е  и  быть  похороненным  на
тюремном кладбище.
   К нему вернулось самообладание. "Нужно ехать в сторону  дельты,  -  решил
он.  -  Оттуда  можно  будет  добраться  или  до  Нового  Орлеана,  или   до
Порт-Артура.  Может  быть,  там  посчастливится  найти  капитана,   которому
требуются матросы, и который не станет задавать лишних вопросов".
   Дэн развернул "шевроле", вновь выехал на шоссе и покатил дальше на юг.
   В кабине была духота, как в парной, даже при том,  что  оба  стекла  были
опущены. Жара выдавливала из Дэна последние силы.  Он  подумал  о  Сьюзан  и
Чеде. Раз о стрельбе передали по радио, то недолго ждать, когда эта  новость
появится и в телевыпусках. Хотя, наверное, полиция уже позвонила Сьюзан.  На
самом деле Дэна не особенно беспокоило,  что  подумает  о  нем  она;  только
мнение Чеда имело для него значение. Ему было больно от мысли,  что  мальчик
поверит, будто его отец - безжалостный убийца.
   Вопрос стоял так: как этого не допустить?
   Дэн услышал сзади выхлопы двигателя.
   Он посмотрел в боковое зеркало.
   И оказалось, что у него на хвосте сидит патрульная машина.  На  кабине  у
нее вращалась красно-синяя мигалка.
   Дэну  и  раньше  приходилось  испытывать  истинный  ужас  -  ив  джунглях
Вьетнама, и в  банке,  когда  он  увидел  перед  собой  пистолет  Бленчерда,
отыскивающий цель. И все же сейчас страх превратил его кровь  в  кристаллики
льда.
   Завыла сирена.
   Его настигли.
   Дэн крутанул руль вправо; нервы его обожгла паника.
   Патрульный автомобиль пронесся мимо и исчез впереди за поворотом.
   Прежде чем Дэн сообразил, что надо бы остановиться и  подумать,  он  тоже
выехал на поворот и увидел, как полицейская машина съезжает  на  обочину.  В
канаве торчал вишневый пикап. Один из подростков с тоской разглядывал черное
месиво, оставшееся от покрышек, а другой сидел в  траве,  прижимая  к  груди
левую руку. Проезжая, Дэн обернулся - из машины выбрался полицейский и пошел
к мальчишкам, укоризненно покачивая головой.
   Отъехав подальше от места аварии,  Дэн  снова  прибавил  скорость.  Перед
глазами у него еще плыли темные пятна, и сердце бешено билось. День близился
к вечеру, а он с самого завтрака ничего не ел. Дэн подумал, не  остановиться
ли на заправке купить конфет и воды, но решил, что полиция  слишком  близко,
чтобы так рисковать. Он погнал "шевроле" дальше по опаленной солнцем дороге,
которая извивалась, словно змея на его плече.
   Пролетала миля за милей. Шоссе  было  почти  пустым,  но  Дэн  все  равно
напряженно всматривался в дорогу. Сцена стрельбы снова и снова разыгрывалась
у него в голове. Он подумал о жене Бленчерда... То есть о вдове-...  О  двух
его детях, и о том, что они сейчас делают. Дэн с замиранием сердца подъезжал
к каждому повороту, боясь  того,  что  может  ждать  за  ним.  Он  устал  от
постоянного  страха;  боль  вгрызалась  в  его  мозг,  словно  возмездие  за
содеянное; зной высасывал последние остатки сил, и  вскоре  Дэн  понял,  что
необходимо  где-то  остановиться  и  отдохнуть.  Теперь  шоссе  тянулось  по
сосновому лесу, перемежающемуся с редкими полями, а потом Дэн увидел  справа
покрытую  гравием  дорогу.  Он  замедлил  скорость,  прикидывая,  где  лучше
свернуть в лес - он хотел немного поспать в кабине, - и увидел,  что  дорога
расширяется, образуя  стоянку.  По  соседству  виднелась  небольшая  беленая
церквушка, стоящая под сенью плакучих  ив.  Небольшая  деревянная  табличка,
явно требующая обновления, возвещала: СПАСЛА КРОВИ.
