тел отделить друг от друга законы касты и добродетели.
     - Я всем скажу, - добродушно ответил Олдер Тарл, - что ты самый храбрый из всех писцов касты.
     - Ну, если так сформулировать, возможно, эта информация не принесет вреда, - согласился Торм.
     Я взглянул на отца.
     - Ты думаешь, Талена здесь?
     - Сомневаюсь, - ответил он.
     Я знал, как опасно женщине путешествовать по Гору без охраны.
     - Прости меня, Вика, - сказал я и представил ее отцу, Олдеру Тарлу и писцу Торму. Как можно короче я рассказал им, что произошло с нами в Сардаре.
     Закончив, я взглянул на них: поверили ли они мне?
     - Я тебе верю, - сказал отец.
     - И я, - подтвердил Олдер Тарл.
     - Что ж, - задумчиво сказал Торм, потому что члену его касты не подобает торопиться с выражением мнения, - это не противоречит никаким знакомым мне текстам.
     Я рассмеялся, схватил маленького писца и подбросил его.
     - Веришь мне?
     И еще раз покрутил его за капюшон.
     - Да! - закричал он. - Да! Да!
     Я отпустил его.
     - Но ты уверен? - спросил он.
     Я протянул руку, и он отскочил в сторону.
     - Мне просто любопытно, - пояснил он. - В конце концов нигде в текстах об этом не написано.
     На этот раз Олдер Тарл поднял его за воротник, и Торм повис в воздухе, пинаясь, в футе над землей.
     - Я верю ему! - закричал он. - Верю!
     Оказавшись в безопасности на земле, Торм подошел ко мне и дотянулся до моего плеча.
     - Я тебе верю, - сказал он.
     - Знаю, - ответил я и потрепал его за волосы. В конце концов он писец и должен соблюдать правила своей касты.
     - Но мне кажется, было бы разумно поменьше об этом говорить, - заметил Мэтью Кабот.
     И все согласились с этим.
     Я взглянул на отца.
     - Мне жаль, что Ко-ро-ба уничтожен.
     Отец рассмеялся.
     - Ко-ро-ба не уничтожен, - сказал он.
     Я удивился. Ведь я сам видел долину Ко-ро-ба, видел уничтоженный город.
     - Вот Ко-ро-ба, - сказал мой отец, порылся в кожаной сумке, которую носил через плечо и достал небольшой плоский домашний камень города, который горянская традиция считает сутью, реальностью самого города. - Ко-ро-ба не может быть уничтожен, - сказал мой отец, - потому что не погиб его домашний камень.
     Отец унес из города этот камень перед уничтожением. Многие годы он носил его с собой.
     Я взял маленький камень в руки и поцеловал: ведь это домашний камень моего города, которому я посвятил свой меч, в котором впервые сел верхом на тарна, где после двадцати лет разлуки встретился с отцом, где приобрел друзей, куда отвез Талену, мою любовь, дочь Марлениуса, некогда убара Ара, где Талена стала моей вольной спутницей.
     - И здесь тоже Ко-ро-ба, - сказал я, указывая на гордого гиганта Олдера Тарла и крошечного песочноволосого писца Торма.
     - Да, - согласился отец, - здесь тоже Ко-ро-ба, не только в домашнем камне, но и в сердцах людей.
     И мы, четверо жителей Ко-ро-ба, соединили руки.
     - Как я понял из твоего рассказа, - сказал отец, - теперь камень снова может стоять на камне, люди Ко-ро-ба снова могут жить вместе.
     - Да, это верно, - согласился я.
     Отец, Олдер Тарл и Торм переглянулись.
     - Хорошо, - сказал отец, - потому что нам нужно восстановить город.
     - Как мы найдем других жителей Ко-ро-ба? - спросил я.
     - Новость распространится, - ответил отец, - и они придут по двое и по трое со всех концов Гора, придут с песнями, принесут камни для стен и цилиндров своего города.
     - Я рад, - сказал я.
     Я почувствовал на своей руке руку Вики.
     - Я знаю, что ты должен делать, Кабот, - сказала она. - И хочу, чтобы ты это сделал.
     Я взглянул на девушку из Трева. Она знала, что я должен искать талену, провести, если понадобится, всю жизнь в поисках той, кого назвал своей вольной спутницей.
     Я обнял ее, и она заплакала.
     - Я все потеряю! - плакала она. - Все!
     - Ты хочешь, чтобы я остался с тобой? - спросил я.
