,   но   этого   мало,   чтобы   принудить   тебя   стать
последовательницей Фурии. Ты слишком сильна как оперант. Ты в  состоянии
вести себя с Фурией на равных. Как и с Гидрой тоже...
   Понятно... Это должен быть мой свободный выбор?
   Правильно. Если ты поведешь  себя  умно,  воспользуешься  моментом  и
попытаешься проникнуть в ее планы - заставишь хоть чуть-чуть  открыться,
-  ты  окажешь  большую  услугу  Содружеству.  Мы   сможем   предпринять
контрмеры.
   Я  смогу  погубить  убийцу  мамы?  За  то,   чтобы   восторжествовала
справедливость, я готова жизнь положить. Только хватит ли  у  меня  сил?
Разве возможно погубить бестелесное сознание? - спросила  Доротея.  -  А
тебя, ангел, можно уничтожить?
   Ты не совсем ясно  представляешь  ситуацию.  Фурия  как  бы  опухоль,
патологическое извращение здорового  сознания  здорового  человека.  Его
второе, дьявольское, "я". Сам он даже может не осознавать, что  носит  в
себе монстра. Я не знаю, кто этот человек. Даже лилмик не знает...  Если
обнаружить носителя, то монстра можно разрушить.
   Это лилмик?
   Нет. Кто-то из Ремилардов. Действуя вместе, слившись  в  метаконцерт,
Ремиларды способны уничтожить Фурию. Они  взяли  на  себя  обязательство
поступить с этой тварью так, как она того заслуживает.
   Ди помедлила - в руках она держала меховой сапожок с термопрокладкой.
   Я уже слышала об этом. Первый Магнат - ведь  он  из  Ремилардов?..  И
папа просил Гран Машу забрать нас с Кеном и  поместить  в  самое  лучшее
учебное заведение, а ведь Дартмутский  колледж  как  раз  и  принадлежит
Ремилардам. Там еще есть какой-то  институт,  им  руководит  женщина  по
имени Катрин... Если мне удастся узнать что-то важное о Фурии, может, не
стоит говорить об этом Ремилардам?
   Нет! Ни при каких обстоятельствах!.. Ты скажешь  мне,  я  сам  извещу
Ремилардов.
   Ди  нахмурилась,  подумала  немного,  надела  сапоги,   поднялась   и
принялась расчесывать волосы.
   Я так думаю... если Фурия начнет  давить  слишком  сильно,  я  всегда
смогу защитить свои мысли?
   Да. Позже, когда вы как бы сблизитесь,  Фурия,  возможно,  что-нибудь
заподозрит и решит, что ты представляешь реальную угрозу. Тогда  следует
быть особо бдительной. Но это в том случае, если ты  согласишься  помочь
изловить чудовище. Я верю, что все будет хорошо, но опасность велика.
   Опасность, подумала Ди, это не самое страшное.  Хватит  ли  выдержки?
Фурия будет годами изводить ее, прежде чем ей удастся узнать  что-нибудь
стоящее... С другой стороны...
   Ангел, я сделаю то, о чем ты просишь. Я буду очень осторожна.
   Хорошо. Позови меня, когда тебе потребуется совет.
   Девочка-подросток невольно кивнула,  и  ангел  растворился  во  мраке
подвала, где хранились ящички с чудесными силами.
   Ди достала коробочку, где лежали ее  украшения.  Все  вещи  уже  были
собраны - осталось только то, что она  наденет  в  дорогу.  Вот  золотая
цепочка с четырьмя персикового цвета жемчужинами - подарок дедушки,  вот
заветная заколка  в  виде  маски.  Сегодня  заколка,  усыпанная  мелкими
сверкающими камешками,  сияла  как-то  особенно  весело,  задорно...  Ди
улыбнулась и приколола алмазную маску к блузке.

***

   Завтрак на ферме Глен Туат в этот  день  прошел  на  удивление  тихо.
