ну  и  глубоко
вздохнул.
   - Похороны намечаются?
   - Уже схоронили. Почти все пришли. Кристен тут у нас все  любили.  Не  то
что ваших родителей. - Он скосил глаз на Марка и добавил:
   - Не обижайся.
   - Не за что.
   Несколько секунд проехали в  молчании.  Грузовик  рычал  и  клацал  всеми
железками на разбитой дороге.
   - Рой, а кто нашел ее? Кто.., обнаружил, что она умерла?
   - Парень, что развозит воду в канистрах. Он приехал, как обычно,  она  не
открыла дверь, он почуял неладное и позвонил  911.  Ясное  дело,  когда  они
добрались, она уже остыла.
   - А что...
   - Сердечный приступ. Не часто случается в  таком  возрасте,  но...  -  Он
помолчал, качая головой. - Чертовски жаль.
   Протянув руку над коленом Марка, он открыл "бардачок" и извлек полупустую
бутыль ржаного виски.
   - Хочешь глотнуть?
   Марк молча покачал головой.
   Рой зажал бутылку коленями, левой рукой держа руль,  а  правой  привычным
жестом свинтил пробку, приложился к горлышку, хлебнул и смачно выдохнул.
   - Дэйв еще в городе? - спросил Марк.
   - Черта с два. Свалил в Финикс, как матери не стало. Мы теперь  вдвоем  с
моим стариком.
   - Ну и как дела?
   - Идут.
   На самом деле он хотел расспросить  про  Кристен,  про  похороны,  узнать
поподробнее о  ее  смерти,  но,  видимо,  сказалась  воспитанная  родителями
сдержанность; ему всегда было неловко обсуждать  личные  проблемы,  семейные
проблемы с посторонними людьми. Тем более с такими, как Рой.
   Сквозь грязное ветровое стекло справа быстро увеличивалась,  приближаясь,
черная махина дома.
   Великан.
   - Знаешь, - заговорил Рой, отхлебнув еще один глоток виски, - мне никогда
не нравился ваш дом. Никак не мог понять, почему Кристен осталась там  после
смерти родителей. Она же вполне могла продать  его,  уехать  куда-нибудь,  в
какое-нибудь более приятное место.
   Марк на самом деле тоже этого не понимал. По спине пробежал холодок.
   - А Биллингс все еще там?
   - Биллингс? - переспросил Рой, нахмурив брови. - Никогда не слышал.
   - Наемный работник. Работал у отца. У него еще дочка умственно  отсталая.
- Он старался подхлестнуть память Роя, но тот только качал головой.
   - Абсолютно ни о чем не говорит.
   На самом деле  это  его  не  очень  удивило.  Как  сказал  Рой,  родители
практически не общались с соседями, и вообще это было довольно давно. Может,
отец в какой-то момент уволил Биллингса. Или решил дать тому отдохнуть.  Или
Биллингс просто уехал.
   И забрал с собой свою умственно отсталую дочь.
   "Трахни меня в задницу".
   Он пытался представить девочку подростком, взрослой, но не  смог.  Сейчас
ей должно бы быть лет двадцать пять, но  Марк  не  мог  себе  вообразить  ее
иначе, чем помнил.
   "Твой отец это делает".
   - Но Кристен же не могла жить одна. Ей помогали...
   - Нет. Насколько я знаю, одна.
   - А не было каких-нибудь посторонних людей на похоронах? Кого  ты  бы  не
знал? Никакого.., наемного работника?
   - Никого, кроме ее друзей из Драй Ривер. - Рой бросил взгляд на Марка.  -
А как они нашли тебя?  Я  слышал,  Фрэнк  Нельсон  землю  рыл  носом,  чтобы
добраться до твоей несчастной задницы, но никто ничего не знал. У Кристен  и
твоего телефона  не  было  записано  в  книжке.  Видимо,  все-таки  он  тебя
вычислил, а?
   - Угу, - кивнул Марк.
   - Но, вижу, обошелся без подробностей?
   - Да.
   Они подъехали к воротам ранчо. Заскрипев тормозами, пикап остановился.
   - Тут я тебя высажу, - сказал Рой и поглядел на черный фронтон здания.  -
И все-таки не нравится он мне.
   Марк открыл дверцу и спрыгнул на землю, подхватив одной рукой рюкзак.
   - Спасибо, - сказал он, вытирая пот  со  лба  рукавом  рубахи.  -  Весьма
признателен.
   - Примерно через час я буду проезжать здесь обратно. Хочешь, остановлюсь,
подхвачу тебя?
