т другого. Позже я  делал  это  с
легкостью, но вначале путался. Сами цари-жрецы  различают  друг  друга  по
запаху, но я, конечно, мог полагаться только на зрение.
     Овальный диск остановился в сорока футах от нас, и  золотое  существо
осторожно сошло с него.
     Оно приблизилось ко мне, его антенны внимательно  меня  разглядывали.
Потом оно попятилось футов на двадцать.
     Мне оно показалось точно таким, как Миск, только побольше.
     Как и на Миске, на нем не было ни одежды, ни  оружия,  только  с  шеи
свисал прибор-переводчик.
     Позже я узнаю, что запахом царь-жрец обозначает свой  ранг,  касту  и
положение так же ясно, как офицер  земной  армии  -  петлицами  и  другими
знаками различия.
     - Почему он не анестезирован? - спросил вновь прибывший,  поворачивая
антенны к Миску.
     - Я не считал это необходимым, - ответил Миск.
     - Я рекомендовал анестезию.
     - Знаю, - сказал Миск.
     - Это будет записано, - заявил вновь прибывший.
     Миск вроде бы пожал плечами. Он повернул голову, его движущиеся  вбок
челюсти открылись и закрылись,  плечи  поднялись,  а  антенны  раздраженно
дернулись, а потом уставились в купол.
     - Рой не подвергается опасности, - послышалось из переводчика Миска.
     Антенны второго царя-жреца дрожали, вероятно, в гневе.
     Он повернул ручку своего транслятора,  и  воздух  тут  же  заполнился
резкими запахами, вероятно, выговором. Но я ничего не услышал, потому  что
он выключил свой переводчик.
     Отвечая, Миск тоже отключил транслятор.
     Я смотрел на их антенны и на общую позу длинных изящных тел.
     Они кружили друг возле друга, как осы.  Иногда,  несомненно,  в  знак
раздражения, концы их передних конечностей  поворачивались,  и  я  впервые
увидел роговые лезвия, выступившие наружу и тут же скрывшиеся.
     Позже я научусь  понимать  по  таким  признакам  эмоции  и  состояние
царей-жрецов. Многие признаки гораздо менее  очевидны,  чем  те,  что  они
сейчас проявляли в приступе гнева.  Нетерпение  обычно  выражается  дрожью
чувствительных волосков на  антеннах,  отвлеченное  внимание  обозначается
бессознательными  движениями  очистительных  крюков  за  третьим  суставом
передних конечностей; размышляя, цари-жрецы обычно чистят свои  антенны  и
проводят за таким занятием очень много времени; должен, впрочем, заметить,
что они считают людей исключительно грязными животными  и  в  туннелях  из
санитарных соображений содержат их в закрытых зонах; тонкость признаков, о
которых я говорю, можно показать  на  таком  примере:  признак  отвлечения
внимания почти совпадает поверхностно с таким же  признаком,  указывающим,
что царь-жрец очень доволен  другим  царем-жрецом  или  существом  другого
вида. В этом случае тоже наблюдается неосознанное  движение  очистительных
крюков,  но  оно  сопровождается  еле   заметным   вытягиванием   передних
конечностей в сторону того, кем доволен царь-жрец, как будто он собирается
причесать предмет своего удовольствия.  Это  становится  понятно,  если  я
упомяну, что цари-жрецы с помощью своих очистительных крюков,  челюстей  и
языка часто причесывают не только себя,  но  и  других.  Голод  передается
кислотным выделением в углах челюстей, отчего они кажутся слегка влажными;
интересно, что жажда проявляется в некоторой, вполне заметной оцепенелости
конечностей и в коричневатом оттенке,  который  появляется  на  золотистой
груди  и  животе.  Но  самыми  чувствительными  выразителями   настроения,
конечно, как вы уже догадались, являются антенны.
     Кстати, транслятор, когда он включен, переводит  сказанное  и  слова,
если уровень громкости в ходе разговора  не  регулируется,  всегда  звучат
одинаково громко. Аналогом  может  служить  ситуация,  когда  произносимые
слова одновременно в одном и том  же  размере  появляются  на  экране.  На
экране не  отразятся  индивидуальные  особенности  речи,  ритм  языка  или
настроение говорящего. Прибор-переводчик может сказать вам, что  говорящий
сердит, но не может показать это.
     Спустя какое-то время цари-жрецы перестали кружить и  повернулись  ко
мне. Одновременно повернули ручки переводчиков.
