед Макгрегор, заведующий кафедрой  парапсихологии
имени Кестлера!
   Из-за кулис появилась высокая, нескладная  фигура.  Светлый  твидовый
пиджак и такие же брюки висели мешком, правда, их непрезентабельный  вид
компенсировал жилет из ярко-алой шотландки. Камеры бешено застрекотали и
завращались,  дабы  выдать  крупным  планом  вытянутое  лицо  с  безумно
горящими глазами, похожим на птичий клюв носом, тонкими губами и рыжими,
как у клоуна, бакенбардами.  Длинные  нечесаные  волосы  также  отливали
медью. Костлявая рука сжала плоский высокочувствительный микрофон, точно
эфес клеймора - обоюдоострого меча кельтов.  После  секундного  молчания
собравшиеся услышали хрипловатый голос с гортанным шотландским акцентом.
   - Сегодня мы покажем вам то, что люди определенного склада  совершали
в течение сотен, а может быть,  тысяч  лет.  Сам  я  выучился  этому  от
бабушки, уроженки  Гебридских  островов,  а  потом  передал  свой  навык
некоторым  коллегам.  С  двоими   из   них   вы   сегодня   встретитесь.
Демонстрируемое ими явление называют  по-разному:  дальнее  ясновидение,
астральная  проекция  или  даже  блуждания  души.  Сравнительно  недавно
психологи дали ему новое название - внетелесные экскурсы, или сокращенно
ВЭ. Во время  показа  я  для  удобства  буду  пользоваться  именно  этим
термином, но журналисты  могут  называть  его  как  хотят  -  только  не
колдовством.
   Послышались смешки.
   Яростные темные глаза полыхнули, и публика сразу стихла.
   - Экстрасенсорика - не колдовство и не магия! Она так же реальна, как
радио, телевидение или космические полеты... Однако я пригласил  вас  не
для того, чтобы дискутировать о  ее  достоверности.  Я  хочу,  чтобы  вы
увидели ее воочию. - Он встал вполоборота, указывая на видеоэкран.  -  С
помощью сотрудников астрономического факультета мы наладили прямую связь
с телестудиями  в  различных  точках  земного  шара.  Я  при  посредстве
микрофона буду говорить с людьми, чьи лица вы увидите на экране, но  они
меня  видеть  не  будут.  От  меня  к  ним   станут   поступать   только
аудиосигналы, как по телефону... Я думаю, можно начинать.
   По знаку Макгрегора на сцене появился лысеющий бородатый человек  лет
сорока с лишним, махнул аудитории рукой и уселся за стол.
   Макгрегор продолжал:
   - Позвольте вам представить моего старого друга и коллегу, профессора
Нигеля  Вайнштейна.  Мы   работаем   вместе   в   стенах   Эдинбургского
университета уже двадцать лет. Через несколько  минут  он  объяснит  вам
свою задачу Но прежде... Калифорнию, пожалуйста.
   Экран засветился, представив  элегантно  одетую  женщину  и  пожилого
мужчину, сидящих на диване  перед  низким  стеклянным  столиком.  За  их
спиной  на  подоконнике  стояли   комнатные   растения,   а   за   окном
просматривались залитые лунным светом воды, огромный висячий мост и огни
большого города. Табло в углу экрана показывало: САН-ФРАНЦИСКО, США, 02:
05.
   - Доброе утро,  профессор  Макгрегор,  -  заговорила  женщина.  -  Мы
приветствуем представителей средств массовой информации,  собравшихся  в
Эдинбурге! Я - Сильвия Альберт, ведущая дискуссионного клуба телевидения
Сан-Франциско. Мы перенеслись к вам благодаря спутниковой  связи.  Рядом
со мной  профессор  Луциус  Кемп  из  Стэндфордского  университета,  без
сомнения,  известный  вам  исследователь  функций  мозга  и  Нобелевский
лауреат... Скажите, профессор, что побудило вас принять участие в данной
демонстрации?
   Кемп поглядел на свои сцепленные  пальцы  и  несколько  раз  медленно
кивнул.