Гевин Бойд не мог скрыть своей радости - с отъездом Ди он опять  получал
лучший флитер. Хью Мер-док и Элен Ган с унылыми  лицами  жевали  жареную
картошку - каждому еще достался кусочек жареного гуся и  чашка  горячего
компота. Мысли их были невеселы - теперь с отъездом Ди  и  Кена  на  них
свалятся дополнительные обязанности. Ян Макдональд сидел с непроницаемым
суровым лицом. Джанет пыталась заговорить с ним, но он не обращал на нее
внимания.  Хозяйка  была  в  прекрасном  настроении  -  наконец-то   она
избавится от этих противных ублюдков, которые отравляли ей существование
на протяжении долгих шести лет.
   Когда все поели и Ян отправился  в  свой  офис  при  фабрике,  Джанет
начала раздавать задания на день. Дети молча выслушали ее, потом  уже  в
прихожей, одеваясь, Кен спросил сестру:
   - Ты собралась?
   - Да, - ответила Доротея.  -  Перед  отъездом  я  бы  хотела  немного
погулять.
   - О-о. - Гевин  сделал  печальное  лицо.  -  Малышка  Додо  желает  в
последний раз побродить по  окрестностям,  чтобы  запечатлеть  в  памяти
здешние пейзажи.
   Ди по-доброму посмотрела на него.
   - Да, Гевин. - Она улыбнулась. - Хочу запечатлеть... И учти вот  что:
я еще вернусь на Каледонию. - С этими словами она  вышла  на  крыльцо  и
осторожно притворила за собой дверь.
   Снега нападало до середины голени -  пушистого,  мягкого.  Брести  по
нему совсем нетрудно. Был ранний рассвет. Еще горел  фонарь  у  веранды,
однако на востоке, над  горами,  уже  сочно  тлел  край  серо-жемчужного
небосвода. Ди  спустилась  до  середины  склона,  остановилась,  окинула
взглядом местность, тускло  посвечивающую  сквозь  стылую  чистую  даль.
Воздух был настолько прозрачен и ясен, что, казалось,  обладал  весом  -
драгоценная, обволакивающая жидкость. У Ди  перехватило  дыхание  -  вот
дом, который нарисовала  мама,  а  построил  отец.  Они  с  Кеном  здесь
родились. На этом месте глотнули  в  первый  раз  чудесной,  целительной
жидкости. Дом красив и  добротен  -  он  стойко  противостоял  ураганам,
погуливающим по просторам  Бейн  Биораха,  землетрясениям,  чуть  ли  не
еженедельно сотрясающим почву. Она навсегда  полюбила  эти  места,  этот
дом, реку, позванивавшую подо льдом,  горы,  даже  вулкан,  попыхивающий
вдали дымком. Ди как бы воплотилась во все это, слилась  со  снежинками,
камнями, небом - душа запела, вздрогнула... Она прошептала:

   Если стану странником я -
   Без рода, без племени семенем,
   Горю не будет предела.
   Каледония - это все, что у меня есть.

   Вот  что  еще  наполнило  ее  сердце  радостью  -   цепочка   следов,
отпечатавшихся  на  девственно-белом  снегу.  Она  засмеялась  и   бегом
бросилась к сараю, где на зиму прятали технику. Здесь  она,  напевая,  в
первый раз в этом году прицепила к трактору  вместо  тележки  сани.  Кен
помог ей нагрузить на них стожок сена и пару мешков комбикорма. Угрюмому
Гевину никогда в голову не приходило помочь ей, даже если в ту минуту он
и находился рядом.
   Поблагодарив брата, Ди выехала из сарая и свернула на дорогу, ведущую
к скотному двору.
   В это мгновение край солнца всплыл над дальним  хребтом.  Все  вокруг
просветлело, подернулось золотистым сиянием...
   В кабине скоро стало жарко  -  она  сняла  перчатки,  расстегнула  на
куртке молнию. В чистом небе ясно вырисовывался  ан  Теалах  -  огромный
потухший вулкан, который люди из близлежащих  поселений  называли  Фодж.