     Она вытерла слезы с глаз.
     - Нет. Ищи ту, которую любишь.
     - А ты что будешь делать?
     - Мне нечего делать, - сказала Вика. - Нечего.
     - Можешь уехать в Ко-ро-ба. Мой отец и Тарл - лучшие мечники Гора.
     - Нет. В твоем городе я буду думать только о тебе, и если ты вернешься со своей любимой, что мне тогда делать? - Она задыхалась от чувств. - Ты думаешь, я такая сильная, дорогой Кабот?
     - У меня есть в Аре друзья, - сказал я, - среди них Казрак, администратор города. Ты можешь жить там.
     - Я вернусь в Трев, - ответила Вика. - Продолжу работу врача из Трева. Я знаю это искусство и узнаю еще больше.
     - В Треве тебя могут приказать убить члены касты посвященных.
     Она посмотрела на меня.
     - Иди в Ар, - сказал я. - Там ты будешь в безопасности. - И добавил: - Думаю, там тебе будет лучше, чем в Треве.
     - Да, Кабот, - ответила она, - ты прав. В Треве мне было бы трудно жить.
     Я был доволен, что она поедет в Трев. Хоть она и женщина, но там она сможет изучать медицину, Казрак ей в этом поможет, там она начнет новую жизнь вдали от воинственного разбойничьего Трева, сможет работать как достойная дочь искусного храброго отца. И, может, со временем забудет простого воина из Ко-ро-ба.
     - Только потому что я тебя люблю, Кабот, - сказала она, - я не борюсь за тебя.
     - Я знаю, - ответил я, прижимая к себе ее голову.
     Она рассмеялась.
     - Если бы любила хоть немного меньше, сама отыскала бы Талену из Ара и всадила ей кинжал в сердце.
     Я поцеловал ее.
     - Может, когда-нибудь, - сказала она, - я найду себе вольного спутника, подобного тебе.
     - Немного найдется достойных Вики из Трева, - ответил я.
     Она расплакалась и хотела вцепиться в меня, но я мягко передал ее в руки отца.
     - Я присмотрю, чтобы она благополучно добралась до Ара, - сказал он.
     - Кабот! - воскликнула Вика, вырвалась и с плачем бросилась ко мне в объятия.
     Я нежно поцеловал ее и вытер ей слезы с глаз.
     Она выпрямилась.
     - Желаю тебе добра, Кабот.
     - И я желаю тебе добра, Вика, моя девушка из Трева.
     Она улыбнулась, отвернулась, отец обнял ее за плечи и увел.
     Почему-то и у меня на глазах выступили слезы, хоть я и воин.
     - Она прекрасна, - сказал Олдер Тарл.
     - Да, - согласился я, - прекрасна. - И тыльной стороной ладони вытер слезы.
     - Но ты воин.
     - Да, я воин.
     - И пока не найдешь Талену, - продолжал Тарл, - твои спутники опасность и сталь.
     Это старая поговорка воинов.
     Я достал меч и осмотрел его.
     Олдер Тарл тоже смотрел на меч, во взгляде его было одобрение.
     - Ты сражался им в Аре, - сказал он.
     - Да, тот самый.
     - Опасность и сталь, - повторил он.
     - Знаю, - ответил я. - Меня ждет дело воина.
     И вложил меч в ножны.
     Мне предстояла долгая дорога, и я хотел пуститься в нее как можно быстрее. Попросил Олдера Тарла и Торма передать привет отцу, потому что не доверял себе, боялся, что при новой встрече больше не смогу с ним расстаться.
     И вот я попрощался со своими друзьями.
     И хоть встретились мы ненадолго в тени Сардара, в мгновение наша дружба, наша любовь друг к другу восстановились.
     - Куда ты пойдешь? - спросил Торм. - И что будешь делать?
     - Не знаю, - сказал я, и сказал правду.
     - Мне кажется, - заметил Торм, - что тебе нужно с нами возвратиться в Ко-ро-ба и там ждать. Может, Талена вернется туда.
     Олдер Тарл улыбнулся.
     - Но ведь это возможно, - сказал Торм.
     Да, сказал я себе, возможно, но маловероятно. Не очень велика вероятность, что такая прекрасная женщина, как Талена, сумеет вернуться одна, по одиноким дорогам, по открытым полям, через города Гора.
     Может быть, именно сейчас она в опасности, и некому защитить ее.
     Может, ей угрожают страшные звери или еще более страшные люди.
