е-то извинения,  он  бросился  в  спасительную
тень ближайшего фургона. Марушка поспешила за ним.
   - Джандер, что случилось?
   - Ничего, просто... оставь меня одного ненадолго. Пожалуйста. Со мной
все будет хорошо.
   Он отворачивался от нее. Она неохотно удалилась.  Снова  оставшись  в
одиночестве, Джандер вытер кровавые слезы, выступившие  в  глазах.  Одна
слеза все же  выкатилась  и  прочертила  красную  дорожку  по  щеке.  Он
надеялся, что никто не заметил  этого  в  неверных,  скачущих  отблесках
костра.
   Смятая тряпка упала на землю у его ног.
   - Вытри лицо, вампир, - раздался грубый голос.
   ГЛАВА ШЕСТАЯ
   Джандер быстро поднял  взгляд.  Танец  не  остановился.  Похоже,  эта
старуха одна заметила его слезы. Не сводя с нее глаз, он сделал то,  что
было приказано.
   - Ты знаешь обо мне все, моя госпожа. Что ты теперь будешь делать?
   Старуха слабо пожала плечами, но  Джандер  почувствовал  ее  стальную
волю.
   - Сейчас - ничего. Ты - наш гость, и  мы  не  можем  нарушить  обычаи
предков. И к тому же тебя выдали слезы. Такое довольно редко случается в
этой стране и уж совсем не похоже на бессмертного. Во имя того,  кем  ты
когда-то был, Джандер Санстар, ты можешь уйти спокойно. Завтра ты можешь
отоспаться в пещере неподалеку. Мы  не  будем  беспокоить  тебя.  Но,  -
добавила она непреклонно, - отныне ты - наш враг. Тебе нет  места  среди
живых. Уходи сейчас же. И быстро.
   Джандер почтительно поклонился:
   - Прошу об одолжении, мадам Ева -  думаю,  что  это  вы  и  есть.  Не
говорите Пете и Марушке о том, кто я такой. Ева нахмурилась:
   - Я должна предупредить их, ведь они - мои внуки.
   Джандер обернулся к танцующим. Марушка присоединилась к  остальным  и
весело кружилась под музыку. Петя стоял среди молодых женщин, смеялся  и
оживленно размахивал руками.
   - У меня было столько возможностей причинить им  вред  -  если  бы  я
хотел. Но они ведь целы и невредимы.
   Маленькие черные глаза Евы пытливо  вглядывались  в  его  серебряные.
Затем лицо ее смягчилось, и она тихо промолвила:
   - Я скажу им, если решу, что это необходимо. Но теперь - уходи. - Она
поколебалась, потом сказала: - Сладкой воды и легкого смеха.
   Это было традиционное прощание эльфов. Джандер вновь низко поклонился
и растворился в ночи. Ева  посмотрела  ему  вслед,  потом  обернулась  к
внукам. Марушка вышла из круга танцующих, чтобы передохнуть,  и  видела,
как ушел вампир. Теперь на ее лице было написано разочарование. Тут же к
бабке подбежал Петя.
   - Бабушка! Неужели ты прогнала его? - в голосе его было отчаяние,  он
умоляюще смотрел на старуху. Ева кивнула.
   - Позови сестру, - приказала она. Он посмотрел  в  ту  сторону,  куда
ушел Джандер, потом пошел к остальным. Ева тяжело опустилась на скамью.
   - Слишком я стара стала для таких  встреч,  -  с  невеселой  ухмылкой
сказала она себе.
   - Ты хотела нас видеть, бабушка?
   Ева подняла глаза на внуков. Оба они были молоды и красивы -  будущее
табора и ее собственное. Она похлопала по скамье рядом с  собой,  и  они
покорно сели.
   Минуту она молчала.
   - Это несчастливая страна, - начала  она.  -  Мы  остановились  здесь
потому, что я договорилась с повелителем Баровии, и этот  договор  хорош
для племени.