   - Хорошая мысль, - ответил Марк, глядя  на  безоблачное  небо  с  палящим
солнцем.
   - Жди меня здесь, у ворот. Я дам три гудка. Если тебя нет - уезжаю.
   - Договорились.
   Марк помахал вслед рванувшему с места пикапу, но  Рой,  даже  если  бы  и
смотрел в зеркало заднего вида, ничего бы  не  разглядел  за  взметнувшимися
клубами пыли. Закашлявшись, Марк сошел с обочины и отвернулся.  Прямо  перед
ним были закрытые железные ворота, за ними - дорожка, ведущая к дому.
   Он поднял щеколду, отодвинул  створку,  вошел,  прикрыл  ее  за  собой  и
остановился. Его охватил страх. Он понимал, что так оно и  должно  быть,  но
только сейчас в полной мере ощутил  это  на  эмоциональном  уровне.  Мрачная
конструкция возвышалась перед ним. Солнце светило прямо в спину,  однако  не
отражалось ни в одном окне. Весь фасад здания  был  одного  глухого  черного
цвета, детали различались лишь  благодаря  легким  оттенкам.  Казалось,  что
здание поглощает солнечный свет, впитывает его в себя, и Марк  заметил,  что
все деревья и кустарники по периметру особняка покрыты бурой сухой листвой.
   Просто он слишком драматизирует ситуацию. Растительность сгорела,  потому
что ее никто не поливает. В пустыне без ежедневного полива гибнет все, кроме
кактусов и полыни. Кристен больше нет, и ухаживать за владением некому.
   Из чего следует, что Биллингс исчез.
   От этой мысли словно гора с плеч  свалилась.  Рой,  правда,  сказал,  что
никакого помощника в доме не было, но Рой явно не самый надежный  свидетель,
а Марк всегда относил себя к тому типу людей, которые,  надеясь  на  лучшее,
готовятся  к  худшему.  Биллингс,  безусловно,   не   допустил   бы   гибели
растительности, и Марк счел это вполне  убедительным  доказательством  того,
что работника больше нет.
   А значит, и дочери его тоже нет.
   "Трахни меня в задницу".
   Взгляд непроизвольно скользнул к тому окну в мансарде, где он в последний
раз видел девочку, но оно было таким же  тусклым  и  безжизненным,  как  все
остальные. Он ничего не увидел.
   Марк медленно пошел  вперед.  От  зыбких  волн  раскаленного  воздуха  на
дорожке, ведущей к дому, возникали миражи луж,  а  сама  нижняя  часть  дома
смотрелась как сквозь  волнистое  стекло.  Сзади,  за  домом,  располагались
курятники, но даже издалека, даже сквозь жаркие волны можно было понять, что
они пришли в состояние полной негодности и ими давно  никто  не  пользуется.
Еще одно доказательство отсутствия Биллингса.
   Почему его так беспокоит этот помощник?
   Потому что Биллингс вызывал у него чувство страха.  Он  не  мог  сказать,
почему, и за все годы, которые они провели вместе, помощник ни разу  не  дал
основания для такого к себе отношения, и  тем  не  менее  теперь  он  ужасно
боялся встречи с Биллингсом. Мысленно Марк видел этого  человека  таким  же,
каким он был много лет назад, и это более чем что-либо иное вызывало чувство
глубокого страха. Доброта и ровное  повиновение  помощника  теперь  казались
проявлением сверхъестественной терпеливости и непостижимых намерений. Он мог
представить себе Биллингса выжидающим, ждущим своего часа, убирающим  одного
за другим членов семьи до того момента, пока Марк не  останется  один  и  не
окажется вынужден вернуться домой.
   Боже, если бы его не покинула Сила!
   Но еще  более  пугающей  была  перспектива  снова  встретиться  с  дочкой
Биллингса. Он помнил, как она и  в  те  времена  совершенно  не  менялась  с
возрастом, и легко мог представить ее все той же, перегнувшейся через кресло
в темном бесконечном коридоре, с задранным подолом.
   "Мне нравится грубо. Трахни меня грубо".
   Нет, надо было сначала отправиться в морг, или на кладбище, или к шерифу.
Не следовало приезжать сюда одному, не проведя необходимой  подготовки.  Что
он себе вообразил?
   Между тем он продолжал идти вперед по дорожке, представляющей  собой  две
неглубокие колеи,  в  которых  по-прежнему  колыхалась  вода  миражей,  мимо
валунов из песчаника, окружающих грубо выкопанную не правильной  формы  яму,
которую отец намеревался когда-то превратить в пруд.  Пот  крупными  каплями
стекал по вискам, он утирал  лицо  рукавом  рубашки,  но  внутри  чувствовал
странный холод; от нетающей льдинки в груди  неприятные  мурашки  бегали  по
рукам.
