достойный
поступок. Он сунул вздрагивающую собаку в  руки  Пелвису  и  отошел.  Пелвис
обнял Мамми и прижал к себе.
   - Все хорошо, все хорошо! - уговаривал он ее. - Он тебя  не  обидит!  Все
хорошо!
   Флинт повернулся и пошел вдоль канала. Он чувствовал тошноту и отвращение
к самому себе и к Эйсли. Положительно, этот человек вывел его из  себя.  Тут
он услышал за спиной всплеск и, обернувшись через плечо, увидел,  что  Эйсли
бредет за ним. Было бы лучше,  подумал  Флинт,  если  бы  Эйсли  ждал  около
машины.  Было  бы  гораздо  лучше,  если  бы  Эйсли  оставил   эту   грязную
неблагодарную  работу  кому-нибудь  другому  -  тому,  кто  больше  для  нее
подходит.
   Рука Клинта вытянулась вверх, и маленькие пальцы ухватились за щетину  на
обычно тщательно выбритом подбородке  своего  брата.  Флинт  убрал  было  ее
назад, но она поднялась вновь и снова дернула его за бороду. Тогда он прижал
ее к груди  правой  рукой,  но  Клинт  сопротивлялся.  Это  была  молчаливая
внутренняя война, и  Флинт  ощутил,  как  голова  Клинта  дернулась,  словно
пыталась освободиться, прорвав многочисленные слои  и  переплетения  тканей.
Флинт заспешил вперед, губы его были сжаты и  вытянуты  в  тонкую  линию,  а
глаза  устремлены  в  темноту.  В  нем,  подобно  враждебной  руке   Клинта,
поднималось ощущение паники и сжимало его горло. Он никогда не  отыщет  "тот
чистенький белый дом,  где  родился.  Никогда.  Он  мог  разглядывать  сотни
журналов с удивительными усадьбами  и  проезжать  по  безукоризненно  чистым
улицам богатых районов, кочуя из города в город, но  ему  никогда  не  найти
своего дома. Никогда. Он, благородный человек, попал в этот грязный канал  и
обречен тащиться через трясину с этим Пелвисом Эйсли, выдыхающим запах пахты
прямо ему в затылок.
   И сейчас, в момент паники. Флинту казалось, что он все время  искал  пути
выхода то  из  одного  болота,  то  из  другого;  однообразных  шоу  уродов,
многочисленных карточных  долгов,  работы,  убивающей  душу,  этого  идиота,
вымотавшего ему все нервы. Его жизнь была вереницей болот, населенных одними
отбросами.  Ухмыляющиеся   невежды   насмехались   над   ним,   безжалостные
проститутки визжали и сбегали, когда обнаруживали его тайну, дети плакали от
страха, и, наверное, позже он снился им в кошмарных снах.  За  жалкие  суммы
грязных долларов он бил кастетом должников Смотса  и  не  мог  сказать,  что
время от времени ему не  доставляло  удовольствия  вколачивать  эту  гнойную
ярость в очередного неудачника. Он  привык  бить  людей  ногами,  когда  они
падали. Он ломал носы и ребра, молча ликуя при мольбах о  пощаде.  Что  было
ему еще одно болото, полное грязи, после всей той грязи, которая уже налипла
на его башмаки?
   Где-то он сделал неверный поворот. Он много раз  поворачивал  неверно.  И
был ли вообще какой-нибудь выход из всей этой мерзости назад, к той  дороге,
которая ведет к чистенькому белому дому? О, Бог всех  уродов  и  несчастных,
есть ли хоть какая-то возможность спастись бегством?
   Он знал ответ.
   Карты розданы. Играй или пасуй - тебе выбирать. Игра слишком  затянулась,
и, кажется, у тебя кончились фишки.
   Играй или пасуй. Тебе выбирать.