     Может, она, моя вольная спутница, лежит скованная в желто-голубом рабском фургоне, или подносит выпивку в таверне, или украшает сад удовольствий какого-нибудь воина. Может даже, стоит на помосте аукциона где-нибудь на улице Клейм в Аре.
     - Я буду возвращаться в Ко-ро-ба время от времени, - сказал я, - чтобы узнавать, не вернулась ли она.
     - Может, она попытается добраться до своего отца Марлениуса в Вольтайских горах, - предположил Олдер Тарл.
     И это возможно, подумал я, так как Марлениус после своего свержения с трона жил как изгнанный убар в Вольтае. Было бы естественно, если бы она направилась туда.
     - Верно, - сказал я, - и, услышав, что Ко-ро-ба восстановлен, Марлениус поможет ей туда добраться.
     - Это правда, - сказал Олдер Тарл.
     - А может, она в Аре, - предположил Торм.
     - Если это так и Казрак об этом узнает, он вернет ее.
     - Хочешь, я пойду с тобой? - спросил Олдер Тарл.
     Конечно, его меч мне бы пригодился, но я знал, что его первейший долг - перед городом.
     - Нет, - ответил я.
     - Ну что ж, - сказал Торм, беря свиток на плечо, как копье, - значит остаемся мы вдвоем.
     - Нет, - сказал я, - иди с Тарлом.
     - Ты понятия не имеешь, каким полезным я могу быть, - заявил Торм.
     Он прав, я об этом понятия не имею.
     - Прости, - сказал я.
     - В восстановленном городе нужно будет изучить множество свитков и составить их каталог, - заметил Олдер Тарл. - Конечно, - добавил он, - я сам могу этим заняться.
     Торм задрожал от ужаса.
     - Никогда! - закричал он.
     Олдер Тарл захохотал и подхватил маленького писца на руки.
     - Желаю тебе добра, - сказал он.
     - И я желаю вам добра, - ответил я.
     Он повернулся и, ни слова больше не говоря, ушел. Торм по-прежнему торчал у него из-под мышки. Он несколько раз попытался ударить Тарла свитком, но это ни к чему не привело. Исчезая, Торм прощально взмахнул свитком.
     Я поднял руку.
     - Желаю тебе добра, маленький Торм, - сказал я. Мне будет не хватать его и Олдера Тарла. И отца, отца. - Всем вам желаю добра, - негромко сказал я.
     Я посмотрел на Сардар.
     Вот я снова один.
     И мало кто, почти никто на Горе не поверит мне.
     И на моем старом мире, вероятно, тоже мало кто мне поверит.
     Может, так оно и лучше.
     Если бы я сам не пережил всего этого, смог ли бы я сам, Тарл Кабот, поверить в это? Нет, откровенно сказал я себе. Зачем же тогда я написал все это? Не знаю. Просто мне казалось, что стоит записать, независимо от того, поверят или нет.

***

     Остается мало что сказать.
     Несколько дней я провел вблизи Сардара в лагере людей из Тарны, с которыми был знаком раньше. К сожалению среди них не было моего друга, сурового величественного светловолосого Крона из Тарны, из касты работников по металлу.
     Эти жители Тарны, в основном мелкие торговцы, пришли на осеннюю ярмарку Се-Вар. Она только начиналась, когда ослабла сила тяжести. Я оставался с ними, принимал их гостеприимство, встречался в делегациями многочисленных городов, прибывавших к Сардару на ярмарку.
     Систематически и настойчиво я расспрашивал жителей разных городов о Талене из Ара, надеялся найти какую-то нить, которая приведет меня к ней. Может, всего пьяное воспоминание какого-нибудь пастуха о красавице, встреченной в таверне Коса или Порт-Кара. Но несмотря на все усилия, я ничего не узнал.
     Итак, мой рассказ заканчивается.
     Но я должен рассказать еще об одном происшествии.

35. НОЧЬ ЦАРЯ-ЖРЕЦА

     Это произошло в последнюю ночь.
     Я присоединился к группе жителей Ара, некоторые из них помнили меня по осаде Ара, семь лет назад.
     Мы оставили ярмарку Се-Вар и огибали Сардар, прежде чем пересечь Воск на пути в Ар.
     Мы устроили лагерь.
     Сардар все еще был виден на горизонте.
     Ночь была ветреная и холодная, и три луны Гора ярко освещали серебристую траву на полях, прихваченную холодным ветром. В воздухе чувствовалось приближение зимы. Накануне был сильный заморозок. Прекрасная дикая осенняя ночь.