   Он подошел к дому и поднялся по глубоким ступеням, внезапно  почувствовав
странную тишину. Ни гула или  шума  каких-либо  механизмов,  никаких  звуков
цивилизации. Этого еще можно было ожидать.  Ранчо  располагалось  далеко  от
города, а сам дом пуст. Внутри все выключено. Но даже природа умолкла, а это
уже было более чем странно. При такой  жаре  обычно  звенят  цикады,  жужжат
всякие насекомые, шуршат змеи, щебечут или кричат птицы...
   Но - ничего.
   Кроме звука  собственных  шагов  по  деревянным  ступеням  и  свиста  его
разгоряченного дыхания.
   Ключа от двери у него не было. Он выбросил его в  ущелье  на  Рио  Гранде
несколько лет назад, совершая свой личный ритуал экзорцизма, но помнил,  где
родители всегда хранили запасной, и Кристен скорее всего сохраняла традицию.
Этим потайным местом была щель между столбом и козырьком  крыльца.  Запустив
пальцы, он  некоторое  время  пошарил  там,  пока  не  нащупал  запылившийся
предмет.
   Еще раз мелькнула мысль развернуться и бросить все, но он напомнил  себе,
что делает это не ради собственного душевного спокойствия, а  ради  Кристен.
Он виноват перед ней, и если ему в данный момент несколько неуютно,  что  ж,
так ему и надо. Ей пришлось вынести гораздо более  тяжкое,  и  его  нынешний
поступок - самое малое, что он может для нее сделать.
   Внутренний холод усилился, как только он открыл дверь и переступил порог.
В доме все осталось по-прежнему.  Кристен  даже  не  перевесила  картины  на
стенах. Все осталось нетронутым. Мебель на своих местах, те же толстые ковры
на полу. От этого внезапного  глубокого  погружения  в  прошлое  перехватило
дыхание. В оцепенении он постоял некоторое время. Массивное  дерево,  темные
стены, пол, потолки создавали жутко гнетущую атмосферу, напоминая детство, и
он задумался, как удавалось сестре жить  в  такой  обстановке.  Неужели  она
находила ее приятной? Комфортной?
   Мысль о Кристен, живущей в этом неизменившемся доме, сжала сердце.  Страх
куда-то исчез, уступив место горькому чувству утраты.
   Почему он не вернулся раньше?
   Почему не забрал ее отсюда?
   Он медленно двинулся вперед. Слева от себя, в первой гостиной, почудилось
какое-то движение, он резко развернулся в этом направлении, и кровь  застыла
в жилах прежде, чем он понял, в чем дело.
   Биллингс.
   Биллингс, сидящий в отцовском курительном кресле с высокой спинкой.
   Как он боялся, как он предчувствовал, помощник совершенно не изменился.
   - Добро пожаловать, Марк, - улыбнулся Биллингс. - Я тебя ждал.

Глава 11

ДЭНИЭЛ

   Дождь шел уже давно, обложной осенний дождь, из тех, что часто  бывают  в
Пенсильвании в это время года; за его плотной серой  завесой  даже  дома  на
противоположной стороне  улицы  смотрелись  размытыми  серыми  пятнами.  Еще
немного - и пойдет  снег.  Дэниэл  на  собственном  опыте  уже  изучил,  как
непросто найти работу  даже  в  хорошую  погоду,  а  уж  зимой  эти  попытки
превращаются в сущий ад. Можно было без зазрения совести попросту вычеркнуть
из своей жизни ближайшие пять месяцев и завалиться до весны в зимнюю спячку.
   Из холла доносился смех Марго и Тони. С тех пор как он  уничтожил  куклу,
они  не  переставали  на  него  дуться,  и  это  становилось   уже   слишком
утомительно. Марго уже неделю как не допускала его к себе в постели и,  судя
по всему, всерьез настроилась показать его психиатру. Он  пытался  объяснить
ей свои ощущения,  свои  видения,  свое  поведение,  но  его  далеко  идущие
умозаключения никак не сочетались между собой, разрозненные мысли  никак  не
удавалось превратить даже в подобие какого-то связного повествования,  и  он
вынужден был признать,  что  даже  самому  все  это  очень  напоминает  бред
сумасшедшего.
   Тони начал его бояться.