   - Многие мои друзья и коллеги занимаются парапсихологией уже не  один
десяток лет. Я с большим  интересом  слежу  за  их  успехами,  хотя  моя
собственная работа находится в несколько иной, более традиционной сфере.
- Он посмотрел прямо в объектив и  поднял  указательный  палец,  как  бы
требуя внимания аудитории на другом краю света. - Однако  парапсихология
заслуживает   не   меньшего   уважения,   чем   любая   другая   область
психологической науки. В  настоящее  время  я  изучаю  клетки  головного
мозга, иначе говоря, то, что можно увидеть, пощупать, измерить. Но  мозг
является особой разновидностью материи, вместившей в  себя  ум,  который
ученые не могут ни увидеть, ни пощупать, а измерить способны лишь весьма
приблизительно. Природа ума и его возможности до сих пор  таят  для  нас
столько же загадок, сколько открытый космос. Не  так  давно  большинство
образованных людей - в том числе и ученых, считали парапсихологию бредом
сумасшедшего. Сегодня дело обстоит иначе, но и поныне в  научных  кругах
есть скептики, пытающиеся убедить нас  в  том,  что  парапсихологических
явлений либо не существует вовсе, либо они не  заслуживают  изучения  за
отсутствием практической ценности. Я к таким скептикам не принадлежу...
   Лицо Нобелевского лауреата заполнило весь  экран:  гладкая  бронзовая
кожа, высокие скулы, сузившиеся от волнения черные  глаза,  капли  пота,
струящиеся из-под шапки белоснежных  волос  на  широкий  лоб.  Вдруг  он
ослепительно улыбнулся.
   - Парапсихологи из Стэндфорда позвали меня сюда, чтобы я помог  им  в
проведении этого эксперимента. И вот мы здесь среди ночи вместе  с  мисс
Альберт, всей ее командой и тремя сторонними  наблюдателями,  выбранными
наугад.
   Камера  снова  отъехала,  и  хозяйка  дискуссионного   клуба   кратко
объяснила, как будет проводиться эксперимент. Троих свидетелей попросили
принести в  студию  карточки  либо  с  изображением,  либо  с  надписью.
Содержание  карточек  известно  только  владельцам;  они  запечатаны   в
конверты, пронумерованные  по  порядку.  Теперь  наблюдатели  ожидают  в
соседнем помещении, где нет телекамер и все мониторы отключены.
   - Мисс Альберт, - обратился к ведущей Макгрегор, - верно  ли,  что  в
помещении не имеется никаких средств внешней  связи?  Ни  телефонов,  ни
радиоаппаратуры?
   - Никаких, - ответила та.
   - Очень хорошо. Я бы хотел, чтобы собравшиеся здесь журналисты  знали
об этом. Продолжайте, Луциус. Поведайте нам о вашей  собственно  роли  в
эксперименте.
   - Я дождусь вашей команды, - отозвался Кемп, - то есть момента, когда
вы скажете мне, что ваш коллега, профессор Вайнштейн, готов  к  дальнему
осмотру карточек, которые наблюдатели спрятали на своем  теле.  Затем  я
выйду в соседнее помещение, встану в дверях, попрошу достать конверты  и
подержать  их,  не  распечатывая,  в  течение  двух  минут.  Затем  наши
свидетели  проследуют  за   мной   сюда,   к   телекамерам,   вместе   с
нераспечатанными конвертами. А там уж видно будет, не так ли? - Он снова
сверкнул белозубой улыбкой.
   - Да, - кивнул Джейми. - Благодарю вас, Луциус.
   Публика в зале дружно выдохнула. Заскрипели кресла, поскольку  многие
подались вперед.  Джейми  о  чем-то  пошептался  с  Нигелем.  Агент  КГБ
повернулся к Финстеру и проговорил тоже шепотом:
   - Боже, неужели это возможно? Представьте, какое будет потрясение!
   - Повторите  еще  раз,  -  усмехнулся  чикагский  мафиози.  -  Только
по-фински.
   Нигель взял в руки микрофон; Джейми отошел к левой кулисе.
   - Боюсь, - лукаво улыбнулся Вайнштейн,  -  мне  придется  подтвердить
ваши худшие подозрения..