   Она помедлила,  подбирая  нужные  слова.  Петя  заерзал,  нетерпеливо
посмотрел в сторону  девушек,  с  которыми  только  что  весело  болтал,
Марушка сидела неподвижно.
   - Это не значит, что для нас здесь нет опасностей, - продолжила  Ева.
- Иногда их трудно распознать. Иногда они скрыты красотой.
   Марушка первой поняла смысл сказанного, хотя  ей  очень  не  хотелось
этого: Джандер - опасность?
   Ева положила морщинистую ладонь на плечо внучки:
   - Да, милая. Очень. Марушка нахмурилась.
   - Нет, - твердо сказала она. - Я не могу в  это  поверить.  Я  гадала
ему, он - не зло.
   - Я и  не  говорю,  что  он  хочет  быть  злом.  Иногда  мужчинам  не
приходится выбирать между добром и злом.
   - Бабушка, он спас мне жизнь! - теперь и Петя разозлился на нее.
   Ева не хотела говорить им всего, но Петю эльф просто очаровал,  да  и
Марушка попала под его обаяние.
   - Да, это так, но  ты  никогда  больше  не  увидишь  его.  Итак...  -
добавила  она,  обращаясь  к  внучке,  хмуро  смотревшей  на  нее.   Ева
развернула мокрый платок. - Он этим вытирал лицо.
   Петя взял платок, потом с негодованием посмотрел на нее:
   - Ты отпустила его - раненого?
   - Нет, малыш, - сказала Ева, - это слезы, что текли из его глаз.
   Марушка ахнула, глаза ее округлились:
   - Нет... он не ... он не может быть...
   - Акара, - сказал за нее Петя. Он резко встал: - Прости, бабушка,  но
мне надо вернуться в деревню.
   Ева нахмурилась:
   - И слышать не хочу о  таких  глупостях  после  того,  что  случилось
сегодня с тобой.
   - Но бабушка.
   - Нет, нет и нет, - она встала, раздосадованная. - Я сказала вам, что
должна была сказать, теперь делайте, что сказано.
   И она пошла к своему фургону.
   - Марушка, помоги мне, - сказал Петя, когда Ева была уже далеко.
   - Ох, нет. Я не хочу впутываться в...
   - Моя подруга... в деревне. Она  тоже  доверилась  Джандеру.  Мы  оба
предложили ему дружбу. Она должна знать, кто он такой! -  на  лице  Пети
были гнев и отчаяние.
   Марушка никогда еще  не  видела  его  таким  серьезным  и  была  даже
удивлена.
   - Ну ладно, но, если с тобой что случится, я - ни при чем, -  заявила
она. Ее брат расхохотался:
   - Можно взять твою лошадь?
   * * *
   Анастасия лежала  на  животе,  уткнувшись  лицом  в  мокрую  от  слез
подушку.  Красные  следы  кнута  на  спине  отчаянно  болели,   и   боль
становилась все мучительнее. Правя рука онемела,  Анастасия  попробовала
пошевелить ею и чуть не вскрикнула от боли.
   Людмила  проспала  все  это  время,   и   Анастасия   теперь   просто
возненавидела сестру. О боги, насколько легче ей бы стало, если бы  отец
позволил маме смазать раны бальзамом.
   Вдруг в окошке стукнулся камешек. Анастасия постаралась приподняться,
лицо  ее  скривилось  от  боли.  Стиснув  зубы,  она  медленно   встала,
доковыляла до окна. Когда она подняла руку,  чтобы  открыть  ставни,  то
чуть не  потеряла  сознание,  но  все  же  удержалась  на  ногах,  глухо
застонала.  Задыхаясь  от  боли,  она  медленно  отодвинула  щеколду  на
ставнях.
   На улице стоял Петя. Он отчаянно махал ей, ни произнося ни слова, его
темная тень в лунном свете звала ее на улицу, вниз.  Анастасии  хотелось
этого, но она не была уверена, что сможет выбраться из дома.
