их
враги знали об их способности отразить удар.
   - Вряд ли их можно за это винить, - заметил Виктор, - после того  как
джихад прокатился по всей Азии и Африке.
   - Отдельные специалисты в оборонных ведомствах Америки  и  Советского
Союза обеспокоены  ситуацией  и  предлагают  создать  всемирную  систему
спутниковой обороны. Пока у нас  в  Конгрессе  и  в  Белом  доме  царили
демократы, дальше разговоров дело не шло. У русских  тоже  система  была
только в чертежах, поэтому, когда Иран и Пакистан  начали  финансировать
восстания в их среднеазиатских  республиках,  Советы  не  успели  ничего
сделать для предотвращения войны.
   Снаружи неистово раскачивались дубы, но шум ветра не проникал  сквозь
толстые стены и бронированные стекла.
   -  Когда  в  двухтысячном  году  победил  президент  Баумгартнер,   -
продолжала Шэннон, - то начал активно заниматься  спутниковой  обороной.
Все знают, что в Южной  Африке  имеются  баллистические  ракеты  средней
дальности с нейтронными боеголовками,  нацеленные  на  удержание  черной
угрозы с севера. И все понимают, что лишь страх  перед  новыми  взрывами
удержал мусульман от использования обычных ядерных бомб против России. У
арабов пока еще нет нейтронной бомбы, но  это  лишь  вопрос  времени.  А
поскольку доставка  теперь  относительно  недорога,  практически  каждое
маленькое государство в пределах  десятилетия  получит  возможность  для
ядерного шантажа.
   Они подошли к тяжелой двери  с  золотой  пластинкой  вместо  замка  и
ручки. Шэннон нажала ее правой рукой, и послышался звон.
   - Папины агенты  давно  провоцируют  террористов.  Его  люди  помогли
фанатикам Армагеддона получить свои  бомбы,  спровоцировали  гражданскую
войну в Советском Союзе, подкармливают джихад в Африке. Папин ставленник
Баумгартнер вступил в Белый дом в боевой готовности  для  восстановления
рейгановской стратегической оборонной инициативы в ее рабочем варианте -
имеется в виду система наземных лазероотражающих станций, или  "звездный
удар"...  Откройся!  -  обратилась   она   к   идентификатору   голосов;
металлическая  панель  отодвинулась,  и  оба   очутились   в   святилище
О'Коннора; одну пятиметровую стену  занимал  огромный  распределительный
щит. - Примерно через год система, состоящая из  ста  пятидесяти  боевых
отражающих  спутников  и  двадцати  наземных   батарей   многоэлементных
эксимерных лазеров, будет готова. Эксперты ООН будут  контролировать  ее
из нового командного центра, который строится  на  острове  Рождества  в
Тихом  океане.  Система  "звездного   удара"   совместно   финансируется
Соединенными  Штатами,  Европой,  Японией  и  Кореей.   Китай   построил
собственную, автономную часть -  двадцать  отражающих  спутников  и  две
наземные  станции.  На  всех  прочих  спутниках   используются   системы
управления,   изготовленные   папиным   международным    аэрокосмическим
консорциумом. В каждой имеется секретное блокирующее устройство.  -  Она
указала на щит. - "Звездный  удар"  может  быть  нанесен  отсюда,  минуя
систему коммуникаций на острове Рождества.
   - Боже Всемогущий!
   Шэннон уселась за компьютер.
   - Оружие пока не подключено. Когда его подключат, код  допуска  будет
известен только папе. По моим расчетам, он откроет  свою  великую  тайну
тебе - в обмен на твою душу. - Она рассмеялась. - Хочешь посмотреть, как
работает эта штука?
   Произнеся несколько  слов  в  переговорное  устройство,  она  вызвала
замысловатую схему на  большой  жидкокристаллический  дисплей.  -  Белые
сигналы обозначают размещение эксимерно-лазерных батарей ООН. Зеленые  -
китайские базы. Обрати внимание на два  красных  сигнала!..  Это  папины
страховочные  пункты  -  один  в  Саскачеване,  другой  на   Мальдивских
островах, к югу от Индии. Его собственные наземные станции - на  случай,
если кому-нибудь, к примеру китайцам, удастся разрушить остальные.
   - А наземные лазеры для  чего?  Чтобы  посылать  смертельные  лучи  в
систему боевых зеркал?