     - Клянусь царями-жрецами! - воскликнул кто-то, указывая на хребет. - Что это?
     Я вместе с остальными вскочил на ноги и обнажил меч, глядя туда, куда он указал.
     Примерно в двухстах ярдах от лагеря, в сторону Сардара, утесы которого хорошо были видны на фоне черного звездного неба, показалась странная фигура. За ней вставала одна из белых лун Гора.
     Все, кроме меня, испустили крики ужаса и изумления. Мужчины схватились за оружие.
     - Надо убить его! - кричали они.
     Я сунул меч в ножны.
     На фоне самой большой из трех маленьких быстрых лун Гора хорошо выделялись антенны и большая, похожая на лезвие фигура царя-жреца.
     - Подождите! - крикнул я, побежал по полю и на небольшой холм, где он стоял.
     На меня смотрели два больших глаза, золотых и светящихся. Антенны раскачивали на ветру, но нацелились на меня. На одном глазу виднелся шрам, оставленный лезвием Сарма.
     - Миск! - крикнул я, подбежал к царю-жрецу и поднял руки, и он коснулся их антеннами.
     - Приветствую, Тарл Кабот, - послышалось из переводчика Миска.
     - Ты спас наш мир, - сказал я.
     - Для царей-жрецов он пуст, - ответил Миск.
     Я стоял под ним, глядя вверх, и ветер развевал мои волосы.
     - Я пришел повидаться с тобой в последний раз, - сказал он, - потому что между нами роевая правда.
     - Да, - ответил я.
     - Ты мой друг, - сказал он.
     Сердце мое дрогнуло.
     - Да, - подтвердил он, - в нашем языке теперь есть это выражение, и ты научил нас, что оно значит.
     - Я рад, - сказал я.
     В эту ночь Миск рассказал мне, как обстоят дела в рое. Еще немало времени пройдет, прежде чем установится нормальная жизнь, снова заработает смотровая комната и будет восстановлен поврежденный купол, но люди и цари-жрецы работают над этим рука об руку.
     Корабли, улетевшие из роя, теперь вернулись, потому что, как я и опасался, их враждебно встретили города Гора и посвященные. Сами корабли посчитали экипажами такого типа, который запрещен царями-жрецами, и на их пассажиров нападали именем тех самых царей-жрецов, от которых они прилетели. В конце концов те, кто хотел оставаться на поверхности, высадились далеко от своих родных городов и рассеялись как бродяги по дорогам и чужим городам планеты. Другие вернулись в рой, чтобы участвовать в работе по его восстановлению.
     Тело Сарма, в соответствии с обычаем царей-жрецов, было сожжено в помещении Матери, потому что он был перворожденным и его любила Мать.
     Миск, по-видимому, не таил на него зла.
     Я удивился этому, но потом мне пришло в голову, что я тоже не злюсь на него. Он был сильный противник, великий царь-жрец и жил так, как считал должным. Я всегда буду помнить Сарма, большого и золотого, в его последнюю минуту, когда он оторвался от золотого жука и стоял, высокий и прекрасный, в рушащемся рое.
     - Он был величайшим из царей-жрецов, - сказал Миск.
     - Нет, - возразил я, - Сарм не был величайшим из царей-жрецов.
     Миск вопросительно посмотрел на меня.
     - Мать не царь-жрец, - сказал он, - она просто Мать.
     - Знаю, - ответил я. - Я не ее имел в виду.
     - Ну, да, - сказал Миск. - Наверно, величайший из всех живущих царей-жрецов Куск.
     - И не Куска я имел в виду.
     Миск удивленно смотрел на меня.
     - Я никогда не пойму людей, - сказал он.
     Я рассмеялся.
     Я верил, что Миску действительно и в голову не приходит, что именно его, Миска, я считаю величайшим из царей-жрецов.
     Но я так считал.
     Он одно из величайших созданий, известных мне, яркий, храбрый, верный, преданный, неэгоистичный.
     - А как молодой самец? - спросил я. - Он не погиб?
     - Нет, - ответил Миск. - Он в безопасности.
     Я почему-то был доволен. Просто, потому что больше нет разрушений, не тратятся жизни.
     - Вы попросили людей перебить золотых жуков?
     Миск распрямился.
     - Конечно, нет.
     - Но ведь они убивают царей-жрецов.
     - Кто я такой, - спросил Миск, - чтобы решать, жить ли царю-жрецу или умереть?