   Флинт остановился. Он почувствовал, как кровь приливает к лицу. Он открыл
рот, и из груди его вырывался крик, который был горше ярости и боли. Раненая
гордость и больное упрямство поднялись в нем, сплетаясь вместе. Поначалу это
был искаженный нечеловеческий крик, напугавший Пелвиса, который  принял  его
за рев дикого животного, и только потом стало возможно разобрать слова:
   - Ламберт! Я буду равнять ставку, пока ты не скажешь "пас"!  Понял?  Пока
не скажешь "пас"!
   Болото вновь утихло. Звуки голоса Флинта прокатились по  диким  зарослям,
словно приглушенный гром. Пелвис стоял на некотором расстоянии позади  Марто
в зеленом  свете  горящей  шашки,  обеими  руками  прижимая  к  себе  Мамми.
Медленно, очень медленно, гул насекомых и  странные  переговоры  птиц  вновь
обрели обычную громкость, бесстрастный голос  болота  объяснял  Флинту,  кто
настоящий хозяин этой территории. Когда Флинт, сделав глубокий нервный вдох,
продолжил свой путь, Пелвис тоже двинулся за ним следом.
   Флинт высоко поднимал горящую шашку, взгляд его метался по сторонам.  Пот
стекал по лицу, вся одежда была им пропитана. Впереди Флинт слышал всплески,
но на каком расстоянии - определить было трудно. Канал  повернул  налево,  и
неожиданно Флинт осознал, что уровень воды поднялся дюйма на три выше колен.
   - Становится глубже, - в тот асе самый момент сказал Пелвис.
   - У него там тоже стало глубже, - ответил ему Флинт.
   Грязь затягивала их башмаки. Пелвис следил за тенями на поверхности воды.
Воздух стал горьким от запахов гниющих растений, и при вдохе казалось, что в
глотке оседал ил.
   Сзади них потревоженная светом темнота  разрывалась,  а  затем  беззвучно
соединялась вновь. Впереди, ярдов на двадцать от границы света, в воде лежал
Дэн вместе  с  Арден.  Теперь  она  была  в  сознании,  хотя  ее  зрительное
восприятие то возникало, то вновь пропадало, и она могла вспомнить все,  что
было до того момента, когда они сбили предупредительный знак; у  нее  сильно
болел от удара живот, на лбу от удара о переднюю панель  шел  кровавый  след
длиной в дюйм почти по самой линии волос, во рту ощущался привкус  крови,  а
на подбородке был синяк, который она заработала,  ударившись  о  собственное
колено.
   Дэн смог разглядеть темные влажные пятна на ее волосах. Он подумал, что у
нее, вероятно, сотрясение мозга, и ей еще повезло,  что  она  не  размозжила
голову.
   - Я хочу оставить тебя здесь, - еле слышно проговорил он. -  Они  заберут
тебя с собой.
   - Нет! - Она говорила слишком громко, и он приложил ей палец ко рту.
   - Я иду за тобой, Ламберт! - окликнул его Морто. - Бежать тебе некуда!
   - Нет! - прошептала Арден. - Со мной все в порядке! Я могу идти!
   - Послушай меня! - Он почти прислонил свое лицо к лицу девушки. - Я пойду
вглубь болота, так далеко, как только сумею! А ты  уже  достаточно  со  мной
натерпелась! - Он видел, как освещенные светом фигуры подбираются  ближе.  В
следующую минуту свет должен их поймать.
   - Я пойду с тобой, - сказала Арден.  -  Я  слишком  много  прошла,  чтобы
поворачивать назад.
   Наверное, она выжила из ума, подумал он. В ее глазах горел странный огонь
веры, словно у  тех,  страждущих,  которые  в  отчаянных  поисках  чудесного
исцеления сбиваются в толпы перед телевизорами и слушают  проповедника.  Она
дошла до точки; ей казалось, что она висит над  пропастью,  и  все,  что  ей
оставалось, - это держаться за него и не отпускать.