   Это место было ничем не хуже любого другого.  Дэн  заехал  на  стоянку  и
загнал "шевроле" за церковь. Убедившись, что машину не видно  с  дороги,  он
выключил двигатель и вынул ключ из замка зажигания. Отлепив от спинки мокрую
рубашку, он улегся на сиденье и закрыл глаза, но образ умирающего  Бленчерда
не давал ему покоя, и сон не шел.
   Дэн пролежал так всего лишь несколько минут; внезапно кто-то  постучал  в
боковое стекло. Дэн  сел,  ошеломленно  моргая.  Возле  машины  стоял  худой
чернокожий мужчина с выступающими скулами и плотной шапкой седых волос.  Над
его глубоко посаженными глазами цвета  сажи  тесно  сходились  густые  белые
брови. Он был одет в черные брюки и простую ярко-синюю рубашку  с  короткими
рукавами.
   - С вами все в порядке, мистер?
   - Да, - кивнул Дэн, немного сбитый с толку.  -  Я  просто  решил  немного
отдохнуть.
   - Слышал, как вы проехали. Поискал, поискал, и вот где нашел вас.
   - Я никого здесь не знаю.
   - Ну, - улыбнулся мужчина, показав белые, как  алебастр,  зубы,  -  здесь
всего-то лишь я и Бог. Сидим и беседуем друг с другом.
   Дэн вставил ключ в замок зажигания.
   - Пожалуй, мне лучше уехать.
   - Постойте, подождите минуту, я же вас не  гоню.  Вы  не  правильно  меня
поняли. И вы не затем остановились тут, чтобы я вас будил. Едете издалека?
   - Да.
   - По мне, если человек хочет  отдохнуть,  он  должен  отдыхать.  Если  вы
хотите войти, милости прошу.
   - Я... Я неверующий, - ответил Дэн.
   - Но ведь я не сказал, что собираюсь читать  вам  проповедь.  Хотя  здесь
любой бы сказал, что лучшего снотворного не сыскать. Меня зовут Натан Гвинн.
- Мужчина протянул руку Дэну, и тот машинально ее пожал.
   - Дэн... - Он заколебался на  мгновение,  но  тут  ему  в  голову  пришло
подходящее имя. - Фэрроу.
   - Рад познакомиться. Входите же; там есть комната, и вы можете устроиться
на скамье, если хотите.
   Дэн поглядел на церковь. Много лет прошло с тех пор, как он последний раз
был в церкви. То, что он видел во Вьетнаме - и после, - привело его к мысли,
что если какая-то высшая сила и правит этим миром, то  пахнет  она  серой  и
горелой человеческой плотью.
   - Внутри прохладнее, - сказал Гвинн. После минутного колебания Дэн открыл
дверцу кабины и выбрался из машины.
   - Весьма благодарен, - сказал он и вслед  за  Гвинном  вошел  в  церковь.
Убранство церкви  было  скромным,  некрашеный  пол  был  истерт  воскресными
туфлями нескольких поколений.
   - Я писал проповедь, когда услышал вашу машину, - пояснил Гвинн и  провел
Дэна в небольшой кабинет; открытое окно выходило на стоянку. Два стула, стол
с лампой, шкаф для бумаг и два ящика с религиозными книгами - вот  все,  что
было в этой маленькой комнате. На столе лежала пачка бумаги и стояла чашка с
несколькими шариковыми ручками.  -  Боюсь,  не  слишком  удачно  выходит,  -
доверительно сказал Дэну Гвинн. - Иногда копнешь глубоко, а потом все  точно
ветром сдувает. Но я не беспокоюсь, что-то у  меня  все-таки  остается.  Так
всегда бывает. Если хотите пить, здесь есть фонтанчик.
   Гвинн провел его по коридору, вдоль которого располагался  ряд  маленьких
комнат; половицы поскрипывали  под  ногами.  Вентилятор  на  потолке  слегка
разгонял жару. Увидев фонтанчик, Дэн направился к нему, чтобы утолить жажду.
