ой диск двигался  неуверенно,  он
почти не отвечал на команды. К своему отчаянию, я  увидел,  как  последний
корабль медленно поворачивается ко  мне,  как  поднимается  разрушительный
конус. Мне казалось, что я беспомощно вишу в воздухе, ожидая  уничтожения.
Я понимал, что мне не уйти от действия разрушительного  луча.  Всем  своим
весом я обрушился на приборы диска, но они  не  отвечали.  Диск  плыл  над
кораблем противника, нырял  носом  и  оставался  в  пределах  досягаемости
конуса. И тут без всякого предупреждения половина моего  корабля  исчезла,
остальная полетела на здания внизу; я схватил серебряную трубу  и  прыгнул
вниз, на палубу вражеского корабля.
     Подполз к люку и потянул за ручку.
     Люк закрыт.
     Корабль начал крениться. Вероятно, пилот  услышал  удары  обломков  и
решил сбросить их вниз, а может, он просто знает, что я наверху.
     Я направил серебряную трубу на петли люка и нажал спуск.
     Корабль накренился круче.
     Труба почти разрядилась, но стрелял я вплотную, и потому даже  слабый
луч расплавил петли люка.
     Я рванул крышку люка, она откинулась, и я повис, держась одной  рукой
за край, в другой сжимая трубу, а корабль лежал на боку в воздухе.  Прежде
чем корабль смог повернуться, я бросил трубу внутрь и спрыгнул за  ней.  И
тут корабль перевернулся вверх дном, и я встал  на  его  потолке.  Корабль
снова повернул, занял нормальное положение, а я нашел свою  трубу.  Внутри
корабля темно, так как экипаж состоял из одних царей-жрецов,  но  открытый
люк давал немного света.
     Открылась передняя  дверь,  и  показался  царь-жрец.  Удивленный,  он
смотрел на открытый люк.
     Я нажал спуск, труба в последний раз рявкнула  огнем  и  окончательно
отказала,  но  золотое  тело  царя-жреца  почернело  и   было   перерезано
наполовину; оно по стене скользнуло на пол у моих ног.
     За первым показался второй царь-жрец, я снова нажал спуск, но на этот
раз никакого ответа не было.
     В полутьме я видел, как свернулись антенны царя-жреца.
     Я швырнул бесполезную трубу в царя-жреца и ударил его в грудь.
     Массивные челюсти один раз раскрылись и закрылись.
     Выступили вперед роговые лезвия.
     Я выхватил меч, с которым не расставался, и с боевым криком  Ко-ро-ба
устремился  вперед.  Но  тут  же  неожиданно  нырнул  под  его  вытянутыми
передними конечностями и ударил по ним.
     Из сигнальных  желез  царя-жреца  полился  поток  запахов,  царь-жрец
склонился на бок, устремив ко мне хватательные крюки.
     Теперь он волочил живот по полу, но тащился ко мне, щелкая челюстями.
     Я проскочил между двумя лезвиями и наполовину разрубил его череп.
     По телу царя-жреца пробежала дрожь.
     Я отступил.
     Так вот как можно убить царя-жреца, подумал я,  в  этом  месте  можно
нанести смертельную рану, перерезав нервную сеть. Потом мне это показалось
маловероятным:  здесь  располагаются  его  самые  чувствительные   органы,
антенны.
     И тут царь-жрец протянул ко мне антенны, будто я домашний мул. В этом
жесте было что-то жалобное. Он хочет, чтобы  я  причесал  его  антенны?  В
сознании ли он? Или обезумел от боли?
     Я  стоял,  не  зная,  что  делать,  и  тут  царь-жрец  выполнил  свое
намерение: повернув большую золотую голову, он  прижал  антенны  к  лезвию
моего меча и отрубил их от головы; и вот через  мгновение,  замкнувшись  в
мире собственной боли, отказавшись от внешнего мира, в котором  он  больше
не царь, он скользнул на стальной пол корабля и умер.
     Как я  установил,  на  корабле  было  только  два  царя-жреца,  один,
вероятно, у управления, другой  у  оружия.  Теперь  неуправляемый  корабль
висел там, где его оставил второй царь-жрец, по-видимому, пилот, когда  он
пошел узнавать, что случилось с товарищем.
     В корабле было темно, только через открытый люк  пробивалось  немного
света.
     Я наощупь направился к приборам управления.
     И  здесь,  к  своей  радости,  обнаружил  две  полностью   заряженные
серебряные трубы.