   - Оставайся здесь, - сказал он  ей.  -  Просто  останься  здесь,  и  тебя
подберут. - Он встал и побрел на юг; вода дошла до середины бедер.
   Арден увидела приближающийся круг зеленого света и в  центре  его  -  две
фигуры. Они  казались  ей  какими-то  ужасными  чудовищами.  Она  попыталась
встать, поскользнулась и снова упала.  Дэн  быстро  обернулся  назад,  потом
продолжил  путь.  Наконец  Арден  удалось  попрочнее  встать  на  ноги;  она
принялась догонять Дэна, а зеленый отблеск на воде догонял ее.
   - Он устал, - сказал Флинт Пелвису. - Слышишь, с каким трудом он идет?  -
Всплески раздавались справа, и Флинт повернул в ту сторону.
   Пелвис неожиданно подскочил и завопил:
   - Ай-яй-яй!
   Флинт развернул свет в его сторону.
   - Что там еще, черт возьми?
   - Мимо меня что-то проплыло! - Пелвис едва не выронил Мамми от страха.  -
Наверное, это змея!
   Взгляд Флинта скользнул по воде. Ему самому стало не по себе.  В  зеленом
свете показалось что-то темное, длиной примерно  в  три  фута,  волнообразно
двигавшееся по течению. Он наблюдал, пока змея не выскользнула из освещенной
зоны.
   - Пойдем дальше, - сказал он и себе, и Пелвису,  и  вновь  пошел  вперед.
Всплески прекратились, но он знал, что Ламберт не мог уйти далеко.
   Дэн еще раз оглянулся назад. Арден все еще пыталась догнать его,  но  она
теряла равновесие, и движения ее были замедлены. Вода доходила ей  почти  до
пояса. Дэн повернулся, чтобы продолжить путь, но  тут  его  словно  ударило;
время было отброшено назад.
   Он вспомнил ночное патрулирование и широкий  грязный  поток,  прорезавший
джунгли. Он вспомнил переправу и как почти все, кроме пехотинцев, охранявших
тыл - среди которых был и он, - поднялись на скользкий  берег  в  тот  самый
момент, когда над их головами засверкали первые яркие вспышки.  Враги  зашли
сзади или просто вылезли из своих тайных змеиных нор.
   - Пошли, пошли! - закричал  кто-то,  когда  вторая  вспышка  сверкнула  в
воздухе. Загрохотали выстрелы. Дэн стоял по колено в грязи, и мимо  него  из
джунглей со свистом неслись пули. Люди бежали и падали, пытаясь выбраться на
берег. В одну секунду переправа превратилась  в  затяжное  ночное  сражение:
странный  сюрреалистический  фотомонтаж  теней,   вырывающихся   из   яркого
мерцающего света, смазанное движение, крики, когда пули настигали жертву. Он
не мог двинуться; его ноги словно застыли. Вокруг него падали  люди,  кто-то
пытался встать, кто-то погружался в  грязь.  Казалось,  что  любое  движение
здесь бессмысленно, потому что те, кто пытался пробиться к берегу,  тут  же,
как подкошенные, падали вниз, и если бы он стоял тихо, очень-очень  тихо,  а
огненные трассы проносились мимо с обеих сторон, то мог бы, вот так  просто,
заставить себя исчезнуть с лица этой дьявольской земли.
   Кто-то ухватил его за рукав куртки и дернул вниз.
   - Иди, - раздался подбадривающий голос;  это  не  был  крик,  но  он  был
сильнее крика.
   Дэн взглянул на человека. У него было исхудалое лицо ветерана,  человека,
который видел смерть и ощущал ее запах, который убивал и чудом остался  жив,
находясь на волоске от гибели. У него  была  светлая  борода  и  васильковые
глаза, только теперь они казались очень старыми и безжизненными.  Они  стали
такими много месяцев назад, с того самого дня, в той деревне.