   - Вы, как верблюд, напиваетесь впрок? - спросил Гвинн, наблюдая за ним. -
Проходите вот сюда, здесь вы можете улечься на лавке.
   Дэн вошел за ним в  придел.  Вокруг  амвона  стояли  с  десяток  скамеек,
бледно-зеленые грязные стекла в окнах едва  пропускали  свет;  на  мгновение
Дэну показалось, будто он очутился на дне морском. Над головой глухо  гудели
два вентилятора, будто две солидные дамы, спорящие о чем-то. Дэн  присел  на
край возвышения и прижал ладони к глазам, чтобы унять боль,  пульсирующую  в
голове.
   - Симпатичная  татуировка,  -  заметил  Гвинн.  -  Вам  где-нибудь  здесь
сделали?
   - Нет. Совсем в другом месте.
   - Не возражаете, если я спрошу, откуда и куда вы едете?
   - Из Шривпорта, - ответил Дэн. - А еду в... - он замялся. -  В  общем,  я
просто еду.
   - Вы живете в Шривпорте, да?
   - Жил раньше. - Дэн отнял ладони от глаз. - А теперь я  даже  не  уверен,
что знаю, где мой дом. - Внезапно он вскинул голову:
   - А я не заметил тут вашей машины.
   - О, я хожу из дома пешком. Я живу всего лишь в полумиле отсюда, вверх по
дороге. Вы наверное, голодны, мистер Фэрроу?
   - Да, вполне мог бы что-нибудь съесть. - Очень странно было  слышать  это
имя спустя столько лет. Дэн  сам  не  понимал,  почему  выбрал  именно  его;
возможно, из-за того парня с плакатом в Долине Смерти.
   - Вы любите жареные пирожки? У меня есть несколько штук в кабинете;  жена
нажарила сегодня утром.
   Дэн ответил, что это замечательное  предложение.  Гвинн  ушел  к  себе  в
кабинет и вернулся с пакетом  из  коричневой  бумаги,  в  котором  были  три
посыпанных сахарной пудрой жареных пирожка.  Дэну  хватило  четырех  секунд,
чтобы расправиться с первым.
   - Берите еще, - предложил Гвинн, усаживаясь на возвышение напротив  Дэна.
- Похоже, вы давненько не ели.
   Второй пирожок исчез с такой же скоростью.  Гвинн  поскреб  подбородок  и
сказал:
   - Доедайте последний. Моя жена была бы счастлива видеть, что  ее  стряпня
имеет такой успех. - Третий пирожок стал достоянием истории, и Дэн слизнул с
пальцев сахар. Гвинн рассмеялся:
   - Только не надо жевать пакет.
   - Передайте своей жене, что она готовит замечательные пирожки.
   Гвинн вынул из кармана брюк серебряные часы.
   - Почти четверть пятого. Вы можете сами сказать об  этом  Лавинии,  если,
конечно, у вас есть такое желание.
   - Простите?
   - Ужин у нас всегда в шесть. Если  хотите  поужинать  вместе  со  мной  и
Лавинией, то милости просим. - Гвинн убрал часы. - Пира не обещаю,  но  свой
желудок вы согреете, это я гарантирую. А я позвоню ей и попрошу поставить на
стол еще одну тарелку.
   - Спасибо, но я собирался немного отдохнуть и снова поехать.
   - О-о, - густые белые брови Гвинна слегка приподнялись. - Тогда выбор  за
вами. Ну, как? Дэн молчал.
   - Дорога никуда не исчезнет, мистер Фэрроу, - негромко произнес Гвинн.  -
Как вы считаете? Дэн взглянул в глаза проповедника.
   - Вы же меня не знаете. Я мог  бы  оказаться...  Человеком,  кого  вы  не
захотели бы видеть в своем доме.
   - Совершенно верно. Но мой Господь, Иисус Христос, говорит, что мы всегда
должны накормить странника. - В голосе Гвинна появились распевные интонации.