     Направив трубу вверх в рулевой рубке, я выстрелил, чтобы пробить дыру
и впустить свет.
     Теперь мне стали видны приборы, и я начал их рассматривать.
     Я  увидел  множество  стрелок  распознавателей   запахов,   различные
переключатели, кнопки, шкалы. Все это не имело для  меня  смысла.  Приборы
моего корабля рассчитаны на визуально  ориентирующийся  организм.  Тем  не
менее, проведя аналогию со своими приборами, я нашел  шар,  контролирующий
направление; с его помощью можно  наметить  любое  направление  из  данной
точки; нашел я также приборы, регулирующие высоту и  скорость.  Однажды  я
сильно столкнулся со стеной здания и сквозь свое самодельное  окно  вверху
видел, как лопаются  энергетические  шары-лампы,  но  вскоре  мне  удалось
благополучно посадить корабль. Поскольку я не знал, где нахожусь, и не мог
проделать в корабле  еще  отверстия,  не  рискуя  взорвать  его,  я  решил
оставить корабль. Особенно меня беспокоил обратный путь в нем по туннелям.
К тому же, подумал я, если  мне  и  удастся  на  нем  добраться  до  наших
позиций, вероятно, Миск тут же его уничтожит. Поэтому безопаснее  оставить
корабль  и   добираться   до   расположения   Миска   через   какую-нибудь
вентиляционную шахту.
     Я выбрался из люка и соскользнул на землю.
     Здания комплекса пусты.
     Я осмотрелся, увидел пустые улицы, пустые окна, тихий  комплекс,  еще
недавно полный жизни.
     Мне показалось, что я услышал какой-то  звук,  и  я  прислушался,  но
больше ничего не услышал.
     Однако мне трудно было избавиться от мысли, что за мной следят.
     Неожиданно я услышал механический голос переводчика:
     - Ты мой пленник, Тарл Кабот.
     Я повернулся, держа наготове серебряную трубу.
     Прежде чем я смог нажать  спуск,  до  меня  донесся  странный  запах.
Поблизости я увидел Сарма, а рядом  с  ним  Парпа.  Глаза  этого  существа
сверкали, как медные диски.
     Хотя мой палец лежал на спуске, у меня не было сил его нажать.
     - Он анестезирован, - послышался голос Парпа.
     Я упал к их ногам.



                               30. ПЛАН САРМА

     - Ты подвергся имплантации.
     Я услышал откуда-то издалека эти слова, они доносились неотчетливо, я
попытался пошевелиться и не смог.
     Открыв глаза, я обнаружил, что смотрю в два  огненных  диска  зловеще
выглядящего круглого Парпа. За ним виднелась целая батарея  энергетических
шаров, которые светили мне прямо в лицо. С одной стороны стоял  царь-жрец,
коричневого цвета, очень худой и угловатый, по внешнему виду очень старый,
но антенны  его  казались  не  менее  живыми,  чем  у  его  более  золотых
собратьев.
     Руки и ноги у меня были в стальных захватах, я лежал на узкой тележке
на колесах. Аналогично были закреплены горло и талия.
     - Познакомься с царем-жрецом  Куском,  -  сказал  Парп,  указывая  на
высокую угловатую фигуру, возвышавшуюся сбоку.
     Итак, это тот, сказал я себе, кто создал Ал-Ка и Ба-Та, биолог,  один
из лучших в рое.
     Я осмотрел помещение, с трудом поворачивая голову, и увидел, что  это
что-то  вроде  операционной,  оно  заполнено  инструментами,  стойками  со
множеством щипцов, зажимов и ножей. В углу  большая,  похожая  на  барабан
машина с плотно запирающейся дверцей - возможно, стерилизатор.
     - Я Тарл Кабот из Ко-ро-ба, - сказал я слабо, будто  пытался  уверить
себя в том, кто я такой.
     - Больше нет, - улыбнулся Парп. - Подобно мне, ты удостоен чести быть
созданием царей-жрецов.
     - Ты подвергся имплантации, -  донеслось  из  переводчика  -  высокой
коричневой фигуры рядом с Парпом.
     Я почувствовал себя больным и беспомощным.
     Впрочем, я не испытывал ни боли, ни неудобства.  Но  понял,  что  эти
существа врастили мне прямо в ткань мозга золотую контролирующую  решетку,
которая  управляется  из  смотровой  комнаты  царями-жрецами.  Я  вспомнил
человека, которого когда-то встретил на одинокой дороге  вблизи  Ко-ро-ба;
он, подобно роботу, должен был повиноваться приказам царей-жрецов, пока не
попытался сопротивляться; сеть была перегружена и сожгла его мозг, дав ему
наконец свободу смерти.