     - Ты Тарл Кабот из города Ко-ро-ба, - сказал больший.
     - Да.
     - Я Сарм, возлюбленный Матери и рожденный первым.
     - Ты глава царей-жрецов? - спросил я.
     - Да, - сказал Сарм.
     - Нет, - сказал Миск.
     Антенны Сарма дернулись в сторону Миска.
     - Глава роя Мать, - сказал Миск.
     Антенны Сарма расслабились.
     - Верно, - сказал он.
     - Мне нужно о многом поговорить с царями-жрецами, - сказал я. -  Если
та, кого вы называете Матерью, главная среди вас, я хочу повидаться с ней.
     Сарм откинулся на задние конечности. Его антенны коснулись друг друга
и слегка изогнулись.
     - Никто не может увидеть Мать,  кроме  ее  ближайших  слуг  и  высших
царей-жрецов: рожденного первым, вторым, третьим,  четвертым  и  пятым,  -
сказал Сарм.
     - За исключением трех великих праздников, - добавил Миск.
     Антенны Сарма гневно дернулись.
     - А что это за праздники? - спросил я.
     - Цикл роевых праздников, - ответил Миск, - Тола, Толам и Толама.
     - А что это за праздники?
     -  Это  годовщина  Ночного  Полета,  -  сказал   Миск,   -   праздник
откладывания первого яйца и празднование первого вылупления из яйца.
     - И скоро эти праздники?
     - Да, - сказал Миск.
     - Но даже во время этих праздников никто из низших существ  не  может
увидеть Мать, только цари-жрецы, - сказал Сарм.
     - Верно, - согласился Миск.
     Меня охватил гнев. Сарм, казалось, этого не заметил, но антенны Миска
вопросительно уставились на меня. Вероятно, у него больше опыта общения  с
людьми.
     - Не думай о нас плохо, Тарл Кабот, - сказал Миск, - потому что и для
низших существ, работающих  на  нас,  это  тоже  праздник;  даже  те,  кто
работает на пастбищах и на грибных плантациях, освобождаются от работы.
     - Цари-жрецы великодушны, - заметил я.
     - А люди на равнинах делают это для своих животных? - спросил Миск.
     - Нет, - ответил я. - Но люди не животные.
     - Может быть, люди цари-жрецы? - спросил Сарм.
     - Нет.
     - Значит, они животные, - сказал Сарм.
     Я извлек меч и посмотрел на Сарма. Движение было очень  стремительным
и, вероятно, удивило его.
     Во всяком случае Сарм с  невероятной  скоростью  отпрыгнул  на  своих
согнутых стеблеобразных конечностях.
     Теперь он стоял в сорока футах от меня.
     - Если нельзя говорить с той, что вы называете Матерью, - сказал я, -
поговорю с тобой.
     И сделал шаг к Сарму.
     Сарм опять отпрыгнул, его антенны возбужденно извивались.
     Мы смотрели друг на друга.
     Я заметил, что концы его  передних  лап  повернулись,  выступили  два
изогнутых костных лезвия.
     Мы внимательно следили друг за другом.
     Сзади послышался механический голос переводчика Миска:
     - Она Мать, а мы все в рою ее дети.
     Я улыбнулся.
     Сарм увидел, что я больше не приближаюсь, его  возбуждение  улеглось,
хотя настороженность осталась.
     Впервые  я  заметил,  как  дышат  цари-жрецы:  дыхательные   движения
возбужденного Сарма стали заметнее. Происходят мышечные сокращения живота,
в результате чего воздух всасывается  в  систему  через  четыре  маленьких
отверстия по обе стороны живота;  через  эти  же  отверстия  происходит  и
выдох. Обычно дыхательный цикл, если только  не  стоять  совсем  близко  и
внимательно не прислушиваться, совсем не заметен, но теперь с расстояния в
несколько футов я отчетливо слышал звук втягиваемого воздуха сквозь восемь
маленьких мускулистых  ртов  в  животе  Сарма;  почти  тут  же  через  эти
отверстия он выдохнул воздух.
     Но вот сокращения мышц живота Сарма стали незаметны, и звуков дыхания
я больше не слышал. Концы его передних лап  больше  не  поворачивались,  в
результате роговые лезвия исчезли,  снова  стали  видны  четыре  маленьких
хватательных крючка. Концы их касались друг друга. Антенны Сарма застыли.
     Он рассматривал меня.
     И не двигался.
     Я так и не смог привыкнуть к этой невероятной,  полной  неподвижности
царей-жрецов.