   И в это мгновение яростные вопли разрушили ночную тишину. Анастасия в
ужасе смотрела, как из дверей выскочили слуги отца. Двое  схватили  Петю
за руки, а остальные обнажили клинки.
   - Анастасия, что происходит? - раздался сонный голос  Людмилы,  но  у
Анастасии уже не оставалось времени на объяснения с сестрой.
   Она поспешила к двери и побежала вниз так быстро, как только могло ее
избитое тело. Она уже задыхалась в изнеможении,  добравшись  до  тяжелой
входной двери. Отперев засов, она выбежала на улицу, и тут  же  холодный
влажный воздух окутал ее - к ночи ветер усилился, а температура упала.
   Петя уже не стоял на ногах. Он упал бы лицом прямо на камни, если  бы
слуги не растягивали его за руки. Сам же бургомистр теперь орудовал  тем
же самым кнутом, которым чуть раньше отходил родную дочь. Он хрюкал  при
каждом ударе, а по его лицу, несмотря на холод, ручьем лился пот. Он уже
нанес  беззащитному  вистани  несколько  ударов,  и  теперь  спина  Пети
превратилась в кровавое месиво.
   У Анастасии пересохло в горле, она окаменела, но тут же  пронзительно
завопила:
   - Нет!
   Картов остановился, бросил на нее свирепый взгляд,  но  Анастасия  не
дрогнула. Боль возвращалась к ней, и вместе с болью приходила ярость.
   - Я сказала - нет! - повторила она хрипло. -  Иван,  отпусти  его,  -
приказала она одному из слуг.
   Иван колебался, переводя взгляд с отца на дочь. Старый слуга  никогда
не смел перечить  хозяину,  но  теперь  какая-то  перемена  в  Анастасии
встревожила его.  Она  стояла  выпрямившись,  темные  волосы  падали  на
бледное лицо.
   - Господин? - нерешительно произнес Иван.
   Бургомистр даже  не  удостоил  его  взглядом.  Анастасия  уверенно  и
медленно подошла к отцу. Картов занес кнут, готовый ударить ее прямо  по
лицу.
   - У-у-у-у, - издевательски завыла Анастасия по-волчьи.
   Лицо Картова побелело. Вновь послышался раскат грома, и теперь он был
громче - гроза приближалась. Анастасия продолжала:
   - Что же ты не скажешь Ивану, как удирал сегодня от волков?
   Совершенно спокойно, уверенно, дрожа от ледяной ярости,  она  сделала
еще один шаг и, не говоря больше ни слова, вырвала окровавленный кнут из
руки отца. Картов не шевелился.
   - Я не убежала,  -  продолжала  она  спокойно,  потом  повернулась  к
цыгану. - И он тоже, Иван, - повторила она, холодно посмотрев на  слугу.
- Теперь можешь отпустить его.
   Ошеломленный  случившимся,  сконфуженный  Иван  выполнил  приказание.
Другие слуги последовали его примеру и удалились столь же быстро, как  и
появились.
   Петя плашмя рухнул на землю, но Анастасия не сразу поспешила к  нему.
Она не сводила ледяных глаз с отца. Картов, как  мог,  пытался  избежать
этого уничтожающего взгляда. Сегодня ночью он  оказался  трусом,  и  его
дочь никогда не даст забыть об этом. Наконец, сдавшись в этом безмолвном
поединке, он грязно выругался и пошел в дом,  с  грохотом  захлопнул  за
собой дверь.
   Теперь  Анастасия  обратилась  к  своему  израненному  любовнику,  не
обращая внимания на боль, пронзавшую ее тело, опустилась рядом с ним  на
колени, приподняла обеими руками. Она ласково  гладила  его  шелковистые
волосы, и наконец он открыл глаза.
   - Анастасия, - пробормотал он, - Джандер.