- Каждый человек есть то,  что  он  есть.  Так  что,  если  хотите  отведать
жареного цыпленка - а Лавиния готовит их бесподобно, - то вам  стоит  только
сказать об этом.
   Дэн не стал раздумывать долго.
   - Хорошо. Я буду очень вам благодарен.
   - Просто будьте очень голодным! По четвергам Лавиния  всегда  готовит  на
десятерых. - Гвинн встал. - Я схожу ей позвоню. А вы  отдохните  немного.  Я
вас разбужу, когда будет пора идти.
   - Спасибо, - сказал Дэн. - Я действительно очень вам благодарен.
   Он улегся на лавку,  а  Гвинн  отправился  в  свой  кабинет.  Лавка  была
жесткой, но Дэн был рад даже просто возможности вытянуться. Он закрыл  глаза
и начал ждать сна, который избавил бы его от  образа  окровавленного  Эймори
Бленчерда.
   У себя  в  кабинете  священник  Гвинн  позвонил  супруге.  Она  стоически
перенесла новость о том, что за ужином к ним присоединится  белый  по  имени
Дэн Фэрроу, хотя сегодня вечером к ним из Мансфилда должны были приехать сын
с женой. Впрочем, сказала мужу Лавиния, ничего страшного, потому что  Теренс
звонил всего лишь несколько минут назад и предупредил,  что  они  с  Амелией
приедут не раньше семи. Была  облава  на  торговцев  наркотиками,  и  Теренс
вынужден задержаться, потому что необходимо закончить оформление  документов
в тюрьме.
   - В этом весь наш мальчик, - сказал на это ей  Гвинн.  -  Его  непременно
выберут шерифом.
   Он положил трубку и вновь вернулся  к  недописанной  проповеди.  Озарение
снизошло на него. Доброта к странствующим. Так точно, сэр, это как  раз  то,
что нужно!
   Его неизменно  поражали  такие  вещи,  эти  таинственные  промыслы  Бога.
Никогда не знаешь, когда получишь ответ на свой вопрос  из  далекой  синевы;
или, как сейчас, из серого "шевроле-пикапа".
   Гвинн взял ручку, открыл Библию, чтобы делать цитаты,  и  начал  сочинять
черновик своей воскресной проповеди.

Глава 4

РУКА КЛИНТА

   - Две карты. - Мне три.
   - Одну.
   - Ну, ну! Мне не  нравится,  как  это  звучит,  джентльмены.  Ну,  ладно,
сдающему тоже три, и посмотрим, что мы имеем.
   Эта партия в покер началась в два часа дня.  Дело  происходило  в  задней
комнате бильярдной Леопольда, в самом грязном западном районе Шривпорта,  на
Кеддо-стрит. Сейчас было уже почти без  десяти  шесть,  если  верить  часам,
висящим на потрескавшейся  стене  цвета  морской  волны.  Сидя  за  покрытым
потертым сукном столом, окутанным дымом  сигарет  и  дешевых  сигар,  пятеро
мужчин сосредоточенно уткнулись в карты. За стеной слышался треск бильярдных
шаров,  а  дряхлый  музыкальный  автомат  голосом  Кливленда  Кротчета   под
завывания аккордеона вопил о сахарной пчеле.
   В комнате была жара, как в духовке. Трое игроков  сидели  в  безрукавках,
четвертый - в промокшей от пота футболке, но пятый, в лилово-синем  костюме,
упрямо не снимал своего просторного пиджака. Он сделал жаре  лишь  маленькую
уступку: распустил узел галстука и расстегнул крахмальный  воротничок  своей
белой рубашки. Справа от него стоял  запотевший  стакан  с  какой-то  мутной
жидкостью, в котором плавали кусочки льда, а слева лежала  стопка  фишек  на
сумму в триста девятнадцать долларов. За партию он не раз переживал взлеты и
падения своей удачи, и как раз сейчас ему снова везло. Именно он менял всего
одну карту, ибо был полностью уверен в победе.