Это была высочайшая точка континента - 7350 метров над уровнем моря.  На
его восточном склоне посверкивал ужасающих размеров ледник,  каждый  год
обламывавший в море множество ледяных гор.
   Скоро Ди свернула к реке. Туат  еще  не  окончательно  замерзла  -  у
противоположного берега тянулась обширная полынья, где весело плескались
ринки - полуптицы, полурептилии. Обычно они жили  на  островах,  однако,
почуяв приближение ненастья, перебирались  на  материк.  Поглядев  в  ту
сторону, Ди сразу смекнула: жди мороза или обильного снегопада.
   Добравшись до скотного двора с разделенными невидимой силовой оградой
пастбищами, девочка развернулась и начала подавать сани задом,  пока  не
добралась до ставка, откуда летом брали воду  для  водопоя.  Мелкие,  но
бойкие местные коровы с длинными рогами и косматой рыжей шерстью тут  же
потянулись к лоткам, куда Ди вилами начала наваливать сено. Странная это
была картина - неровное, утыканное невысокими холмиками поле вдруг ожило
и кучи снега как бы сами  собой  поплыли  навстречу  трактору.  Животные
необычайно выносливы и только в самую ядреную стужу прятались под крышу.
   По левую руку из бревенчатого строения  с  жалобным  ржанием  вылетел
косяк  миниатюрных,  угольно-черных  лошадок.  Выбежав  на  волю,   кони
застыли,  принялись  нюхать  снег,  только  одна  молодая  кобылка,   не
переставая голосить, побежала к забору, где  ее  со  слезами  на  глазах
поджидала Ди. Подскочила, положила голову на невидимый забор...
   Девочка всхлипнула.
   Кутах!
   Доротея мысленно приласкала лошадку, потрепала за уши,  и  тут  же  с
противоположной стороны к забору приблизился рыжий  бык.  Глаза  у  него
были грустные.
   Пиджин!
   Девочка обняла голову молоденькой лошадки - животное было чуть повыше
ее пояса. Подобную породу лошадей разводили на всех освоенных  человеком
планетах. Вроде нужды в них не было, но вот оказалось, что не могут люди
обходиться  без  домашних  животных.  Не  на  каждую  планету  оказалось
возможным привезти кошек и собак, а вот лошадки  прижились  повсеместно.
Ян  Макдональд  обзавелся  косяком  исключительно   ради   удовольствия.
Конечно, эти животные и по хозяйству помогали, и в пеших переходах  были
незаменимы, и все же главной радостью  было  любоваться  ими,  играть...
Особенно дети в них души не чаяли.
   У Кутах был короткий хвост и длинная шелковистая грива. Родилась  она
такой слабой, что, если бы не девочка, жеребенок не выжил бы. С тех  пор
она стала любимицей Ди.
   - Я уезжаю, - призналась девочка и вытерла слезы. - Но я  обязательно
вернусь, и мы с тобой обязательно взберемся на ан Теалах.
   Она прошла  в  крытый  вагон,  проверила,  как  работает  автопоилка,
обогреватели, потом вышла на выгон, приблизилась к забору, где  все  так
же недвижимо стоял бык. Почесала ему морду...  Высокогорные  шотландские
коровы тоже были общими любимицами, к тому же их хозяйственная ценность,
особенно в этих забытых Богом местах, была исключительно велика.  Молоко
содержало весь набор необходимых человеку веществ - вряд  ли  какой-либо
другой продукт позволил бы людям освоить космические просторы. Никто  из
детей, кроме Доротеи, не смел приблизиться к Пиджину. Ее он принял сразу
и теперь довольно пофыркивал и похрапывал.
   - Ну что, травяной мешок, пришла пора расставаться? Ладно, ладно... -
Ди почесывала ему шею. - Смотри, не вздумай гоняться  за  Гевином,  пока
меня не будет. Слышишь? - Она засмеялась. - Так, припугни его немного, и
достаточно...