   - Тс-с, не нужно разговаривать. Сейчас мы доберемся до  дома,  а  там
тобой займутся как следует. Ты можешь идти?
   - Слушай меня! - отчаянно торопясь, заговорил Петя. - Эльф... сегодня
ночью... мы подружились... Помнишь?
   Анастасия смущенно кивнула.
   - Он - вампир... мы не можем...
   Он не смог договорить и, потеряв сознание, откинулся назад.
   Анастасия почувствовала, как по  коже  побежали  мурашки,  но  не  от
холодного,  готового  разразиться  дождем  воздуха.  Золотое   существо,
спасшее их, - мертвец, питающийся кровью? Это невозможно. И все же  Петя
не вернулся бы в деревню,  если  бы  не  счел  это  крайне  важным.  Она
взглянула на его окровавленную  спину,  и  в  ее  груди  вновь  закипела
ярость. Джандер Санстар вполне мог быть  вампиром.  Глядя  на  дело  рук
бургомистра, она почувствовала, что скорее  станет  жертвой  златокожего
вампира, чем собственного кровожадного отца.
   Гигантская молния вспышкой озарила  долину.  От  неожиданного  яркого
света  Анастасия  даже   зажмурилась.   Удар   грома,   не   замедливший
последовать, был попросту оглушающим. Она ощутила, как дрогнула земля.
   Стена дождя обрушилась с затянутого тучами  неба,  маленькие  тяжелые
капли больно застучали по ее спине. Дождь разбудил  Петю,  он  закашлял,
застонал от боли. В конце концов он смог с ее помощью подняться на  ноги
и  доковылять  до  двери.  Анастасия  увидела  внутри   силуэт   матери,
усмехнулась.
   Еще одна вспышка молнии, еще один оглушительный раскат грома.  Ходили
слухи, что волшебству Страда подвластна даже погода.
   - Кольцо  тумана  вокруг  деревни  подчиняется  ему,  -  давным-давно
говорила Анастасии старая добрая Елена. - Оно для  того,  чтобы  держать
нас немножко слепыми. Ветер и дождь - его гнев,  молния  -  его  разящий
меч.
   Анастасия с трудом разбирала  дорогу  за  стеной  холодного  тяжелого
водопада, обрушившегося с небес, дрожала от холода. "Если гроза  -  гнев
Страда, - подумала она с мрачным юмором,  -  он,  должно  быть,  получил
дурные вести".
   * * *
   Земля позволила  Джандеру  заснуть.  Он  не  погрузился  в  сон,  как
свойственно людям, - эльфы не нуждаются в долгом отдыхе, а когда  он  им
все же необходим, они могут контролировать степень расслабления.  Однако
после этого дня - первого в Баровии - Джандер заснул.
   Он легко нашел  пещеру,  о  которой  сказала  Ева.  Пещера  оказалась
глубокой и темной - отличное  место  для  отдыха,  если  солнечный  свет
смертелен. Эльф поверил словам мадам Евы, но не хотел отдыхать  долго  и
не собирался  засыпать.  Если  это  окажется  ловушкой,  вистани  должны
удивиться, застав здесь спящего вампира. Он не сможет помешать им.
   Сейчас он сидел глубоко в земле, довольно далеко от входа  в  пещеру.
Джандер подтянул ноги к груди, обнял руками колени. Он прислонил  голову
к камню, закрыл серебряные глаза.
   Он играл в  свою  любимую  игру  -  вспоминал  свет  солнца.  Джандер
представлял, как золотой луч проникает к нему через лабиринт подземелья.
Эльф представлял, как поток света заливает  пустоты,  перекатывается  по
камням, и вдруг ощутил боль в груди. В эту  игру  он  играл  уже  многие
тысячи дней. Он мечтал о солнечном  свете  и  думал,  что,  может  быть,
сегодня - тот самый день, когда он наберется храбрости и выйдет  наружу.
Не страх смерти удерживал его в темноте - он  боялся  того,  что  с  ним
сделает солнце.