   - Идем, - вновь произнес Фэрроу. С того времени он замкнулся в себе,  как
каменный сфинкс, который молча страдал,  который  всегда  по  первому  знаку
добровольно брался за дело, на которое не отваживался никто из пехотинцев.
   И вот теперь, в этот короткий промежуток времени, Дэн увидел  как  что-то
блеснуло в этих глазах, которые он едва узнавал.
   Должно быть, это была радость.
   Фэрроу со всей силы потащил  его  к  берегу  и  заставил  двигаться.  Дэн
добрался до берега и начал взбираться по склону, хватаясь за  лианы  и  тела
умирающих людей. Он осмелился  оглянуться  через  плечо  и  увидел  зрелище,
оставшееся у него в памяти на всю жизнь.
   Фэрроу направился к другому берегу, во все стороны стреляя по джунглям из
своей М-16. Дэн видел, как трассы вражеских пуль сомкнулись на  нем.  Фэрроу
не останавливался и не сгибался. Одна пуля поразила его,  затем  вторая.  Но
Фэрроу продолжал двигаться и стрелять. Третья пуля ударила его в колено.  Но
он встал. Кто-то кричал ему, чтобы он  возвращался,  ради  Бога  возвращался
назад. Фэрроу покачнулся, его  винтовка  зацепила  листву,  разгоняя  темные
фигуры. То ли его оружие захлебнулось, то ли кончились патроны, но  стрельба
прекратилась. Наступил момент тишины, разрываемой криками раненых. Вьетнамцы
перестали стрелять. Дэн  увидел,  как  Фэрроу  выдернул  магазин  и  вставил
другой. Он сделал еще несколько шагов и его М-16  вновь  брызнула  огнем,  а
затем четыре или пять очередей раздалось со стороны  джунглей,  одновременно
ударив в него, и он был  отброшен  назад  и  распластался  в  грязной  воде,
которая сомкнулась над ним, словно коричневый саван.  Все  это  заняло  лишь
доли  секунды,  но  Дэну  понадобилось  бы  несколько  лет,  чтобы  все  это
пересказать. Даже и сейчас у него перехватило дыхание, когда он вспомнил эту
картину.
   Он смотрел, как Арден продиралась к нему, столь же  решительная  в  своем
намерении, как тогда Фэрроу. "Или такая же сумасшедшая", -  подумал  Дэн.  У
него не было сомнений, что Фэрроу помешался после того случай  в  деревне  и
искал - намеренно или нет - повода для самоубийства. Сколь тяжела  была  для
Фэрроу смерть тех детей, сказать трудно, но, должно быть эта ужасная ноша  в
конце концов и заставила его хладнокровно пойти на вражеские винтовки.  Если
бы Фэрроу этого не сделал, Дэн и еще трое из его друзей были  бы  растерзаны
на куски. Дэну сохранили жизнь, но для чего? Чтобы его заразил этот оранж, а
затем, позже, он спустил курок и убил невинного человека?  Чтобы  сейчас  он
стоял в этом болоте, поджидая девушку с родимым пятном на лице,  старающуюся
изо всех сил добраться до него? Жизнь не имела для него никакого смысла; это
был лабиринт, созданный вслепую самой не праведной рукой на свете, и  он,  и
Арден, и охотники за наградой,  все  человекоподобные  вслепую  блуждали  по
своим коридорам, постоянно натыкаясь на стены.
   Она почти добралась до него. Зеленый свет неотступно следовал за ней.
   - Брось, Ламберт! - закричал Морто. - Это бесполезно!
   Может быть, и бесполезно. Но девушка верила,  что  в  этом  была  польза,
настолько, насколько можно верить убийце. Настолько,  чтобы  пробивать  себе
дорогу в неизвестность. Достаточно для того, чтобы заставить Дэна  поверить,
что имей он хотя бы половину ее убежденности, он наверняка отыскал бы путь к
свободе через эти дикие заросли.