   Покормив и  простившись  с  животными,  Доротея,  вместо  того  чтобы
вернуться на подворье, свернула к  Туат.  По  берегам  ее  часто  стояли
невысокие,  давно  сбросившие   цветную   листву   деревья.   На   снегу
отпечаталось множество следов, однако поблизости никакой живности  видно
не было. По-видимому, трактор, как всегда, напыхтел,  разогнал  покрытых
мехом, длинноухих местных рептилий. По берегу реки девочка добралась  до
залива. Было время отлива, и по скалам, усыпавшим гладь не замерзшей еще
воды, обнажились скопления водорослей. В воздухе  густо  пахло  йодом  и
апельсинами. По самой кромке плеса виднелись отпечатки  огромных  ног  -
это большие добряки-добраны, питающиеся рыбой,  уже  успели  поохотиться
сегодня. Вода в заливе отливала  чернотой,  особенно  заметной  на  фоне
покрытых снегом берегов  и  скал.  Скоро  северный  ветер  нагонит  сюда
небольшие айсберги, вода в заливе  застынет  -  только  у  самого  горла
останется широкое разводье...
   - Я не заплачу, - вслух сказала Ди. - Ни за что не заплачу.
   Слезы тотчас хлынули из ее  глаз.  Она  вернулась  к  трактору  и  на
большой  скорости,  взметая  снежную  пыль,  помчалась  к  дому.   Здесь
поставила трактор и сани в сарай, потом, собрав учебники, отправилась  в
школьный  класс.  Сегодня  особенный  день  -  сам   министр   народного
образования из Нью-Глазго должен  проверить  знания  брата  и  сестры  и
выставить им оценки. Для Гран  Маши  и  для  всей  школьной  системы  на
Каледонии было куда дешевле передать кассету с экзаменационными оценками
через профессора Макгрегор-Гаврыс, чем отправлять эти сведения на  Землю
по межзвездной связи.
   Ди скинула куртку, сапожки и, оставшись в шерстяных носках, прошла  в
свою учебную кабину. Нажала  клавишу  включения  персонального  учебного
компьютера. К ее  удивлению,  на  экране  появилось  лицо  Уны  Макдафи,
любимой учительницы.
   - Наконец-то я нашла тебя, Дороти! Мне хотелось лично  попрощаться  с
тобой. Кто бы мог подумать, что у тебя такие способности - ты же в школе
никому и словом об этом не обмолвилась. Я всегда подозревала, что у тебя
есть что-то... Удачи тебе! Я не  удивлюсь,  если  узнаю,  что  ты  стала
оперантом.
   - Никто не может этого знать, - ответила растерянная  девочка,  потом
неожиданно для самой себя спросила:
   - А вы как догадались?
   - Милая моя,  об  этом  весь  последний  месяц  только  и  говорят  в
учительской. Сам Дирижер Каледонии беседовал с нами на эту тему. Неужели
твой папа не сказал тебе, что твой коэффициент умственного  развития  на
сегодняшний день рекордный в истории Каледонии.
   - Нет, мадам, - теряясь, ответила Ди.
   - Отрыв настолько велик, что все буквально с ума посходили. Теперь ты
будешь заниматься у лучших преподавателей на Земле. Вся Каледония  тобой
гордится.
   - Я... постараюсь оправдать доверие.
   Что еще могла сказать вконец растерявшаяся девочка!
   - Благословляю тебя, Дороти. Все уверены, что ты не подведешь  родную
планету. Ну, а теперь за дело...
   - Нельзя ли одновременно передать и экзаменационные вопросы Кеннета?
   - Конечно. Еще раз до свидания.
   ...Уже в сумерках за ней к школе  приехал  на  микроавтомобиле  отец.
Кени еще до того отправился пешком.