   - Да нет, не совсем. В  случае  запуска  ядерной  ракеты  или  других
враждебных действий  эксимерный  огонь  выпускает  когерентные  лучи  по
орбитальным отражателям. Видишь большие голубые сигналы? Они маневрируют
с отражателями и уже направлены  на  заданную  цель.  В  зависимости  от
природы  луча  -  а  она  может  варьироваться  бесконечно  -  он   либо
пронизывает, либо сжигает цель, либо  выводит  из  строя  электронное  и
электрическое  оборудование.  Последняя  версия  наиболее  разнообразна.
Определенные типы лучей могут превращать  микроэлементы  в  груду  лома,
дезактивировать ракеты, самолеты, корабли, противоспутниковые системы  -
все,  что  имеет  компьютерное  управление.  Более  того  -  они   могут
закоротить автозажигание, радио,  видео,  даже  электрическую  лампочку,
прослушивающие устройства, солнечные батарейки в часах и  калькуляторах.
"Звездный удар", по  сути,  наиболее  совершенная  защита  против  любой
войны.
   - Или наиболее совершенное нападение.
   - О да! Представь себе современный город,  лишенный  электричества  и
электроники. Фактически это была бы гибель  цивилизации,  возвращение  к
средневековью.
   Виктор обвел рукой помещение.
   - А если мы его заложим?
   - Попробуй доказать! Это невероятно дорогостоящая система  управления
коммерческой спутниковой связью - и больше ничего. Никаких инкримирующих
элементов тут никто не найдет. А против того, чтобы иметь в банке данных
описание "звездного удара", закона нет, тем более  если  ты  занимаешься
производством  спутниковых  систем  управления.   Что   до   космической
аппаратуры... она может контролировать  любой  тип  спутников  -  метео,
связи, наблюдательных, трансляционных. У папы их по меньшей  мере  сорок
шесть.
   - И когда "звездный удар" будет закончен?
   - В конце две  тысячи  тринадцатого.  Несчастливый  год...  а  может,
счастливый - как взглянуть.
   Виктор хмурился, напряженно размышляя за умственным барьером.
   - В схеме завоевания мира, начертанной твоим отцом, по  меньшей  мере
десяток дыр. Самое уязвимое место, безусловно, Китай. Он  независимо  от
всех управляет своими спутниками и располагает собственными  эксимерными
батареями. Что, если в качестве щита он использует сигма-поле?..
   - Папа не собирается завоевывать мир.
   - А тогда что же...
   Она пошептала в микрофон. Экран почернел. У Виктора волосы на  голове
зашевелились.
   - Но это... безумие!
   - Это - его видение Абсолюта, - уточнила Шэннон. - Он предложит  тебе
"звездный удар" как орудие мирового господства, а ты за это поможешь ему
разрушить оперантный корпус. Папа знает, что на него уже  вышли.  -  Она
встала, разгладила на бедрах белую юбку, криво улыбнулась.  -  Возможно,
даже подозревает, кто его предал. Но он загнан в угол своей любовью. Все
еще надеется повернуть меня на избранную  им  дорогу.  А  не  меня,  так
ребенка...
   - Любовь! - В устах Виктора слово прозвучало богохульством.
   Шэннон отвернулась от него.
   - Я редко сюда прихожу. Только когда хочу вспомнить и  укрепить  свою
решимость. Он именно тут сделал со мной это... И всякий раз, как я ухожу
отсюда, мне делается страшно. Что, если дверь не подчинится приказу  или
вдруг откроется с  другой  стороны,  он  войдет  и  потребует,  чтобы  я
подтвердила свою привязанность? Смогу ли я его отвергнуть? Может, я  уже
подтвердила?..
   Нет! - сказал Виктор, и она припала к нему так, что  страх  и  ярость
растворились в забвении.
   Несколько часов спустя она открыла дверь. В холле было пусто.  Сквозь
стеклянные панели они увидели бушующий снаружи ураган.
   - Мой "феррари"! - взвыла она. - Я оставила окошко открытым!
   Смеясь, они побежали к лифту.

25

Луисбург, Пенсильвания, Земля
6 августа 2012 года

   Надзиратель федеральной тюрьмы открыл дверь в маленькое  помещение  с
одним металлическим столом и двумя стульями.
   - Подойдет, профессор Ремилард?
   - Прослушивается? - ровным голосом спросил Дени.
   Надзиратель хмыкнул.
   - Что вы! В двери есть окошечко, но агент Табата уже дал нам  понять:
во время вашего свидания с заключенным никакого  надзора  не  требуется.
Приказать, чтобы его привели?
   - Да, пожалуйста.
   Дени поставил на стол дипломат. Едва  надзиратель  вышел,  он  извлек
оттуда четыре ничем не примечательные карточки и разложил  их  по  углам
камеры. Если и есть "жучки", они теперь ослепнут и оглохнут.