     Я пришел в ужас. Пойму ли я, что  происходит,  буду  ли  в  состоянии
что-то испытывать, находясь под контролем  царей-жрецов?  Больше  всего  я
боялся, что меня будут использовать, чтобы причинить  вред  Миску  и  моим
друзьям. Меня могут послать к ним шпионить, срывать их планы, может,  даже
убить Миска, Ал-Ка, Ба-Та и других предводителей, моих друзей. Я  задрожал
от ужаса, и Парп, видя это, засмеялся. Как бы мне  хотелось  добраться  до
его жирного горла!
     - Кто это сделал? - спросил я.
     - Я, - ответил Парп. - Операция не трудная, и  я  проводил  ее  много
раз.
     - Он член касты врачей, - сказал  Куск,  -  и  в  искусстве  хирургии
превосходит даже царей-жрецов.
     - Из какого города? - спросил я.
     Парп внимательно взглянул на мен.
     - Из Трева.
     Я закрыл глаза.
     Мне показалось, что  при  сложившихся  обстоятельствах,  пока  я  еще
распоряжаюсь собой, я могу убить себя. Иначе я превращусь в оружие  Сарма,
буду вредить своим друзьям, уничтожать их.  Меня  всегда  пугала  мысль  о
самоубийстве, потому что жизнь казалась мне  бесценной,  и  хоть  человеку
дается немного времени, надо его ценить, даже если живешь в боли и печали.
Но в данных обстоятельствах -  вероятно,  мне  нужно  отказаться  от  дара
жизни, потому что есть нечто более ценное, и если бы это было не так, сама
жизнь была бы не так ценна.
     Куск,   мудрый   царь-жрец,   вероятно,   знакомый   с   человеческой
психологией, повернулся к Парпу.
     -  Ему  нельзя  позволить  кончить  свою  жизнь,  прежде  чем   будет
активирована контрольная сеть, - сказал он.
     - Конечно, - подтвердил Парп.
     Сердце мое упало.
     Парп вывез тележку, на которой я лежал, из комнаты.
     - Ты человек, - сказал я ему, - убей меня.
     Он только рассмеялся.
     Выйдя из операционной, он достал маленькую кожаную коробочку,  извлек
оттуда острое лезвие и поцарапал мне руку.
     Мне показалось, что потолок начал вращаться.
     - Слин, - выбранил я его.
     И потерял сознание.


     Моей тюрьмой оказался резиновый диск не менее фута толщиной и  десяти
футов в диаметре. В центре диска, заглубленное, так что я не мог удариться
о него головой, находилось  железное  кольцо.  От  него  отходила  тяжелая
металлическая цепь, ведущая к толстому металлическому ошейнику у  меня  на
горле.  На  ногах  у  меня  кандалы,  руки  связаны  за  спиной  стальными
наручниками.
     Диск поместили в штабе Сарма, и мне кажется, ему это было приятно. Он
часто подходил ко мне, насмехаясь, рассказывая  об  успехах  своих  боевых
планов и действий.
     Я заметил, что конечность, которую  я  отрубил  в  помещении  Матери,
теперь отросла.
     Сарм помахал этой конечностью, более золотой и свежей, чем  остальное
тело.
     - Вот еще одно преимущество царей-жрецов перед людьми, - сказал он, и
его антенны согнулись.
     Я молча выслушал его заявления, поражаясь жизненной восстановительной
силе  царей-жрецов,  этих  грозных   золотых   врагов,   которым   посмели
противостоять люди.
     Я не знал, правду ли говорит мне Сарм, но кое в  чем  был  уверен,  а
многое узнавал случайно из разговоров  царей-жрецов  и  прислуживавших  им
мулов-имплантов. Обычно в штабе был  переводчик,  и  мне  не  трудно  было
следить за разговорами. Преобразователь установили ради таких,  как  Парп,
который проводил много времени в штабе.
     Много дней в бессильной ярости я сидел или лежал в диске,  а  снаружи
бушевала битва.
     Но почему-то Сарм не активировал мою контрольную сеть  и  не  посылал
меня со своими заданиями.
     Парп, попыхивая трубкой, постоянно находился  рядом.  Трубку  он  все
время раскуривал маленькой зажигалкой, которую я вначале принял за оружие.