   Он пошел ей навстречу и ухватил за левую руку. Она взглянула  на  него  с
выражением удивления  и  облегченья.  А  потом  Дэн  потащил  ее  за  собой,
соревнуясь в скорости с приближающимся светом.

Глава 18

САМОЕ ОПАСНОЕ МЕСТО

   Хотя Флинт еще не мог увидеть ни Ламберта, ни девушку, он знал,  что  они
должны быть не далее чем в пятнадцати-двадцати ярдах от  границы  света.  Он
двигался так быстро, как только мог, но идти по каналу  было  нелегко.  Вода
доходила ему до пояса, и была опасность, что она  поднимется  еще  выше,  до
груди, и Клинт окажется под водой. Флинт  весь  покрылся  испариной  в  этом
жарком вязком  воздухе.  В  следующий  момент  он  услышал  тяжелое  дыхание
Пелвиса, словно звуки трубы старого церковного органа.
   - Мистер  Морто!  -  отдуваясь,  произнес  тот.  -  Я..,  собираюсь..,  я
собираюсь минутку передохнуть. Восстановить дыхание.
   - Не останавливайся! - приказал ему Флинт, и тот повиновался.
   Но сопенье стало тяжелее.
   - Пожалуйста.., мистер Морто.., я должен остановиться.
   - Делай, что хочешь! Я не буду задерживаться! Пелвис остался сзади, грудь
его тяжело вздымалась Ручьи пота стекали по его налитому кровью лицу, сердце
бешено стучало. Флинт оглянулся и вновь продолжил путь. Пелвис  старался  не
отставать, но, сделав полдюжины  шагов,  был  вынужден  вновь  остановиться,
Мамми чувствовала его отчаяние и неистово лизала его в подбородок.
   - Мистер Морто! - позвал Пелвис, но Флинт  уходил  от  него  все  дальше,
унося с собой свет. Ужас перед мраком и скользившими в нем тварями  заставил
Пелвиса снова двинуться вперед; кровь стучала у него в висках. Он  никак  не
мог восстановить дыхание; ему казалось, что сам  воздух  насыщен  водой.  Он
выдернул одну ногу из грязи, переставил ее и попытался проделать то же самое
со второй, когда ему показалось, что горло его сдавило, в глазах  потемнело,
и он упал в воду.
   Флинт услышал всплеск и обернулся. Он увидел собаку, плывущую с задранной
вверх головой.
   Пелвис исчез.
   Сердце Флинта сжалось.
   - Более! - сказал он и,  тяжело  ступая,  пошел  назад.  Собака  пыталась
подобраться к нему, глаза ее были широко раскрыты от ужаса. Слева от  Флинта
на поверхность вырывались  пузыри,  созданные  взмахами  руки  Эйсли,  потом
появилось его массивное тело, напоминавшее дряблого  кита.  Флинт  потянулся
было за рукой, но она ускользнула от него. - Вставай, вставай! - кричал  он.
Темная, покрытая стекающими потоками воды масса поднялась из воды,  и  Флинт
понял, что это волосы Пелвиса. Он ухватился за них и потянул, но  неожиданно
обнаружил, что сжимает только одну копну волос, без всякой головы под ними.
   Парик. Вот что это было. Дешевый, насквозь мокрый парик.
   И затем что-то белое  и  беззащитное,  с  редкими  прядями  распластанных
черных волос прорвало поверхность, и Флинт выронил  парик  и  подсунул  свою
руку под подбородок Пелвиса Эйсли весил отнюдь не мало. Он выплюнул  воду  и
издал стон, больше похожий на рев товарного поезда.
   - Встань на ноги! - крикнул ему Флинт. - Давая, давай, поднимайся!
   Все еще отплевываясь, лысый Пелвис все-таки сумел встать.
   - Мамми! - закричал он. - Где она? Она была недалеко, лаяла,  сражаясь  с
течением. Пелвис, спотыкаясь, пошел к ней и сгреб  в  охапку,  но  сам  едва
снова не упал и был вынужден прислониться к флинту.