     Я молчал.
     - Сожалею только, - продолжал Миск, - что так и не узнал, где находится последнее яйцо, которое спрятала Мать. Теперь народ царей-жрецов погибнет.
     Я посмотрел на него.
     - Мать говорила со мной. Она собиралась сказать мне, где спрятало яйцо, но не успела.
     Неожиданно Миск застыл в позе абсолютного внимания, поднял антенны, насторожил все золотые волоски.
     - Что ты узнал? - послышалось из его преобразователя.
     - Она сказала только:
     - Иди к людям телег.
     Миск задумчиво пошевелил антеннами.
     - Значит, оно у людей телег. Или они знают, где оно.
     - Но ведь за это время его могли уничтожить, - сказал я.
     Миск недоверчиво посмотрел на меня.
     - Это яйцо царей-жрецов, - сказал он. Но тут его антенны уныло обвисли. - Да, его могли уничтожить, - согласился он.
     - И, вероятно, уничтожили.
     - Несомненно.
     - Но ты не уверен.
     - Не уверен, - сказал Миск.
     - Ты можешь послать на поиски имплантов, - предложил я.
     - Имплантов больше нет, - ответил Миск. - Мы их всех отозвали и изъяли контрольную сеть. Они могут вернуться в свои города или остаться в рое, как захотят.
     - Значит вы добровольно отказываетесь от наблюдений.
     - Да.
     - Но почему?
     - Нельзя подвергать имплантированию разумные существа, - сказал Миск.
     - Я думаю, ты прав, - согласился я.
     - Смотровая комната долго не войдет в строй, а когда войдет, мы будем наблюдать только за объектами на открытой местности.
     - Может, вы разработаете такой сканер, который проникал бы сквозь стены, землю, крыши, - предположил я.
     - Мы работаем над этим, - сказал Миск.
     Я рассмеялся.
     Антенны Миска свернулись.
     - Если вы сохраните свою власть, что вы собираетесь с нею делать? - спросил я. - Будете заставлять людей подчиняться определенным законам?
     - Несомненно, - сказал Миск.
     Я молчал.
     - Мы должны защитить себя и живущих с нами людей.
     Я посмотрел туда, где в темноте светился костер лагеря. Увидел людей, они сидели вокруг костра, поглядывая на холм.
     - Так как же яйцо? - спросил Миск
     - Что яйцо?
     - Я не могу идти сам. Я нужен в рое, да к тому же мои антенны не выносят солнца, не больше нескольких часов, и если я попробую приблизиться к человеку, тот испугается и постарается меня убить.
     - Значит тебе нужно найти человека, - сказал я ему.
     Миск смотрел на меня.
     - А ты, Тарл Кабот?
     Я смотрел на него.
     - Дела царей-жрецов - не мои дела, - сказал я.
     Миск осмотрелся, протянул антенны к лунам и к колеблемой ветром траве. Посмотрел вниз, на лагерь. Вздрогнул на холодном ветру.
     - Луны прекрасны, не правда ли? - спросил я.
     Миск снова посмотрел на луны.
     - Да, - согласился он.
     - Когда-то ты мне говорил о случайных событиях и элементах случайности. - Я посмотрел на луны. - Это в человеке случайное - смотреть на луны и видеть, как они прекрасны?
     - Я думаю, это свойство человека.
     - Ты тогда говорил о машинах, - напомнил я.
     - Что бы я ни говорил, - ответил Миск, - слова не могут уменьшить значение человека или царя-жреца. Кто бы мы ни были, мы действуем, принимаем решения, чувствуем красоту, ищем правду и надеемся на будущее своего народа.
     Я с трудом глотнул, потому что знал, что надеюсь на будущее человека, как Миск надеется на будущее своего племени, только его племя умирает, и все они, рано или поздно, один за другим, погибнут в несчастных случаях или предадутся радостям золотого жука. А мой народ, он будет жить на Горе - благодаря тому, что Миск и цари-жрецы сохранили этот мир.
     - Ваши дела, - сказал я, но на этот раз самому себе, - это ваши дела, а не мои.
     - Конечно, - согласился Миск.
     Если я попытаюсь помочь Миску, что в конечном счете это будет означать? Разве не отдам я тогда свою расу на милость племени Сарма и царей-жрецов? Или же я тем самым защищу человечество, пока оно не достигнет зрелости, научится жить самостоятельно, пока не составит один мир с теми, кто называет себя царями-жрецами?