   Пришлось объяснить президенту, что дальнее  корректирующее  испытание
невозможно.  В  процессе  ВЭ  необходимо   невероятное   усилие,   чтобы
подслушать  даже  декларативную  телепатию  -  самый  "громкий"  тип,  а
прочесть скрытые мысли наблюдаемого на таком расстоянии ни один  виртуоз
не сможет. Единственный способ проверить странное признание жены  Джерри
Трамбле - испытать его при личной встрече. Опыт  может  иметь  успех,  а
может и не иметь - в зависимости от психического настроя Трамбле.
   Что до морально-этической стороны... Тут Дени все тщательно  обдумал.
Поскольку законодательство, разрешающее умственный перекрестный  допрос,
еще в стадии ратификации, он примет его de facto с условием, что никакая
добытая им информация не будет использована в качестве прямых улик и ему
ни в чьем деле не придется давать показания.
   Президент насмешливо одобрил его осторожность и предусмотрительность.
Дени ответил, что эти качества  являются  вопросом  выживания,  учитывая
сложившееся в мире отношение к оперантам. Тогда  Баумгартнер  на  полном
серьезе выразил уверенность в переменах к  лучшему,  а  Дени  с  грустью
возразил, что лично он не замечает тенденции к улучшению отношений между
оперантами  и  нормальными  людьми,  и  если  обвинения  миссис  Трамбле
относительно происков скрытых оперантов будут доказаны, то Сыновья Земли
и другие мракобесы опять  получат  козырь  в  руки,  и  уж  тогда  имидж
операнта никто не исправит. Президент положил ему на плечо свою лапищу и
велел мужаться. После ноябрьских  выборов  появится  возможность  начать
решительные действия во  многих  областях.  А  теперь...  Трамбле!  Дени
обещал сделать все, что в его силах, и  доложить  о  результатах  одному
президенту.
   Дверь отворилась, и вошел Джерри.
   - Привет, Дени. (Вот  и  я,  знаю,  видок  у  меня  тот  еще,  колит,
понимаешь, замучил, я сбросил десять  кило,  жена  путается  с  каким-то
неизвестным оперантом и носит от него ублюдка, а тесть говорит:  все  да
простится! Какого дъявола, тоже великий судия нашелся! И какого  дьявола
ты ТЕПЕРЬ приперся, когда мне осталось четыре  дня  до  выхода  из  этой
вонючей дыры?)
   - Прости, что побеспокоил. Я  понимаю,  как  тебе  тяжело.  Всем  нам
тяжело... И я должен задать тебе несколько важных вопросов.
   ЕЩЕБЫтынедолженкакогохренаявбилсебевголовучтоспасаю
ВсехОперантовотБАУМГАРТНЕРАВРАГАРОДАЧЕЛОВЕЧЕСКОГО?!  Дерзость!  Безумие!
Чье-тосволочноеПЮМЫВАНИЕмозгов...
   Дени почти всегда прятал глаза от тех, с кем  беседовал.  Его  прямой
взгляд парализовывал нормальных и  повергал  в  панику  оперантов.  Даже
члены его семьи иной раз лишались дара речи, когда он случайно  выпускал
поток энергии, вместо того чтоб сдерживать его  под  маской  любезности,
которую высочайшие умы только учились носить. Вот  и  теперь,  когда  на
него  выплеснулась  речь  Трамбле,  оскверненная  жалостью  к   себе   и
унижением, Дени упорно смотрел в  столешницу.  Непонятно,  для  чего  он
положил  перед  собой  блокнот  и   ручку.   Телепатическое   бормотанье
продолжалось, и рука Дени машинально нарисовала квадрат,  потом  звезду,
круг, крест и три волнистые параллельные линии.
   - Что это? - воскликнул Джерри. - Карты Зенера!
   Он рассмеялся, расплакался, вспомнив первую их встречу  тридцать  три
года назад, когда двенадцатилетний сопляк  явился  в  пыльный  гранитный
карьер в Барре (Вермонт), попросил его на минутку отложить свою  кувалду
и ответить на несколько очень важных вопросов...
   Да, подтвердил Дени, мы пользовались этими картами. Старомодный набор
экстрасенсорики, получивший известность благодаря доктору  Раину.  А  ты
чуть джинсы не обмочил,  потому  что  ни  о  чем  понятия  не  имел.  Ни
малейшего понятия.
   Да-да-да! Знаю, ты проводил испытание не ради себя, а ради меня, чтоб
я мог поехать в Дартмут и работать с тобой, Тленном,  Салли,  Такером...