   - Я постараюсь, - сказал он между  приступами  кашля.  -  Только  немного
отдохну. Всего несколько минут. Боже мой,  я  подумал..,  подумал,  что  мое
сердце выскочит наружу. - Он поднял руку к голове, а  когда  его  пальцы  не
нащупали ничего, кроме тестообразной кожи, он взглянул на Флинта, и его лицо
от унижения исказилось, как будто он страдал сердечной  недостаточностью.  -
Мои волосы! Где мои волосы? - Он вновь начал молотить вокруг руками, пытаясь
нашарить парик.
   - Он пропал, забудь о нем! - Флинт отметил, что лысая голова  Пелвиса  на
макушке была заостренной, как пуля. С боков и с затылка была  видна  поросль
коротких крысиных волос. Флинт заметил парик, уплывавший по течению, как ком
испанского мха, сделал несколько шагов по жидкой грязи  и  выдернул  его.  -
Вот, -  сказал  он,  протягивая  парик  хозяину.  Пелвис  схватил  парик  и,
удерживая Мамми на согнутой  руке,  начал  его  выжимать.  Флинт  был  готов
рассмеяться, если бы не думал о том, как далеко вперед мог уйти Ламберт. - С
тобой все в порядке?
   Пелвис фыркнул и плюнул. Он весь дрожал. Он вытер  нос  тыльной  стороной
ладони, после чего тщательно, благоговейно разместил парик на голове.  Парик
сидел криво, некоторые его прежде волнистые  части  теперь  выпрямились,  но
Флинт заметил, как облегчение проникло в душу Пелвиса, словно успокоительное
лекарство; искаженное лицо разгладилось.
   - Можешь ты идти или нет? - спросил его Флинт.
   - Дайте мне еще минуту. Сердце все еще сильно бьется. Видите ли, основное
мое достоинство - это очарование. Вот почему я  всегда  должен  поддерживать
свой сценический облик. Как парик, хорошо сидит?
   - Немного сбился вправо. Пелвис принял необходимые меры.
   - Как-то в прошлом году  я  был  на  шоу  в  Литл-Роке.  Меня  уложили  в
больницу, думали, что я охрип. - Он сделал еще несколько вдохов.  -  Это  со
мной уже не в первый раз. Все кружится перед глазами, и  я  ничего  не  могу
сделать. Дайте мне минуту, и я приду в себя. Вы можете дышать? Я  едва  могу
вдыхать этот воздух.
   - У тебя избыточный вес - вот в чем беда. Тебе нужно избавиться от  всего
дерьма, которое ты наел. - Флинт начал идти по каналу, сокращая  расстояние,
которое Ламберт мог увеличить за прошедшие минуты. Для Ламберта путь  должен
был быть столь же тяжелым, но они с девушкой  наверняка  ушли  дальше,  пока
охотники стояли. Когда Флинт вновь взглянул в сторону Пелвиса,  то  подумал,
что  парик  имеет  сходство  с  большой  мокрой  подушкой,   приделанной   к
человеческой голове. - Я даю тебе три минуты, а потом уйду. Ты  можешь  либо
ждать здесь, либо вернуться к машине.
   Пелвис не хотел оставаться без света, который нес Флинт.
   - Я смогу идти, если вы пойдете немного медленнее.
   - Я говорил тебе, что это нелегкий труд, разве не так? А теперь не  падай
и не пытайся утопить меня, понял?
   - Так точно, сэр. - С уродливого парика по его лицу стекала вода.
   - Ты не подходишь для этой работы, Эйсли. Точно так же, как я не  подхожу
на то.., чтобы.., одеваться как Элвис Пресли и пытаться олицетворять его.
   - Не олицетворять, - поправил его Пелвис. - Я имитирую, а не  олицетворяю
его.
   - Это не важно. Ты должен бросить