     Гравитационный разрыв больше не  использовался  в  боевых  действиях.
Оказалось, что Миск, с самого начала не доверявший Сарму,  сам  подготовил
такое оружие, но не трогал бы его, если бы Сарм  не  применил  первым.  Но
теперь войска Миска тоже обладали таким оружием, и Сарм в страхе  перестал
пользоваться своим.
     В войне использовались новые корабли,  построенные  людьми  Миска,  и
диски, бронированные сторонниками Сарма. Я узнал, что  в  ангарах  роя  не
осталось больше  пригодных  к  использованию  наблюдательных  кораблей.  С
другой другой стороны, корабли обеих сторон,  по-видимому,  нейтрализовали
друг друга, и война в воздухе, не приведя нас к победе, как надеялись мы с
Миском, тоже зашла в тупик.
     Вскоре после неудачи гравитационного нападения Сарм  распространил  в
занятых войсками Миска районах  различные  болезнетворные  микроорганизмы,
многие из которых не вырывались на свободу уже несколько столетий. Но хоть
эти невидимые нападающие были очень опасны, привычка царей-жрецов и  мулов
к личной гигиене, а также  постоянное  использование  бактерицидных  лучей
предотвратили и эту угрозу.
     Самым свирепым и диким шагом, по крайней мере по мнению царей-жрецов,
было высвобождение золотых жуков из их туннелей в окрестностях роя.  Свыше
двухсот  этих  жуков  на  изолированных   дисках,   которые   пилотировали
цари-жрецы  в  кислородных  масках,  было  доставлено   к   районам   роя,
контролируемым ничего не подозревавшим Миском и его армией.
     Выделения волосков гривы жука, которые так подействовали  на  меня  в
замкнутом туннеле, оказывали непреодолимое воздействие  на  чувствительные
антенны царей-жрецов,  гипнотизируя  их,  делая  совершенно  беспомощными,
завлекая к жуку, который своими полыми клещевидными челюстями высасывал из
них телесные жидкости.
     Цари-жрецы Миска начали покидать свои укрытия и наблюдательные посты,
выходить на улицы, наклонив вперед тела, устремив антенны в сторону жуков.
Сами  цари-жрецы  ничего  не   говорили,   ничего   не   объясняли   своим
недоумевающим   товарищам-людям,   они   просто   откладывали   оружие   и
направлялись к жукам.
     И  тут  какая-то  храбрая  женщина,  бывший  мул,  так  и  оставшаяся
неузнанной, разобралась в ситуации, выхватила заостренный кол у одного  из
изумленных растерянных пастухов и бросилась на жуков, она била их, колола,
отгоняла своим копьем, и тут же пастухи бросились ей на помощь и  отогнали
ужасных куполообразных хищников, прогнали их туда, откуда они пришли.
     И на следующий день уже один из разведчиков Сарма положил  оружие  и,
как говорят цари-жрецы, предался радостям золотого жука.
     Теперь жуки бродили по всему рою и представляли больше угрозы войскам
Сарма, чем Миска, потому что теперь никто из царей-жрецов Миска не выходил
без сопровождающих людей, которые отгоняли встреченных золотых жуков.
     И в следующие дни жуки, естественно, переместились  в  районы  Сарма,
потому что там не было кричащих людей с их острыми палками.
     Опасность была так велика, что  все  имплантированные  мулы,  включая
даже Парпа, отправились на улицы защищать царей-жрецов.
     Странно с человеческой точки зрения, но ни Сарм, ни Миск не позволяли
людям убивать золотых жуков. По причинам, которые я  укажу  ниже,  они  не
хотели убивать эти опасные существа со сросшимися крыльями.
     Золотые  жуки,  бродящие  по  рою,  заставили  Сарма   для   спасения
обратиться за  помощью  к  людям,  потому  что  люди,  особенно  в  хорошо
вентилируемых туннелях  роя,  не  поддавались  наркотическому  воздействию
жуков, этому запаху, который полностью  выводил  из  строя  чувствительные
антенны царей-жрецов.
     Сарм  объявил  амнистию  всем  прежним  мулам,  предлагая  им   снова
возможность  стать  рабами  царей-жрецов.  К  этому  щедрому  предложению,
чувствуя, что оно может не  оказаться  непреодолимым,  он  добавил  лишние
порции соли и по две самки мула на каждого  мужчину  после  окончательного
разгрома войск Миска, когда предположительно будет захвачено много  самок.