со всей Группой... Господи, Дени, скажи, как  я  умудрился  вляпаться  в
такое дерьмо?!
   - Послушай, Джерри. Ты еще на многое способен. Если захочешь... можно
все исправить.
   Джерри замер.
   - Что исправлять?.. Я до самой смерти  буду  твердить,  что  поступил
так, поскольку считал это правильным. Я нас не опозорил, Дени. Пускай  я
идиот,  безумец,  но  не  провокатор,  я  не   хотел   скомпрометировать
оперантов.
   Дени поднял на него глаза.
   Джерри разинул рот в беззвучном крике, закрыл лицо руками, плечи  его
судорожно вздрагивали.
   Ты знаешь, ты знаешь, Боже, ты все знаешь...
   Я не все знаю, Джерри, но должен знать. Шэннон кое в чем призналась -
сперва Нела Баумгартнер, потом  самому  президенту.  Правда,  что  Киран
О'Коннор сильный оперант?
   Разумеется, нет.
   Правда ли, что он долгие годы злоупотреблял своими  силами,  чтобы  в
обход всех законов сколотить бешеное  состояние,  что  он  манипулировал
политиками, принудил Баумгартнера баллотироваться, а после, увидев,  как
марионетка ускользает от него, то от ярости и отчаяния...
   НЕТ! НЕТ! НЕТ!
   Правда  ли,  что  О'Коннор  оборудовал  подпольный  центр  управления
звездным ударом?
   ... какогоЧЕРТА???
   Так ты ничего не знал...  Выпрямись,  Джерри.  Убери  руки  от  лица.
Слышишь?
   Да.
   Я хочу тебя испытать. Прочесть в твоих мыслях всю правду,  какой  она
тебе представляется. Никаких последствий не будет. Когда мы закончим,  я
сотру в твоем мозгу память о нашей беседе, так что  О'Коннор  ничего  не
заподозрит. Мы уличим его с помощью обычного расследования.  Он  не  мог
замести все следы своих манипуляций, если они носят такой  массированный
характер,  как  утверждает  Шэннон.  Ты  согласен?  Как  тебе  известно,
испытание должно быть добровольным.
   Я... Я...
   О'Коннор что-то сделал  с  тобой,  чтобы  обеспечить  беспрекословное
повиновение.  Но  я  могу  разрушить  чары.  Обещаю   быть   максимально
осторожным.
   Я... Я... Дени,  я  люблю  его.  Люблю,  хотя  он  грязная  свинья  и
безумец...
   Спокойно, Джерри.
   Ты и это... можешь стереть?
   Попытаюсь. Если он догадается, для тебя это может быть опасно, потому
что ты ничего не запомнишь. Но я думаю, что  сумею  сохранить  видимость
связи. Надо попробовать.
   Спасибо тебе, Дени, спасибо, СДЕЛАЙ ЭТО, Господи, сделай, помоги мне,
убери его от меня...
   - Откинься на стуле и расслабься. Дыши глубже.
   - О'кей.
   - Теперь закрой глаза. Можешь внутренним зрением смотреть вот на  эти
фигуры Зенера. Но больше никуда не смотри и ни о чем не думай.
   - Ладно.
   Джерри Трамбле закрыл глаза, вызывая в памяти старинные знаки.
   И всего лишь мгновение спустя охранник уже вел его обратно в  камеру.
Может, он лишился рассудка? Убей Бог, если он помнит, зачем  его  оттуда
выводили!
   К черту! Какая разница? В пятницу его выпустят, он  соберет  в  кулак
расхристанные мозги и начнет новую жизнь.

26

ИЗ МЕМУАРОВ РОГАТЬЕНА РЕМИЛАРДА

   По обыкновению, с утра я первым делом  пошел  на  почту.  Хановерское
отделение связи находилось через улицу от моей лавки; в  те  дни  служба
связи была несравненно  удобнее  и  дешевле,  чем  нынешняя  электронная
почта.
   Это случилось 24 сентября 2012 года, два дня  спустя  после  закрытия
конгресса в Осло,  обернувшегося  страшной  катастрофой.  Как  всегда  в
понедельник, мой личный ящик был забит до отказа  письмами,  открытками,
мелкими бандеролями. Я  обнаружил  также  три  видеограммы  и  несколько
извещений о посылках. Встал  в  длиннющую  очередь  к  окошку  выдачи  и
принялся сортировать почту, одновременно переговариваясь с Элией  Шелби,
что стоял передо мной. Он управлял небольшим  частным  издательством  на
Ривер-Бриджроуд и покровительствовал моей торговле.