   - Садись, Дори. Дедушка и бабушка уже прибыли. Я решил сам подбросить
тебя до дома. Как наша живность?
   - Все в порядке, папа. Я проверила автопоилку,  обогреватели,  другие
механизмы - действуют исправно. Потом я ездила на берег залива, смотрела
на море...
   Ди отчаянно боролась со слезами. Отец не торопил ее  -  понимал,  что
творилось в тот миг в душе  дочери.  Они  стояли  у  входа  в  подземный
туннель, ведущий к лифту. Наконец Ян обнял дочь за плечи, она  уткнулась
носом в его грудь, в теплую грубоватую шерсть свитера.
   Вот что отвлекло ее в  тот  момент  -  мысли  отца.  Она  никогда  не
позволяла проникать в его сознание, но к его ауре прислушивалась всегда.
И на этот раз она надеялась услышать  что-то  жалобное  -  страх  за  ее
будущее, смешанный с любовью... Но что это? Ее имя даже  не  мелькало  в
обрывках  дум,  какие  владели  отцом  в  тот  момент.  Клубок  каких-то
сбивчивых, отрывочных мыслей... Ее мама, Виола Страчан, - вот чей  образ
больше всего занимал Яна в тот момент.
   - Дори, - наконец сказал он, когда они вошли  в  длинный,  гулкий,  с
каменными стенами  туннель.  -  Я  бы  хотел  попросить  тебя  исполнить
странную на первый взгляд просьбу - Ян Макдональд поколебался. - Раз  ты
стала такой знаменитостью...
   Все хорошо, папа. Я все исполню, -  мысленно  ответила  она.  -  Все!
Спрашивай...
   - Речь идет о твоей матери. Выясни об этом деле все, что возможно.  Я
не могу  поверить,  что  она,  твой  дядя,  тетя  погибли  в  результате
несчастного  случая,  как  заявляют  эти...  из  Магистрата.  Вроде   бы
подвернулись под руку каким-то убийцам.  Не  может  этого  быть!  Разыщи
виновников. Только ни слова никому из  взрослых  оперантов,  иначе  тебя
может ждать беда.
   Он неожиданно замолчал, словно до  него  только  сейчас  дошел  смысл
того, о чем он просил одиннадцатилетнюю девочку.
   - Боже мой, что я говорю! - Он потряс головой, его лицо  искривилось.
- Я не имею права просить тебя об  этом,  моя  девочка.  Забудь,  что  я
сказал. Я совсем потерял голову.
   Папочка, подожди!
   Он остановился, повернулся к дочери. Теперь на его лице застыла маска
ужаса - она посмела силой остановить его! Сжатый  ментальной  силой,  он
едва мог вздохнуть.
   - Да-а, ты не ребенок, - наконец вымолвил он. - Ты даже не похожа  на
дитя. Бог знает, кто ты есть...
   - Я - твоя дочь, - твердо заявила Доротея.  -  И  очень  люблю  тебя.
Люблю маму. И сделаю все, о чем ты просишь. Все разузнаю... Я  даю  тебе
слово, что найду разгадку.
   Он по-прежнему недоверчиво-испуганно смотрел на нее.
   - Ну, пожалуйста, папочка. Все хорошо, я все та же. Я -  Дори,  какой
была всегда.
   Та же самая!..
   Он кивнул. В его глазах теперь стыло отчаяние.
   - Ладно. Я знаю... теперь... Перед тобой широкая  дорога,  ты  должна
одолеть ее. А насчет мамы... Знаешь, я, наверное, с ума сойду. Все думаю
и  думаю  по  поводу  ее  гибели.  Размышляю...  Как  громко  звучит   -
"размышляю". Мне не дает покоя мысль - буквально бесит, - что моя  Виола
превратилась в прах, а чудовище, лишившее ее жизни, безбоязненно  бродит
по земле.  Неужели  Бог  допустит,  чтобы  свершилась  несправедливость.
Прихлопнули мою Виолу, как козявку, и на этом конец?