   Сдающий, лысый негр по имени Амброуз, хрипло откашлялся:
   - Твоя очередь, Ройс.
   - Еще пять. - Ройс, мужчина с огромным животом, огненно-рыжей  бородой  и
голосом, напоминавшим крысиный писк, бросил на стол красную фишку.
   - Я пас. - Следующий за ним, игрок по имени Винсент, со  злостью  швырнул
карты на стол рубашкой вверх.
   Возникла пауза.
   - Давай, Джуниор, - поторопил Амброуз.
   - Я думаю. - Джуниор,  которому  было  двадцать  восемь  лет,  был  самым
молодым среди игроков. У него  было  землистого  цвета  лицо  с  выступающей
челюстью и непослушные каштановые волосы. Пот поблескивал  на  его  щеках  и
каплями стекал на  футболку.  Он  уставился  в  карты,  крепко  сжав  зубами
сигарету, потом зыркнул на соседнего  игрока.  -  Пожалуй,  на  этот  раз  я
достану тебя, счастливчик.
   Мужчина в костюме был поглощен собственными картами и не обратил внимания
на этот выпад. Его глаза были чуть голубоватыми, а лицо - таким бледным, что
на висках отчетливо виднелись синеватые вены. С виду ему было  лет  тридцать
пять; его  худое  тело  напоминало  вытянутое  лезвие.  Черные  волосы  были
тщательно причесаны, полоска пробора - безукоризненно ровной.
   - Ну, или туда или сюда, - сказал Амброуз.
   - Пять и десять сверху. - Фишки щелкнули по столу.
   - Пятнадцать долларов, - сказал мужчина в костюме.  Его  голос  прозвучал
мягко, словно шепот. Коротким движением правого запястья он передвинул фишки
по столу.
   - Ох-хо-хо, вот так-так! - Амброуз начал изучать свои карты с  повышенным
интересом. Он вынул из пепельницы окурок сигары и  покрутил  им  в  воздухе,
словно надеялся увидеть будущее в завитках дыма.
   Ник, бармен из бильярдного зала, вошел в комнату и спросил, не желает  ли
кто из игроков чего-нибудь выпить. Джуниор попросил  еще  один  коктейль,  а
Винсент - чаю со льдом. Мужчина в костюме двумя долгими глотками допил  свою
мутноватую жидкость и сказал:
   - А мне еще раз этого же.
   - Гм... Вы уверены, что не нужно добавить туда  хоть  немного  сахару?  -
спросил Ник.
   - Никакого сахара. Просто чистый лимонный  сок.  Ник  ушел.  Амброуз  еще
минуту подумал и бросил карты рубашкой вверх.
   - Нет. Представляю, как будет разочарована моя женушка.
   Ройс, помедлив, поднял ставку еще  на  пятерку.  Джуниор  покусал  нижнюю
губу, раздумывая.
   - Черт возьми, я пожалуй решусь! - заявил он наконец. - Поднимаю  еще  на
пять!
   - И еще на пятнадцать, - прозвучало в ответ. Амброуз рассмеялся.
   - Открываем карты!
   - Пожалуйста. - Ройс выложил карты на стол. Джуниор откинулся  на  стуле,
держа карты около груди. По его лицу текли крупные  капли  пота.  Он  долгим
тяжелым взглядом посмотрел на своего соседа, которого за последние два  часа
стал ненавидеть. - Ты чертов обманщик! - воскликнул он. - В  прошлый  раз  я
поймал тебя, когда ты пытался взять меня на пушку!
   - С тебя пятнашка, Джуниор, - сказал Амброуз. - Ничего не поделаешь.
   - Не подгоняй меня, приятель! - Перед Джуниором лежало две красные фишки,
а в игру он вошел больше, чем с сотней долларов. -  Хочешь  меня  одурачить,
мистер счастливчик, а?
   Мужчина  в  костюме  повернул  голову.  Бледно-голубые  глаза  впились  в
Джуниора, а тихий голос произнес:
   - Меня зовут Флинт.