   - Да, неладно вышло в Норвегии, - заметил Элия.
   - Так им и надо, - отозвался я. - Нечего соваться в политику. За  что
боролись, на то и напоролись. Я предупреждал Дени: лучше не  форсировать
эту тему.
   - Бьюсь об заклад, твой племянник вернется домой с поджатым  хвостом.
Журналисты из него отбивную сделают, а?
   - Он не трус, - бросил я. - Чтобы иметь принципы, нужна  смелость.  И
вообще, Элия, не надо слепо верить всему, что пишут в газетах.
   - Гм!
   Я упомянул  о  великом  новшестве  в  книгоиздании,  и  кажется,  мое
сообщение его не слишком обрадовало.  Жидкокристаллические  компьютерные
пластинки уже вынесли смертный приговор журналам  и  книгам  в  бумажных
обложках, а только что поступившие  из  Китая  крупноформатные  диски  с
улучшенным цветовым изображением больно ударят по  традиционным  книжным
публикациям.
   Одна из полученных видеограмм как раз  была  от  фирмы,  производящей
такие  диски.  Она  агитировала   книготорговцев   закупать   сверхновые
компьютеры для записи и просмотра спешим с  оптовым  заказом.  Вместе  с
прочей рекламной  ерундистикой  я  швырнул  дорогостоящее  объявление  в
мусорную корзину.
   Вторая видеограмма, датированная минувшей субботой, была из Осло,  от
Дени.  Он  всегда  аккуратно  посылал  мне  отчеты   о   метапсихических
конгрессах, хотя большинство докладов и дискуссий слишком уж мудрены для
моих мозгов. Я редко утруждал себя их просматриванием, но  эту  пообещал
себе внимательно изучить.
   Третья, и  последняя  поступила  из  Саппоро  от  Уме  Кимуры;  время
передачи - 19 часов 15 минут завтра...
   Нет!
   Обеими руками я стиснул маленький диск в тонком  конверте;  остальная
почта вывалилась у меня из рук. Почему?.. Из-за конгресса?.. Нет, ты  не
могла! Не могла!
   - Роги! - Элия Шелби подбирал мою  почту  и  смотрел  на  меня  снизу
вверх. - С тобой все о'кей? У  тебя  такой  вид,  как  будто  ты  увидел
призрака. Что, плохие новости?
   На мгновение в душе мелькнула надежда. Призрак! Призрак! Останови ее,
останови, ты ведь можешь!..
   Стены  провинциального  почтового  отделения,  лица   посетителей   и
служащих, глаза старого доброго приятеля - все излучало острую  тревогу.
Элия понял: что-то в самом деле случилось, - и не стал расспрашивать.  Я
вышел на улицу, постоял под утренним солнцем, выкрикивая  телепатические
мольбы и призывы в мир завтрашней ночи.
   Потом  побежал  через  дорогу  в  лавку,  долго  возился  с   ключом,
споткнулся о порог и чуть не потерял драгоценный диск. Скорей!  Включить
плейер?..  Ну  нет,  было  бы  святотатством  это  проигрывать.   Опусти
видеограмму в прорезь  компьютера  и  садись  в  расшатанное  вертящееся
кресло. Продолжай умолять уже не Призрака, а Иисуса с добрыми глазами  и
обнаженным сердцем, что висел на стене в спальне тети  Лорен.  Останови!
Не дай ему свершиться! Не дай! Хотя я знал, что все уже свершилось.
   Одетая в простое кимоно, она улыбалась  мне,  сидя  перед  ширмой  из
цветной бумаги во внутреннем  дворике,  под  навесом.  Позади  виднелось
маленькое кленовое деревце с листьями в коричневых прожилках и  слышался
звон  падающей  воды.  Приветственно  наклонив  голову,  Уме  заговорила
чересчур официальным тоном:
   - Дорогой мой друг Роже... Я только  что  вернулась  с  конгресса  из
Осло. Теперь ты уже знаешь, что на  нем  произошел  серьезный  раскол  в
оперантном  руководстве,  спровоцированный  нашим  отчаянием  по  поводу
непрекращающегося насилия в мире. Мечта о том, что мы способны  привести
мир к вечному миру, превратилась в наивную  и  самодовольную  претензию.
Как мы смели думать, что именно оперантам суждено  преуспеть,  когда  на
протяжении всей истории самые благие намерения  снова  и  снова  терпели
неудачу?
   Мы пытались дать  человечеству  братство  ума,  новое  общество,  где
расцветет мир, где подозрения  и  з