   В Ториле существовало создание, известное как "малиновая смерть". Это
бесформенное чудище из газа, питающее себя  кровью,  в  легендах  всегда
было связано с вампирами. Некоторые говорили,  что  малиновая  смерть  -
душа уничтоженного, мертвого вампира. Мысль о том, что  он  может  стать
таким чудищем, удерживала Джандера во мраке,  в  тени,  вдали  от  столь
любимого им солнца.
   Семья назвала его в честь Солнца. Это была сама  красота,  прекрасная
до боли в сердце, которую только знал  Джандер  -  это  золотое  сияние,
менявшее цвет всего, к чему  прикасалось.  Когда  он  был  жив,  Джандер
радовался дню, обожал тепло и яркий свет.
   Когда он рос в Эвермете, Джандер встречал рассвет  игрой  на  флейте.
Его друзья даже подшучивали над ним из-за этого:
   - Ты думаешь, рассвет не придет, если ты не протрубишь, Джандер?
   Теперь, конечно, он навсегда обречен лишь думать о свете и вспоминать
его прикосновения.
   Во сне вампир посмотрел на вход в пещеру. Тень  закрыла  путь  свету.
Джандер напрягся, готовый отразить нападение. Фигура вошла  в  пещеру  и
приблизилась, так что теперь он уже мог разглядеть, кто это.
   Это была Анна.
   На ней был не тот ужасный балахон, что в приюте, а роскошное  платье,
подчеркивавшее стройность еще девичьей фигуры.  Она  казалась  абсолютно
настоящей, живой, но Джандер сразу  понял,  что  она  жива  лишь  в  его
памяти. Анна подошла ближе, глаза ее блеснули в темноте, она  улыбнулась
ему: - Почему ты не пришел ко мне?
   Это был сон, и потому, что он хотел быть с ней сильнее всего  за  эти
семь столетий, он, спящий, поднялся и вышел  на  яркое  утреннее  солнце
Баровии.
   - Так лучше, правда? -  маленькие  мягкие  пальчики  Анны  сжали  его
ладонь, она подняла на него глаза. О боги, как она  красива.  Освещенное
солнцем лицо,  полуоткрытые  манящие  губы,  влажные  добрые  глаза.  Он
никогда не видел ее такой при жизни. Та безумная девушка с бледной кожей
и застывшим лицом, которую он запомнил, была лишь тенью  этого  сияющего
создания.
   Он был так поглощен ею, что потребовалось несколько минут, прежде чем
это чудо встревожило его. Каким-то образом  в  этом  сне  он  больше  не
чувствовал запаха ее крови, он перестал быть  вампиром  и  остался  лишь
Джандером Санстаром - снова золотым эльфом. Он ощущал  тепло  солнца  на
волосах, а когда повернулся к ней, она смутилась и отвернулась.
   - Солнце слишком ярко сияет в  твоих  волосах!  -  засмеялась  она  и
подмигнула.
   Он тоже рассмеялся - беспечно, и этот  звенящий  смех  мог  вырваться
лишь из уст живого существа. Он поцеловал ее в губы, желая  только  этой
сладости, потрясенный до глубины своего существа, что не алчет ее крови.
Она отвечала на его поцелуи так, как он  только  мог  мечтать,  с  такой
радостью, которая ошеломила его.
   - Анна, - зашептал он, проводя длинными тонкими пальцами по ее густым
волосам. - Я не хотел причинить тебе вреда, любимая, я так сожалею...
   Она покачала головой,  ослепительно  улыбнулась,  глаза  ее  остались
ласковыми:
   - Нет, Джандер, я все знаю. Ты по-прежнему сияешь через мое безумие.
   - Анна, - он крепко сжал ее плечи. - Скажи, кто сделал это  с  тобой.
Она улыбнулась еще шире:
   - Ты  сам  должен  узнать,  кто  лишил  меня  рассудка.  Это  -  твое
испытание.