   Дэниэл вздохнул. Может, ему действительно пора лечиться. Может, все это -
плод его воспаленного воображения, и на  самом  деле  ничего  необычного  не
происходит.  Окружающий  мир   -   логичная,   рациональная,   прямолинейная
действительность, а не дающие ему покоя мысли имеют право  на  существование
лишь в дешевых романах и кинофильмах.
   Марго вошла в кухню, бросила не него взгляд,  и  впервые  за  эту  неделю
улыбка,  блуждающая  на  губах,  не  исчезла.  Она  начала   оттаивать.   Он
доброжелательно улыбнулся в ответ и был рад, когда она  подошла  и  положила
руку ему на плечо.
   - Снова друзья? - спросил Дэниэл.
   - Мы всегда друзья.
   Он слегка сжал ее ладонь. Ему хотелось очень  многое  сказать,  об  очень
многом  спросить,  поделиться  с  ней  всеми  своими  переживаниями,  но  ее
благорасположение  только-только  вернулось,  одним   неосторожным   словом,
движением, поступком можно было все испортить... Нет, он постарается сделать
все это медленно, тонко, не торопясь, в ближайшие несколько дней.
   Марго открыла холодильник и достала из отделения для  овощей  пластиковую
банку с помидорами.
   - К нам на ужин сегодня приедет Брайан, - пояснила она.
   Последнее, чего бы ему хотелось в данный момент, так это провести вечер с
ее братцем, однако Дэниэл улыбнулся, кивнул и сказал:
   - Очень хорошо.
   Неожиданно вечер  оказался  совсем  не  плох.  Брайан  даже  ни  разу  не
заговорил о его положении с  работой  и  уехал  довольно  рано,  примерно  в
половине десятого. В течение вечера он был  очень  любезен,  играл  с  Тони,
подшучивал над Марго, а после ужина, когда они остались вдвоем - Тони ушел в
свою комнату. Марго мыла посуду, - Дэниэл не без удивления обнаружил, что  с
братом жены приятно и любопытно общаться. Между ними никогда не было  тесной
дружбы, и Дэниэл подумал, что он, может быть,  слишком  сурово  относится  к
своему шурину, и решил, что в  дальнейшем  надо  постараться  изменить  свое
поведение.
   За окном по-прежнему лил дождь. У него была мысль пораньше лечь в постель
и не спеша заняться сексом, но Марго сказала, что совсем не устала  и  хочет
еще посидеть. Ни на "Эйч-Би-Оу", ни на каком другом канале  не  было  ничего
интересного, поэтому он пошел копаться в домашней видеотеке. Ни  один  фильм
их не заинтересовал, и в итоге они решили пересмотреть некоторые эпизоды  из
"Башен Фолти" - телевизионного шоу, которое Марго обожала.
   Пока он перематывал пленку в поисках одного из любимых эпизодов с  крысой
Мануэля, Марго отлучилась в ванную комнату. Подчиняясь непонятному импульсу,
он решил заглянуть к Тони. Дверь была закрыта, он приложил ухо, но ничего не
услышал. Марго все еще была в ванной. Он поколебался секунду и толкнул дверь
в комнату сына.
   Посередине кровати Тони располагалась наполовину законченная новая кукла.
Эта показалась ему еще ужаснее, чем первая, хотя вроде бы дальше некуда. Как
и предшественница, она была сделана из пластиковых  чашек  и  соломинок  для
коктейля, из туалетной  бумаги  и  зубочисток.  Но  вырезанные  из  газет  и
скомпонованные фрагменты смотрелись просто  устрашающе:  широко  распахнутые
глаза, раздувающиеся ноздри, орущий рот. Все это как-то  не  согласовывалось
между собой и напоминало о психическом расстройстве Дэниэл перевел взгляд  с
куклы  на  сына,  который,  застигнутый  врасплох,  загородил   собой   свое
произведение.
   Дэниэл почувствовал закипающую внутри ярость.
   - Я тебя предупреждал или нет?
   - Что я такого делаю? - с вызовом парировал сын. - Это мой проект!
   Дэниэл  широким  шагом  преодолел  расстояние  до  кровати,  одной  рукой
оттолкнул сына, другой схватил куклу.
   Знает ли об этом Марго?
   Если да, придется с ней разобраться. Защищать его и спорить -  это  одно,
но сознательно действовать у него за спиной и помогать Тони обманывать его -
совсем другое.
   Кукла в руке вызывала странное ощущение. Казалось, она была тяжелее,  чем
следовало бы. Более прочной. Он стиснул ее в ладони, стараясь смять, но смог
лишь оставить небольшие вмятины на туловище из пластиковых чашек.
   - Я говорил, чтобы ты не смел это делать? - потряс он куклой перед  лицом
сына.