Их и раздадут победителям. Женщинам в войсках Миска он  предлагал  золото,
драгоценности, дорогие ткани, разрешение отращивать волосы и рабов-мужчин,
которые опять-таки будут распределены после победы. К  этому  он  добавлял
убедительные соображения, что его войска  по-прежнему  превосходят  войска
Миска как по числу  царей-жрецов,  так  и  по  огневой  мощи,  что  победа
неизбежно будет за ним и что в такое время хорошо быть у него в милости.
     Хотя сам я, конечно,  не  отказался  бы  от  Миска  и  свободы  и  не
присоединился бы к Сарму, я вынужден был согласиться, что конечная  победа
может оказаться на его стороне и его предложения соблазнительны для бывших
мулов, особенно тех, кто занимал высшее положение в рое до войны.
     Мне не следовало удивляться, но все же я  удивился,  когда  одним  из
первых дезертиров из войска Миска оказалась предательская Вика из Трева.
     Я узнал об этом однажды утром, проснувшись от удара кожаного хлыста.
     - Проснись, раб! - послышался голос.
     С  криком  гнева  я,  борясь  с  цепями,  встал  на  колени;  цепь  и
металлический ошейник удерживали меня на месте. Снова и снова бич  хлестал
меня, направляемый рукой девушки.
     Тут я услышал ее смех и узнал своего мучителя.
     Хотя лицо ее было закрыто завесой, ошибиться в голосе,  в  позе  было
невозможно. Женщина, стоявшая надо мной с хлыстом,  одетая  в  драгоценные
шелка, в золотых сандалиях и пурпурных перчатках, эта женщина  была  Викой
из Трева.
     Она отбросила с лица завесу, откинула голову и рассмеялась.
     И снова ударила меня.
     - Теперь я хозяйка! - прошипела она.
     Я спокойно разглядывал ее.
     - Я был прав, - сказал я наконец. - Хотя и надеялся, что ошибаюсь.
     - О чем это ты?
     - Ты достойна только участи рабыни.
     Лицо ее исказилось от гнева, и она снова ударила меня, на этот раз по
лицу. Я ощутил вкус своей крови.
     - Не порань его серьезно, - сказал стоявший сбоку Сарм.
     - Он мой раб! - ответила она.
     Антенны Сарма свернулись.
     - Ты получишь его после моей победы, - сказал Сарм. - Тем временем  я
его использую.
     Вика нетерпеливо, почти  презрительно  взглянула  на  него  и  пожала
плечами.
     - Хорошо, - сказала она, - я могу подождать. - А мне она издевающимся
тоном сказала: - Ты заплатишь. Заплатишь так, как только я, Вика из Трева,
умею заставлять платить мужчин.
     Я был доволен тем, что потребовался царь-жрец, чтобы меня приковали у
ног Вики, что я не сам в надежде на  ее  милости  надел  на  себя  рабский
ошейник.
     Вика, взмахнув полами платья, повернулась и вышла из помещения штаба.
     Сарм подошел ближе.
     - Видишь, мул, - сказал он, - как цари-жрецы используют против  людей
их собственные инстинкты.
     - Да, - ответил я, - вижу.
     Хотя тело мое горело от ударов хлыста, больше угнетала меня  мысль  о
Вике. Я ведь знал, кто она такая, и все же в глубине  души  надеялся,  что
ошибаюсь.
     Сарм подошел к встроенной в одну из стен панели. Он нажал кнопку.
     - Я активирую твою контрольную сеть, - сказал он.
     Я застыл в своих цепях.
     - Проверочные тесты  очень  просты,  -  продолжал  Сарм,  -  и  могут
заинтересовать тебя.
     В комнату вошел Парп и остановился около меня, попыхивая  трубкой.  Я
заметил, что он отключил свой переводчик.
     Сарм повернул ручку.
     - Закрой глаза, - прошептал Парп.
     Я не испытывал никакой боли. Сарм внимательно смотрел на меня.
     - Может, нужно увеличить напряжение, - сказал Парп,  возвышая  голос,
чтобы он донесся до переводчика Сарма.
     Следуя этому предложению, Сарм снова коснулся  первой  кнопки.  Потом
опять повернул ручку.
     - Закрой глаза, - настойчиво прошептал Парп.
     Я почему-то послушался.
     - Открой, - сказал Парп.
     Я открыл.
     - Опусти голову.
     Опустил.
     - Поверни голову по направлению часовой стрелки,  -  сказал  Парп.  -
Теперь против часовой стрелки.
     Удивленный, я вып