   - Испытание? Но я не понимаю...
   Она  внезапно  пропала,  и  Джандер  снова  остался  один  в  пещере.
Подземелье было погружено в полную темноту, и лишь выделялся темно-серый
смутный овал входа в пещеру. Джандер неожиданно ощутил, что дрожит.  Ему
доводилось переживать и сны, и кошмары, но это  видение  было  и  тем  и
другим сразу. Он испытал боль, снова увидев Анну, даже понимая, что  это
всего лишь игра собственного воображения. И все же он надеялся,  что  им
доведется встретиться снова.
   Снаружи фыркнула и ударила  копытом  лошадь.  Еще  одна  заржала.  Он
чувствовал тепло живых, их запах, смешанный с запахом промасленной кожи,
металла и сладкой соломы. Воспоминания  сменились  любопытством.  Откуда
здесь лошади?
   Лучше остаться  в  безопасности,  подумал  Джандер  и  вновь  потянул
ноздрями  воздух.  Человеческого  запаха  поблизости  не  было.   Вампир
осторожно высунулся из пещеры.
   Ничего необычного в двух лошадях  не  было  -  кроме  того,  что  обе
оказались абсолютно черными. Ни пятнышка, ни  капли  белого  на  шкурах,
хотя  их  ноздри  были  розовыми,  когда  животные  почувствовали  запах
Джандера. Очевидно, они были околдованы неким могущественным заклинанием
- лошади не испугались, даже не заржали, когда вампир подошел  к  ним  и
положил руки на вороные холки. Он любил лошадей - когда-то и они  любили
его. Он так скучал по животным.
   Джандер убрал руки со спин лошадей и внимательно оглядел  коляску,  в
которую были впряжены черные  звери.  Это  была  просторная,  украшенная
резьбой карета. Внутри она оказалась обитой  красной  кожей,  в  дверцах
были настоящие стекла. Лишь кто-то по-настоящему богатый  мог  позволить
себе такой роскошный экипаж. Джандер не торопясь обошел  вокруг  кареты,
оценил качество дерева и прочность колес.
   На козлах впереди было место для кучера, но никакого кучера не  было.
Вожжи были крепко связаны и просто брошены на  козлы.  На  красной  коже
лежал  большой  белый  конверт.  Джандер  взял  его,  невольно   отметив
высочайшее качество бумаги. На красном сургуче, скреплявшем конверт, был
оттиск, напоминавший какую-то птицу - печать была  слишком  мала,  чтобы
Джандер мог определить - какую. Он сломал печать и начал читать:  "Гостю
моих земель, Джандеру  Санстару,  граф  Страд  фон  Зарович,  повелитель
Баровии шлет приветствия.
   Милостивый господин, прошу принять мое гостеприимство и разделить  со
мной трапезу сегодня вечером в замке Равенлофт.  С  нетерпением  ожидаю,
когда смогу задать тебе множество вопросов и буду рад ответить  на  твои
вопросы, которых у тебя, я уверен, также достаточно. Искренне постараюсь
наилучшим образом удовлетворить твое естественное любопытство.
   Карета  доставит  тебя  в  замок.  Настоятельно  прошу  принять   мое
приглашение и с нетерпением ожидаю твоего прибытия.
   Граф Страд фон Зарович".
   Джандер  аккуратно  сложил  послание,  задумался.   Он   должен   был
догадаться, что вистани непременно  доложат  правителю  страны  о  столь
поразительном событии, как появление эльфа. Вряд ли он мог ругать их  за
это. Его встревожила собственная готовность принять  приглашение.  Разве
он не этого хотел? Кто лучше сможет ответить  на  его  вопросы,  как  не
правитель этих таинственных мест?
   Джандер развернул письмо и снова прочел его, пытаясь найти  в  словах
какой-то скрытый смысл. Ему придется безоружным войти в  волчье  логово,
но и сам в