   - Зачем ты злишься? - сжался Тони. Он чувствовал, что не  вполне  владеет
собой, ведет себя слишком неуступчиво, и сделал попытку угомониться.
   - Я же внятно сказал тебе...
   - Мам!
   Дэниэл обернулся и увидел Марго, стоящую в дверном проеме.
   Она не знала про куклу. Выражение удивления, на долю секунды  мелькнувшее
на ее лице, убедило его в этом. Затем удивление сменилось чем-то похожим  на
испуг. Глаза ее были прикованы к фигуре. Потом она слегка повернула голову и
обменялась с Дэниэл ом понимающим взглядом.
   - Отец сказал, чтобы ты больше не делал таких кукол,  -  заговорила  она,
подходя ближе.
   - Это не кукла.
   - Ты нарочно ослушался его.
   - Но, мам...
   - Никаких "но", - заявил Дэниэл. Куклу он по-прежнему держал в  руке,  но
ему уже хотелось отпустить ее,  избавиться  от  нее.  Подсознательный  страх
того, что это создание может ожить, внезапно напасть на  него,  вцепиться  в
лицо своими вырезанными из газеты зубами, прочно овладело его сознанием.  Он
не мог допустить, чтобы сын заметил этот  страх,  и  перешел  к  решительным
действиям.
   - На неделю ты под домашним арестом, - заявил он, взмахнув  куклой.  -  И
если я еще раз увижу, что ты опять взялся за свое, обещаю - тебе ждут  очень
большие неприятности. Очень большие.
   Марго бросила на него еще один тревожный взгляд, потом заговорила с Тони.
   - Почему эта вещь так важна для тебя? Почему ты ее делаешь?
   - Нипочему, - буркнул Тони, глядя себе под ноги.
   - Отвечай как следует, когда тебя спрашивают.
   - Не знаю.
   - Ну-ка посмотри мне в глаза, молодой человек. - Он нехотя поднял голову.
- Ты что-то от нас скрываешь.
   - Прошу прощения. Я больше не буду это делать.
   - Зачем тебе вообще понадобилась эта кукла?
   - Это не...
   - Это кукла, - ровно, но настойчиво повторила она.
   - У кого ты этому научился? - спросил Дэниэл.
   - Донин, - нехотя выдавил Тони. Это Донин научила меня, что надо делать.
   - Донин?
   Выражение лица Марго не изменилось. Она явно никогда не слышала ни о  ком
по имени Донин. Но он слышал. В Доме.
   - Кто такая Донин?
   - Новая девочка. Она живет в Эджкомбе.
   - Когда ты с ней познакомился? -  спросила  Марго.  -  И  почему  ты  нам
никогда про нее не рассказывал? Тони неловко пожал плечами.
   - Она учится в твоем классе?
   - Не совсем. Дэниэл похолодел.
   - Я запрещаю тебе больше с ней видеться, - жестко заявил он.  -  Ты  меня
понял?
   - Почему?
   - Я этого не хочу.
   - Она хорошая девочка.
   - Не имеет значения.
   - Ее отец говорил, что хочет с тобой поговорить.
   - Отец?
   - Мистер Биллингсли.
   Холод превратился в стужу.
   Биллингсли.
   Эту фамилию он тоже слышал раньше.
   Дэниэл бросил куклу в мусорную корзину, не в силах больше  прикасаться  к
ней руками. Потом он позаботится о том, чтобы от нее и  следа  не  осталось.
Присев на кровать, он приобнял сына за плечи.
   - Послушай, - начал  он.  -  Можешь  верить,  можешь  не  верить,  но  мы
поступаем так исключительно для твоей пользы, - Но...
   - Дай мне закончить, - поднял ладонь Дэниэл. - Завтра я поеду поговорю  с
мистером Биллингсли. Но до тех пор, пока мы с мамой не разрешим, тебе нельзя
встречаться с этой девочкой Донин и ты больше не делаешь никаких кукол.
   Тони  посмотрел  ему  в  глаза.  Во  взгляде  мальчика  не  было  никакой
двусмысленности, ни малейшего намека на ложь или желание  нечто  сокрыть  от
родителей.  У  Дэниэла  сложилось  впечатление,  что  сын  действительно  не
понимал, почему эта кукла имеет для него столь большое значение  или  почему
он должен с такой настойчивостью стремиться к осуществлению этого "проекта".
   И это ею еще больше испугало.
   Гнев куда-то испарился. Впервые за все это время он ощутил  себя  и  Тони
пешками, маленькими фигурками в какой-то большой игре. Он понятия  не  имел,
что это за игра, кто является ее  участникам