   - Нет,  папочка.  Я  думаю,  что  все  было  по-другому.  Я  не  могу
объяснить, почему я так считаю, но так оно и есть. Я все сделаю, папа, и
расскажу тебе.
   Если это будет возможно, я сделаю даже больше...
   Он, казалось, все понял, кивнул дочери, потрепал ее по плечу.
   Ян Макдональд и Доротея молча вошли  в  лифт,  поднялись  наверх.  На
первом этаже Доротея протянула отцу кассету  с  результатами  экзаменов.
Отец еще раз кивнул и вышел.  Девочка  поднялась  на  третий  этаж,  где
располагалась ее комната.
   Здесь она быстро умылась, переоделась. Надела  клетчатую  юбку  клана
Макдональдов,  белую  блузку  и  зеленоватый  переливающийся  блайзер  с
серебряными пуговицами. Это  был  ее  лучший  наряд.  Дедушкину  цепочку
надела на шею, алмазную маску положила в карман юбки. В несколько  минут
собрала личные вещи. Сунула чистый носовой  платок  в  кожаную  сумочку,
которую когда-то подарила ей Джанет.
   Ничего не забыла? Она заглянула в  ванную  комнату,  проверила  ящики
трюмо, открыла гардероб.
   Ее летная форма - серебристый скафандр - висел внутри. На полке лежал
шлем. Внизу высокие ботинки. Получив извещение об отлете на  Землю,  она
решила, что это все можно оставить, но теперь...
   - Кени! - крикнула она и вытащила форму. Не дождавшись ответа,  вышла
в холл и направилась в комнату брата. Кен упаковывал свой чемодан.
   - У тебя не найдется места? У меня все забито.
   Кени с удивлением глянул на сестру.
   - Ты собираешься взять это с собой? Для чего тебе форма на Земле?
   - Ну, пожалуйста, - взмолилась Ди. - Она мне очень нужна...
   Пробормотав  что-то  неодобрительное  по  поводу   странных   женских
капризов, Кеннет запихнул ее форму, шлем, уложенные в  пакет  ботинки  в
свой объемистый чемодан.
   - Теперь я буду похож на вьючную лошадь, - хмуро заметил он.
   Он оттащил все тяжелые вещи  к  транспортеру,  потом  брат  и  сестра
спустились вниз.
   Гран Маша выглядела еще более молодой и великолепной, чем можно  было
ожидать, но вид дедушки вконец сразил внуков. Кайл  Макдональд  выглядел
моложе собственного сына. Они пили чай в передней гостиной в компании  с
Яном. Джанет явилась из кухни, принесла  корзинку.  Заметив  детей,  она
сказала:
   - Лучше поздно, чем никогда. - Потом поинтересовалась:
   - Все уложили?
   - Да, мэм, - ответил Кеннет. - Вещи уже в туннеле,  можно  грузить  в
рокрафт.
   - Прекрасно. Ваши дедушка  и  бабушка  торопятся.  -  Потом,  понизив
голос, она добавила:
   - Они, кажется, собираются вместе вернуться на Землю.  Одним  рейсом!
Дедушке надо кое-что уладить здесь... Вот посмотрите, я собрала  еду  на
дорогу. Возьми, Кен. - Она деловито пожала парню руку,  потом  протянула
корзинку. - Удачи, малыш. Все будет хорошо.
   Затем повернулась к девочке:
   - До скорого, Додо. Я знаю, ты вернешься... Прости, если что было  не
так. В том моя вина... Выучись и приезжай. Ну, вроде все.
   Джанет улыбнулась Гран Маше и Кайлу и удалилась.
   - Удивительная женщина. - Профессор развела руками.
   - Ага, - фыркнул Кайл, - если бы только  у  нее  было  сердце,  а  не
сосулька.
   - Ладно. - Ян хлопнул себя ладонями по коленям. - Давайте собираться.
   На улице Кайл и Ян погрузил