     Он отдаленно напоминал лезвие золотого ножа.
     Неожиданно антенны Сарма нацелились на Миска.
     - Ты должен был анестезировать его, - сказал Сарм.
     - Может быть, - согласился Миск.
     Почему-то меня это обидело. Мне показалось, что Миск предал меня, что
я вел себя не как разумное существо, и Сарм именно этого и ожидал.
     - Прости, - сказал я Сарму, убирая меч в ножны.
     - Видишь, - сказал Миск.
     - Он опасен, - заявил Сарм.
     Я рассмеялся.
     - Что это? - спросил Сарм, поднимая антенны.
     - Он трясет своими антеннами и сворачивает их, - ответил Миск.
     Получив эту информацию, Сарм не затрясся и не стал  сворачивать  свои
антенны; снова  выскочили  лезвия  и  скрылись,  антенны  его  раздраженно
дернулись. Я понял, что нельзя трясти антеннами  и  сворачивать  их  перед
царем-жрецом.
     - Поднимайся на диск, Тарл Кабот из Ко-ро-ба, - сказал Миск, указывая
передней конечностью на плоский овальный диск,  на  котором  на  платформу
прилетел Сарм.
     Я колебался.
     - Он боится, - сказал Сарм.
     - Ему нечего бояться, - ответил Миск.
     - Я не боюсь, - заявил я.
     - Тогда поднимайся на диск, - сказал Миск.
     Я послушался, и два царя-жреца осторожно присоединились ко мне,  став
по обе стороны и чуть сзади. Не успели они встать, как диск гладко и  тихо
начал спускаться по длинной рампе к дну каньона.
     Диск двигался с большой скоростью, и я с некоторым трудом удерживался
на ногах, склонившись под давлением  воздуха.  К  моему  раздражению,  оба
царя-жреца стояли неподвижно, слегка наклонившись  вперед,  высоко  подняв
передние конечности, прижав антенны к голове.



                               12. ДВА МУЛА

     Овальный диск замедлил движение и  остановился  в  центре  мраморного
круга  в  полпасанга  диаметром  на   дне   огромного   ярко   освещенного
многоцветного искусственного каньона.
     Я оказался на площади, окруженной  фантастическими  сооружениями  роя
царей-жрецов. Площадь  была  заполнена  не  только  царями-жрецами,  но  и
многочисленными существами самого  разнообразного  вида.  Среди  них  были
мужчины и женщины, босоногие, с  выбритыми  головами,  одетые  в  короткие
пурпурные накидки, в которых отражался свет площади. Одежда как  будто  из
пластика.
     Я посторонился, мимо на маленьком диске пролетело  плоское  существо,
похожее на слизня; оно цеплялось за диск многочисленными лапами.
     - Нам нужно спешить, - сказал Сарм.
     - Я вижу здесь людей, - обратился я к Миску. - Это рабы?
     - Да, - ответил Миск.
     - Но у них нет ошейников, - заметил я.
     - Нам не нужно обозначать различие между рабами и свободными в рое, -
сказал Миск, - потому что в рое все люди рабы.
     - Почему они выбриты и так одеты?
     - Так гигиеничней, - сказал Миск.
     - Нам пора уходить с площади, - сказал Сарм.
     Позже я узнал, что он опасался испачкаться  в  таком  грязном  месте.
Ведь тут ходят люди.
     - А почему рабы одеты в пурпур? - спросил я Миска. - Это цвет  одежды
убаров.
     - Потому что быть рабом царей-жрецов  -  огромная  честь,  -  ответил
Миск.
     - Вы и меня собираетесь побрить и переодеть?
     Рука моя снова потянулась к мечу.
     - Может быть, и  нет,  -  сказал  Сарм.  -  Возможно,  тебя  придется
немедленно уничтожить. Нужно просмотреть записи запахов.
     - Он не будет уничтожен, - заявил Миск, - и не будет  выбрит  и  одет
как раб.
     - Почему? - спросил Сарм.
     - Таково желание Матери.
     - А какое она к этому имеет отношение?
     - Большое, - сказал Миск.
     Сарм, по-видимому,  удивился.  Он  остановился.  Его  антенны  нервно
задергались.
     - Его привели в туннели с какой-то целью?
     - Я пришел по своей воле, - вмешался я.
     - Не будь глупцом, - сказал мне Миск.
     - С какой целью его привели в туннели? - спросил Сарм.
     - Цель известна Матери, - ответил Миск.