   - Я не шучу! Ты хочешь меня обобрать, и я думаю, что могу  называть  тебя
как пожелаю!
   - Эй, Джуниор! - предупредил его Ройс. - Следи за своим языком!
   - Кто, черт возьми, знает этого парня? Явился сюда, влез в нашу  игру,  а
теперь еще нас обдирает! Может, он шулер?
   - Я заплатил за свое место, - сказал Флинт. - Ты не вопил, когда  забирал
мои деньги.
   - Может, я захотел завопить сейчас! -  ухмыльнулся  Джуниор.  -  Ну,  так
знает его кто-нибудь или нет? - спросил он остальных. Вошел Ник с  подносом.
- Эй, Ник! Может, хотя бы ты видел здесь раньше этого пижона?
   - Не могу этого утверждать.
   - Так что же, он просто так болтался по улицам и искал, где бы сыграть  в
покер? Как он вообще тут оказался?
   Флинт ловко перекинул карты в левую руку, сделал глоток лимонного сока  и
потер холодным стаканом лоб.
   - Принимай ставку или отправляйся домой и поплачь в подол своей мамочке.
   Джуниор выдохнул облако дыма. Лицо его побагровело.
   - Может, нам с тобой лучше выйти и побеседовать в переулке? Что ты на это
ответишь?
   - Давай, Джуниор! - сказал Амброуз. - Или играй, или выходи!
   - Ник, одолжи мне пять долларов.
   - Ни в коем случае! - Ник попятился  к  двери.  -  Здесь  тебе  не  банк,
приятель!
   - Кто-нибудь одолжит мне пять долларов? - обратился Джуниор к  остальным.
Его вопрос был встречен молчанием, которое могло заставить зарыдать  камень.
- Пять долларов! Да что с вами такое, парни?
   - В этой комнате не дают в долг, - напомнил ему Амброуз. - Никогда  этого
не было, и никогда не будет. Ты знаешь правила.
   - А я бы тебе одолжил, если бы ты оказался в затруднении!
   - Нет, не одолжил бы. А я бы и не  попросил.  Правила  есть  правила:  ты
играешь только на свои деньги.
   - Ну что ж, приятно узнать, кто твои друзья! - Джуниор сорвал с  запястья
часы и опустил их на стол перед Флинтом.  -  Вот,  будь  они  прокляты!  Они
потянут на пятнадцать, а то и на двадцать баксов!
   Флинт взял часы в руки и внимательно осмотрел. Затем положил  обратно  на
стол, а сам откинулся назад. Карты, развернутые веером, вновь были возле его
груди. - Товар - это не деньги, но поскольку тебе очень хочется уйти  отсюда
проигравшим, я сделаю тебе одолжение.
   - Одолжение! - Джуниор едва ли не выплюнул это слово. - Да, правильно!  А
теперь дай-ка нам всем посмотреть, что ты там натянул!
   - Сначала выложи свои карты, - сказал Флинт.
   - С радостью! - раздался резкий шлепок. - Три дамы! Мне  всегда  везло  с
бабами! - ухмыльнулся Джуниор и протянул свободную руку, чтобы сгрести банк.
   Но прежде чем он успел это  сделать,  его  рука  была  остановлена  тремя
тузами.
   - Я всегда отличался сообразительностью в покере, - сказал Флинт. - Ум  -
это залог удачи.
   Усмешка Джуниора пропала. Он уставился на  трех  тузов;  его  зубы  смяли
мундштук сигареты.
   Флинт сгреб фишки и опустил часы во внутренний  карман  пиджака.  Ник  не
давал денег в долг, но  фишки  скупал.  Сейчас  было  самое  время  получить
наличные и отправляться восвояси.
   - Пожалуй, мне хватит и того, что у меня  уже  есть.  -  Флинт  встал.  -
Спасибо за игру, джентльмены.
   - Мошенник.
   - Джуниор! - рявкнул Амброуз. - Заткнись!
   - Мошенник! - Джуниор со скрипом отодвинул свой стул и тоже  поднялся  на
ноги. Его потное лицо н