     - Я рожденный первым, - сказал Сарм.
     - Она Мать, - ответил Миск.
     - Хорошо. - Сарм отвернулся. Я чувствовал, что он очень недоволен.
     В это время  поблизости  проходила  девушка.  Глядя  на  меня  широко
раскрытыми глазами,  она  посторонилась.  Хоть  голова  ее  была  выбрита,
девушка оказалась хорошенькой, и прозрачная пластиковая одежда не скрывала
ее прелестей.
     Сарм в отвращении вздрогнул.
     - Быстрей, - сказал он, и мы вслед за ним пошли с площади.


     - Твой меч, - сказал Миск, протягивая ко мне переднюю лапу.
     - Ни за что, - ответил я и попятился.
     - Пожалуйста, - попросил Миск.
     Почему-то я неохотно отстегнул пояс с мечом и протянул оружие Миску.
     Сарм, стоявший  на  диске  в  длинной  комнате,  казалось,  был  этим
доволен. За ним была стена с тысячами светящихся кнопок, Сарм повернулся к
ней, отодвинул занавес, и оказалось, что к  кнопкам  ведут  многочисленные
тонкие нити. Сарм начал пропускать их между антеннами. Примерно  с  ан  он
занимался этим, потом раздраженно повернулся ко мне.
     Я взад и вперед ходил по длинной комнате, нервничая из-за  отсутствия
привычной тяжести меча у бедра.
     Все  это  время  Миск  не   двигался,   он   застыл   в   невероятной
неподвижности, на которую способны цари-жрецы.
     - Записи запахов молчат, - сказал Сарм.
     - Конечно, - согласился Миск.
     - Что мы сделаем с этим существом? - спросил Сарм.
     - Мать желает, чтобы некоторое время  ему  позволено  было  жить  как
мэтоку, - сказал Миск.
     - А что это? - спросил я.
     - Существо, которое в рое, но не принадлежит рою, - ответил Миск.
     - Как артропод?
     - Совершенно верно.
     - По-моему, - сказал Сарм, - его нужно  отправить  в  виварий  или  в
помещения для разделки.
     - Но желание Матери не таково, - ответил Миск.
     - Понимаю, - сказал Сарм.
     - И не таково желание роя.
     - Конечно, - согласился Сарм, -  потому  что  желание  Матери  -  это
желание роя.
     - Мать - это рой, и рой - это Мать, - сказал Миск.
     - Да, - подтвердил Сарм, и оба царя-жреца  подошли  друг  к  другу  и
осторожно коснулись антеннами.
     Когда они разъединились, Сарм повернулся ко мне.
     - Тем не менее, - сказал он, - я поговорю с Матерью об этом.
     - Конечно, - сказал Миск.
     - Нужно было посоветоваться со мной, потому что я рожденный первым.
     - Может быть, - сказал Миск.
     Сарм смотрел на меня сверху вниз. Вероятно, он никак не мог  простить
испуг, который испытал при нашей встрече на платформе высоко над каньоном.
     - Он опасен, - сказал Сарм. - Его следует уничтожить.
     - Может быть, - опять сказал Миск.
     - И он тряс на меня своими антеннами.
     Миск молчал.
     - Да, - повторил Сарм, - его следует уничтожить.
     При этом Сарм отвернулся от меня и нажал кнопку на панели, у  которой
стоял.
     Не успела его  конечность  коснуться  кнопки,  как  панель  отошла  в
сторону и в комнату вошли два  человека,  очень  красивых,  с  одинаковыми
фигурами  и  чертами  лица,  с  выбритыми  головами,  одетые  в  пурпурные
пластиковые одеяния рабов. Они распростерлись перед помостом.
     По сигналу Сарма они встали и стояли перед помостом, расставив  ноги,
высоко подняв головы, сложив руки.
     - Посмотри на этих двоих, - сказал Сарм.
     Ни один из этих двоих, казалось, не заметил меня.
     Я подошел к ним.
     - Я Тарл Кабот из Ко-ро-ба, - сказал я, протягивая руку.
     Если они и увидели ее, то не сделали попытки принять.
     Я решил, что они генетические  близнецы.  У  обоих  большие  красивые
головы, сильные крепкие тела, в позе спокойствие и сила.
     Оба немного ниже меня, но, вероятно, тяжелее и плотнее.
     - Можете говорить, - сказал им Сарм.
     - Я Мул-Ал-Ка, - сказал один, - почетный раб великих царей-жрецов.
     - Я Мул-Ба-Та, - сказал второй, - почетный раб великих царей-жрецов.
     - В рое, - объяснил Миск, - слово "мул" означает раба-человека.
     Я кивнул. Остальное мне не нужно было рассказывать. Ал-Ка и  Ба-Та  -
это названия первых двух букв горянского алфавита. В сущности у этих людей
нет имен, они просто раб А и раб Б.
     Я повернулся к Сарму.
     - Вероятно, у  вас  тут  больше  двадцати  восьми  рабов-людей.  -  В
горянском алфавите 28 букв. Я считал свое замечание язвительным,  но  Сарм
не обиделся.
     - Остальные нумеруются,  -  сказал  он.  -  Когда  один  умирает  или
уничтожается, его номер передается другому.
     - Начальные номера, - вмешался Миск, - передавались не  менее  тысячи
раз.
     - А почему у этих рабов нет номеров? - спросил я.
     - Это особые рабы, - сказал Миск.
     Я внимательно взглянул на  них.  Они  кажутся  прекрасными  образцами
человечества. Может, это и имеет в виду Миск?
     - Можешь ли ты угадать, который из них синтезирован? - спросил Сарм.
     Должно быть, я заметно вздрогнул.
     Антенны Сарма захихикали.
     - Да, - сказал Сарм, - один из них синтезирован, собран  молекула  за
молекулой.  Это  искусственно  созданное  человеческое   существо.   Особо
научного интереса не представляет, просто как курьез  и  редкость.  Его  в
течение двух столетий создавал царь-жрец Куск, чтобы отвлечься и отдохнуть
от серьезных биологических исследований.
     Я пожал плечами.
     - А другой? - спросил я.
     -  Он  тоже  представляет  известный  интерес,  это  тоже   результат
профессионального каприза Куска, одного из величайших ученых роя.
     - Он тоже синтезирован?
     -  Нет,   -   сказал   Сарм,   -   это   результат   воздействия   на
наследственность, искусственного контроля и изменения  молекулярного  кода
наследственности в гаметах.
     Я начал потеть.
     - Один из интересных аспектов этой работы - их сходство, -  продолжал
Сарм.
     Я не мог отличить этих двух человек - если их можно назвать людьми  -
друг от друга.
     - Вот свидетельство подлинного искусства, - сказал Сарм.
     - Куск - один из величайших в рое, - подхватил Миск.
     - А который из этих рабов синтезирован? - спросил я.
     - А ты можешь определить? - Это опять Сарм.
     - Нет.
     Антенны Сарма задрожали и обвились друг вокруг друга. Он трясся, и  я
теперь знал, что это проявление веселья.
     - Я тебе не скажу, - заявил он.
     - Уже поздно, - заметил Миск, - а мэток, если  он  останется  в  рое,
должен быть обработан.
     -  Да,  -  согласился  Сарм,  но  ему,  видно,  не  хотелось  кончить
насмехаться. Он указал длинной  передней  конечностью  на  двух  мулов.  -
Поражайся их виду, мэток, - сказал он, - потому что они - результат работы
царей-жрецов и самые совершенные образцы твоей расы.
     Я в это время думал о словах Миска насчет "обработки", но  Сарм  меня
раздражал. Раздражали и эти два серьезных красивых парня, которые с  такой
готовностью низкопоклонствовали перед помостом.
     - Как это? - спросил я.
     - Разве это не очевидно? - удивился Сарм.
     - Нет.
     - Они создавались симметрично, - объяснил Сарм. -  Больше  того,  они
умны, сильны и здоровы. - Сарм как  будто  ждал  моего  ответа,  но  я  не
ответил. - И они живут на грибах и воде и моются двенадцать раз за день.
     Я рассмеялся.
     -  Клянусь  царями-жрецами!  -  богохульная  горянская  клятва   сама
выскользнула у меня, она не  очень  соответствовала  моему  положению.  Но
царей-жрецов она не обеспокоила, хотя у  любого  члена  касты  посвященных
вызвала бы слезы гнева.
     - Почему ты сворачиваешь свои антенны? - спросил Сарм.
     - Их ты называешь совершенными человеческими существами?  -  Я  рукой
указал на рабов.
     - Конечно, - ответил Сарм.
     - Конечно, - подхватил Миск.
     - Совершенные рабы! - выпалил я.
     - Наиболее совершенные человеческие существа,  конечно,  должны  быть
совершенными рабами, - сказал Сарм.
     - Совершенные человеческие сущес